— Откуда ты знаешь? — поинтересовалась Дженни. — Разве это не может быть единорог или кто-то еще?
— Нет, у единорогов копыта немного другие, к тому же у кентавров ввиду наличия человеческого торса давление на передние ноги сильнее, чем на задние.
Для Метрии все следы копытных выглядели одинаково, но она понимала, что Арнольд знает, о чем говорит. Вскоре они действительно обнаружили молодую кентаврицу, выглядевшую не слишком счастливой. Длинные светлые волосы в беспорядке ниспадали на плечи и юную упругую грудь, к хвосту прицепился брань-репейник. Она морщилась, жуя горькие ягоды.
— Будешь пялиться, покажешь себя невежественным обыкновеном, — шепнула Ким Дагу.
— Да, конечно, — ответил юноша и вроде бы отвел глаза. Почему-то обнаженные формы нимф и юных кентавриц завораживают всех молодых людей, будь они хоть из Ксанфа, хоть из Обыкновении.
— Кентаврица Чена? — окликнула Метрия.
Блондинка оглянулась и, не разбирая дороги, припустила с места в карьер. Метрия полетела за ней.
— Стой! Мне нужно вручить тебе повестку.
Беглянка не останавливалась, и тогда демонесса превратилась в кентавра. Кентавр получился не слишком плотный, но с виду похожий на настоящего. Девица-кобылица остановилась, тяжело дыша и озираясь по сторонам, явно готовясь в любой момент снова пуститься наутек.
— Чена? — снова обратилась к ней Метрия.
— Почему вы не оставите меня в покое? — чуть ли не рыдая выкрикнула кентаврица.
— Не могу, я обязана вручить тебе повестку, — сказала демонесса.
— Повестку?
— Да, в суд. Вот…
Чена развернулась и рванула назад, но в результате налетела прямиком на Арнольда и всю компанию.
— Что я вам сделала? — в отчаянии воскликнула она, снова обернувшись к Метрии. — У меня и в мыслях не было ничего плохого.
Арнольд выступил вперед.
— Моя дорогая, так ведь судить-то будут не тебя. Ты зачислена в жюри присяжных.
Девушка замотала головой, глядя то на кентавра, то на демонессу.
— Но?..
— Смотри, — сказала Метрия, — с этой стороны твое имя, а с другой написано: «Присяжный». Мне поручено собрать всех участников процесса над Роксаной, птицей рок, и обеспечить их прибытие на место проведения суда. Многие из нашей компании уже получили такие повестки. Бери берилл и присоединяйся к нам.
— Ладно, — сказала чуть успокоившаяся девушка, принимая диск. — Я действительно Чена.
— Приятно познакомиться.
— Давайте подыщем местечко для лагеря, — предложила Ким. — Отдохнем, а завтра двинемся дальше.
Время было не позднее, и никто особо не устал, но Метрия поняла, что Ким хочет, чтобы Чена, по-прежнему выглядевшая диковато, успокоилась и освоилась с новой компанией. Пока Ким методом стирания оборудовала убежище на ночь, Дженни принялась распутывать колтуны в волосах Чены и чистить ей шкуру. Было забавно слышать, как эльфесса тихонько чертыхается, зная, что это единственный способ избавиться от брань-репейника. Кот Сэмми нашел еду, Даг принес ее, а Арнольд с Икабодом уговорили кентаврицу поведать им ее историю. Когда же она заговорила, Дженни принялась тихонько напевать.
Вышло так, что, когда на Острове Кентавров мать Чены ожеребилась крохотной дочкой, комиссия, обследовавшая новорожденных младенцев на предмет выявления неподобающих кентаврам магических талантов, проглядела наличие у малышки подобного недостатка, и некоторое время она росла в блаженном неведении.
У нее были любящие родители, два старших брата и чуть ли не целый табун друзей. Как и все сверстники и сверстницы она жаловалась на то, как много задают на дом в школе (кентавры относятся к образованию более чем серьезно), огорчалась, промазав из лука в луковицу, а когда ей случилось натереть копыто, не на шутку испугалась.
— Мама, я охренела, — со слезами на глазах сказала она, вернувшись домой.
— Никогда не используй таких слов, ты ведь не невежественная ночная кобылица, а образованная кентаврица. Надо говорить не охренела, а охромела.
— Хорошо, мамочка.
— А теперь ступай к доктору, пусть смажет тебе копыто зачарованной смазью.
— Зачарованной? — испугалась Чена. — Но разве это не магия?
— Сама по себе магия вещь полезная, и даже необходимая, — разъяснила мать. — Магические способности отличают многие низкоорганизованные биологические виды, и в этом нет ничего дурного. Даже кентавр может использовать сторонние магические артефакты, но иметь собственный магический талант для представителя высшей расы столь же неприлично, как носить одежду.
До сих пор Чена слышала о магии лишь от братьев и друзей, которые говорили на эту тему лишь с гадливостью и презрением. Теперь ей стало ясно, что наличие магии и использование ее — далеко не одно и то же.
Как и велела мама, Чена явилась к доктору, кентавру Коновалу, принимавшего в своей полу-клинике, называвшейся так, потому что половину ее занимали процедурные кабинеты и стойла для больных, а вторую — конюшня самого врача.
— Что тебе нужно, детка? — спросил он с противной, снисходительной улыбкой, которую приклеивают к лицам все взрослые, когда обращаются к детям,
— Смазь для правого переднего копыта.
— Это мы мигом.
Все действительно произошло мигом: доктор смазал копыто смазью, и боль смазалась, как ее и не было.
— Спасибо! — воскликнула девочка, радостно выплясывая на всех четырех копытах.
— Пожалуйста. Если снова заболит, вот тебе пузырек. Смажешь сама.
Подобные происшествия не могли надолго омрачить ее в целом безмятежную жизнь. Она росла, училась, играла с друзьями, а ее личным увлечением было коллекционирование волшебных камушков. Раньше она и прикоснуться бы к ним побоялась, но теперь знала, что в магических свойствах неодушевленных предметов нет ничего дурного, и потому увлеченно их собирала. Они обладали удивительными свойствами, хотя мало кто умел пробуждать в них магическое начало, например в сердолике, лик которого мог в зависимости от ситуации становиться то сердитым, то сердечным. Она и сама не ведала, что распознавать в камнях волшебные свойства ей помогал остававшийся неоткрытым магический талант. Ее искренне потешали голосившие на гусиный лад гагаты и восхищали распевавшие последние хиты кусочки малохита. Пели они, конечно, мало, но когда пели, это были по-настоящему счастливые мгновения.
Она постоянно носила при себе мешочек с самоцветами, которые цвели и отцветали там сами собой, но среди них был и простенький серый камушек, вроде бы не обладавший никакой магией. Чена подобрала его случайно, а не выбросила потому, что пожалела.
Однажды, когда Чена увлеченно сортировала содержимое своего мешочка, она привлекла внимание одного из Старейшин.
— Что ты делаешь, девочка? — спросил он.
— Классифицирую магические камни.
— Магические?
— Да. Хочу, когда выросту, заняться магической минералогией.
— Магической?
Камни рассердились. Лик сердолика сделался сердитым, опал попытался опалить Старейшине хвост, тогда как рубин вознамерился этот хвост отрубить.
В минералогии Старейшина ничего не смыслил, но насчет выявления магии был дока, а потому, ухватив Чену, поволок ее в здание, называвшееся ПОПА (пункт обнаружения признаков аномалий), где девочку подвергли вторичной проверке с помощью специального прибора. Он реагировал только на активную магию (именно по этой причине первая проверка ничего не дала), но талант Чены проявлялся в присутствии волшебных камней, а они сейчас находились в мешочке.
— Покажи им, что у тебя есть, — велел Старейшина.
Чена извлекла топаз, и он гневно затопал. Прибор загудел, и магнитная стрелка указала прямо на Чену, фиксируя наличие магии.
Этого оказалось достаточно для того, чтобы в тот же день Чену с позором выставили с Острова Кентавров. Прощаясь с родителями и братьями, она старалась не подать виду, как ей больно, а когда ее переправили на материк, с удивлением поняла, что чувствует не столько печаль, сколько гнев.
— Мне НРАВИТСЯ мой талант! — с вызовом заявила она лесу. — Они могут осудить меня и отправить в изгнание, но не могут заставить стыдиться того, в чем нет ничего постыдного. Без них обойдусь и даже если они передумают, все равно к ним не вернусь!
Но вместе с тем сердечко ее жгла обида, ведь ей было всего одиннадцать лет.
Мало-помалу Чена осмотрелась, набралась храбрости и двинулась в глубь материка. Ей вполне хватало знаний, чтобы избегать древопутан и плотоядных о-трав, вдыхая запах которых можно было отравиться, поскольку такие имелись и на Острове Кентавров, правда огороженные и снабженные табличками с описанием их опасных свойств, а природная смекалка и ловкость спасали ее от изредка попадавшихся в джунглях приблудных драконов. Волшебные камни помогали ей выжить: как оказалось, с их помощью посредством того же рода намагничивания, которое привело к ее разоблачению, можно было находить пищу, из минерала аквамарина она научилась добывать минеральную воду «Бон Аква», куда более чистую и полезную, чем речная или болотная, а имея дело с гранитом, она постоянно заостряла грани своего таланта. Так, например, поранившись о терновник, она опытным путем выяснила, что мазь из тертого ал-маза заживляет раны и смягчает боль не хуже смази доктора Коновала. Со временем она поняла, что, хотя, наверное, не дотягивает до уровня волшебницы, ее дар сильнее и многостороннее, чем полагали сородичи. Они думали, что она наверняка погибнет в лесу, и изгнание, по их разумению, представляло собой форму казни, при которой им не приходилось марать руки. Но Чена твердо решила, что такого удовольствия своим гонителям не доставит, у нее не было намерения умирать с голоду или позволять съесть себя какому-нибудь чудовищу.
Обладая, как все кентавры, развитым интеллектом, она вела себя разумно и осторожно: даже в первый день скитаний, проголодавшись, она не умяла все пироги разом, а отложила несколько про запас на тот случай, если окажется далеко от пирожковий. Некоторые пироги были черствыми, но могли пригодиться не в пищу, а для других надобностей: скажем, расстегай позволял расстегнуть все, что угодно. Чена не могла позволить себе оставаться вблизи побережья, так как сюда часто наведывались охотничьи отряды с Острова и встреча с любым из них грозила ей смертью. Она даже не решалась пользоваться протоптанными кентаврами тропами. Но удаляясь в глубь джунглей и сводя к минимуму опасность встречи с сородичами, Чена двигалась навстречу другим опасностям. Впереди лежал дикий, необжитой край непуганых чудовищ.
Серьезной проблемой было то, что ей не разрешили взять с собой никакого оружия. Конечно, она полагала, что сумеет разжиться в лесу дубинкой, но куда надежнее был бы хороший нож, не говоря уж о луке со стрелами.
— Хотелось бы знать, что мне делать дальше, — пробормотала она, ни к кому не обращаясь.
И тут неожиданно она услышала стук копыт. Это мог быть единорог, но мог быть и кентавр, а потому Чена спряталась в последнем месте, где кому-нибудь пришло бы в голову ее искать, — за древопутаной. Сама-то она приметила на земле обглоданные косточки и поняла, что дерево только что насытилось и некоторое время будет отдыхать. Конечно, укрываться за ним все равно было рискованно, но не настолько, как попасться на глаза кентавру-лучнику.
А это действительно оказался кентавр, более того, ее родной брат Карлетон. Чена испугалась не на шутку, поскольку, когда они играли в прятки, он без труда ее находил.
Он мчался прямо на нее, и она решила, что обнаружена, однако кентавр проскакал мимо дерева. Чена вздохнула было с облегчением, но тут он повернул назад, и сердце ее снова упало. Ведь, встретив сестру вблизи Острова, брат обязан был ее убить: так повелевал ему долг чести.
Карлетон стоял близ дерева, но смотрел в другую сторону.
— Никого не вижу, — громко произнес он, обращаясь к лесу. — Впрочем, на это я особо и не рассчитывал. Просто мне пришло в голову, что если кто-то здесь заблудился, этому кому-то может пригодиться штуковина, которую я здесь оставлю. И просто так, к слову замечу, что кое-кому разумнее всего было бы отправиться к Доброму Волшебнику и задать Вопрос. Любой Вопрос, поскольку платой за Ответ является годичная служба, а о тех, кто служит Доброму Волшебнику, хорошо заботятся, и они пребывают в полной безопасности.
Он положил на землю длинный сверток и добавил:
— Я мог бы сказать также, что родные скучают кое по кому, хотя и не могут признаться в этом открыто, но, поскольку говорить с лесом или с самим собой бессмысленно, я ухожу и больше не вернусь.
Кентавр, не оглядываясь, ускакал, и взор Чены затуманили слезы. Она поняла: брат, как всегда, нашел ее и принес ей прощальный дар, но ускакал, ибо не мог остаться и выслушать ее благодарность.
В свертке оказались прекрасный лук, дюжина стрел и очень острый маленький нож. С помощью этого оружия Чена могла охотиться и защитить себя от большинства хищников. Разумеется, силы ее мышц было недостаточно, чтобы убить дракона с дальней дистанции, но поразить дичь со средней она вполне могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48