— угрюмо повторила Луна. На сей раз ему не удалось польстить девушке. — Ты, конечно, говоришь о физических, а не нравственных достоинствах или уме.
— Да. — Зейн чувствовал себя ужасно неловко. — За одну короткую встречу такое оценить невозможно. Единственное, что мне известно, — часть зла в твоей душе на самом деле принадлежит отцу. Впрочем, дело в другом. Ты способна превратить себя в неотразимую женщину. Но будь ты уродливой как смертный грех, все равно ты — личность! А вот я — ничтожество, я не сумел найти себя…
— И это мне говорит Танатос, повелитель царства мертвых?
— Смерть — просто должность. Я случайно ее занял. Думаю, нашлись бы гораздо более достойные люди. Я просто пытаюсь хорошо делать свое дело. Может, со временем из меня получится аккуратный исполнитель, не допускающий ни единой ошибки.
— Ошибки? — переспросила Луна. — Ну-ка, присаживайся, Зейн. — Она взяла его за руку, подвела к кушетке и уселась рядом. Их колени соприкасались. — Расскажи, как у тебя идут дела.
— Тебе такое не интересно, — промямлил Зейн, хотя на самом деле ему страшно хотелось поделиться своими проблемами.
— Послушай, Зейн, именно мой отец избрал тебя на роль Смерти! — Ее голос звучал так завораживающе-искренно! — То, что тебе кажется случайным стечением обстоятельств, на самом деле…
— Я вовсе не хотел ругать твоего отца!
— Он решил, что лучше тебя не справится никто. Я почему-то уверена, что папа не ошибся. Очевидно, у тебя имеются качества, которые позволят добиться наилучших результатов, особенно в период кризиса. Так что не надо постоянно сомневаться в своих возможностях.
— Твой отец выбрал меня на роль Танатоса, а также идеального телохранителя и спутника дочери. Не вижу смысла ни в том, ни в другом.
Луна убрала сетку и занялась укладкой роскошных каштановых волос.
— Я пока тоже, — улыбаясь, произнесла она. — Значит, нам все откроется в будущем! Мой отец ни разу не ошибался и очень любил меня. Он гений! Поэтому я постараюсь понять, в чем истинная причина такого решения. Давай поговорим откровенно; я открою свои секреты, ты мне — свои. Может быть, тогда мы поймем, почему отец хотел, чтобы мы соединили наши судьбы.
— Да, наверное, у него имелись какие-то соображения. Он ведь маг! — Трудно найти убедительную причину отказаться от близкого знакомства с очень привлекательной девушкой, а как только Луна привела себя в порядок, она стала хорошеть прямо на глазах!
Оставался один неприятный момент: девушка принимает его лишь потому, что решила исполнить последнюю волю отца.
— Конечно. — Ее голос звучал немного раздраженно. Действительно, зачем рассуждать об очевидных вещах?
Зейн снова почувствовал себя неловко. Странное свидание!
— Понятно, почему такой, как я, способен увлечься девушкой вроде тебя. Но с чего вдруг знаменитому магу выбирать для своей любимой дочери в спутники жизни… Луна, ты заслуживаешь лучшего! А он наверняка хотел, чтобы ты была счастлива.
— Несомненно, — рассеянно произнесла девушка. Волосы, рассыпавшиеся по плечам, отливали золотом.
Она все больше отвлекала его от серьезного разговора, и не только потому, что стала еще красивее. Луна, кажется, намеренно провоцировала гостя. Кокетливая поза, зовущий взгляд…
— Да, насчет работы… Я хотел рассказать о своих ошибках. Вот, например, одно из последних дел: подросток, который не знал, что умрет. От него скрыли, что болезнь неизлечима, но, увидев меня, мальчик догадался. Не знаю, следовало тогда наврать ему, как другие, или сказать правду? В конце концов пришлось сделать последнее. В любом случае я все провалил.
— Ты считаешь, что нерешительность — страшный грех?
— Наверное, да. Как можно найти правильный путь, если не знаешь, чем он отличается от тупикового?
Девушка состроила гримаску:
— Верно! Тебе просто не хватает опыта. А пока постарайся не набить слишком много шишек.
— Никогда не задумывался о том, насколько важна смерть для всего живого, — хмуро произнес Зейн. — Только теперь, когда я сам приношу ее людям, понял, что это великая сила и благо.
— Как так? — тихо спросила Луна, глядя ему прямо в глаза, словно гипнотизируя.
— Каждый из нас в конце концов прощается с земным существованием; иначе в мире не осталось бы ни миллиметра незанятого пространства. Но смерть необходима и самим людям. Ведь в действительности вечная жизнь ужасна, похожа на надоевшую до тошноты игру, ставшую непереносимо скучной из-за мириад, повторяющихся изо дня в день мелочей. Кому нужна такая каторга! Только клиническим идиотам. Но я-то в основном не имею дела с теми, кто уходит, прожив свой полный срок. Я говорю сейчас о людях, не готовых покинуть мир. Их нить Судьба оборвала раньше времени, и не они повинны в этом.
— Не они? — Луна умело направляла разговор в нужное русло, как психиатр или следователь на допросе, однако Зейн не возражал.
— Возьмем, к примеру, последние случаи. Семилетний мальчик завтракал в школьном буфете. Внезапно вышел из строя какой-то клапан, взорвалось водонагревающее устройство… В результате рухнул потолок. Погибло пять детей и учитель. Мой клиент рос в так называемой неблагополучной семье, отчего его душа балансировала между добром и злом. Чтобы все окончательно определилось, ему необходимо было прожить отмеренный срок жизни. Но из-за нелепой случайности бедняга стал моим подопечным. А пятеро других без моей помощи совершили переход. Возможно, все они отправились прямиком в Рай. По крайней мере, надеюсь… Хотя тоже могли бы пожаловаться! Ведь на Небеса им предстояло попасть лет эдак через шестьдесят. Они могли как-то улучшить мир, оставить свой след на Земле. Какой смысл в подобном стечении обстоятельств? Зачем понадобилось лишать стольких людей права на существование?
— Спроси Судьбу, она может знать, — вполголоса произнесла Луна.
— Еще одно происшествие: из Вашингтона на юг летел супермощный ковер, семьдесят девять человек «на борту». На переднем крае образовалась ледяная корка, постепенно аннулировавшая заклинание антигравитации. Результат: ковер задел краем мост и рухнул в Потомак. Уцелела лишь десятая часть пассажиров. Среди погибших оказался мой клиент, так что я видел катастрофу и не понимаю, зачем такое понадобилось. Достаточно простого антиобледенительного заклинания…
— Я думала, зимой они применяются всегда.
— Да. Однако оно оказалось недостаточно мощным, лед образовывался быстрее, чем ожидалось, а проверить никто не потрудился. Столько погибших из-за элементарной небрежности… Почему, зачем? Если во всем этом имеется хоть какой-то смысл, возможно, я смирился бы, принял бы существующее положение вещей. Но, по-моему, такие инциденты — причуда Судьбы! Страшная смерть, траур, осиротевшие дети… Честно говоря, не уверен, что хочу оставаться частью системы, допускающей подобное!
— Я переубедила бы тебя, да не сумею объяснить все как следует, — отозвалась Луна. — Мой отец верил, что смерть никогда не грядет напрасно, даже если кажется, что она пришла слишком рано. Он говорил, что всему найдется разумное объяснение; надо только поработать головой.
— Даже гибели детей или ни в чем не повинных пассажиров? — мрачно произнес Зейн. — Неужели и здесь ты видишь руку Божью?
— Не знаю. Отец мечтал об идеальном устройстве мироздания, где Рай, Чистилище и Ад являются необходимыми, дополняющими друг друга частями творения Господа. Думаю, он сейчас сказал бы, что любая, самая бессмысленная на первый взгляд смерть способствует достижению некоей цели. Ни один из пассажиров злосчастного ковра не оказался на нем случайно.
— Ты веришь в это?
Девушка вздохнула:
— Моя душа отягощена злом, а вера слаба. Я не знаю и трети того, во что посвящен папа.
— Мы с тобой обычные смертные. Нас не снабжают ответами на трудные вопросы.
— Верно. И все же я думаю, что можно найти какой-то выход из ситуации, если постараться. Как именно ты стал Смертью?
— Убил своего предшественника, — признался Зейн. — Я собирался покончить с собой, потому что по глупости потерял девушку — красивую, богатую, порядочную, вроде тебя. Но, увидев рядом скелет, от страха выстрелил в него. Потом явилась Судьба и сказала, что я должен стать новым Танатосом. Вот и все, пожалуй.
— Вроде меня! — повторила Луна с горьким смешком. Она закончила прихорашиваться и сейчас выглядела почти так же сногсшибательно, как во время первой встречи.
— Да. Не просто хорошенькая, а чистая и…
Луна едва удержалась, чтобы не расхохотаться.
— Как ты плохо знаешь женщин!
Зейн пожал плечами:
— Я знаком с массой обычных девушек. Тем не менее…
— Смерть явилась за тобой, — оборвала она его. — Значит, в тебе скопилось столько же зла, сколько добра.
— Да. Я никогда и не утверждал…
— Если ты проверишь меня, увидишь то же самое. За внешность я должна благодарить природу и косметическую магию. Но душа, к сожалению, не так чиста, как ты полагаешь. Не идеализируй меня, Зейн. Я ничуть не лучше, а может, и хуже тебя!
— Ну, я уверен…
— Нет, не уверен. Слушай, давай убедимся! Заодно станет ясно, почему так решил отец.
Луна резко поднялась. Она излучала решительность и деловитость. Казалось, со сменой настроения другой стала даже одежда. Небрежно наброшенный на тело халат теперь выглядел словно строгое платье. Да, она использует магию, но способна околдовать и без помощи заклинаний.
— Идем в подвал.
Зейн последовал за девушкой, ожидая увидеть нечто вроде каменного склепа, однако увидел ярко освещенную комнату, обшитую деревянными панелями, больше похожую на зал в музее. В шкафах, на бесчисленных полках лежали всевозможные камни.
— Они все… волшебные? — изумленно спросил Зейн.
— Разумеется. Этим и занимался папа — изготовлением талисманов. Перед тобой одна из самых высоких и трудоемких форм магии. Вполне возможно, камни, которые ты используешь для подсчета добра и зла в душе, обработаны моим отцом. В наше время существует, я думаю, всего четыре человека в мире, способные творить такую немыслимо сложную магию. Он один… точнее, был одним из них и понимал тебя намного лучше, чем ты сам. Вот почему необходимо узнать, в чем причина его решения. Честно говоря, я не очень стремлюсь развивать наши отношения, да и ты предпочел бы кого-нибудь другого, но отец решил, что мы предназначены друг для друга, и, прежде чем расстаться, нам следует решить эту загадку. Если обнаружатся веские причины для того, чтобы исполнить его волю, придется волей-неволей подчиниться обстоятельствам. В крайнем случае поможет камень любви.
— Ну, мне-то он не потребуется. Достаточно на тебя взглянуть, и…
Луна чуть поморщилась и продолжала деловым тоном:
— Сначала отделим реальность от иллюзий. Мой отец говорил, что человека лучше всего характеризует зло, таящееся в нем. Его главный грех в том, что он сотрудничал с Сатаной, чтобы усилить магическую силу. Без помощи Ада папа добился бы звания мага международного класса, но никогда не стал бы Великим мастером. Среди коллег его всегда выделяло стремление достичь вершин мастерства. Из-за этого ему грозят вечные муки, однако я еще больше уважаю его за целеустремленность и смелость.
— Я тоже, — согласился пораженный Зейн. Он слышал, что маг международного класса может практически стереть с лица земли целый город с помощью одного заклинания. Страшно даже представить себе, на что способен Великий мастер! Вряд ли кто-нибудь из непосвященных знал это, ведь волшебники любят секретность и не открывают профессиональные тайны посторонним.
— Сейчас мы расскажем друг другу о своих грехах и посмотрим, что скажут камни. — Луна взяла с полки несколько талисманов.
— Не понимаю, чего ты добива…
— Держи его в правой руке; он испускает сияние, лишь когда ты лжешь. — Девушка передала ему мутный алмаз. — А камень греха — в левой. Такой же ты используешь для оценки душ.
Зейн подчинился. Луна сделала то же самое.
— Сейчас я покажу, как ими пользоваться.
— Угу, — буркнул Зейн.
— Меня зовут Венера, — объявила девушка. Камень истины сразу вспыхнул.
— Ой нет, Луна. — Никакой реакции. — Я просто продемонстрировала принцип действия. А теперь попробуй ты.
— Меня зовут Мафусаил, — произнес он, и камень негодующе полыхнул огнем. — Зейн. — Сияние угасло.
Луна мотнула головой:
— Господи, как мне все это не нравится! Зачем только я такое придумала!
— Действительно, давай прекратим сеанс самобичевания! Я вовсе не хочу знать твои секреты! — Но камень истины выдал его с головой.
— Я совокуплялась с демоном, — объявила вдруг Луна.
У Зейна отвисла челюсть.
Девушка с вызовом смотрела ему прямо в глаза:
— Да, я не оговорилась. Обрати внимание, первый талисман не реагирует. Зато камень греха так и сияет. — Она вытянула левую руку. — У кого он будет светиться ярче, тот накопил больше зла!
Зейн оторопел. Как же он позволил заманить себя в ловушку? Однако непритворное смущение, отразившееся на лице девушки после такого признания, сделало ее еще привлекательнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Да. — Зейн чувствовал себя ужасно неловко. — За одну короткую встречу такое оценить невозможно. Единственное, что мне известно, — часть зла в твоей душе на самом деле принадлежит отцу. Впрочем, дело в другом. Ты способна превратить себя в неотразимую женщину. Но будь ты уродливой как смертный грех, все равно ты — личность! А вот я — ничтожество, я не сумел найти себя…
— И это мне говорит Танатос, повелитель царства мертвых?
— Смерть — просто должность. Я случайно ее занял. Думаю, нашлись бы гораздо более достойные люди. Я просто пытаюсь хорошо делать свое дело. Может, со временем из меня получится аккуратный исполнитель, не допускающий ни единой ошибки.
— Ошибки? — переспросила Луна. — Ну-ка, присаживайся, Зейн. — Она взяла его за руку, подвела к кушетке и уселась рядом. Их колени соприкасались. — Расскажи, как у тебя идут дела.
— Тебе такое не интересно, — промямлил Зейн, хотя на самом деле ему страшно хотелось поделиться своими проблемами.
— Послушай, Зейн, именно мой отец избрал тебя на роль Смерти! — Ее голос звучал так завораживающе-искренно! — То, что тебе кажется случайным стечением обстоятельств, на самом деле…
— Я вовсе не хотел ругать твоего отца!
— Он решил, что лучше тебя не справится никто. Я почему-то уверена, что папа не ошибся. Очевидно, у тебя имеются качества, которые позволят добиться наилучших результатов, особенно в период кризиса. Так что не надо постоянно сомневаться в своих возможностях.
— Твой отец выбрал меня на роль Танатоса, а также идеального телохранителя и спутника дочери. Не вижу смысла ни в том, ни в другом.
Луна убрала сетку и занялась укладкой роскошных каштановых волос.
— Я пока тоже, — улыбаясь, произнесла она. — Значит, нам все откроется в будущем! Мой отец ни разу не ошибался и очень любил меня. Он гений! Поэтому я постараюсь понять, в чем истинная причина такого решения. Давай поговорим откровенно; я открою свои секреты, ты мне — свои. Может быть, тогда мы поймем, почему отец хотел, чтобы мы соединили наши судьбы.
— Да, наверное, у него имелись какие-то соображения. Он ведь маг! — Трудно найти убедительную причину отказаться от близкого знакомства с очень привлекательной девушкой, а как только Луна привела себя в порядок, она стала хорошеть прямо на глазах!
Оставался один неприятный момент: девушка принимает его лишь потому, что решила исполнить последнюю волю отца.
— Конечно. — Ее голос звучал немного раздраженно. Действительно, зачем рассуждать об очевидных вещах?
Зейн снова почувствовал себя неловко. Странное свидание!
— Понятно, почему такой, как я, способен увлечься девушкой вроде тебя. Но с чего вдруг знаменитому магу выбирать для своей любимой дочери в спутники жизни… Луна, ты заслуживаешь лучшего! А он наверняка хотел, чтобы ты была счастлива.
— Несомненно, — рассеянно произнесла девушка. Волосы, рассыпавшиеся по плечам, отливали золотом.
Она все больше отвлекала его от серьезного разговора, и не только потому, что стала еще красивее. Луна, кажется, намеренно провоцировала гостя. Кокетливая поза, зовущий взгляд…
— Да, насчет работы… Я хотел рассказать о своих ошибках. Вот, например, одно из последних дел: подросток, который не знал, что умрет. От него скрыли, что болезнь неизлечима, но, увидев меня, мальчик догадался. Не знаю, следовало тогда наврать ему, как другие, или сказать правду? В конце концов пришлось сделать последнее. В любом случае я все провалил.
— Ты считаешь, что нерешительность — страшный грех?
— Наверное, да. Как можно найти правильный путь, если не знаешь, чем он отличается от тупикового?
Девушка состроила гримаску:
— Верно! Тебе просто не хватает опыта. А пока постарайся не набить слишком много шишек.
— Никогда не задумывался о том, насколько важна смерть для всего живого, — хмуро произнес Зейн. — Только теперь, когда я сам приношу ее людям, понял, что это великая сила и благо.
— Как так? — тихо спросила Луна, глядя ему прямо в глаза, словно гипнотизируя.
— Каждый из нас в конце концов прощается с земным существованием; иначе в мире не осталось бы ни миллиметра незанятого пространства. Но смерть необходима и самим людям. Ведь в действительности вечная жизнь ужасна, похожа на надоевшую до тошноты игру, ставшую непереносимо скучной из-за мириад, повторяющихся изо дня в день мелочей. Кому нужна такая каторга! Только клиническим идиотам. Но я-то в основном не имею дела с теми, кто уходит, прожив свой полный срок. Я говорю сейчас о людях, не готовых покинуть мир. Их нить Судьба оборвала раньше времени, и не они повинны в этом.
— Не они? — Луна умело направляла разговор в нужное русло, как психиатр или следователь на допросе, однако Зейн не возражал.
— Возьмем, к примеру, последние случаи. Семилетний мальчик завтракал в школьном буфете. Внезапно вышел из строя какой-то клапан, взорвалось водонагревающее устройство… В результате рухнул потолок. Погибло пять детей и учитель. Мой клиент рос в так называемой неблагополучной семье, отчего его душа балансировала между добром и злом. Чтобы все окончательно определилось, ему необходимо было прожить отмеренный срок жизни. Но из-за нелепой случайности бедняга стал моим подопечным. А пятеро других без моей помощи совершили переход. Возможно, все они отправились прямиком в Рай. По крайней мере, надеюсь… Хотя тоже могли бы пожаловаться! Ведь на Небеса им предстояло попасть лет эдак через шестьдесят. Они могли как-то улучшить мир, оставить свой след на Земле. Какой смысл в подобном стечении обстоятельств? Зачем понадобилось лишать стольких людей права на существование?
— Спроси Судьбу, она может знать, — вполголоса произнесла Луна.
— Еще одно происшествие: из Вашингтона на юг летел супермощный ковер, семьдесят девять человек «на борту». На переднем крае образовалась ледяная корка, постепенно аннулировавшая заклинание антигравитации. Результат: ковер задел краем мост и рухнул в Потомак. Уцелела лишь десятая часть пассажиров. Среди погибших оказался мой клиент, так что я видел катастрофу и не понимаю, зачем такое понадобилось. Достаточно простого антиобледенительного заклинания…
— Я думала, зимой они применяются всегда.
— Да. Однако оно оказалось недостаточно мощным, лед образовывался быстрее, чем ожидалось, а проверить никто не потрудился. Столько погибших из-за элементарной небрежности… Почему, зачем? Если во всем этом имеется хоть какой-то смысл, возможно, я смирился бы, принял бы существующее положение вещей. Но, по-моему, такие инциденты — причуда Судьбы! Страшная смерть, траур, осиротевшие дети… Честно говоря, не уверен, что хочу оставаться частью системы, допускающей подобное!
— Я переубедила бы тебя, да не сумею объяснить все как следует, — отозвалась Луна. — Мой отец верил, что смерть никогда не грядет напрасно, даже если кажется, что она пришла слишком рано. Он говорил, что всему найдется разумное объяснение; надо только поработать головой.
— Даже гибели детей или ни в чем не повинных пассажиров? — мрачно произнес Зейн. — Неужели и здесь ты видишь руку Божью?
— Не знаю. Отец мечтал об идеальном устройстве мироздания, где Рай, Чистилище и Ад являются необходимыми, дополняющими друг друга частями творения Господа. Думаю, он сейчас сказал бы, что любая, самая бессмысленная на первый взгляд смерть способствует достижению некоей цели. Ни один из пассажиров злосчастного ковра не оказался на нем случайно.
— Ты веришь в это?
Девушка вздохнула:
— Моя душа отягощена злом, а вера слаба. Я не знаю и трети того, во что посвящен папа.
— Мы с тобой обычные смертные. Нас не снабжают ответами на трудные вопросы.
— Верно. И все же я думаю, что можно найти какой-то выход из ситуации, если постараться. Как именно ты стал Смертью?
— Убил своего предшественника, — признался Зейн. — Я собирался покончить с собой, потому что по глупости потерял девушку — красивую, богатую, порядочную, вроде тебя. Но, увидев рядом скелет, от страха выстрелил в него. Потом явилась Судьба и сказала, что я должен стать новым Танатосом. Вот и все, пожалуй.
— Вроде меня! — повторила Луна с горьким смешком. Она закончила прихорашиваться и сейчас выглядела почти так же сногсшибательно, как во время первой встречи.
— Да. Не просто хорошенькая, а чистая и…
Луна едва удержалась, чтобы не расхохотаться.
— Как ты плохо знаешь женщин!
Зейн пожал плечами:
— Я знаком с массой обычных девушек. Тем не менее…
— Смерть явилась за тобой, — оборвала она его. — Значит, в тебе скопилось столько же зла, сколько добра.
— Да. Я никогда и не утверждал…
— Если ты проверишь меня, увидишь то же самое. За внешность я должна благодарить природу и косметическую магию. Но душа, к сожалению, не так чиста, как ты полагаешь. Не идеализируй меня, Зейн. Я ничуть не лучше, а может, и хуже тебя!
— Ну, я уверен…
— Нет, не уверен. Слушай, давай убедимся! Заодно станет ясно, почему так решил отец.
Луна резко поднялась. Она излучала решительность и деловитость. Казалось, со сменой настроения другой стала даже одежда. Небрежно наброшенный на тело халат теперь выглядел словно строгое платье. Да, она использует магию, но способна околдовать и без помощи заклинаний.
— Идем в подвал.
Зейн последовал за девушкой, ожидая увидеть нечто вроде каменного склепа, однако увидел ярко освещенную комнату, обшитую деревянными панелями, больше похожую на зал в музее. В шкафах, на бесчисленных полках лежали всевозможные камни.
— Они все… волшебные? — изумленно спросил Зейн.
— Разумеется. Этим и занимался папа — изготовлением талисманов. Перед тобой одна из самых высоких и трудоемких форм магии. Вполне возможно, камни, которые ты используешь для подсчета добра и зла в душе, обработаны моим отцом. В наше время существует, я думаю, всего четыре человека в мире, способные творить такую немыслимо сложную магию. Он один… точнее, был одним из них и понимал тебя намного лучше, чем ты сам. Вот почему необходимо узнать, в чем причина его решения. Честно говоря, я не очень стремлюсь развивать наши отношения, да и ты предпочел бы кого-нибудь другого, но отец решил, что мы предназначены друг для друга, и, прежде чем расстаться, нам следует решить эту загадку. Если обнаружатся веские причины для того, чтобы исполнить его волю, придется волей-неволей подчиниться обстоятельствам. В крайнем случае поможет камень любви.
— Ну, мне-то он не потребуется. Достаточно на тебя взглянуть, и…
Луна чуть поморщилась и продолжала деловым тоном:
— Сначала отделим реальность от иллюзий. Мой отец говорил, что человека лучше всего характеризует зло, таящееся в нем. Его главный грех в том, что он сотрудничал с Сатаной, чтобы усилить магическую силу. Без помощи Ада папа добился бы звания мага международного класса, но никогда не стал бы Великим мастером. Среди коллег его всегда выделяло стремление достичь вершин мастерства. Из-за этого ему грозят вечные муки, однако я еще больше уважаю его за целеустремленность и смелость.
— Я тоже, — согласился пораженный Зейн. Он слышал, что маг международного класса может практически стереть с лица земли целый город с помощью одного заклинания. Страшно даже представить себе, на что способен Великий мастер! Вряд ли кто-нибудь из непосвященных знал это, ведь волшебники любят секретность и не открывают профессиональные тайны посторонним.
— Сейчас мы расскажем друг другу о своих грехах и посмотрим, что скажут камни. — Луна взяла с полки несколько талисманов.
— Не понимаю, чего ты добива…
— Держи его в правой руке; он испускает сияние, лишь когда ты лжешь. — Девушка передала ему мутный алмаз. — А камень греха — в левой. Такой же ты используешь для оценки душ.
Зейн подчинился. Луна сделала то же самое.
— Сейчас я покажу, как ими пользоваться.
— Угу, — буркнул Зейн.
— Меня зовут Венера, — объявила девушка. Камень истины сразу вспыхнул.
— Ой нет, Луна. — Никакой реакции. — Я просто продемонстрировала принцип действия. А теперь попробуй ты.
— Меня зовут Мафусаил, — произнес он, и камень негодующе полыхнул огнем. — Зейн. — Сияние угасло.
Луна мотнула головой:
— Господи, как мне все это не нравится! Зачем только я такое придумала!
— Действительно, давай прекратим сеанс самобичевания! Я вовсе не хочу знать твои секреты! — Но камень истины выдал его с головой.
— Я совокуплялась с демоном, — объявила вдруг Луна.
У Зейна отвисла челюсть.
Девушка с вызовом смотрела ему прямо в глаза:
— Да, я не оговорилась. Обрати внимание, первый талисман не реагирует. Зато камень греха так и сияет. — Она вытянула левую руку. — У кого он будет светиться ярче, тот накопил больше зла!
Зейн оторопел. Как же он позволил заманить себя в ловушку? Однако непритворное смущение, отразившееся на лице девушки после такого признания, сделало ее еще привлекательнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48