Изволь, мол, спасти мир, тогда посмотрим!
– Не судите их слишком строго, – произнес Джон-Том. Юноша доел то, что было у него в тарелке, и откинулся на спинку стула, ощущая приятную тяжесть в желудке. Сытный ужин в таверне, особенно по сравнению с торопливыми перекусами по пути, за которыми следовали казавшиеся бесконечными часы тряски на разболтанном джипе, напомнили ему, что еда – не только необходимость, но и блаженство. – Они не ведают, что происходит. Быть может, мы с вами единственные, кто знает истинную причину изменений, – мы и, конечно, тот, кто захватил пертурбатор.
– Невежество не извиняет дурных манер, – буркнул Клотагорб; тем не менее чувствовалось, что Джон-Тому удалось несколько успокоить волшебника.
К ним за овальный стол подсели Соренсет и прочие члены Магистрата.
Клотагорб, который не успел еще переварить обиду, предпочитал отмалчиваться, а потому рассказывать о путешествии и планах на будущее пришлось юноше. Советники внимательно слушали. Когда Джон-Том кончил, председатель Магистрата, самец белки-летяги по имени Талла, летательную перепонку которого украшали многочисленные знаки отличия, заявил:
– Одно можно сказать наверняка. Тот транспорт, на котором вы приехали, дальше будет бесполезен. Путь пролегает по горам.
– А как насчет ездовых змей? – справился Джон-Том.
– Они не выдержат холода, который царит на Плато.
– Значит, пойдем пешком, – хмыкнул Клотагорб и принялся постукивать по столу пальцами обеих лап. – Перспектива, разумеется, малопривлекательная, однако она пугает меня гораздо меньше, чем то, что может ожидать нас, когда мы доберемся до цели.
– А что предлагаете вы? – спросил юноша.
– В Оспенспри, – отозвался после недолгого молчания Соренсет, – проживает немало тех, кто промышляет извозом. Но кто из них согласится отправиться на Плато в это время года, я не могу даже предположить. Мы постараемся узнать, нет ли среди них добровольцев, но не более того.
Понимаете, одно дело припасы, и совсем другое – жизнь горожанина.
– Конечно, понимаем, – фыркнул Клотагорб.
– Я пойду узнаю, – вызвался нервозного вида бандикут. Он извинился перед гостями, выбрался из-за стола и поспешил к выходу.
– С нас хватит и одной-единственной лошади, чтобы везла поклажу, – продолжал Клотагорб. – Признаться, относительно добровольцев меня гложут сомнения.
– Вы же спасли город! – воскликнул Джон-Том.
– Мой мальчик, – изрек чародей, одарив юношу высокомерным взглядом, – поживи с мое на свете, и ты тоже придешь к выводу, что альтруизм не относится к числу самых распространенных добродетелей.
Установилась тишина. Неожиданно ее нарушило громкое чавканье, которое донеслось из-за соседнего с овальным стола. Джон-Том искоса поглядел на Маджа. Тот жадно поглощал здоровенную жареную рыбину, причем уткнулся в нее всей мордой, так что над тарелкой виднелась только его макушка. Джон-Том наклонился и прошептал на ухо приятелю:
– Ты что, не можешь жевать с закрытым ртом?
Мадж оторвался от рыбы и уставился на юношу. Из пасти выдра торчал недоеденный кусок, морда была вся в масле.
– Ну, ты даешь, начальник. Слушай, покажи-ка мне, как жуют с закрытым ртом, сделай одолжение. А ежели не можешь, тада не мешай. – Он снова погрузился по уши в рыбину. На зубах у него захрустели рыбьи косточки.
– Я имел в виду другое, – проговорил Джон-Том, еле сдерживаясь, чтобы не вспылить. – А именно: шум, с которым ты ешь.
– Чем он тебе не нравится?
– Это неприлично. Есть надо тихо, а когда жуешь – закрывать рот.
– Приятель, – вздохнул Мадж, – люди что, все такие чокнутые? Я не могу есть иначе, даже если б захотел.
– Почему?
– Потому что пасть у меня не как у обезьяны, понял? Тебе закрыть едальник проще простого, ведь твои челюсти не выпирают вперед. На, полюбуйся. – Выдр придвинулся к Джон-Тому. Юноша отшатнулся и сморщил нос: от Маджа буквально воняло рыбой. – Сам видишь, дело не в желании, а в конституции.
– Извини, я как-то не подумал. – Джон-Том помолчал, взглянул на выдра, вернувшегося к прерванному занятию, нахмурился и произнес:
– Эй, погоди-ка…
Докончить фразу ему не удалось, ибо вновь заговорил Клотагорб.
Слова волшебника предназначались не членам Магистрата Оспенспри, но новоявленному участнику экспедиции:
– Ты, там!
Все разговоры мгновенно прекратились. Мадж мало-помалу сообразил, что взоры присутствующих устремлены на него. Он повернулся и переспросил с набитым ртом:
– Кто, я?
– Ты, ты, водяная крыса, – отозвался волшебник, пристально глядя на выдра сквозь шестигранные стекла очков. Джон-Том переводил взгляд с одного на другого и нетерпеливо предвкушал продолжение.
Мадж, как видно, почувствовал, что дело пахнет керосином. Он аккуратно сложил остатки рыбы на тарелку и принялся облизывать пальцы.
– Что угодно его чародейству?
– Джон-Том сказал мне, что ты вызвался сопровождать нас на север.
– Угу. Раз Джонни-Том сказал, значица, так оно и есть.
– Интересно знать, с какой стати? – осведомился Клотагорб. – Что-то не похоже на тебя.
– Босс, может, не будем переходить на личности? – Мадж провел лапой по усам. – Я ж все растолковал Джон-Тому. Помогая здешним, вы помогли и мне. Я стал самим собой, и теперь мне не придется до конца жизни маяться с этим треклятым горбом. В общем, вы меня спасли, а долг платежом красен. Какой был, кривой да горбатый, я ведь не мог зарабатывать на хлеб.
– То есть лазить по карманам? – Будь у Клотагорба брови, они наверняка поползли бы вверх. – Или речь идет о воровстве вообще?
– Этта, сэрра, разве так встречают старого друга, который вдобавок по собственной воле вызывается сопровождать вас невесть куда? Ежели вы ни на что больше не годитесь, кроме как оскорблять меня, я…
– Никто не собирается преуменьшать благородство твоего поступка. Я всего лишь хочу уяснить для себя твои побудительные мотивы. Сдается мне, ты почуял, что опасность нам угрожает нешуточная, а потому, благо обладаешь зачатками разума, догадался, что спокойнее всего будет рядом со мной.
– Так, Мадж? – спросил Джон-Том.
– Приятель, ты меня обижаешь! Вы оба меня обижаете. Всякий раз, стоит мне предложить этим олухам свою помощь, тут же начинаются идиотские вопросы. Знаешь, парень, друзья так не поступают.
– Учти, тебе не поздоровится, если мы поймем, что ты втерся в нашу компанию только ради того, чтобы сохранить шкуру. Скажу откровенно, меня заботят не столько твои мотивы, сколько то, можем ли мы рассчитывать, что ты не сбежишь в решающий момент. Такого я допустить не могу. Я должен доверять всем своим спутникам. – Прежде чем Мадж успел возмутиться, Клотагорб наставил на выдра палец. Глаза волшебника за толстыми стеклами очков как будто потемнели, сменили природный карий цвет на тускло-рдяный. – Клянись, крысиный сын, отродье речной шлюхи, что отправляешься с нами по своей воле, что будешь исполнять, не прекословя, все распоряжения и что присоединяешься к нам не из трусости, а ради блага всех обитателей теплых земель. – Овальный стол, за которым сидели отцы города и гости, окутала алая дымка. Посетители не сводили глаз с Клотагорба. – Клянись кровью, которая течет в твоих жилах, разумом, который, может быть, обитает в твоем мозгу, вожделением, которое щекочет твои чресла. Клянись!
– Ладно, ладно, – пробормотал Мадж, выставляя перед собой обе лапы.
– Нельзя ли полегче, ваше чудо-действо? И че вы так пыжитесь? Конечно, клянусь.
Алая дымка растаяла, глаза Клотагорба обрели прежний цвет.
Удовлетворенный волшебник уселся поудобнее – его стул был чуть-чуть повыше, чем у остальных, что объяснялось заботливостью хозяев и особенностями черепашьего сложения, – подобрал вилку и воткнул ее в кучу речных водорослей, что лежали перед ним на тарелке.
– Отлично. Я принимаю твою клятву и беру тебя с собой. Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, сколь ужасными будут последствия, если тебе вдруг вздумается нарушить слово?
– А то, – буркнул Мадж. Вид у выдра был такой, словно ему глубоко плевать на угрозы волшебника. – Скока шума из-за ерунды! – Он совсем уже собрался было вновь приняться за рыбу, но тут к нему наклонился Джон-Том.
– Клотагорб впервые на моей памяти заставил тебя в чем-то поклясться.
– И что с того, приятель?
– Только то, что теперь ты не сможешь прятаться в кусты при первом же удобном случае. Тебе придется или держать слово, или сразу умереть, чтобы не связываться с разгневанным Клотагорбом.
– Слушай, паренек, не учи ученого, – выдр вонзил зубы в рыбину.
– Мадж, да что с тобой? – удивился Джон-Том. – Когда ты успел перемениться?
– С чего ты взял, что я переменился, приятель? Думаешь, я испугался этого старого хрыча? Еще не хватало! Просто я соображаю, что к чему, да пережил, между прочим, парочку ваших пертурбаций. Его толстозадость верно подметил: чем ближе к нему, тем безопаснее.
– Здесь я с тобой согласен, – сказал Джон-Том. – Хорошо, что ты идешь с нами. Кто знает, что нам предстоит…
– Чего? – встрепенулся Мадж, не донеся до рта очередной кусок. – О чем ты там болтаешь, кореш? Я так понимаю, его чудомудрие освободит пертурбатор, или как он называется, а потом – все по домам, верно?
– Может, да, а может, и нет. Рано или поздно мы столкнемся с тем, кто затеял все это, и предугадать, как он поступит, сейчас невозможно.
Освобождение пертурбатора означает спасение мира, однако нам от того не будет ни тепло, ни холодно. Трудно сказать, как все повернется.
По-моему, тот, кто поймал пертурбатор, не обрадуется нашему вмешательству в его дела.
– Ясненько. – Выдр положил кусок обратно на тарелку и привстал из-за стола. – Пожалуй, с меня хватит. Мы не договаривались насчет какого-то там психопата, который сидит на вашем прегорбаторе.
– А как же клятва, Мадж? – напомнил Джон-Том, кладя руку на плечо другу.
– Клятва? Разве я клялся торчать за столом, пока не лопну с натуги?
Ладно, извиняйте и все такое прочее.
Мадж отпихнул стул и устремился в мужскую комнату.
– Что стряслось с водяной крысой? – справился Сорбл, который расположился на насесте близ овального стола; он ухватил клювом жареную ящерицу, стащил ее с вертела, каковой был воткнут в насест, проглотил и довольно причмокнул. – Никак переел?
– Что-то я не припомню, чтобы за Маджем такое водилось, – отозвался Джон-Том. – Он, верно, наконец-то понял, во что ввязался, и поперхнулся собственной клятвой.
– Бывает, – философски заметил Сорбл. – Немногие из нас способны предвидеть последствия тех или иных поступков. Взять, к примеру, меня.
О чем я думал, когда записывался в ученики к Клотагорбу?
– Что? – переспросил чародей, окинув филина суровым взглядом. – Что ты сказал, Сорбл?
– Я сказал, хозяин, что мы все должны равняться на Джон-Тома, который подает нам пример своими песнями. – Филин вежливо рыгнул и улыбнулся, чтобы сгладить впечатление.
Глава 5
Постели оказались восхитительно мягкими, не менее роскошными, нежели угощение за праздничным столом, и путники впервые за несколько недель выспались от души. Как обычно, Клотагорб поднялся прежде всех;
Джон-Том, проснувшись, увидел, что волшебник делает какие-то заметки в записной книжке. Спустившись к завтраку, четверка столкнулась с Соренсетом. Вид у того был весьма изнуренный.
– Дела, – объяснил лис в ответ на сочувственные расспросы путешественников. – Некоторые горожане до сих пор страдают от воздействия на них, как вы ее называете, пертурбации, а другие – их тоже немало – мучаются с похмелья. У меня есть для вас хорошие новости. Когда позавтракаете, мы с вами прогуляемся до конюшни.
– Вы нашли добровольца? – справился Клотагорб. Соренсет утвердительно кивнул. – Отлично. Судьба к нам благосклонна.
– Правда… – начал было лис, смущенно отводя взгляд.
– Что? Говорите прямо, нашли вы кого-нибудь, кто повезет наши вещи, или нет?
– Нашел, нашел. Боюсь только, что сей доброволец придется вам не по вкусу. Во-первых, это не он, а она, во-вторых, характер у нее бунтарский и она способна разорвать договор, как только решит, что ее что-либо не устраивает.
– Она? – пробормотал Клотагорб. – Подумаешь, эка невидаль! Лишь бы у нее была крепкая спина и неутомимые ноги. Что касается предполагаемого столкновения характеров, тут беспокоиться нечего. Со мной ужиться проще простого, ибо я отличаюсь весьма добродушным нравом. – С дальнего конца стола донесся некий непонятный звук.
Волшебник пристально посмотрел на своего ученика. – Тебе попалось что-то неудобоваримое, Сорбл?
– Кха!.. Нет, учитель, – выдавил филин, прижимая к физиономии салфетку, то ли чтобы вытереть клюв, то ли чтобы скрыть усмешку.
– Я рад, что с тобой все в порядке. Итак, мы отправляемся на встречу с вашей, мой друг, протеже. Времени терять некогда.
– Эй, начальник, – запротестовал Мадж, – а как же завтрак?
Джон-Том поднялся и отодвинул от стола стул, на котором разместился выдр.
– Идем, Мадж. Ты же слышал: времени у нас в обрез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– Не судите их слишком строго, – произнес Джон-Том. Юноша доел то, что было у него в тарелке, и откинулся на спинку стула, ощущая приятную тяжесть в желудке. Сытный ужин в таверне, особенно по сравнению с торопливыми перекусами по пути, за которыми следовали казавшиеся бесконечными часы тряски на разболтанном джипе, напомнили ему, что еда – не только необходимость, но и блаженство. – Они не ведают, что происходит. Быть может, мы с вами единственные, кто знает истинную причину изменений, – мы и, конечно, тот, кто захватил пертурбатор.
– Невежество не извиняет дурных манер, – буркнул Клотагорб; тем не менее чувствовалось, что Джон-Тому удалось несколько успокоить волшебника.
К ним за овальный стол подсели Соренсет и прочие члены Магистрата.
Клотагорб, который не успел еще переварить обиду, предпочитал отмалчиваться, а потому рассказывать о путешествии и планах на будущее пришлось юноше. Советники внимательно слушали. Когда Джон-Том кончил, председатель Магистрата, самец белки-летяги по имени Талла, летательную перепонку которого украшали многочисленные знаки отличия, заявил:
– Одно можно сказать наверняка. Тот транспорт, на котором вы приехали, дальше будет бесполезен. Путь пролегает по горам.
– А как насчет ездовых змей? – справился Джон-Том.
– Они не выдержат холода, который царит на Плато.
– Значит, пойдем пешком, – хмыкнул Клотагорб и принялся постукивать по столу пальцами обеих лап. – Перспектива, разумеется, малопривлекательная, однако она пугает меня гораздо меньше, чем то, что может ожидать нас, когда мы доберемся до цели.
– А что предлагаете вы? – спросил юноша.
– В Оспенспри, – отозвался после недолгого молчания Соренсет, – проживает немало тех, кто промышляет извозом. Но кто из них согласится отправиться на Плато в это время года, я не могу даже предположить. Мы постараемся узнать, нет ли среди них добровольцев, но не более того.
Понимаете, одно дело припасы, и совсем другое – жизнь горожанина.
– Конечно, понимаем, – фыркнул Клотагорб.
– Я пойду узнаю, – вызвался нервозного вида бандикут. Он извинился перед гостями, выбрался из-за стола и поспешил к выходу.
– С нас хватит и одной-единственной лошади, чтобы везла поклажу, – продолжал Клотагорб. – Признаться, относительно добровольцев меня гложут сомнения.
– Вы же спасли город! – воскликнул Джон-Том.
– Мой мальчик, – изрек чародей, одарив юношу высокомерным взглядом, – поживи с мое на свете, и ты тоже придешь к выводу, что альтруизм не относится к числу самых распространенных добродетелей.
Установилась тишина. Неожиданно ее нарушило громкое чавканье, которое донеслось из-за соседнего с овальным стола. Джон-Том искоса поглядел на Маджа. Тот жадно поглощал здоровенную жареную рыбину, причем уткнулся в нее всей мордой, так что над тарелкой виднелась только его макушка. Джон-Том наклонился и прошептал на ухо приятелю:
– Ты что, не можешь жевать с закрытым ртом?
Мадж оторвался от рыбы и уставился на юношу. Из пасти выдра торчал недоеденный кусок, морда была вся в масле.
– Ну, ты даешь, начальник. Слушай, покажи-ка мне, как жуют с закрытым ртом, сделай одолжение. А ежели не можешь, тада не мешай. – Он снова погрузился по уши в рыбину. На зубах у него захрустели рыбьи косточки.
– Я имел в виду другое, – проговорил Джон-Том, еле сдерживаясь, чтобы не вспылить. – А именно: шум, с которым ты ешь.
– Чем он тебе не нравится?
– Это неприлично. Есть надо тихо, а когда жуешь – закрывать рот.
– Приятель, – вздохнул Мадж, – люди что, все такие чокнутые? Я не могу есть иначе, даже если б захотел.
– Почему?
– Потому что пасть у меня не как у обезьяны, понял? Тебе закрыть едальник проще простого, ведь твои челюсти не выпирают вперед. На, полюбуйся. – Выдр придвинулся к Джон-Тому. Юноша отшатнулся и сморщил нос: от Маджа буквально воняло рыбой. – Сам видишь, дело не в желании, а в конституции.
– Извини, я как-то не подумал. – Джон-Том помолчал, взглянул на выдра, вернувшегося к прерванному занятию, нахмурился и произнес:
– Эй, погоди-ка…
Докончить фразу ему не удалось, ибо вновь заговорил Клотагорб.
Слова волшебника предназначались не членам Магистрата Оспенспри, но новоявленному участнику экспедиции:
– Ты, там!
Все разговоры мгновенно прекратились. Мадж мало-помалу сообразил, что взоры присутствующих устремлены на него. Он повернулся и переспросил с набитым ртом:
– Кто, я?
– Ты, ты, водяная крыса, – отозвался волшебник, пристально глядя на выдра сквозь шестигранные стекла очков. Джон-Том переводил взгляд с одного на другого и нетерпеливо предвкушал продолжение.
Мадж, как видно, почувствовал, что дело пахнет керосином. Он аккуратно сложил остатки рыбы на тарелку и принялся облизывать пальцы.
– Что угодно его чародейству?
– Джон-Том сказал мне, что ты вызвался сопровождать нас на север.
– Угу. Раз Джонни-Том сказал, значица, так оно и есть.
– Интересно знать, с какой стати? – осведомился Клотагорб. – Что-то не похоже на тебя.
– Босс, может, не будем переходить на личности? – Мадж провел лапой по усам. – Я ж все растолковал Джон-Тому. Помогая здешним, вы помогли и мне. Я стал самим собой, и теперь мне не придется до конца жизни маяться с этим треклятым горбом. В общем, вы меня спасли, а долг платежом красен. Какой был, кривой да горбатый, я ведь не мог зарабатывать на хлеб.
– То есть лазить по карманам? – Будь у Клотагорба брови, они наверняка поползли бы вверх. – Или речь идет о воровстве вообще?
– Этта, сэрра, разве так встречают старого друга, который вдобавок по собственной воле вызывается сопровождать вас невесть куда? Ежели вы ни на что больше не годитесь, кроме как оскорблять меня, я…
– Никто не собирается преуменьшать благородство твоего поступка. Я всего лишь хочу уяснить для себя твои побудительные мотивы. Сдается мне, ты почуял, что опасность нам угрожает нешуточная, а потому, благо обладаешь зачатками разума, догадался, что спокойнее всего будет рядом со мной.
– Так, Мадж? – спросил Джон-Том.
– Приятель, ты меня обижаешь! Вы оба меня обижаете. Всякий раз, стоит мне предложить этим олухам свою помощь, тут же начинаются идиотские вопросы. Знаешь, парень, друзья так не поступают.
– Учти, тебе не поздоровится, если мы поймем, что ты втерся в нашу компанию только ради того, чтобы сохранить шкуру. Скажу откровенно, меня заботят не столько твои мотивы, сколько то, можем ли мы рассчитывать, что ты не сбежишь в решающий момент. Такого я допустить не могу. Я должен доверять всем своим спутникам. – Прежде чем Мадж успел возмутиться, Клотагорб наставил на выдра палец. Глаза волшебника за толстыми стеклами очков как будто потемнели, сменили природный карий цвет на тускло-рдяный. – Клянись, крысиный сын, отродье речной шлюхи, что отправляешься с нами по своей воле, что будешь исполнять, не прекословя, все распоряжения и что присоединяешься к нам не из трусости, а ради блага всех обитателей теплых земель. – Овальный стол, за которым сидели отцы города и гости, окутала алая дымка. Посетители не сводили глаз с Клотагорба. – Клянись кровью, которая течет в твоих жилах, разумом, который, может быть, обитает в твоем мозгу, вожделением, которое щекочет твои чресла. Клянись!
– Ладно, ладно, – пробормотал Мадж, выставляя перед собой обе лапы.
– Нельзя ли полегче, ваше чудо-действо? И че вы так пыжитесь? Конечно, клянусь.
Алая дымка растаяла, глаза Клотагорба обрели прежний цвет.
Удовлетворенный волшебник уселся поудобнее – его стул был чуть-чуть повыше, чем у остальных, что объяснялось заботливостью хозяев и особенностями черепашьего сложения, – подобрал вилку и воткнул ее в кучу речных водорослей, что лежали перед ним на тарелке.
– Отлично. Я принимаю твою клятву и беру тебя с собой. Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, сколь ужасными будут последствия, если тебе вдруг вздумается нарушить слово?
– А то, – буркнул Мадж. Вид у выдра был такой, словно ему глубоко плевать на угрозы волшебника. – Скока шума из-за ерунды! – Он совсем уже собрался было вновь приняться за рыбу, но тут к нему наклонился Джон-Том.
– Клотагорб впервые на моей памяти заставил тебя в чем-то поклясться.
– И что с того, приятель?
– Только то, что теперь ты не сможешь прятаться в кусты при первом же удобном случае. Тебе придется или держать слово, или сразу умереть, чтобы не связываться с разгневанным Клотагорбом.
– Слушай, паренек, не учи ученого, – выдр вонзил зубы в рыбину.
– Мадж, да что с тобой? – удивился Джон-Том. – Когда ты успел перемениться?
– С чего ты взял, что я переменился, приятель? Думаешь, я испугался этого старого хрыча? Еще не хватало! Просто я соображаю, что к чему, да пережил, между прочим, парочку ваших пертурбаций. Его толстозадость верно подметил: чем ближе к нему, тем безопаснее.
– Здесь я с тобой согласен, – сказал Джон-Том. – Хорошо, что ты идешь с нами. Кто знает, что нам предстоит…
– Чего? – встрепенулся Мадж, не донеся до рта очередной кусок. – О чем ты там болтаешь, кореш? Я так понимаю, его чудомудрие освободит пертурбатор, или как он называется, а потом – все по домам, верно?
– Может, да, а может, и нет. Рано или поздно мы столкнемся с тем, кто затеял все это, и предугадать, как он поступит, сейчас невозможно.
Освобождение пертурбатора означает спасение мира, однако нам от того не будет ни тепло, ни холодно. Трудно сказать, как все повернется.
По-моему, тот, кто поймал пертурбатор, не обрадуется нашему вмешательству в его дела.
– Ясненько. – Выдр положил кусок обратно на тарелку и привстал из-за стола. – Пожалуй, с меня хватит. Мы не договаривались насчет какого-то там психопата, который сидит на вашем прегорбаторе.
– А как же клятва, Мадж? – напомнил Джон-Том, кладя руку на плечо другу.
– Клятва? Разве я клялся торчать за столом, пока не лопну с натуги?
Ладно, извиняйте и все такое прочее.
Мадж отпихнул стул и устремился в мужскую комнату.
– Что стряслось с водяной крысой? – справился Сорбл, который расположился на насесте близ овального стола; он ухватил клювом жареную ящерицу, стащил ее с вертела, каковой был воткнут в насест, проглотил и довольно причмокнул. – Никак переел?
– Что-то я не припомню, чтобы за Маджем такое водилось, – отозвался Джон-Том. – Он, верно, наконец-то понял, во что ввязался, и поперхнулся собственной клятвой.
– Бывает, – философски заметил Сорбл. – Немногие из нас способны предвидеть последствия тех или иных поступков. Взять, к примеру, меня.
О чем я думал, когда записывался в ученики к Клотагорбу?
– Что? – переспросил чародей, окинув филина суровым взглядом. – Что ты сказал, Сорбл?
– Я сказал, хозяин, что мы все должны равняться на Джон-Тома, который подает нам пример своими песнями. – Филин вежливо рыгнул и улыбнулся, чтобы сгладить впечатление.
Глава 5
Постели оказались восхитительно мягкими, не менее роскошными, нежели угощение за праздничным столом, и путники впервые за несколько недель выспались от души. Как обычно, Клотагорб поднялся прежде всех;
Джон-Том, проснувшись, увидел, что волшебник делает какие-то заметки в записной книжке. Спустившись к завтраку, четверка столкнулась с Соренсетом. Вид у того был весьма изнуренный.
– Дела, – объяснил лис в ответ на сочувственные расспросы путешественников. – Некоторые горожане до сих пор страдают от воздействия на них, как вы ее называете, пертурбации, а другие – их тоже немало – мучаются с похмелья. У меня есть для вас хорошие новости. Когда позавтракаете, мы с вами прогуляемся до конюшни.
– Вы нашли добровольца? – справился Клотагорб. Соренсет утвердительно кивнул. – Отлично. Судьба к нам благосклонна.
– Правда… – начал было лис, смущенно отводя взгляд.
– Что? Говорите прямо, нашли вы кого-нибудь, кто повезет наши вещи, или нет?
– Нашел, нашел. Боюсь только, что сей доброволец придется вам не по вкусу. Во-первых, это не он, а она, во-вторых, характер у нее бунтарский и она способна разорвать договор, как только решит, что ее что-либо не устраивает.
– Она? – пробормотал Клотагорб. – Подумаешь, эка невидаль! Лишь бы у нее была крепкая спина и неутомимые ноги. Что касается предполагаемого столкновения характеров, тут беспокоиться нечего. Со мной ужиться проще простого, ибо я отличаюсь весьма добродушным нравом. – С дальнего конца стола донесся некий непонятный звук.
Волшебник пристально посмотрел на своего ученика. – Тебе попалось что-то неудобоваримое, Сорбл?
– Кха!.. Нет, учитель, – выдавил филин, прижимая к физиономии салфетку, то ли чтобы вытереть клюв, то ли чтобы скрыть усмешку.
– Я рад, что с тобой все в порядке. Итак, мы отправляемся на встречу с вашей, мой друг, протеже. Времени терять некогда.
– Эй, начальник, – запротестовал Мадж, – а как же завтрак?
Джон-Том поднялся и отодвинул от стола стул, на котором разместился выдр.
– Идем, Мадж. Ты же слышал: времени у нас в обрез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38