Тобас вздохнул. Ну как мог человек, бросившийся чуть ли не в пасть дракона, чтобы спасти товарища, испугаться простой картинки?
— Послушай, Перен. Эта штука не представляет никакой опасности. Тут чары не действуют. Помоги мне спустить его вниз, и все остальные ценности в замке — твои. Моя доля — этот гобелен.
— Правда?
— Правда.
— Но эта штука может быть и демонической, ты же сам сказал.
— Может, и так, но демонология здесь тоже не действует. А демонология времен войны не будет действовать нигде. Боги закрыли все дороги в Ад.
— Но...
— Если бы гобелен был ловушкой, мы давно бы уже об этом узнали. Давай, помоги мне.
— Ну, хорошо, — согласился Перен после секундного колебания.
Он приставил факел к стене и неохотно взялся за другой конец гобелена. Крючья, на которых висело полотнище, были вбиты высоко под потолком, но, поднявшись на цыпочки, Тобас умудрился сбросить свой конец перекладины. Высокому Перену справиться со своей задачей оказалось гораздо проще.
Ничего ужасного не произошло — гобелен упал на пол, как обыкновенный ковер, и они скатали его в компактный рулон. Гобелен оказался удивительно тонким и легким для своего размера. Тобас мог нести его и один.
Перен уже поднял факел и направился к выходу.
— Погоди-ка! — остановил его Тобас. — Как насчет колец? И кинжал его сделан из добротного серебра!
Перен остановился, посмотрел на скелет и спросил:
— А они заколдованы?
— Кто его знает. Кольца — возможно. А кинжал... Я, по-моему, знаю это заклинание. Со смертью чародея оно разрушается. Навсегда. Кроме того, эта местность, лишенная магии, может оказать перманентное воздействие. Я не уверен, что мои магические способности вернутся ко мне, когда мы уйдем отсюда.
Он говорил правду, но каким-то образом точно знал, что его атамэ снова станет волшебным, когда он покинет это место. Ведь в атамэ жила частица его души, и вряд ли сила кинжала могла испариться навсегда так, чтобы он ничего не почувствовал.
Да и заклинания высшего порядка наверняка снова начнут действовать, стоит им оказаться за пределами «мертвой» зоны.
Тобас представлял себе это лишающее магической силы воздействие примерно так: допустим, заклинания — это картины, а магия — свет. Если картины поставить в темной комнате, то они станут похожими на гладкие черные доски. Но стоит только вынести их на свет, как они вновь заиграют всеми своими красками.
Во всяком случае, он надеялся, что это так. Что чародейство больше похоже на краски, чем на огонь, который, если уж погас, то погас, и нужно разжигать заново.
Перен, еще немного поколебавшись, резко наклонился, схватил кинжал и засунул себе за пояс. До колец он даже не дотронулся. Тобас посчитал, что это, пожалуй, мудрое решение.
Юноши вместе двинулись в обратный путь. Тобасу понадобилась помощь Перена, чтобы вынести гобелен из комнаты и протащить через потайную дверь. Очутившись в кабинете, Тобас с облегчением положил рулон на кучу истлевших книг.
— И ты действительно собираешься тащить эту штуку до Этшара? — поинтересовался Перен, разминая мышцы спины, побаливавшие от непривычной нагрузки.
Тобас, никогда не увлекавшийся поднятием тяжестей, никак не мог отдышаться и только молча кивнул. Минуту спустя он проговорил:
— Собираюсь. Дотащу его до Двомора, а там найму фургон или еще что-нибудь. Думаю, он того стоит. Правда, правда. Но в настоящий момент я собираюсь поужинать и завалиться в хозяйскую постель. А ты?
Перен довольно ухмыльнулся.
Глава 18
Весь следующий день молодые люди посвятили тщательному осмотру замка. Тобас потратил все утро, чтобы протащить свой драгоценный гобелен через покои Лорда чародея, затем вниз по двум лестницам и по Большому Залу к воротам. Перен тем временем насобирал по разным уголкам замка приличную кучу всякого добра. Во второй половине дня они поменялись ролями, и Перен сел перебирать свою добычу. К заходу солнца чародей облазил все закоулки, а альбинос сложил в отдельную кучу то, что собирался взять с собой, — примерно фунтов тридцать золота, серебра и драгоценностей различной формы.
— Знаешь, — заметил Перен, когда они ужинали за столом, поставленном в одной из нижних комнат, — мы оба разбогатеем, когда вернемся домой. Даже если этот гобелен годится только на переплавку, из него получится фунтов десять золота, а может, и больше. Откинь десять процентов кузнецу, и все равно останется девяносто золотых монет. Говорят, можно прожить на медяк в день, если не шиковать. Девяносто золотых — это девять тысяч медных. Значит, примерно четыреста пятьдесят в год. То есть на эти деньги ты сможешь прожить лет двадцать.
— И все это находится в гобелене, — кивнул Тобас. — Мне не нужно опасаться, что воры залезут ко мне в карман или обчистят мою комнату в гостинице. В отличие от тебя!
— Да уж, — засмеялся Перен. — Но у меня тут значительно больше, чем на десять фунтов!
— С учетом серебра и каменьев, возможно. Но половина из них наверняка окажется фальшивками!
Перен снова засмеялся:
— Ну и что? Фунты золота, серебра и горсть каменьев! Даже если девять из десяти — стекляшки, я все равно могу считать себя богачом! И как этот чародей так разбогател? Знаешь, меня это поражает! Правда, поражает. И знаешь, Тобас, что я думаю? Замок разворовали еще до нас. Ничего достойного внимания нигде, кроме двух основных апартаментов, не было. Помещение дворецкого взломано, и вся посуда исчезла. В оружейной осталось три меча, из которых два погнуты, а один сломан. В башнях шаром покати, во всяком случае, в тех пяти, на которые я лазил. В упавшую я не полез.
Тобас кивнул:
— Думаю, слуги утащили все, что попалось под руку, перед тем как уйти отсюда. Но у них не хватило духу забраться в личные покои хозяев. Чародей погиб, это мы с тобой выяснили. А слуги, не зная о потайном ходе, наверное, решили, что он растаял в воздухе, и опасались его внезапного появления. Но вот чего я никак не могу понять, так это что произошло с леди. Ее драгоценности на месте, во всяком случае, некоторые. А неужели она со своими горничными не забрала бы все. И никаких признаков, что она погибла, нет. Было бы странно, если бы она тоже разбила себе голову при падении, как ты считаешь?
— Возможно, ее просто не было дома, — пожал плечами Перен.
— Может быть.
Некоторое время они ели молча.
— Тобас, — спросил наконец Перен, — ты уверен, что хочешь вернуться в Этшар?
— Уверен, — удивленно ответил Тобас. — А что?
— А то, что я туда не вернусь. Я там вырос и натерпелся достаточно. Да, теперь у меня есть собственные деньги, но мои волосы по-прежнему белые, а глаза красные, и детишки на улицах по-прежнему будут пугаться меня. Называть призраком или демоном. Даже если я сменю дерюгу на бархат. Золото здесь ничего не изменит.
— Ну и что? — недоуменно спросил Тобас. — Конечно, боги сыграли с тобой злую шутку, но с этим уже ничего не поделаешь. Да и куда еще ты можешь пойти?
Тобас чувствовал себя несколько неловко. Он никогда не обращал внимания на необычную внешность Перена и не думал, что сам альбинос придает этому какое-то значение.
— Точно не знаю, — ответил Перен. — Думаю, пойду дальше. В Айгоа или какая там, на востоке, страна.
Тобас вспомнил ряды гор, уходящие вдаль. От одной мысли попытаться перейти их, не говоря уже о том, чтобы перетащить через них объемистый гобелен, его передернуло.
— Да там наверняка такие же жалкие Малые Королевства, как Двомор. — Тобас надеялся разубедить Перена. — Ведь Малые Королевства тянутся до Великой Восточной Пустыни. А Пустыня — до конца Мира. Там нет ничего интересного. Если ты не хочешь возвращаться в Этшар и предпочитаешь Малые Королевства, оставайся в Двоморе!
— Я не могу остаться в Двоморе, — покачал головой Перен. — Мы ведь не убили дракона. Да еще и разбогатели. Они нас просто не примут.
Тобас раздумывал лишь мгновение:
— Ну, не может же каждый убить этого дурацкого дракона. Мы ходим уже больше шестиночья. Наверняка какая-нибудь команда нашла его и убила.
— Ты же сам видел этого дракона, Тобас, — дернул плечом Перен. — И охотников. Неужели ты действительно думаешь, что кто-нибудь из них способен справиться с такой зверюгой?
— Э-э-э.., может, ведуны? — с надеждой в голосе предположил Тобас.
— Может, ведуны, — милостиво согласился Перен. — Я мало что смыслю в ведовстве.
— Я тоже, — признался Тобас.
— Конечно. Ты ведь у нас специалист по магии огня.
— Совершенно верно, — улыбнулся Тобас.
Перен улыбнулся в ответ, но сразу посерьезнел.
— Нет, Тобас, я не хочу возвращаться в Двомор. Разве ты захотел бы остаться там? Это ведь довольно убогое местечко. И еще этот дракон!
— А как насчет Экероа?
— Уже лучше, — согласился Перен, — но я действительно не хочу возвращаться. Во-первых, мы можем опять нарваться на дракона, а во-вторых, нам придется идти через Двомор. Мне просто смотреть неохота на этот разваливающийся сарай. Я хочу пойти на восток, через горы.
Тобас не выдержал:
— А я не хочу. Слишком далеко, слишком пустынно и слишком трудно. Я ведь лентяй по природе, Перен. Именно поэтому я и влип в историю с драконом. Мне было лень работать. До недавнего времени я только что не голодал. Но теперь у меня есть гобелен, и мне не нужно идти дальше. И я не пойду. Кстати, у нас недостаточно еды, чтобы двигать через горы. Черт возьми, я даже не уверен, что ее хватит на обратный путь! Чем ты будешь питаться?
— Охотиться. У меня есть праща, меч и два хороших ножа.
— Да? — изумился Тобас. — А ты умеешь обращаться с пращой?
Перен кивнул.
— Что ж, тогда ты, наверное, сможешь дойти. Но я охотиться не умею. А зависеть от тебя в плане еды не хочу. Я возвращаюсь в Этшар. Продам гобелен какому-нибудь чародею, обменяю на заклинания или выплавлю из него металл. А потом возьму деньги и спокойно осяду где-нибудь. Заведу свой собственный дом. Это все, что я хочу, — иметь дом. Мне не нужны приключения. Я возвращаюсь назад.
— А я пойду дальше, — спокойно произнес Перен.
— Ты уверен?
Альбинос кивнул.
— Ладно. Тогда выйдем утром, ты — на восток, я — на запад.
Покончив с этим вопросом, они как-то само собой замолчали и рано легли спать. Тобас — в спальне хозяина замка, а Перен — на покрывале в Большом Зале.
Глава 19
Тащить гобелен оказалось значительно труднее. Тобас как-то упустил из виду, сколько спусков и подъемов ему придется преодолеть на пути к Твердыне Двомор. Кроме того, он сомневался, что выбрал кратчайшую дорогу. Пока их четверка не распалась, они в поисках дракона передвигались зигзагами. Тобас надеялся, что доберется до замка дня за четыре, но из-за гобелена за день проходил вдвое меньше, чем рассчитывал.
Первая ночь застала его практически на границе магически «мертвой» зоны. Ему пришлось трижды творить «Триндлов Огонь», прежде чем он сумел развести костер. На второй день он прошел чуть больше и пристально следил за небом, на которое наползали тучи. Как бы дождь не повредил гобелен! Ночью он спал на земле, укрыв одеялом свой ценный груз. Да еще и мешок положил на край рулона, куда одеяло не дотягивалось. Как он и предполагал, около полуночи начался дождь. Постепенно редкие капли превратились в струйки.
Весь третий день, вместо того чтобы идти вперед, юноша провел в поисках какого-нибудь укрытия. Наконец, ближе к середине дня, он добрался до навеса, образованного выступом скалы. Тобас заполз под него, и постарался запихнуть гобелен как можно глубже.
Здесь он провел ночь и весь следующий день, пережидая дождь. Запас вяленой говядины кончился, у него оставались лишь изюм и кусок очень черствого бисквита.
Рассвет тринадцатого числа месяца Сбора Урожая был серым и мрачным, но не дождливым. Тобас решил двигаться дальше. В течение дня небо просветлело, и юноша бодро шагал вперед в полной уверенности, что уже миновал драконье гнездо. Он остановился тогда, когда, по его подсчетам, находился примерно в полумиле севернее или северо-восточнее этого места.
Накануне Тобас прикончил свои скудные припасы и утром проснулся зверски голодным. Питье проблемы не составляло — все выемки в камнях наполнились дождевой водой. Но еда....
Тобас отыскал несколько орехов, приготовил их на «Триндловом Огне» и съел прямо со скорлупой. Может быть, ему спрятать рулон где-нибудь в горах, а потом вернуться за ним? Нет, пожалуй, это опасно: замок уже недалеко, вдруг кто-нибудь случайно наткнется на его сокровище.
Он еще не осмеливался развернуть гобелен и посмотреть, не проявились ли его волшебные свойства. Ему не хотелось испытывать судьбу в одиночестве, среди гор, на открытом пространстве.
Во второй половине дня Тобас натолкнулся на разрушенный коттедж. Вышибленная дверь валялась на земле, окна были разбиты, а на покрытой сланцем крыше виднелись следы огня. Эта крыша несколько озадачила Тобаса. Он даже подпрыгнул, чтобы получше ее разглядеть. Интересно, чем строителям не угодил тростник? Впрочем, он здесь навряд ли растет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32