— Он нахмурился. — Так что приходится забивать тех, кто еще может приносить потомство.
Думери задумался над его словами:
— Почему умение говорить превращает дракона в разумное существо, равное человеку? Он все равно остается драконом.
Но он понимал, что имел в виду Кеншер. Если ты с кем-то ведешь разговор, значит, это не животное.
Но если негоже убивать говорящего дракона, хорошо ли убивать тех, кто еще не научился говорить? Не равносильно ли это убийству человеческого младенца? Наверное, да. Он слышал истории о женщинах, которые убивали только что родившихся нежеланных детей.
Думери гнал от себя эти мысли.
И все же, если драконов убивали, когда они были не умеющими разговаривать младенцами...
— Когда они могут откладывать яйца? — спросил он.
— Они могли бы спариваться в год, если б мы им позволили, — ответил Кеншер. — Мы не разрешаем. Потому-то у нас три клетки для однолеток. Обычно у нас больше мужских особей. И мы не даем им спариваться, пока им не исполнится три года. Так они лучше растут. Поэтому в двух клетках у нас сидят мальчики, а в одной — девочки.
Думери кивнул, разглядывая огромный нож, орудие убийства, висящий у двери, размером с добрый меч, отполированный до блеска, остро заточенный. Вдоль одной стены на полках стояли бутыли для крови, пустые, чисто вымытые.
Когда он просился в ученики, он не задумывался о том, что драконов надо убивать. Что ежедневно придется кормить чуть ли не сотню голодных драконов, выращивать бычков, которые шли им на пищу. Что каждый год необходимо перебивать драконам крылья, высматривать огнедышащих и убивать их совсем молодыми, рискуя остаться без пальца, руки, ноги, головы. Разведение драконов уже не казалось ему благостным занятием.
Наоборот, теперь он все больше понимал, что это грязная, тяжелая, опасная работа, требующая жестокости и способности убивать.
Думери совсем это не нравилось.
Но что еще ему оставалось? Он прошел долгий путь, ему не хотелось возвращаться назад с пустыми руками. В конце концов он-то хотел стать чародеем, но чародеи его отвергли. Разводить драконов — не творить заклинания, но все равно он оставался при магии, а главное, мог ткнуть Тетерана мордой в грязь. Разве не этого ему хотелось?
Оставалось лишь убедить Кеншера взять его в ученики.
Глава 26
— Вы знаете, — сказал Думери, прожевав ложку пудинга Панчи, — мой отец — богатый человек.
— Неужели? — В голосе Кеншера не слышалось интереса.
Киннер посмотрел на мальчика, оторвавшись от тарелки, но промолчал.
Думери кивнул.
— Он может хорошо заплатить за мое обучение. Покрыть все ваши расходы, да еще накинуть сверх.
Кеншер покачал головой.
— Никакого обучения не будет. Я тебе об этом сказал. Денег нам хватает, а если их потребуется больше, мы просто поднимем цены. Золото твоего отца нам ни к чему. — И он продолжил еду.
Думери уставился в тарелку. Он-то думал, что у него есть веские доводы, надеялся найти взаимоприемлемое решение, а как его найдешь, наткнувшись на прямой отказ?
Он поднял голову, всматриваясь в лица. Он знал, что сидящие за столом не понимают этшарского, так что они понятия не имели, о чем он говорил с Кеншером. Думери полагал, что дети Кеншера знать не знают о том, что он хочет стать учеником их отца.
Все ли они хотели остаться дома и участвовать в семейном бизнесе? Может, он мог заменить кого-то из них.
Он поймал взгляд Вуллера-из-Сригмора, который женился на Селдис, старшей внучке Киннера. Интересный вариант. Вуллера приняли в семью, а ведь у Кеншера было еще пять дочерей. Все незамужние, более того, даже не сосватанные, а подходящих женихов в горах наверняка не хватало.
Итак, Шата, Тарисса, Кирша, Шанра и Кинтера. Шанра и Кинтера на год-два старше, чем он. Да не так это и важно.
Впрочем, ни одна ему не приглянулась. Селдис, конечно, симпатичная, но она уже замужем и намного старше.
И потом, он еще не собирался жениться.
Разумеется, он мог солгать, сказав, что хочет жениться на Шанре. Никому и в голову бы не пришло заставить его реализовать обещание до того, как ему исполнится шестнадцать, а за эти годы он постигнет все тонкости выращивания драконов.
Но знания эти не принесут ему пользы, если он разозлит хозяев единственной в мире драконьей фермы.
Врать ему не хотелось. Ложь — не лучший способ добыть себе место ученика. Да и едва ли ему поверят. Эти люди далеко не глупы, они знали, чего он хочет, по глупости он сам в этом признался. Они не приняли бы его в свою семью только потому, что он хотел стать учеником Кеншера, они поняли бы, что именно в этом истинная причина его стремления стать мужем одной из дочерей Кеншера.
И где гарантии того, что Шанра захочет выйти за него замуж?
Нет, женитьбой он ничего не добьется. По крайней мере одного этого недостаточно.
Если б его оставили, со временем он действительно мог жениться на одной из девушек. В конце концов он прожил бы здесь несколько лет, других девушек не было, так что у него могло возникнуть желание жениться на ком-то из них.
Но этот довод не убедил бы Кеншера оставить его на ферме, в этом Думери не сомневался.
— И вас действительно не волнует, если я расскажу всем магам Этшара, что вы разводите драконов на ферме, а не охотитесь на них в лесах? — спросил Думери.
— Пожалуй, нет, — ответил Кеншер. — Охотничья легенда — неплохое прикрытие, нас она вполне устраивает, но не стоит преувеличивать важность этой легенды. Мы сможем продавать драконью кровь и без нее. Хотя и придется пойти на переговоры с Гильдией чародеев. — Он положил ложку на стол. — Послушай, Думери, не упрямься. Нам не нужен ученик, а если бы и потребовался, мы бы никогда не взяли в ученики богатого, избалованного городского мальчика, которому достало глупости преследовать меня от Этшара до дома. И в особенности такого, кто угрожает выдать наши секреты.
— Кенши, — вмешалась Панча, — будь с ним помягче. Он смел и решителен, иначе не преодолел бы столь долгий путь в одиночку.
— Это не значит, что он умен, — отрезал Кеншер. — Каким бы он ни был хорошим, ученик нам не нужен.
Киннер согласно кивнул, и Панча более не вступала в разговор.
Думери часто не знал, когда надо остановиться, но на этот раз до него дошло, что он уперся в стену, и он молча доел пудинг.
И лишь когда тарелка опустела, внезапно его осенило. Он поднял голову.
Панча убирала пустые тарелки, Киннер ушел с младшими внуками, но Кеншер еще сидел у стола, откинувшись на спинку стула.
— А если я куплю у вас дракона? — спросил Думери.
Кеншер, похоже, задремал после сытного обеда, потому что вздрогнул и подался вперед.
— Что? — переспросил он.
— А если я куплю у вас дракона? — повторил Думери. — Вернее, двух. Каких-нибудь плохоньких птенцов из тех, что вы все равно забьете.
— Мы не продаем драконов. — Во взгляде Кеншера застыла подозрительность.
— Вы же продаете их кровь. Какая разница?
— Большая. Бутыль крови никому не откусит руку.
— Да, это не одно и то же, — признал Думери. — Так вы продадите мне пару птенцов?
— Пару, значит? То есть ты хочешь не просто двух драконов, а самца и самку?
— Да, — кивнул Думери, — именно это я и имел в виду.
Кеншер долго смотрел на него, затем вновь откинулся на спинку стула.
— Ну ты и выдумщик. Должно быть, ты принимаешь меня за глупца? Ты хочешь, чтобы я продал тебе пару драконов, способных приносить потомство. А потом ты организуешь свою маленькую ферму и будешь конкурировать с нами, так?
Именно этого и хотел Думери, но признаваться не хотелось. Поэтому он предпочел промолчать.
— Должен признать, Думери, что с такими упрямцами мне встречаться еще не доводилось. — В голосе Кеншера слышалось восхищение. — Даже драконы не такие упрямые. Но толку в этом нет. Мы не собираемся допускать тебя в драконий бизнес. Не возьмем тебя на нашу ферму и не позволим организовать свою. Мы отошлем тебя домой, к родителям, в надежде, что тебе достанет ума не рассказывать о том, что ты здесь видел. Это ясно?
Думери неохотно кивнул.
— Ясно.
На деле ясно ему было одно: потомки сержанта Тара не намеревались добровольно помогать ему.
Но их можно заставить помочь, да так, что они не будут знать об этом. Относя пустую тарелку на кухню, Думери уже строил далеко идущие планы.
Основывались они на лжи, воровстве и таили в себе немалую опасность, но он полагал, что сможет их реализовать.
Только что ему не хотелось лгать Кеншеру и его семье о том, что он хочет жениться на Шанре, теперь же он собирался не только лгать, но обворовать их.
Другого выхода у него не было. Если его план срабатывал, а он надеялся, что так оно и будет, больше ему не пришлось бы ни о чем просить Кеншера.
Впрочем, при реализации плана он мог и погибнуть, но Думери гнал от себя эту мысль. У него были шансы на успех.
А если его замысел осуществится... ради этого стоит и рискнуть.
Глава 27
Тенерия смотрела на решетчатые клетки-площадки, не веря своим глазам.
Драконы! Десятки драконов!
Большие драконы, маленькие, красные, синие, зеленые! Она никогда не видела живого дракона, никогда в жизни, а тут их десятки. Что тут такое делается? Каким ветром занесло сюда Думери?
Она опустила походный тюк на землю, сняла с плеча сприггана, поставила его на валун. Села, не сводя глаз с фермы, задумалась.
И тут же почувствовала шевеление в голове, будто кто-то копошился у нее в мозгу или думал о чем-то, стоя рядом. Когда она углубилась в горы, это неприятное ощущение возникало у нее неоднократно.
Оно сразу ей не понравилось, но лишь на четвертый раз Тенерия поняла, что это такое.
Она слышала Зов!
Ведьмы не должны слышать Зов, но Адар говорил ей, что люди, приблизившиеся к Источнику, становились ворлоками. Да ведовство и ворлокство не очень-то и отличались. Она знала, что родилась с талантом к ведовству. Селла говорила ей об этом. Именно поэтому она взяла Тенерию в ученицы, хотя ее родители не могли заплатить за обучение.
Если у нее врожденный талант к ведовству, то почему бы не быть и таланту к ворлокству?
Но и с талантом она, возможно, ничего бы не ощутила, ничего не поняла, если б не провела долгие изнурительные часы, пытаясь защитить сознание Адара от Зова. При этом она разобралась, что есть Зов, настроилась на него.
Ведьма или ворлок, она все равно чувствовала, как нечто пытается проникнуть в ее сознание.
И стремление это становилось все настойчивее по мере того, как она все дальше уходила на юго-восток. Откровенно говоря, ее так и подмывало повернуть назад.
Но она уже у цели. Думери здесь. Несмотря на задержки, она догнала его. А то, что он шел именно сюда, она знала наверняка.
Теперь она понимала, почему он не захотел сказать правду, когда во сне с ним связался нанятый его родителями маг. Его мать, наверное, сошла бы с ума, услышав: «Да, я решил побродить по заросшим лесом диким горам Алдагмора, где водятся драконы и куда тянет ворлоков. Ты же знаешь, это рядом с бывшей границей Северной Империи. Тут, конечно, холодновато, но я обойдусь без денег и припасов. Мне вполне хватит той одежды, что сейчас на мне. А иду я в секретный драконий зверинец».
Но что действительно заставило Думери прийти в это забытое Богом захолустье? Какие дела могли привести двенадцатилетнего мальчика к драконам? Или его заманили сюда, чтобы скормить этим тварям?
Нет, это неразумно. Во-первых, он все еще жив, это она чувствовала. Во-вторых, если и возникла необходимость кормить драконов мальчиками, а не овцами или бычками, то найти их можно и ближе, чем в Этшаре-на-Пряностях.
Может, его послал какой-то маг? Все знали, что в Квартале Чародеев Думери стучался во все двери, просясь в ученики. Может, кто-то и взял его мальчиком на побегушках. У магов какой-то нездоровый интерес к драконам. Они вышивают их на одежде, держат в доме их изваяния.
Конечно, Тенерия могла воспользоваться магией, чтобы докопаться до истины, но выбрала самый простой путь — зайти в дом и спросить.
Она не опасалась, что ее встретят враждебно: ведьмы знали, как себя защитить.
Она зашагала по тропе. Спригган недовольно заверещал. Но так как Тенерия даже не обернулась, побежал следом.
У двери она остановилась, сжала пальцы правой руки в кулак и громко постучала в дверь. Спригган взобрался ей на башмак и обхватил ногу.
Несмотря на толстую, тяжелую дубовую дверь, несмотря на то, что она никогда не видела находящихся в доме людей, она почувствовала охватившее их удивление. И терпеливо ждала, пока кто-нибудь подойдет к двери.
Наконец она приоткрылась на дюйм, не более.
— Да? — симпатичная молодая женщина говорила на сардиронском. — Чем я могу вам помочь?
Тенерия ощутила, что женщина и думает на сардиронском. Впрочем, в Алдагморе по-другому и быть не могло. Ведьма еще не полностью овладела местным языком, но постаралась ответить, не переходя на этшарский.
— Я ищу Думери-из-Гавани. — Эти слова она произнесла на сардиронском, но с жутким акцентом. Да еще спригган прилип к ее ноге.
— Думери?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Думери задумался над его словами:
— Почему умение говорить превращает дракона в разумное существо, равное человеку? Он все равно остается драконом.
Но он понимал, что имел в виду Кеншер. Если ты с кем-то ведешь разговор, значит, это не животное.
Но если негоже убивать говорящего дракона, хорошо ли убивать тех, кто еще не научился говорить? Не равносильно ли это убийству человеческого младенца? Наверное, да. Он слышал истории о женщинах, которые убивали только что родившихся нежеланных детей.
Думери гнал от себя эти мысли.
И все же, если драконов убивали, когда они были не умеющими разговаривать младенцами...
— Когда они могут откладывать яйца? — спросил он.
— Они могли бы спариваться в год, если б мы им позволили, — ответил Кеншер. — Мы не разрешаем. Потому-то у нас три клетки для однолеток. Обычно у нас больше мужских особей. И мы не даем им спариваться, пока им не исполнится три года. Так они лучше растут. Поэтому в двух клетках у нас сидят мальчики, а в одной — девочки.
Думери кивнул, разглядывая огромный нож, орудие убийства, висящий у двери, размером с добрый меч, отполированный до блеска, остро заточенный. Вдоль одной стены на полках стояли бутыли для крови, пустые, чисто вымытые.
Когда он просился в ученики, он не задумывался о том, что драконов надо убивать. Что ежедневно придется кормить чуть ли не сотню голодных драконов, выращивать бычков, которые шли им на пищу. Что каждый год необходимо перебивать драконам крылья, высматривать огнедышащих и убивать их совсем молодыми, рискуя остаться без пальца, руки, ноги, головы. Разведение драконов уже не казалось ему благостным занятием.
Наоборот, теперь он все больше понимал, что это грязная, тяжелая, опасная работа, требующая жестокости и способности убивать.
Думери совсем это не нравилось.
Но что еще ему оставалось? Он прошел долгий путь, ему не хотелось возвращаться назад с пустыми руками. В конце концов он-то хотел стать чародеем, но чародеи его отвергли. Разводить драконов — не творить заклинания, но все равно он оставался при магии, а главное, мог ткнуть Тетерана мордой в грязь. Разве не этого ему хотелось?
Оставалось лишь убедить Кеншера взять его в ученики.
Глава 26
— Вы знаете, — сказал Думери, прожевав ложку пудинга Панчи, — мой отец — богатый человек.
— Неужели? — В голосе Кеншера не слышалось интереса.
Киннер посмотрел на мальчика, оторвавшись от тарелки, но промолчал.
Думери кивнул.
— Он может хорошо заплатить за мое обучение. Покрыть все ваши расходы, да еще накинуть сверх.
Кеншер покачал головой.
— Никакого обучения не будет. Я тебе об этом сказал. Денег нам хватает, а если их потребуется больше, мы просто поднимем цены. Золото твоего отца нам ни к чему. — И он продолжил еду.
Думери уставился в тарелку. Он-то думал, что у него есть веские доводы, надеялся найти взаимоприемлемое решение, а как его найдешь, наткнувшись на прямой отказ?
Он поднял голову, всматриваясь в лица. Он знал, что сидящие за столом не понимают этшарского, так что они понятия не имели, о чем он говорил с Кеншером. Думери полагал, что дети Кеншера знать не знают о том, что он хочет стать учеником их отца.
Все ли они хотели остаться дома и участвовать в семейном бизнесе? Может, он мог заменить кого-то из них.
Он поймал взгляд Вуллера-из-Сригмора, который женился на Селдис, старшей внучке Киннера. Интересный вариант. Вуллера приняли в семью, а ведь у Кеншера было еще пять дочерей. Все незамужние, более того, даже не сосватанные, а подходящих женихов в горах наверняка не хватало.
Итак, Шата, Тарисса, Кирша, Шанра и Кинтера. Шанра и Кинтера на год-два старше, чем он. Да не так это и важно.
Впрочем, ни одна ему не приглянулась. Селдис, конечно, симпатичная, но она уже замужем и намного старше.
И потом, он еще не собирался жениться.
Разумеется, он мог солгать, сказав, что хочет жениться на Шанре. Никому и в голову бы не пришло заставить его реализовать обещание до того, как ему исполнится шестнадцать, а за эти годы он постигнет все тонкости выращивания драконов.
Но знания эти не принесут ему пользы, если он разозлит хозяев единственной в мире драконьей фермы.
Врать ему не хотелось. Ложь — не лучший способ добыть себе место ученика. Да и едва ли ему поверят. Эти люди далеко не глупы, они знали, чего он хочет, по глупости он сам в этом признался. Они не приняли бы его в свою семью только потому, что он хотел стать учеником Кеншера, они поняли бы, что именно в этом истинная причина его стремления стать мужем одной из дочерей Кеншера.
И где гарантии того, что Шанра захочет выйти за него замуж?
Нет, женитьбой он ничего не добьется. По крайней мере одного этого недостаточно.
Если б его оставили, со временем он действительно мог жениться на одной из девушек. В конце концов он прожил бы здесь несколько лет, других девушек не было, так что у него могло возникнуть желание жениться на ком-то из них.
Но этот довод не убедил бы Кеншера оставить его на ферме, в этом Думери не сомневался.
— И вас действительно не волнует, если я расскажу всем магам Этшара, что вы разводите драконов на ферме, а не охотитесь на них в лесах? — спросил Думери.
— Пожалуй, нет, — ответил Кеншер. — Охотничья легенда — неплохое прикрытие, нас она вполне устраивает, но не стоит преувеличивать важность этой легенды. Мы сможем продавать драконью кровь и без нее. Хотя и придется пойти на переговоры с Гильдией чародеев. — Он положил ложку на стол. — Послушай, Думери, не упрямься. Нам не нужен ученик, а если бы и потребовался, мы бы никогда не взяли в ученики богатого, избалованного городского мальчика, которому достало глупости преследовать меня от Этшара до дома. И в особенности такого, кто угрожает выдать наши секреты.
— Кенши, — вмешалась Панча, — будь с ним помягче. Он смел и решителен, иначе не преодолел бы столь долгий путь в одиночку.
— Это не значит, что он умен, — отрезал Кеншер. — Каким бы он ни был хорошим, ученик нам не нужен.
Киннер согласно кивнул, и Панча более не вступала в разговор.
Думери часто не знал, когда надо остановиться, но на этот раз до него дошло, что он уперся в стену, и он молча доел пудинг.
И лишь когда тарелка опустела, внезапно его осенило. Он поднял голову.
Панча убирала пустые тарелки, Киннер ушел с младшими внуками, но Кеншер еще сидел у стола, откинувшись на спинку стула.
— А если я куплю у вас дракона? — спросил Думери.
Кеншер, похоже, задремал после сытного обеда, потому что вздрогнул и подался вперед.
— Что? — переспросил он.
— А если я куплю у вас дракона? — повторил Думери. — Вернее, двух. Каких-нибудь плохоньких птенцов из тех, что вы все равно забьете.
— Мы не продаем драконов. — Во взгляде Кеншера застыла подозрительность.
— Вы же продаете их кровь. Какая разница?
— Большая. Бутыль крови никому не откусит руку.
— Да, это не одно и то же, — признал Думери. — Так вы продадите мне пару птенцов?
— Пару, значит? То есть ты хочешь не просто двух драконов, а самца и самку?
— Да, — кивнул Думери, — именно это я и имел в виду.
Кеншер долго смотрел на него, затем вновь откинулся на спинку стула.
— Ну ты и выдумщик. Должно быть, ты принимаешь меня за глупца? Ты хочешь, чтобы я продал тебе пару драконов, способных приносить потомство. А потом ты организуешь свою маленькую ферму и будешь конкурировать с нами, так?
Именно этого и хотел Думери, но признаваться не хотелось. Поэтому он предпочел промолчать.
— Должен признать, Думери, что с такими упрямцами мне встречаться еще не доводилось. — В голосе Кеншера слышалось восхищение. — Даже драконы не такие упрямые. Но толку в этом нет. Мы не собираемся допускать тебя в драконий бизнес. Не возьмем тебя на нашу ферму и не позволим организовать свою. Мы отошлем тебя домой, к родителям, в надежде, что тебе достанет ума не рассказывать о том, что ты здесь видел. Это ясно?
Думери неохотно кивнул.
— Ясно.
На деле ясно ему было одно: потомки сержанта Тара не намеревались добровольно помогать ему.
Но их можно заставить помочь, да так, что они не будут знать об этом. Относя пустую тарелку на кухню, Думери уже строил далеко идущие планы.
Основывались они на лжи, воровстве и таили в себе немалую опасность, но он полагал, что сможет их реализовать.
Только что ему не хотелось лгать Кеншеру и его семье о том, что он хочет жениться на Шанре, теперь же он собирался не только лгать, но обворовать их.
Другого выхода у него не было. Если его план срабатывал, а он надеялся, что так оно и будет, больше ему не пришлось бы ни о чем просить Кеншера.
Впрочем, при реализации плана он мог и погибнуть, но Думери гнал от себя эту мысль. У него были шансы на успех.
А если его замысел осуществится... ради этого стоит и рискнуть.
Глава 27
Тенерия смотрела на решетчатые клетки-площадки, не веря своим глазам.
Драконы! Десятки драконов!
Большие драконы, маленькие, красные, синие, зеленые! Она никогда не видела живого дракона, никогда в жизни, а тут их десятки. Что тут такое делается? Каким ветром занесло сюда Думери?
Она опустила походный тюк на землю, сняла с плеча сприггана, поставила его на валун. Села, не сводя глаз с фермы, задумалась.
И тут же почувствовала шевеление в голове, будто кто-то копошился у нее в мозгу или думал о чем-то, стоя рядом. Когда она углубилась в горы, это неприятное ощущение возникало у нее неоднократно.
Оно сразу ей не понравилось, но лишь на четвертый раз Тенерия поняла, что это такое.
Она слышала Зов!
Ведьмы не должны слышать Зов, но Адар говорил ей, что люди, приблизившиеся к Источнику, становились ворлоками. Да ведовство и ворлокство не очень-то и отличались. Она знала, что родилась с талантом к ведовству. Селла говорила ей об этом. Именно поэтому она взяла Тенерию в ученицы, хотя ее родители не могли заплатить за обучение.
Если у нее врожденный талант к ведовству, то почему бы не быть и таланту к ворлокству?
Но и с талантом она, возможно, ничего бы не ощутила, ничего не поняла, если б не провела долгие изнурительные часы, пытаясь защитить сознание Адара от Зова. При этом она разобралась, что есть Зов, настроилась на него.
Ведьма или ворлок, она все равно чувствовала, как нечто пытается проникнуть в ее сознание.
И стремление это становилось все настойчивее по мере того, как она все дальше уходила на юго-восток. Откровенно говоря, ее так и подмывало повернуть назад.
Но она уже у цели. Думери здесь. Несмотря на задержки, она догнала его. А то, что он шел именно сюда, она знала наверняка.
Теперь она понимала, почему он не захотел сказать правду, когда во сне с ним связался нанятый его родителями маг. Его мать, наверное, сошла бы с ума, услышав: «Да, я решил побродить по заросшим лесом диким горам Алдагмора, где водятся драконы и куда тянет ворлоков. Ты же знаешь, это рядом с бывшей границей Северной Империи. Тут, конечно, холодновато, но я обойдусь без денег и припасов. Мне вполне хватит той одежды, что сейчас на мне. А иду я в секретный драконий зверинец».
Но что действительно заставило Думери прийти в это забытое Богом захолустье? Какие дела могли привести двенадцатилетнего мальчика к драконам? Или его заманили сюда, чтобы скормить этим тварям?
Нет, это неразумно. Во-первых, он все еще жив, это она чувствовала. Во-вторых, если и возникла необходимость кормить драконов мальчиками, а не овцами или бычками, то найти их можно и ближе, чем в Этшаре-на-Пряностях.
Может, его послал какой-то маг? Все знали, что в Квартале Чародеев Думери стучался во все двери, просясь в ученики. Может, кто-то и взял его мальчиком на побегушках. У магов какой-то нездоровый интерес к драконам. Они вышивают их на одежде, держат в доме их изваяния.
Конечно, Тенерия могла воспользоваться магией, чтобы докопаться до истины, но выбрала самый простой путь — зайти в дом и спросить.
Она не опасалась, что ее встретят враждебно: ведьмы знали, как себя защитить.
Она зашагала по тропе. Спригган недовольно заверещал. Но так как Тенерия даже не обернулась, побежал следом.
У двери она остановилась, сжала пальцы правой руки в кулак и громко постучала в дверь. Спригган взобрался ей на башмак и обхватил ногу.
Несмотря на толстую, тяжелую дубовую дверь, несмотря на то, что она никогда не видела находящихся в доме людей, она почувствовала охватившее их удивление. И терпеливо ждала, пока кто-нибудь подойдет к двери.
Наконец она приоткрылась на дюйм, не более.
— Да? — симпатичная молодая женщина говорила на сардиронском. — Чем я могу вам помочь?
Тенерия ощутила, что женщина и думает на сардиронском. Впрочем, в Алдагморе по-другому и быть не могло. Ведьма еще не полностью овладела местным языком, но постаралась ответить, не переходя на этшарский.
— Я ищу Думери-из-Гавани. — Эти слова она произнесла на сардиронском, но с жутким акцентом. Да еще спригган прилип к ее ноге.
— Думери?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30