— Откуда ты знаешь? Ведь кто-то из нашего мира должен был создать этот купол. Странно только, что все вокруг такое удивительно знакомое. Здесь есть мои любимые книги, моя зубная паста и даже лекарство от желудочных колик с именем доктора Питчера на этикетке! — Форестер беспомощно опустил плечи, глядя на Джейн.
Девочка нахмурилась, словно не понимая, что с ним происходит.
— Так вы ничего не помните? Вы что, действительно не помните?
Доктор лишь покачал головой.
Джейн мягко продолжала:
— Забавно, потому что это именно вы создали купол. Вы забрали меня у гуманоидов, которые до сих пор держат в плену мистера Уайта и моих друзей. Я лишь показала вам, куда идти — подальше от черных машин.
Форестер открыл рот, но не смог произнести ни слова.
В голосе девочки звучало изумление:
— Вы правда этого не помните? Не помните, как боролись с новым реле гуманоидов? И как создали этот теплый дом для нас, пока я старалась остановить холод? И как вы помогли мне, когда я чуть не умерла? Жаль, что вы не помните, потому что вы могли бы добиться больших успехов в психофизике, — легкое разочарование отразилось на лице ребенка.
Глава двадцать шестая
Форестер недоверчиво посмотрел на свои руки и бессильно опустил их. Скорее жилистые, нежели мускулистые, они казались ему достаточно полезными орудиями — пока он не увидел совершенные силиконовые руки гуманоидов, наделенные огромной силой и точностью движений. Пальцы доктора все еще не отошли от долгого пребывания на сильном холоде и страшно ныли; костяшки вновь начали кровоточить — пытаясь ударить Айронсмита, он больно оцарапал их о металлические панели. Уставшие, замерзшие и израненные, эти руки были сейчас ни на что не годны.
Джейн словно прочитала его мысли и пробормотала:
— Но вы совсем не пользовались руками. Вы сделали это с помощью своего мозга. Как вы могли это забыть?
Дрожа от недоверия ко всему на свете, Форестер снова осмотрел купол изнутри. Маленький столик из темного пластика в точности повторял такой же стол в его лаборатории в Стармонте — даже след от оставленной сигареты был на месте. На столе аккуратно располагались стопки бумаг и остро отточенные карандаши, рядом с ними лежали несколько томов технической литературы. Один из них, содержавший таблицы родомагнитных коэффициентов, был выпущен издательством «Стармонт Пресс» и принадлежал перу Клэя Форестера, доктора физических наук.
Форестер почувствовал, как у него заныла спина.
— Да, это мое имя! Я действительно занимался разработкой родомагнитных величин, а Айронсмит делал расчеты. Но книга эта так и не пошла в печать из соображений секретности. В моем сейфе лежала одна-единственная отпечатанная копия. Я не понимаю, как… — доктор не закончил фразу и застыл в немом недоумении.
Джейн кивнула:
— Вы сделали это с помощью только своего мозга, или психофизики — так же, как я изменяла атомы калия, чтобы остановить черные машины. Мне кажется, что вы способны изменить любой атом, освободить содержащуюся в нем энергию и заставить ее превратиться в другой атом. Ведь вы создали купол и все, что в нем находится, из здешних холодных камней — просто представив, чем они должны стать.
Форестер молчал и недоверчиво смотрел в глаза девочки.
— Я же видела это своими глазами. Вы отделили от скалы большой камень и превратили его в приборы, воздух, еду и все, что нам было нужно. Я ужасно рада, что у вас получилось, ведь я чуть не умерла!
Доктор медленно подошел к термостату, стоявшему позади лестницы, возле вентиляционного отверстия. Термостат бы точной копией того, который стоял у них с Рут в оранжерее. На поверхности эмали виднелась точно такая же царапина.
Усилием воли Форестер с трудом расправил свои узкие плечи.
— Похоже, ты права, Джейн. Все вещи являются точными копиями тех, что я когда-либо видел или имел или о которых я задумывался раньше. И все равно я не могу понять, как такое произошло. Да мне просто не хватило бы времени на то, чтобы создать столько разных вещей! А купол взял и просто появился здесь — в одно мгновение! — сомнение снова закралось в мысли доктора.
Девочка пожала плечами и глубоко вздохнула.
— Вы просто не помните. Мне казалось, что прошла целая вечность, пока вы превращали камни в вещи, а я ждала на жутком холоде.
Взволнованный взгляд ученого снова обратился к безжизненному пейзажу за стенами купола. Странный холодок пробежал по спине Форестера, когда он заметил тонкий лучик света — тоже попавший сюда из другой галактики. Доктор был хорошо знаком с принципом трансмутации веществ. Инспектируя по приказу министерства обороны гражданские ядерные реакторы, он иногда наблюдал устрашающие метаморфозы: небольшой образец соды, алюминия или платины, помещенный в раскаленный реактор через отверстие в освинцованной перегородке, превращался в смесь смертоносных радиоактивных веществ, среди которых можно было найти частицы магния, золота или кремния. Форестер знал механизм ядерной трансмутации, по законам которого необузданная энергия реактора дробила атомы и перекомбинировала их элементарные частицы. Все это было давно и хорошо знакомо. Но превращение одних атомов в другие с помощью одного только разума!
Просто невозможно представить себе, как холодный гранит распадается на элементарные частицы и превращается в обработанные листы первосортной стали, толстое антирадиационное стекло, пластиковые столы и даже банки маринованных огурцов с яркими фирменными наклейками! И все это — одной лишь силой мысли!
Форестер не мог представить себе механизм подобного превращения. Скептическая половина его мозга пыталась отрицать очевидное — но сколько ни отрицай реальность, она от этого не перестанет существовать. Купол со всем его содержимым тоже был реальностью и по-прежнему защищал людей от убийственного холода мертвой планеты. Поэтому ученый попытался найти разумное объяснение происшедшему.
Возможно, теория замены сил работает и здесь — концепция непрерывной пульсации идентичности между одной атомной частицей и ее многочисленными близнецами. Каждая частица под влиянием фактора вероятности в той или иной степени существовала повсюду. Теория замены сил однажды уже дала Форестеру рабочее объяснение феномена телепортации, и теперь доктор нашел ей другое применение. Та же теория допускала возможность превращения каменной глыбы в их теперешнее убежище с помощью силы мыслительного процесса.
Ведь набор химических и физических свойств вещества, несомненно, ограничен определенными моделями атомной идентичности. Любое изменение модели, естественно, повлечет за собой изменение свойств — трансмутацию. Таким образом, можно предположить, что все модели существования материи есть не что иное, как функции вероятности замены сил.
Вероятность! Сама по себе являющаяся нерешенной загадкой, она оказалась и универсальным ответом. Джейн Картер неоднократно доказывала, что ее мозг способен управлять вероятностью — взрывать нестабильные атомы или перемещать девочку в пространстве. Лаки Форд демонстрировал то же самое на более простом примере — подбрасывая игральные кости на Драконьей скале и всегда получая нужное число. Истина была где-то рядом. Форестер снова ощутил уверенность в себе благодаря короткой вспышке света, прояснившей хоть что-то в кромешной тьме непонимания.
Но свет погас, и перед доктором встали не имеющие ответа вопросы Марка Уайта. Что есть мозг? Каким образом может он управлять чем бы то ни было, даже вероятностью? Каковы законы подобных процессов и чем они ограничены?
Снова почувствовав себя в тупике, Форестер посмотрел на зажатую в руке логарифмическую линейку. Ее планка легко скользила по желобу и имела четыре специальные секции, которые доктор хотел добавить для решения задач родомагнетики. Форестер обреченно покачал головой.
— Похоже, я действительно создал все это, но до сих пор не понимаю, каким образом.
Он повернулся лицом к девочке. Джейн подняла голову:
— Вы должны попытаться вспомнить. Пожалуйста, попробуйте! Ведь черные машины все еще держат у себя мистера Уайта и остальных. Мои друзья нуждаются в нашей помощи.
Доктор Форестер кивнул и сжал зубы, силясь вспомнить собственные действия. Их чудесное спасение с Крыла IV и появление безопасного убежища по-прежнему казались ученому столь же таинственными, как мертвый ландшафт холодной планеты, на которой им довелось очутиться. Он устало покачал головой.
Джейн взволнованно прошептала:
— Подумайте о том, как вы научились этому! О чем вы думали до того, как все забыли?
Форестер оцепенел от внезапной догадки.
— Ну, конечно же! Мое уравнение равнозначности!
Почему он не вспомнил об этом раньше? Лежа в железной клетке под неусыпным надзором гуманоида, он увлеченно размышлял о безграничных возможностях, которые предоставляло человечеству открытие первичной материи. Это новое знание было слишком важным, чтобы вот так запросто выкинуть его из головы. Удивляясь собственной неосторожности, доктор схватил карандаш и наскоро записал уравнение на бумаге — не переставая восхищаться его универсальностью. Форестера мучил страх, что найденная истина может снова ускользнуть от него за не поддающийся объяснению барьер забвения.
Джейн с надеждой спросила:
— Ну что? Теперь вы вспомнили?
Он покачал головой, стараясь не обращать внимания на разочарованное лицо ребенка.
— Не так много, как хотелось бы. Но мне кажется, это уравнение станет ключом, если я пойму, каким образом его следует использовать. Оно дает нам константы равнозначности ферромагнитной и родомагнитной энергий — при этом в рамках платино-магнетизма, который также является энергией разума.
Форестер принялся объяснять символы.
Девочка смущенно остановила его:
— Я не умею читать. Я никогда не ходила в школу — только мистер Уайт пытался научить меня чему-нибудь. Я умею очень немного — например, останавливать холод, — девочка с опаской кивнула в сторону пейзажа за окном. — Но я ничего не понимаю, когда мне объясняют, как я это делаю.
Форестер, сгорбившись, сидел над листом бумаги, исписанным неровными каракулями. Он знал, что здесь скрывается единственный ключ к знанию и могуществу, которые сотни тысяч ученых стремились отыскать еще со времен алхимии. Он уже успешно использовал это знание на практике — но затем непостижимым образом забыл о нем. Доктор пристально смотрел на символы, преисполнившись решимости разгадать секрет уравнения.
Джейн все стояла рядом, и Форестер обратился к ней:
— Ты бы шла, поиграла где-нибудь или отдохнула…
Но девочка отказалась покидать помещение. Она молча стояла возле лестницы и наблюдала, как доктор писал непонятные знаки на грифельной доске, затем возвращался к лестнице, сгорбившись, садился на ступеньку — а потом вскакивал и принимался писать снова и снова.
Чувствуя необходимость проговаривать вслух свои действия, он начал объяснять Джейн:
— Здесь написаны возможные изменения и варианты первоначального уравнения. Я пытаюсь получить полное математическое описание всех психофизических феноменов, потому что они являются объяснением, как я делал то, что делал, и почему забыл об этом.
Девочка смущенно покачала головой и продолжала наблюдать.
— Ха! — Он задержал дыхание и быстро написал что-то на доске, потом задумчиво посмотрел на мертвую долину за окном, где Джейн когда-то собирала самородки палладия. Внезапно улыбка осветила мрачное лицо Форестера, и он тихо прошептал:
— Посмотри-ка сюда, Джейн!
Из ниоткуда прямо на стол упал небольшой кусок самородного металла. Доктор потянулся было к нему, но быстро отдернул руку — металл покрывал слой изморози, с легким шипением растущий прямо на глазах, по мере того как смертоносный холод вытягивал влагу из воздуха. Форестер поднял глаза к темному небу, слегка нахмурился, словно прилагая усилие, — и самородок исчез так же внезапно, как и появился.
И снова в течение долгих минут доктор продолжал строчить математические уравнения. На мгновение он взглянул в сторону девочки — она стояла со странным выражением на лице. Глаза ребенка стали еще темнее и словно утратили способность видеть, как будто гуманоиды снова завладели ее разумом. Тонкие пальцы доктора сломали новую логарифмическую линейку, но он даже не заметил этого. Затаив дыхание, Форестер написал еще несколько строк, а потом приказал Джейн:
— Закрой глаза!
Вспышка света ярче молнии осветила мрачную холодную ночь. Новая голубая звезда вспыхнула на мгновение над мертвыми холмами черной планеты, но через несколько мгновений ее свет угас, растворившись во мраке.
Форестер отрицательно покачал головой на невысказанный вопрос Джейн:
— Нет, я все еще помню не до конца. Это лишь один из вариантов первоначального уравнения, описывающий превращение массы в свободную энергию без привлечения психофизического компонента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35