Вийон проклял свою незадачу. Снег больше не идет! Ведь
теперь, куда он ни подастся, повсюду за ним будет неизгладимый след на
сверкающей белизне улиц; куда он ни подастся, он всюду будет прикован к
дому на кладбище Сен-Жан; куда он ни подастся, он сам протопчет себе до-
рогу от места преступления к виселице. Насмешливый взгляд мертвеца при-
обрел теперь для него новое значение. Он щелкнул пальцами, словно под-
бадривая самого себя, и, не выбирая дороги, наугад шагнул по снегу в
один из переулков.
Два видения преследовали его неотступно: Монфоконская виселица, какой
она представлялась ему в эту ясную ветреную ночь, и мертвец с лысиной в
венке рыжих кудрей. Оба видения сжимали ему сердце, и он все ускорял
шаг, как будто от назойливых мыслей можно было убежать. По временам он
тревожно и быстро озирался через плечо, но на заснеженных улицах, кроме
него, не было ни души, и только ветер, вырываясь из-за углов, то и дело
взметал прихваченный морозом снег струйками поблескивающей снежной пыли.
Вдруг он увидел вдали черное пятно и огоньки фонарей. Пятно двига-
лось, и фонари покачивались из стороны в сторону. Это был патруль. И хо-
тя он лишь пересекал улицу, Вийон счел за благо поскорее скрыться с
глаз. Ему совсем не хотелось услышать оклик патрульных, но он отлично
понимал, как выделяется на снегу его одинокая фигура. По левую руку от
него возвышался пышный когда-то особняк с башенками и портиком парадных
дверей. Вийон помнил, что здание заброшено и давно пустует. Он в три ша-
га достиг его и укрылся за выступом портика. Там было совсем темно после
блеска заснеженных улиц, и, вытянув вперед руки, он нащупывал дорогу,
как вдруг наткнулся на что-то странное на ощупь, одновременно и жесткое
и мягкое, плотное и податливое. Сердце у него екнуло, он отпрянул назад
и стал испуганно вглядываться в это препятствие. Потом с чувством облег-
чения засмеялся. Всегонавсего женщина, и к тому же мертвая. Он стал воз-
ле нее на колени, чтобы удостовериться в этом. Она уже одеревенела и за-
коченела, как ледышка. Рваное кружево трепалось на ветру, едва держась
на ее волосах, а щеки были совсем недавно густо нарумянены. В карманах
ни гроша, но в чулке, ниже подвязки, Вийон нашел две маленькие монетки,
те, что зовут в народе "беляшками". Не жирно, но хоть что-нибудь, и поэ-
та взволновала мысль, что женщина умерла, так и не успев потратить их.
Странная и жалостливая история. Он перевел взгляд с монеток на мертвую и
обратно и покачал головой, размышляя о загадках человеческой жизни. Ген-
рих Пятый английский умер в Венсенне сразу после того, как завоевал
Францию, а эта бедняжка замерзла на пороге дома какого-то вельможи, так
и не истратив двух беляшек... Да, жестоко управляет миром судьба. Долго
ли истратить эти две монетки, и все-таки во рту был бы еще один вкусный
кусок, и губы лишний раз со смаком причмокнули бы перед тем, как дьявол
заберет душу, а тело пожрут вороны или крысы. Нет, что касается его, то
пусть уж свечка догорает до конца, прежде чем ее задуют, а фонарь ра-
зобьют.
Пока эти мысли проносились у него в мозгу, он почти машинально стал
нащупывать кошелек в кармане. И вдруг сердце у него остановилось. Холод-
ные мурашки побежали по икрам, и на голову словно обрушился удар. С ми-
нуту он стоял, как бы оцепенев, потом судорожным движением снова сунул
руку в карман и наконец осознал свою потерю, и тогда его сразу бросило в
пот. Для гуляки деньги - это нечто живое и действенное, всего лишь тон-
кая завеса между ним и наслаждением. Предел этому наслаждению кладет
только время. С несколькими луидорами в кармане гуляка чувствует себя
римским императором, пока не истратит их до последнего гроша. Такому по-
терять деньги - значит испытать величайшее несчастье, мгновенно перенес-
тись из рая в ад, после всемогущества впасть в полное ничтожество. И
особенно, если ради этого суешь голову в петлю, если завтра тебя ждет
виселица в расплату за тот же кошелек, с таким трудом добытый и так глу-
по утерянный!
Вийон стоял, сыпля проклятиями, и вдруг швырнул обе беляшки на улицу,
погрозил кулаком небесам и затопал ногами, не очень смутившись тем, что
они попирают труп несчастной женщины. Потом он быстро зашагал обратно к
дому близ кладбища. Он позабыл всякий страх, позабыл про патруль, кото-
рый, правда, был теперь уже далеко, забыл про все, кроме утерянного ко-
шелька. Напрасно оглядывал он сугробы по обе стороны дороги: нигде ниче-
го не было. Нет, он обронил его не на улице. Может быть, еще в доме? Ему
так хотелось пойти туда и поискать, но мысль о страшном бездыханном оби-
тателе этого дома пугала его. И кроме того, подойдя поближе, он увидел,
что их усилия загасить огонь оказались безуспешными, более того, пламя
там разгоралось, и пляшущие отсветы его в окнах и щелястой двери подс-
тегнули в поэте страх перед властями и парижской виселицей.
Он вернулся под арку особняка и стал шарить в снегу в поисках моне-
ток, выброшенных в порыве ребячливой досады. Но найти ему удалось только
одну беляшку, другая, должно быть, упала ребром и глубоко зарылась в
снег. С такой мелочью в кармане нечего было и мечтать о буйной ночи в
каком-нибудь притоне. И не только мечта об удовольствии, смеясь, ус-
кользнула из его пальцев, ему стало не на шутку плохо, все тело заломило
от нешуточной боли, когда он остановился перед аркой этого дома. Пропо-
тевшее платье высохло на нем; и хотя ветер стих, крепчавший с каждым ча-
сом мороз пробирал его до мозга костей. Что ему делать? Время, правда,
позднее, рассчитывать на успех не приходится, но он все же попытает
счастья у своего приемного отца - капеллана церкви Святого Бенуа.
Всю дорогу туда он бежал бегом и, добежав, робко постучал в дверь.
Ответа не было. Он стучал снова и снова, смелея с каждым ударом. Наконец
внутри послышались шаги. Зарешеченный глазок обитой железом двери при-
открылся, и через него глянул луч желтоватого света
- Станьте поближе к окошечку, - сказал изнутри голос капеллана.
- Это я, - жалобно протянул Вийон.
- Ах, это ты, вот как! - сказал капеллан и разразился вовсе не подо-
бающей священническому сану бранью за то, что его потревожили в такой
поздний час, а под конец послал своего приемного сына обратно в ад, от-
куда он, должно быть, и пожаловал.
- Руки у меня посинели, - молил Вийон. - Ноги замерзли и уже почти не
чувствуют боли, нос распух от холода, мороз у меня и на сердце. Я не до-
живу до утра. Только на этот раз, отец мой, и, как перед богом, больше я
не попрошусь к вам.
- Пришел бы пораньше, - холодно возразил капеллан. - Молодых людей
надо кое-когда учить умуразуму. - Он захлопнул глазок и не спеша удалил-
ся.
Вийон был вне себя, он колотил в дверь руками и ногами и бранился
вслед капеллану.
- Вонючий старый лис! - кричал он. - Попадись ты мне только, я тебя
спихну в тартарары!
Где-то далеко в глубине переходов хлопнула дверь, и звук этот еле до-
несся до уха поэта. Он с проклятием утер рот рукою. Потом, поняв всю ко-
мичность своего положения, рассмеялся и с легким сердцем поглядел на не-
бо, туда, где звезды подмигивали, потешаясь над его неудачей.
Что ему делать? Похоже, придется провести эту ночь на морозе. Ему
вспомнилась замерзшая женщина, и мысль о ней оледенила его сердце стра-
хом. То, что случилось с ней поздним вечером, может случиться с ним под
утро. А он так молод! И столько еще у него впереди всяких буйств и разв-
лечений! Глядя на себя как бы со стороны, он совсем растрогался при мыс-
ли о такой судьбе, и воображение тут же нарисовало ему картину, как ут-
ром найдут его окоченевшее тело.
Вертя в пальцах беляшку, он мысленно перебрал все шансы. К несчастью,
он перессорился со своими старыми друзьями, которые когда-то выручали
его в подобных случаях. Он издевался над ними в своих стихах, дрался с
ними, обманывал их. И все же теперь, в час последней крайности, хотя бы
один человек, пожалуй, смягчится. Вот он, единственный шанс. Во всяком
случае, попытаться стоило, и он непременно это сделает.
В пути два обстоятельства, сами по себе не столь уж значительные,
настроили его мысли совсем на другой лад. Сначала он напал на след пат-
руля и шел по нему несколько сот шагов. Это уводило его в сторону от це-
ли, зато он приободрился: хоть свои следы запутаешь. Ему не давал покоя
страх, что его выслеживают по всему занесенному снегом Парижу и схватят
сонным еще до рассвета. Второе обстоятельство было совсем иного рода. Он
прошел мимо перекрестка, где несколько лет назад волки сожрали женщину с
ребенком. Погода была сейчас самая для этого подходящая, и волкам опять
могло прийти в голову прогуляться по Парижу. А тогда одинокий прохожий
на этих пустынных улицах едва ли отделается одним испугом. Он остановил-
ся и наперекор самому себе стал озираться - в атом месте сходилось нес-
колько улиц. Он вглядывался в каждую из них, не покажутся ли на снегу
черные тени, и, затаив дыхание, вслушивался, не раздастся ли вой со сто-
роны реки. Ему вспомнилось, как мать рассказывала про этот случай и во-
дила его сюда показывать место. Его мать! Знать бы, где она теперь -
тогда убежище было б ему обеспечено. Он решил, что утром же справится о
ней и непременно сходит навестить ее, бедную старушку! С такими мыслями
он подошел к знакомому дому - здесь была его последняя надежда на ноч-
лег.
В окнах было темно, как и по всей улице, но, постучав несколько раз,
он услышал, что внутри задвигались, отперли где-то дверь, а потом чей-то
голос осторожно спросил, кто там. Поэт назвал себя громким шепотом и не
без страха стал ждать, что же будет дальше. Ждать пришлось недолго,
вверху распахнулось окно, и на ступени выплеснули ведро помоев. Это не
застало Вийона врасплох, он стоял прижавшись, насколько было возможно, к
стене за выступом входной двери, и все же мигом промок от пояса до самых
пяток. Штаны на нем сейчас же обледенели. Смерть от холода и простуды
глянула ему прямо в лицо. Он вспомнил, что с самого рождения склонен к
чахотке, и прочистил горло, пробуя, нет ли кашля. Но Опасность заставила
его взять себя в руки. Пройдя несколько сот шагов от той двери, где ему
оказали такой грубый прием, он приложил палец к носу и стал размышлять.
Единственный способ обеспечить себе ночлег - это самому найти его. Поб-
лизости стоял дом, в который как будто не трудно будет проникнуть. И он
сейчас же направил к нему свои стопы, теша себя по пути мыслями о столо-
вой с еще не остывшим камином, с остатками ужина на столе. Там он прове-
дет ночь, а поутру уйдет оттуда, прихватив посуду поценней. Он даже при-
кидывал, какие яства и какие вина было бы предпочтительнее найти на сто-
ле, и, перебирая в уме все свои самые любимые блюда, вдруг вспомнил про
жареную рыбу. Вспомнил - и усмехнулся и в то же время почувствовал ужас.
"Никогда мне не закончить эту балладу", - подумал он и его всего пе-
редернуло при новом воспоминании.
- Черт бы побрал эту башку! - громко проговорил он и плюнул на снег.
В намеченном им доме на первый взгляд было темно; но когда Вийон стал
приглядывать уязвимое для атаки место, за плотно занавешенным окном
мелькнул слабый луч света.
"Ах ты, черт! - мысленно ругнулся он. - Не спят! Какой-нибудь школяр
или святоша, будь они неладны! Нет, чтобы напиться как следует и храпеть
взапуски с добрыми соседями! А на кой тогда бес вечерний колокол и бед-
няги звонари, что надрываются, повиснув на веревках? И к чему тогда
день, если сидеть до петухов? Да чтоб им лопнуть, обжорам! - Он ух-
мыльнулся, видя, куда завели его такие рассуждения. - Ну, каждому свое,
- добавил он, - и коль они не спят, то, клянусь богом, тем более основа-
ний честно напроситься на ужин и оставить дьявола с носом".
Вийон смело подошел к двери и постучал твердой рукой. В предыдущие
разы он стучал робко, боясь привлечь к себе внимание. Но теперь, когда
он раздумал проникать в дом по-воровски, стук в дверь казался ему самым
простым и невинным делом. Звуки его ударов, таинственно дребезжа, разда-
вались по всему дому, словно там было совсем пусто. Но лишь только они
замерли вдали, как послышался твердый, размеренный шаг, потом стук отод-
вигаемых засовов, и одна створка двери широко распахнулась, точно тут не
знали коварства и не боялись его. Перед Вийоном стоял высокий, сухоща-
вый, мускулистый мужчина, правда, слегка согбенный годами. Голова у него
была большая, но хорошей лепки; кончик носа тупой, но переносица тонкая,
переходящая в чистую, сильную линию бровей. Рот и глаза окружала легкая
сетка морщинок, и все лицо было обрамлено густой седой бородой, подстри-
женной ровным квадратом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49