— Верно, за несколько часов вы едва успеете оповестить народ да разместиться в комнатах, — но слухи разлетаются бойчее пчел. Да, небольшое представление нынче же вечером было бы неплохо.
— Мы займемся тотчас же, — пообещал Андров. — Если вы только пришлете хлеб с пивом, о которых говорили...
— Да, конечно! — Эотин кивнул и направился в сторону кухни. Андров же повернулся к возчикам. — Бартоломью! Честер! Подайте телеги туда, куда он указал!
У стремени Дирка возник конюх.
— Твоего коня ставить на конюшню, игрок?
— Что? А, да, конечно! — Дирк спешился, отвязал седельные мешки и, пока конюх уводил его коня, помог матери Колла спешиться с ослика. Колл помог Дицее (к немалому ее раздражению), и прислуга увела ослов. Две большие телеги откатили назад, к стене постоялого двора, подогнав их задом друг к другу. Остальным актеры сунули под колеса поленья, забив их для надежности обухами топоров, потом полезли наверх и принялись разгружать свою поклажу, передавая сундуки и узлы тем, кто остался на земле. За считанные минуты обе телеги оказались пусты. После этого те, кто находился на телегах, сняли боковые и задние борта — оказывается, они не были приколочены, а только вставлялись в пазы — и поставили их вертикально у самых стен, закрепив подкосами. На получившиеся в результате столбы начали вешать что-то вроде занавески.
— Слыхал когда-нибудь про профессиональные союзы? — вполголоса спросил у Гара Дирк.
— Приходилось, — так же тихо отвечал Гар.
— А этим парням — явно нет.
Колл задумался о том, что они имели в виду. До сих пор ему приходилось слышать слово «союз» только от сельского священника — когда тот называл брак «священным союзом». Может, Дирк с Гаром хотели сказать, что все эти актеры повязаны узами какой-то разновидности брака? А если так, можно ли считать такой «союз» хоть немного святым?
Тем временем актеры повесили перед первой занавеской вторую. Когда они покончили с этим, один из них потянул за веревку, и занавеси раздвинулись. Колл удивленно уставился на это, а Дицея захлопала в ладоши от восторга.
— Вот здорово!
Тот, что тянул за веревку, дернул ее еще раз и довольно кивнул, когда занавески снова задернулись.
— Сцена готова. Как там с уборными?
— Уже готовы, — откликнулся Виктор с земли. Дицея нахмурилась.
— Какие еще уборные?
— Место, где актеры меняют костюмы, — объяснил Андров. — Хотите посмотреть?
— Ну конечно! — вскричала Дицея, и Андров повел их за телеги. Виктор как раз прилаживал к передней части одной из телег лесенку; вторая — с противоположной стороны — уже стояла на месте, и Альма стояла наверху, подвешивая еще одну занавеску, поменьше, на деревянную раму. Виктор отступил на шаг, пропуская наверх Элайну, та подобрала второй конец этой занавески и принялась привязывать ее с этой стороны.
— Выходить на сцену или уходить с нее актерам придется по лестницам, — объяснял Андров, — а в уборные они попадают через щели в занавесе-заднике. — Он провел их внутрь, и они оказались в помещении примерно двенадцать на восемь футов. Вдоль боковых сторон уже были прилажены перекладины-вешалки, на которые Элспет и Дрю развешивали наряды.
Дицея смотрела на все это, восторженно вытаращив глаза, но мать неодобрительно поцокала языком:
— Да этак любой со второго этажа может выглянуть наружу и увидеть, как женщины раздеваются!
— Вряд ли они увидят много, — со смехом заверила ее Дрю. — Сценические костюмы мы почти всегда носим поверх рубахи, так что меняем только верхнюю одежду.
Виктор тоже рассмеялся. Пока они разговаривали, он успел выкопать посреди помещения яму и теперь, отложив лопату, принял у Константина столб дюймов пять толщиной и поставил его в эту яму.
— Мы, любезная, все это сейчас крышей накроем, так что не бойтесь: даже птичка сверху не увидит ничего.
— И потом, — добавил Андров, — если зрители увидят, как мы переодеваемся, это испортит спектакль.
— Какие чудные платья! — Дицея с сияющими от восторга глазами протянула руку, чтобы пощупать переливающийся бархат.
— Ох, вот этого не надо, лапочка! — Андров задержал ее руку. — Это платье принадлежит самой Катарине, не труппе.
Услышав свое имя, Катарина оглянулась. Возраста она была среднего — примерно как мать Колла.
— У тебя чистые руки, милочка?
Дицея покосилась на свои руки и кивнула:
— Чистые, госпожа.
— Так трогай, не бойся. Славная ткань, не так ли? Его мне дала горничная графини — ее госпожа все равно выбрасывала его, а сама она такое дорогое носить, конечно, не могла.
— А актрисы могут? — ахнула Дицея.
— Да, но только когда мы разыгрываем пьесу.
— Тогда я должна стать актрисой! — воскликнула Дицея. Актеры рассмеялись, и она, покраснев, осеклась. Однако Андров только серьезно кивнул.
— Слыхал я и похуже поводы для желания выйти на подмостки. Но ремесло наше связано с тяжелым трудом, лапуля, — и тебе предстоит очень многому научиться, если ты этого действительно хочешь.
— Хочу! — вскричала Дицея. — А уж тяжелого труда мне не избежать, чем бы я ни занялась!
— Но у тебя, возможно, нет дара перевоплощения, — предупредил ее Андров.
— И тебя может утомить слишком уж назойливое внимание ноблей и всяких там мелких дворян, — напомнила ей Дуз, мрачно покосившись при этом на Магду, которая отвечала ей таким же взглядом. — Ведь некоторые считают актрис, понимаешь ли, дешевыми игрушками.
— Лорды и рыцари считают всех женщин такими, что бы мы ни делали! — сердито передернула плечиками Дицея.
— Дицея! — ахнула мать.
— А что тут скрывать, мама? — заломила бровь Дицея. — Только вмешательство Колла помогло мне убежать в тот раз, когда я не успела вовремя изобразить из себя дурочку и дурнушку.
Кьяра удивленно повернулась к ней.
— Ты что, правда умеешь делать себя такой непривлекательной, чтобы рыцари проезжали мимо, не обратив на тебя внимания?
— А разве не каждой крестьянской девушке приходится этому учиться? — ответила Дицея вопросом на вопрос.
— Ну, не знаю. — Кьяра повернулась к Андрову. — Может, она все-таки не без способностей.
Дицея зажмурилась, потом расцвела счастливой улыбкой и повернулась к Гару.
— А какую роль будете исполнять вы, сэр рыцарь?
— Да, действительно, какую? — одарила его томным, искушающим взглядом Дуз.
— Защитника невинности, — с улыбкой отвечал Гар. Все рассмеялись, но Андров ограничился улыбкой и кивком.
— Это может пригодиться, юный сэр, очень пригодиться. Ну, не обязательно только невинности, но защитник? О да, с этим вы справились бы очень неплохо — при желании, конечно!
Продолжая улыбаться, Гар повернулся к нему:
— Что именно вы имели в виду, мастер Андров?
Глава 9
Представление началось сразу после полудня. Хозяин, Эотин, послал своих конюших на рынок пустить молву, и публика начала стекаться, когда солнце еще только подползало к зениту. Младшие актеры Андрова, совсем еще мальчишки, стояли у ворот, собирая медяки со зрителей. Раз или два мимо них пытались прошмыгнуть задаром, и всякий раз дорогу нарушителю заступал Гар.
— Мне показалось, ты забыл заплатить мальчику, приятель!
— Какого... Ох да! Сейчас! — И нарушитель, недовольно ворча, возвращался заплатить за вход.
Андров стоял тут же, рядом, одобрительно кивая.
— Отлично, друг мой, просто замечательно. Обыкновенно мальчикам помогает кто-нибудь из актеров, но у вас выходит несравненно лучше.
Гар пожал плечами.
— Иногда непривлекательная внешность полезнее.
— Непривлекательная? Это у вас-то? — иронично покосился на него Андров. — Кое-кто из наших молодых женщин считает иначе. Кстати, друг мой Гар, вы сделаете мне большое одолжение, если не будете обращать на их расположение особого внимания.
— Поступать иначе было бы неблагородно по отношению к другу, — улыбнулся Гар. — Уверяю вас, каков бы ни был обычай, я отношусь к людям с подобающим уважением.
Когда двор заполнился, Андров в сопровождении мальчиков и Гара пробрался вдоль стены к артистической уборной. Там царила паника.
— Мастер Андров! — бросилась к ним Элспет. — Джонатан заболел!
— Правда заболел, — подтвердила мать. — Лоб горячий, да в животе корчи. Скушал чего не того, точно говорю.
— Но он поправится? — с тревогой спросил Андров.
— Думаю, поправится, но за ним нужен уход. И уж покуда поправится, дня три пройдет, если не больше. Может, даже неделя.
— Ну, хоть это хорошо. — Старший актер немного успокоился, но тут же снова застыл. — А кто будет играть рыцаря?
— Ну, Аксель может... — предложила Элспет.
— На него же броня не налезет! Она вообще не налезет ни на кого, кроме Джонатана! — От огорчения мастер Андров даже дернул себя за бороду. — Дайте подумать... Что нам остается?
— А вам действительно необходим рыцарь? — поинтересовался Гар.
— А как же нам без рыцаря? Кто еще поведет крестьян на великана?
— Вот Аксель и поведет, — улыбнулся Гар.
— Вздор какой! Чтобы простой крестьянин повел остальных против чудовища? Да разве кто-нибудь поверит в такое? Публика нас просто освищет!
— Вовсе нет, — заверил его Гар. — В такое очень даже можно поверить. Попробуйте. В худшем случае публика будет настолько потрясена, что не скажет вообще ничего.
— Ба, да это новинка, это оживит пьесу! — Глаза у Акселя восторженно вспыхнули. — Позвольте мне попробовать, мастер Андров!
— У нас ведь нет другого выбора, так? — вздохнул Андров. — Ладно, ребята, — крестьян на великана поведет Аксель. А теперь одеваться и на сцену, живо! Пока толпа не растерзала нас от нетерпения!
Спустя всего несколько минут мальчики в ярких ливреях — явно доставшихся им от герольдов какого-то герцога — выступили с барабаном и трубой на сцену и громко, хотя и чуть фальшивя, исполнили вступление. Толпа зрителей немного притихла, и на их место вышел Андров со вступительным словом.
— Добро пожаловать, добрые зрители! Смотрите и наслаждайтесь! Для вас мы исполним на этой сцене сказку про Гаргантюа!
По толпе зрителей пробежал возбужденный шепот. Колл хорошо расслышал его, ибо находился в самой гуще этой толпы: в его задачи входило присматривать за зрителями на предмет тухлых фруктов, излишне восторженных почитателей хорошеньких актрис, не говоря уже о тех, кто перебрал пива. Увы, и фруктов, и пива в толпе было предостаточно: служанки с постоялого двора сновали среди зрителей, предлагая тем подкрепиться, — и с одного взгляда на корзины с фруктами Коллу стало ясно, что Эотин воспользовался возможностью избавиться от залежалого товара.
Впрочем, следить за толпой Коллу сделалось гораздо труднее, когда Кьяра и Дюз в самых красивых нарядах выпорхнули на сцену и принялись обсуждать ужасного великана, приближавшегося к их деревне. Движения их были столь изящны, а подолы обрезаны так высоко, что Колл с большим трудом заставлял себя оторвать взгляд от хорошеньких актрис и следить за зрителями. Тем не менее ему это удавалось, но он все же поднял взгляд на сцену, когда на нее вышел Андров и прогнал девушек: великан подошел уже совсем близко. Они подчинились, но стоило ему уйти, как они вернулись, хихикая и предвкушая, как они спрячутся и увидят великана.
Тут появился и сам Гаргантюа, и весь зал дружно ахнул от страха. Даже Колл не удержался от потрясенного вздоха при виде его огромного роста, горы мускулов и устрашающей маски. Конечно же, он сразу вспомнил, что «Гаргантюа» — всего лишь его господин, Гар, и он успокоился, но не совсем, ибо ему все равно не помнилось, чтобы Гар был таким огромным.
Ну, роста ему и правда немного добавили. Он обул башмаки с подошвами толщиной добрых три дюйма, да и маска возвышалась над головой еще на фут. Он подошел к Кьяре и осторожно погладил ее по волосам. Мгновение она стояла, дрожа, потом взвизгнула и бросилась прочь — вернее, попыталась броситься, но Гаргантюа схватил ее за руку. Она дернулась и безвольной куклой осела на пол. Дуз упала на колени и закрыла лицо руками.
— Она мертва! Ты, гадкое чудовище, — ты убил ее! — вскричала она и с плачем убежала со сцены. Оставшись один, Гар осторожно, едва не сломав ногу на этих толстенных подошвах, опустился на колени, снова дотронулся до волос Кьяры, потом приподнял ей голову, руку... Колл сообразил, что великан снова пытается заставить красавицу танцевать с ним. Когда тот понял, что это невозможно, плечи его обвисли, и все его тело превратилось в олицетворение безутешного горя. Зал замер, завороженный нежностью души незадачливого чудовища, и до него донесся сдавленный всхлип.
Потом Гаргантюа встал, порылся в сумке у себя на поясе и вытащил из нее мышь. Кое-кто из женщин негромко взвизгнул, а мужчины неодобрительно фыркнули, пока до них не дошло, что это всего лишь кукла. Маленький зверек вертелся у великана на ладони, а тот осторожно гладил его пальцем. Плечи его распрямились, и лицо просветлело. Утешившись, он сунул мышку обратно в сумку и, тяжело топая, ушел со сцены.
Так все и продолжалось: Гаргантюа все пытался быть дружелюбным и даже нежным, но, не осознавая своей силы, только губил все вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30