- Контракт? - тупо переспросил Александр, у которого вся эта информация сейчас плохо укладывалась в голове. Они как раз поднялись по лестнице, куда устремлялся перед кончиной Алишер и попали, вероятно, в комнаты хозяина. Здесь же валялась на диване его одежда, дипломат, оружие... - Я же не местный. Как и ты. Но ты московская штучка, а я Ростовская. Я - специалист. Когда надо где-нибудь убрать много и чисто, связываются со мной. Платят неплохо, а за качество исполнения заказа я отвечаю. Мне была поставлена задача убирать всех, кто хочет тебя грохнуть. - Почему же вы позволили меня похитить? - Ты не понял, парень, - сказал Меченый. Он как раз закончил осмотр. - Пошли, пива глотнем. Жара, - добавил он, - сейчас бы в море нырнуть, да недосуг. А пива пойдем глотнем. - Так о чем это я? - спросил он позже, когда они вернулись в комнату, где нашли свой конец Рашид и Рыжий, соединенные теперь не только созвучием имен, но и Судьбой. - Ты не врубился, - продолжил Меченый, рассеянно занимаясь поисками чистой посуды, - ты не врубился, что я работаю. По контракту работаю. Ну, убил бы я тех двоих ещё в порту, что из того? Раз они тебя сразу не шлепнули, значит их послали привезти клиента с собой. Я проследил, куда они направляются, вычислил, что плывут на загородную хазу Алишера этот домик он недавно приобрел - и явился как раз вовремя. - Но меня могли убить, - угрюмо сказал Александр. - Я тоже так думал. Лично я рассчитывал захватить Алишера и побольше его шестерок уже расслабившихся. Так что можешь понять, как я был поражен, что они не только тебя не сломали, но и недооценили. Впрочем, как и я. Впрочем, как и все. Меченый с наслаждением выдул свою кружку пива. Покосился на Александр. - Не куксись. Пей лучше. Давай за твое везенье. Хочешь совет? - неожиданно спросил он и, не ожидая согласия, сказал. - Советую тебе стать профессионалом. Конечно, ты сейчас салага, ничего не умеешь, сейчас ты птенец, которого, по всем законам, мимоходом можно прихлопнуть. Но ведь пока не смогли. Сколько народу полегло!.. И все, чтобы тебя достать. А ты все ещё жив! - взмахнул он кружкой в так своим словам. - Таллант. Таллант надо пестовать. Так что предлагаю тебе свою бескорыстную поддержку. Пока мне не предложили за тебя взяться. Тогда будет уже поздно. Думай. - Почему вы мне это говорите? спросил Александр. - Потому, что меня восхищает твоя живучесть. А ещё потому, что если не примешь мое предложение, то тебе в любом случае не жить. Ворон - это голова! Ворон - это стратег, каких мало. Алишер и его ещё живой братец так, мелочь, заезжая шушера. Это им в нашей неразберихе кажется, что все можно. На самом деле их время закончится не сегодня, так завтра. А Ворон умный. И он обязательно начнет подчищать тылы. Зачем тогда ему, спрашивается, будешь нужен ты? А если кто любопытствовать начнет? - Вы имеете в виду наличие двух Александров? - Естесственно? - сказал он. - Сам подумай: два Санька! Нет, друг, ещё два-три дня, и все будет кончено. Понимаешь, Санек приговорен. Это вопрос принципа и ихней кавказской чести. Алишер, брат, сват, пусть все будут убиты, но и Санек тоже. Он оскорбил весь род. Я так понимаю. Если предъявят твой труп, Санька можно временно спрятать и все такое. - Вы предлагаете мне сбежать? - спросил Александр. Куда? - покачал головой Меченый. Он вновь наполнил кружки. По щеке его, огибая большое коричневое родимое пятно ползла струйка пота. - Все предопределено, тем более, что твой паспорт, как ты понимаешь, у Саньки. Так что, либо ты будешь работать со мной, либо Ворон тебя уберет. Если, конечно, не произойдет что-то из ряда вон, - добавил он, допивая уже вторую кружку пива. Вытер пену с губы и, задумчиво посмотрев на Александр, добавил. - Впрочем, может с тобой как раз и может выйти из ряда вон выходящее. Давай, дерзай. Между тем в открытое окно слетались мухи, вероятно, привлеченные запахами. Густо пахло пивом, кровью, сигаретным дымом, так что под потолком уже вилась нескончаемая плотная карусель пока ещё черных мелких тварей, иногда прорезаемая тяжелым, стремительным пролетом зеленой твердой мухи. - Да, - спохватился Меченый, - чуть не забыл. Он вытащил из сумки пачку долларов, изъятую в ходе обысков и, отсчитав часть, передал Александру. - Бери, заработал. Это твоя доля, четырнадцать тысяч баксов. Так сказать, на мороженное. И пора нам отсюда сваливать. Я думаю, сюда пока больше никто не явится. Он посмотрел на Александра со знакомым выражением. - Ну и рожа у тебя! - сказал он с интонацией почти Жигловской. - Пошли. Я тебя до больницы подброшу.
ГЛАВА 18
ВЕРЕ ХВАТАЕТ РАБОТЫ
Меченый довез Александра до городской больницы, попросил не трепаться Воронову о Саньке, о разных подсадных утках и главное, не тянуть с окончательным ответом на его предложение. С тем и уехал. Александр подождал, пока черный джип Жоры не скрылся за углом, отвернулся и пошел к главному входу. Сейчас в разгар утра - на стене вестибюля часы показывали без десяти девять - народ уже здесь был. Больные в пижамах выходили проветриться на свежий воздух, бесконечные старушки сидели по лавкам вдоль стен, стояла очередь посетителей к окошку, где воседала сердитая пожилая медсестра. Александр, чувствуя себя старожилом, проследовал сквозь разношерстные толпы и прямо в кабинет дежурного врача. Веру он застать не надеялся, но все же заглянул. Она была ещё там. Причем, не одна. Разговаривала с большим, полным мужчиной с гладким благообразным лицом дореволюционного демократа. Он был одет в легкий бежевый костюм, сорочку. Даже был при галстуке, несмотря на все усиливавшуюся жару. По оживленному виду Веры Александр, почему-то, решил, что мужчина не больной, а гость здесь. Как оказалось, был прав. Вера взглянула на Александра и удивленно встала ему навстречу. - Что с вами? - невольно воскликнула она. - Да вот, со ступенек упал, - попробовал ухмыльнуться Александр и впервые почувствовал, что улыбаться больно. Вопросительно поглядывая на мужчину, он продолжил говорить Вере. - Не могли бы вы мне оказать первую помощь? Или, если вам трудно после дежурства, то направьте к другому врачу. Мне был хотелось уйти побыстрее, я ещё ничего не успел, даже к вашему знакомому, Субботину. Речь его удивила Веру скорее дипломатической интонацией, чем смыслом. - Конечно, - сказала она. Оглянулась на мужчину. - Кстати, познакомтесь . Это и есть Субботин Павел Андреевич. Я ему позвонила на счет вас, но он твас не дождался и, вот, он и заехал сюда. Александр пожал полную руку поднявшегося Субботина, приветливо улыбнувшегося ему. - Очень рад. Поразительное сходство, несмотря на ваше падение со ступенек. Если бы меня Верочка не предупредила, я бы вас обязательно спутал с нашим молодым общественным деятелем. Вера усадила Александра на знакомую ему кушетку, осмотрела - ужаснулась. - Где это так можно упасть?! - Ничего страшного, сказал Александр. - Только с ухом осторожнее, оно почти отрезано. И валец, вот, все время кровоточит, двух фаланг лишился. Вера не ответила, вся ушла в работу. Попросила Субботина подождать, если у него есть время, и увела Александра в операционную, где, сделав на этот раз местную анестезию, довольно быстро пришила ему ушную раковину и обработала культю пальца Заодно перевязала и лоб. Сказала, что несмотря на его бурную жизнь, шов заживает неплохо. Чему Александр был только рад. Минут через сорок его мучения (мучения!) кончились, и они с Верой вернулись в комнату держуноного врача. Павел оказывается беседовал с юркой рыжей красоткой в открытом коротеньком сарафанчике. Она сидела на стуле, закинув ногу на ногу и обнажив в разрезе юбки длинное загорелое бедро. Александр лишний раз отметил, что здесь, на юге, все женщины, особенно помоложе, выглядят как спелые сливки - так и хочется сорвать и в рот положить. Рыжая обольстительница оказалась сменщицей Веры, на Александра, как на больного и слишком молодого, внимания не обратила, зато: Павел Андреевич, Павел Андреевич рассыпалась в наглом (Вера улыбалась через силу) кокетстве. Наконец, вышли. - Итак, - сказал Павел Андреевич, лучась на солнце всем своим улыбающимся лицом, - Верочка мне уже все рассказала, так что я в курсе. Очень интересно. Предлагаю подвести Верочку домой, ей после дежурства надо отдохнуть, а мы с вами побеседуем. Вера жила недалеко. Да и вообще, здешние расстояния после Москвы Александру после Москвы казались смешными. Через пятндцать минут доехали до её дома, одноподъездной семиэтажной башни, и она, попрощавшись, ушла. - У вас не найдется сигареты? - спросил Александр и Павел Андреевич, которого, несмотря на молодой ещё возраст - лет двадцать шесть-двадцать семь - иначе как по имени-отчеству назвать язык не поворачивался, с готовностью протянул ему пачку. Закурил и сам. - Так куда мы направимся? - спросил он. - Ко мне в редакции не стоит, слишком много народу, а у вас, как я понимаю, с аппартаментами не богато. Сейчас ещё рано, но нет ли какого-нибудь кафе, или ресторана? - спросил Александр. - Я проголодался. И еще, где можно доллары поменять? Я сегодня разбогател, одни доллары в кармане. - Разбогатели? - поднял брови Павел Андреевич. - Банк ограбили? - спросил он, заранее лучась улыбкой. - Нет, Алишера убил, - спокойно сказал Александр, и Павел Андреевич, поперхнувшись дымом, вильнул рулем, выскочил на встречную полосу, счастливо избежал столкновения с салатным "Запорожцем" и, вернувшись на свою полосу, выровнялся. - Предупреждать надо, - сказала он и тут же спросил на самом деле уже веря. - Это, конечно, шутка? Или вы фигурально выразились? - Какая шутка, на меня посмотрите, - указал себе на лицо Александр. - Н-да!.. сказал Павел Андреевич. - С вами интересно общаться. А обмен валюты прямо в ресторане. Между тем они уже ехали по набережной, но в сторону противоположную от порта и скоро приехали. Ресторан назывался "Приморский", был двухэтажный, имел открытые, уставленные столами террасы, с матерчатым пологом над каждой, что давало тень и прохладу. Столики, несмотря на ранний час, не пустовали, публика была приезжая, судя по вольности костюмов. За одним столиком сидели две пары в купальниках, то есть девушки в купальниках, а парни в плавках. Официант объяснил, где можно поменять валюту, Александр передал в окошко симпатичной Кармен сто долларов, получил взамен валюту местную и вернулся к Павлу Андреевичу, который, переварив сообщение Александра, сидел красный и взволнованный. Пока делали заказ (Александр преже всего заказал пива), ерзавший в своем красном пластиковом креслице Павел Андреевич сдерживался, но когда официант удалился, уже не мог терпеть. - Вы должны мне все рассказать. и не бойтесь, все, что вы расскажите, сохранится в тайне. Уж поверте, как в могиле. - На счет этого я не сомневаюсь, - ухмыльнулся Александр. - У вас в городе, я вижу, именно таким образом решают все проблемы. - Какие? - не понял Павел Андреевич. - Я по поводу могилы, - все ещё ухмылялся Александр. Однако, смешно ему не было. Официант принес заказанное пиво и прочие блюда. - Дело в том, сказал Александр, - что мне нужна помощь. Вернее, информация. Я чувствую, я знаю, что разгадка всему где-то рядом. Представляете, - всем телом повернулся он к журналисту, - я ведь в западне. Уеду ли я, или останусь здесь, мне все равно в ближайшие день-два конец. Но я чувствую, что все можно повернуть как надо. Но как? Где? Не вижу,не понимаю. Мне нужна информация, - повторил он. - И мне надо знать как можно больше о Воронове Станиславе Сергевиче. Я, почему-то, надеюсь, что вы мне поможите. - А на счет Алишера... Это правда? - спросил Павел Андреевич. - Увы. Потом можете съездить на виллу Алишера. Знаете, наверное? Ну да, прямо у моря, белый дом с колоннами. Только осторжнее, смотрите, чтобы там не застать кого из живых. Мало ли, могут уже приехать друзья и знакомые. Можете и в милицию сообщить, мол, позвонил неизвестного, и все прочее. Меня, конечно, не впутывайте.Я человек сейчас опасный, да и Воронов, конечно, дело замнет, а вам может не поздороваться. Да что я все вокруг да около, я лучше вам все расскажу. Следующие полчаса, осторожно жуя одной стороной рта (жевать на другой не позволяла болезненная пустота от выбитого зуба), он неторопливо рассказывал все свои приключения. И странно, поглядывая с высокой террасы на кипарисы внизу, на пляж, густо усеянный румяными телами, на искрящуюся синь моря с белыми чайками, приноровившимися, видно, питаться за счет пляжного лежбища, Александр сам дивился, как несовместима спокойная нега южного отдыха с событиями, участником которых все эти дни был он. А что уж говорить о журналисте, которого все сильнее охватывал азарт охотника за сенсациями. Только что руки не потирал, но был весь внимание. Так что, от такого слушателя Александр испытывал даже тщеславное удовольствие. Однако, после того, как рассказ был окончен, Павел Андреевич хмыкнул и с видимым сожалением констатировал, что выжать из этой истории ничего не удасться. И тут же пояснил, что имел в виду лишь собственный интерес. - Пока не прояснится, в какой мере Воронов заинтересован в вас и во всей этой истории, то есть, в какой степени затронуты здесь его личные интересы, амбиции, может быть, сама его судьба, мне, во-первых, не разрешат ничего печатать, а если и разрешат, то потом может последовать летальный исход, он рассмеялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
ГЛАВА 18
ВЕРЕ ХВАТАЕТ РАБОТЫ
Меченый довез Александра до городской больницы, попросил не трепаться Воронову о Саньке, о разных подсадных утках и главное, не тянуть с окончательным ответом на его предложение. С тем и уехал. Александр подождал, пока черный джип Жоры не скрылся за углом, отвернулся и пошел к главному входу. Сейчас в разгар утра - на стене вестибюля часы показывали без десяти девять - народ уже здесь был. Больные в пижамах выходили проветриться на свежий воздух, бесконечные старушки сидели по лавкам вдоль стен, стояла очередь посетителей к окошку, где воседала сердитая пожилая медсестра. Александр, чувствуя себя старожилом, проследовал сквозь разношерстные толпы и прямо в кабинет дежурного врача. Веру он застать не надеялся, но все же заглянул. Она была ещё там. Причем, не одна. Разговаривала с большим, полным мужчиной с гладким благообразным лицом дореволюционного демократа. Он был одет в легкий бежевый костюм, сорочку. Даже был при галстуке, несмотря на все усиливавшуюся жару. По оживленному виду Веры Александр, почему-то, решил, что мужчина не больной, а гость здесь. Как оказалось, был прав. Вера взглянула на Александра и удивленно встала ему навстречу. - Что с вами? - невольно воскликнула она. - Да вот, со ступенек упал, - попробовал ухмыльнуться Александр и впервые почувствовал, что улыбаться больно. Вопросительно поглядывая на мужчину, он продолжил говорить Вере. - Не могли бы вы мне оказать первую помощь? Или, если вам трудно после дежурства, то направьте к другому врачу. Мне был хотелось уйти побыстрее, я ещё ничего не успел, даже к вашему знакомому, Субботину. Речь его удивила Веру скорее дипломатической интонацией, чем смыслом. - Конечно, - сказала она. Оглянулась на мужчину. - Кстати, познакомтесь . Это и есть Субботин Павел Андреевич. Я ему позвонила на счет вас, но он твас не дождался и, вот, он и заехал сюда. Александр пожал полную руку поднявшегося Субботина, приветливо улыбнувшегося ему. - Очень рад. Поразительное сходство, несмотря на ваше падение со ступенек. Если бы меня Верочка не предупредила, я бы вас обязательно спутал с нашим молодым общественным деятелем. Вера усадила Александра на знакомую ему кушетку, осмотрела - ужаснулась. - Где это так можно упасть?! - Ничего страшного, сказал Александр. - Только с ухом осторожнее, оно почти отрезано. И валец, вот, все время кровоточит, двух фаланг лишился. Вера не ответила, вся ушла в работу. Попросила Субботина подождать, если у него есть время, и увела Александра в операционную, где, сделав на этот раз местную анестезию, довольно быстро пришила ему ушную раковину и обработала культю пальца Заодно перевязала и лоб. Сказала, что несмотря на его бурную жизнь, шов заживает неплохо. Чему Александр был только рад. Минут через сорок его мучения (мучения!) кончились, и они с Верой вернулись в комнату держуноного врача. Павел оказывается беседовал с юркой рыжей красоткой в открытом коротеньком сарафанчике. Она сидела на стуле, закинув ногу на ногу и обнажив в разрезе юбки длинное загорелое бедро. Александр лишний раз отметил, что здесь, на юге, все женщины, особенно помоложе, выглядят как спелые сливки - так и хочется сорвать и в рот положить. Рыжая обольстительница оказалась сменщицей Веры, на Александра, как на больного и слишком молодого, внимания не обратила, зато: Павел Андреевич, Павел Андреевич рассыпалась в наглом (Вера улыбалась через силу) кокетстве. Наконец, вышли. - Итак, - сказал Павел Андреевич, лучась на солнце всем своим улыбающимся лицом, - Верочка мне уже все рассказала, так что я в курсе. Очень интересно. Предлагаю подвести Верочку домой, ей после дежурства надо отдохнуть, а мы с вами побеседуем. Вера жила недалеко. Да и вообще, здешние расстояния после Москвы Александру после Москвы казались смешными. Через пятндцать минут доехали до её дома, одноподъездной семиэтажной башни, и она, попрощавшись, ушла. - У вас не найдется сигареты? - спросил Александр и Павел Андреевич, которого, несмотря на молодой ещё возраст - лет двадцать шесть-двадцать семь - иначе как по имени-отчеству назвать язык не поворачивался, с готовностью протянул ему пачку. Закурил и сам. - Так куда мы направимся? - спросил он. - Ко мне в редакции не стоит, слишком много народу, а у вас, как я понимаю, с аппартаментами не богато. Сейчас ещё рано, но нет ли какого-нибудь кафе, или ресторана? - спросил Александр. - Я проголодался. И еще, где можно доллары поменять? Я сегодня разбогател, одни доллары в кармане. - Разбогатели? - поднял брови Павел Андреевич. - Банк ограбили? - спросил он, заранее лучась улыбкой. - Нет, Алишера убил, - спокойно сказал Александр, и Павел Андреевич, поперхнувшись дымом, вильнул рулем, выскочил на встречную полосу, счастливо избежал столкновения с салатным "Запорожцем" и, вернувшись на свою полосу, выровнялся. - Предупреждать надо, - сказала он и тут же спросил на самом деле уже веря. - Это, конечно, шутка? Или вы фигурально выразились? - Какая шутка, на меня посмотрите, - указал себе на лицо Александр. - Н-да!.. сказал Павел Андреевич. - С вами интересно общаться. А обмен валюты прямо в ресторане. Между тем они уже ехали по набережной, но в сторону противоположную от порта и скоро приехали. Ресторан назывался "Приморский", был двухэтажный, имел открытые, уставленные столами террасы, с матерчатым пологом над каждой, что давало тень и прохладу. Столики, несмотря на ранний час, не пустовали, публика была приезжая, судя по вольности костюмов. За одним столиком сидели две пары в купальниках, то есть девушки в купальниках, а парни в плавках. Официант объяснил, где можно поменять валюту, Александр передал в окошко симпатичной Кармен сто долларов, получил взамен валюту местную и вернулся к Павлу Андреевичу, который, переварив сообщение Александра, сидел красный и взволнованный. Пока делали заказ (Александр преже всего заказал пива), ерзавший в своем красном пластиковом креслице Павел Андреевич сдерживался, но когда официант удалился, уже не мог терпеть. - Вы должны мне все рассказать. и не бойтесь, все, что вы расскажите, сохранится в тайне. Уж поверте, как в могиле. - На счет этого я не сомневаюсь, - ухмыльнулся Александр. - У вас в городе, я вижу, именно таким образом решают все проблемы. - Какие? - не понял Павел Андреевич. - Я по поводу могилы, - все ещё ухмылялся Александр. Однако, смешно ему не было. Официант принес заказанное пиво и прочие блюда. - Дело в том, сказал Александр, - что мне нужна помощь. Вернее, информация. Я чувствую, я знаю, что разгадка всему где-то рядом. Представляете, - всем телом повернулся он к журналисту, - я ведь в западне. Уеду ли я, или останусь здесь, мне все равно в ближайшие день-два конец. Но я чувствую, что все можно повернуть как надо. Но как? Где? Не вижу,не понимаю. Мне нужна информация, - повторил он. - И мне надо знать как можно больше о Воронове Станиславе Сергевиче. Я, почему-то, надеюсь, что вы мне поможите. - А на счет Алишера... Это правда? - спросил Павел Андреевич. - Увы. Потом можете съездить на виллу Алишера. Знаете, наверное? Ну да, прямо у моря, белый дом с колоннами. Только осторжнее, смотрите, чтобы там не застать кого из живых. Мало ли, могут уже приехать друзья и знакомые. Можете и в милицию сообщить, мол, позвонил неизвестного, и все прочее. Меня, конечно, не впутывайте.Я человек сейчас опасный, да и Воронов, конечно, дело замнет, а вам может не поздороваться. Да что я все вокруг да около, я лучше вам все расскажу. Следующие полчаса, осторожно жуя одной стороной рта (жевать на другой не позволяла болезненная пустота от выбитого зуба), он неторопливо рассказывал все свои приключения. И странно, поглядывая с высокой террасы на кипарисы внизу, на пляж, густо усеянный румяными телами, на искрящуюся синь моря с белыми чайками, приноровившимися, видно, питаться за счет пляжного лежбища, Александр сам дивился, как несовместима спокойная нега южного отдыха с событиями, участником которых все эти дни был он. А что уж говорить о журналисте, которого все сильнее охватывал азарт охотника за сенсациями. Только что руки не потирал, но был весь внимание. Так что, от такого слушателя Александр испытывал даже тщеславное удовольствие. Однако, после того, как рассказ был окончен, Павел Андреевич хмыкнул и с видимым сожалением констатировал, что выжать из этой истории ничего не удасться. И тут же пояснил, что имел в виду лишь собственный интерес. - Пока не прояснится, в какой мере Воронов заинтересован в вас и во всей этой истории, то есть, в какой степени затронуты здесь его личные интересы, амбиции, может быть, сама его судьба, мне, во-первых, не разрешат ничего печатать, а если и разрешат, то потом может последовать летальный исход, он рассмеялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32