- Все же я не понимаю, - сказал Гидеон, - к чему им менять название,
если только не специально для того, чтобы с нами не торговать. Тогда,
изменив название, они получают возможность сказать нам, что лодаров они не
выращивают.
- Мне кажется, именно для того они их и переименовали, - сказал
Максимилиан. - И все это как-то связано с заколоченными амбарами. Они
знали, что мы прибыли. Невозможно себе представить, чтобы они этого не
знали. Целый рой наших грузолетов сновал вверх-вниз, и не увидеть они их
просто не могли.
- В деревне, где мы были, - сказал Шеридан, - у меня создалось
впечатление, что они как-то неохотно говорили нам о том, что не выращивают
лодаров. Оттягивали сколько могли, словно это был последний аргумент,
которым, они надеялись, им не придется воспользоваться, отчаянный,
последний довод на случай, если остальные не подействуют, и...
- Просто пытаются вздуть цену, - тоном, не допускающим возражений,
перебил его Лемуэль.
Максимилиан покачал головой.
- Не думаю. Ведь никакой исходной цены предложено не было. Как можно
вздувать цену, которой нет?
- Есть цена или ее нет, - раздраженно заявил Лемуэль, - все равно они
в состоянии создать ситуацию, которая позволила бы им обобрать нас до
нитки.
- Есть другое обстоятельство, и оно может оказаться для нас
благоприятным, - сказал Максимилиан. - Если они переименовали растение для
того, чтобы оправдать свое нежелание торговать с нами, то из этого
следует, что вся деревня ощущает по отношению к нам моральный долг, и ей
нужно как-то оправдать свой отказ.
- Иными словами, - сказал Шеридан, - мы можем попытаться их
уговорить. Что ж, возможно. Во всяком случае, попробуем.
- Слишком уж все здесь не так, - вмешался Дуглас. - Слишком уж многое
изменилось. У лодаров новое название, амбары заколочены, вид у гарсониан
неопрятный, их деревни запущены. Все на планете перевернулось. По-моему,
прежде всего нужно выяснить, что здесь случилось. Когда выясним, тогда,
бить может, появится надежда, что мы что-нибудь сумеем продать.
- Я не прочь заглянуть в амбары, - сказал Джошуа.
Что в них? Как вы думаете, можем мы как-нибудь исхитриться и
посмотреть?
- Только применив силу, - сказал Абрахам. - Мне кажется, пока мы
здесь, они будут охранять их денно и нощно.
- Применение силы исключается, - сказал Шеридан. - Все вы прекрасно
знаете, что с нами случится, если мы применим силу не для целей
самозащиты, против жителей другой планеты. У экипажа отберут лицензию, и
все вы, друзья, проведете остаток жизни, полируя до блеска полы в
дирекции.
- Может, нам просто прокрасться как-нибудь? Как сыщикам...
- Это мысль, Джош, - сказал Шеридан. - Не знаешь, Езекия, есть у нас
трансмоги для сыщиков?
- Мне о таких не известно, сэр. И я даже не слышал, чтобы
какой-нибудь экипаж такими пользовался.
- Ну, а что, если бы они даже были? - заметил Абрахам. - Все равно
нам было бы чертовски трудно замаскироваться.
- Если бы среди нас нашелся доброволец, - с некоторым воодушевлением
сказал Лемуэль, - мы могли бы переконструировать и изменить его внешний
вид и...
- Мне лично кажется, - сказал Сайлес, - что нам надо разработать все
мыслимые подходы. Тогда один мы сможем испытать на одной деревне, другой -
на другой, и так до тех пор, пока не натолкнемся на подход, который
сработает.
- Что предполагает, - назидательно произнес Максимилиан, - что все
деревни будут реагировать в принципе одинаково.
Сайлес сказал:
- Я бы исходил именно из этот. В конце концов, культура одна и та же,
а средства связи, по-видимому, примитивные. Пока не пройдет некоторый,
пусть небольшой, отрезок времени, ни одна из деревень не будет знать, что
происходит в другой, это обстоятельство для наших экспериментов превращает
каждую из деревень в идеальную морскую свинку.
- Я думаю, ты прав, Сай, - сказал Шеридан. - Так или иначе, но нам
придется найти способ преодолеть их сопротивление. В настоящий момент мне
все равно, какую цену нам придется платить за лодары. Пожалуйста, вначале
пусть обдирают нас как липку. Лишь бы стали продавать, а там уж мы сможем
начать сбивать цену и под конец сочтемся по справедливости. В конце
концов, самое главное - нагрузить на наши сани столько лодаров, сколько
они смогут увезти.
- Хорошо, - сказал Абрахам, - тогда за работу.
И они взялись за работу. Провели за ней целый день. Наметили самые
разные коммерческие подходы. Выбрали каждый себе деревню. Шеридан разделил
роботов на бригады, и каждая бригада получила собственное задание.
Выработали все детали. Не оставили на волю случая ничего.
Когда Шеридан сел ужинать, у него было такое чувство, что все, что
нужно, сделано, что теперь все в порядке, - если не сработает один подход,
сработает другой. Вся их беда заключалась в том, представлялось ему
теперь, что они не провели заблаговременного планирования. Они были до
того уверены, что все пройдет гладко, что ринулись торговать, ничего не
продумав.
Утром роботы, преисполненные оптимизма, отправились в путь.
Бригаде Абрахама предоставлялось обойти все дома в своей деревне, и
они поработали на совесть. Они не пропустили ни одного дома, и ответ в
каждом был "нет", иногда это была дверь, захлопнутая у них перед носом,
иногда ссылка на бедность.
Одно было ясно как день: с гарсонианами поодиночке управиться ничуть
не легче, чем со всеми гарсонианами вместе.
Гидеон и его бригада попробовали применить трюк с образцами товаров -
они стали дарить образцы жителям одного дома за другим и при этом
сообщали, что вернутся с другими товарами. Оказалось, что гарсонианам
абсолютно ничего не нужно. Брать образцы они отказывались.
Лемуэль устроил лотерею. Лотерея, как утверждали ее сторонники,
взывает к жажде наживы, присущей каждому индивиду. А лотерея эта была
задумана так, чтобы взывать к ней максимально. Цена была самой низкой,
какую только можно было вообразить: один лодар за билет. Выигрыши же были
просто сказочными. Но, судя по всему, гарсониан жажда наживы не обуревала.
Ни одного билета продано не было.
И самым странным во всем этом, неразумным, не укладывающимся в
сознании, попросту невозможным, было то, что получить товары гарсонианам
явно хотелось.
- Было видно, как они борются с собой, - сообщил Абрахам на вечернем
заседании. - Было видно, что какая-то вещь из тех, что мы продаем, им
нужна, но неимоверным усилием воли они заставляли себя отказываться.
- Возможно, что они уже почти готовы, - сказал Лемуэль. - Возможно,
достаточно небольшого толчка, и дело будет в шляпе. Не начать ли нам
кампанию распространения слухов? Может, стоит распустить слух, что
некоторые деревни покупают у нас вовсю. Вероятно, это поколебало бы их
сопротивление.
Но Эбенезер засомневался.
- Надо докопаться до причин. Надо выяснить, что кроется за этой
забастовкой. Возможно, что-нибудь совсем простое. Если бы только знать...
Эбенезер побывал со своей бригадой в отдаленной деревне. Они
захватили с собой заранее приготовленный магазин самообслуживания и
установили его на деревенской площади. Заманчиво разложили на полках
товары. Создали вокруг шумную ярмарочную атмосферу. Развесили по селению
громкоговорители, и оттуда с оглушительным ревом повалили выгодные
предложения.
Абрахам и Гидеон возглавили бригады с говорящими рекламными досками.
Они облетели округу, расставляя яркие, радующие глаз доски с записанной на
магнитной пленке рекламой. Еще до начала операции Шеридан вставил в
Оливера и Сайлеса трансмоги специалистов-семантиков, и те наговорили эти
пленки - дело очень тонкое, требующее большого умения. На коммерческую
сторону, хотя она, несомненно, там присутствовала, они слишком не
нажимали. Кое-где тон был вкрадчивый, кое-где откровенный, но не было ни
одного слова, которое бы звучало неискренне. Они превозносили гарсониан,
этот народ, такой достойный и несгибаемый; произносили прочувственные
проповеди о честности, добропорядочности и обязательности; пытались
представить себя чем-то средним между недоумками, перехитрить которых
проще простого, и благотворителями.
Пленки крутили день и ночь. Они забрасывали беззащитных гарсониан
льстивой, вкрадчивой рекламой, и эффект должен был быть фантастическим,
ибо ни с какой рекламой гарсонианам никогда еще не приходилось
сталкиваться.
Лемуэль остался на базе и тяжело топал взад-вперед по берегу, сжав
руки за спиной и с остервенением размышляя. Временами он останавливался -
ровно на столько времени, сколько было нужно, чтобы, лихорадочно спеша,
записать новую мысль.
Он обдумывал, как применить к делу старый коммивояжерский ход,
который, он был уверен, наверняка подействует, если повернуть его понятным
гарсонианам образом, - этот старый как мир трюк: "Я работаю, чтобы
заплатить за свое ученье".
Джошуа и Таддеус пришли к Шеридану и попросили штучки две трансмогов
драматурга. Шеридан сказал, что таких у них нет, но Езекия с его
неизменным оптимизмом погрузился на самое дно сундучка с трансмогами и
вынырнул с одним, на котором была наклейка "аукционер", и с другим с
наклейкой "оратор" - самое близкое к желаемому из всего, что ему удалось
найти. Джошуа и Таддеус с негодованием их отвергли, уединились и стали
сочинять, вкладывая в эту работу всю душу, номера для юмористического
представления.
Например, как следует писать шутки для жителей другой планеты? Что их
смешит? Непристойность? Великолепно - только для того, чтобы так шутить,
нужно досконально знать интимную жизнь существ, для которых такая шутка
предназначена. Шутка про тещу? В этом случае тоже нужно знать, как к ней
отнесутся: существует множество мест, где тещи пользуются глубоким
уважением, но есть и другие, где одно упоминание о них считается дурным
тоном. Юмор, построенный на использовании диалектов и говоров, разумеется,
исключался напрочь, как он того и заслуживал. Точно так же, поскольку дело
касалось гарсониан, исключалась и шутка ловкача-бизнесмена. Гарсониане -
народ совершенно не деловой, и шутка такого рода была бы им попросту
недоступна.
Однако Джошуа и Таддеуса все это, в общем-то, не обескуражило. Они
отобрали у Шеридана папки, где хранились сведения о планете, и провели над
ними не один час, анализируя те стороны гарсонианской жизни, которые они,
ничем не рискуя, могли бы использовать для своего либретто. Они делали
горы выписок и заметок. Вычерчивали сложные графики, демонстрирующие
отношения между словами гарсонианского языка и хитросплетениями местной
социальной жизни. Писали и переписывали, перечитывали заново и оттачивали.
В конце концов либретто они смастерили.
- Ничем нельзя так расположить к себе, - убежденно сказал Шеридану
Джошуа, - как веселым представлением. Зрителям становится хорошо, и они
растормаживаются. Кроме того, они начинают чувствовать себя в некотором
смысле в долгу перед тобой. Ты их развлек, и они, вполне естественно, не
могут не испытывать потребности сделать тебе приятное.
- Надеюсь, это подействует, - сказал Шеридан без особого энтузиазма.
Ибо ничто другое не действовало.
В отдаленной деревне, где был построен магазин, гарсониане
расшевелились в достаточной мере для того, чтобы его посмотреть, - но
только посмотреть, а не покупать в нем товары. Казалось, будто магазин для
них - какой-то огромный музей или выставка. Они шли гуськом по проходам,
глазели на товары, иногда даже протягивали руку и трогали их, но не
покупали. Более того, когда высказывалось предположение, что они,
возможно, хотят что-нибудь купить, они делали оскорбленную мину.
В других селениях говорящие рекламные доски привлекли к себе широкое
внимание. Вокруг них собирались толпы и целыми часами слушали. Но вскоре
блеск новизны исчез, и теперь местные жители обращали на магнитные записи
очень мало внимания. И они все так же игнорировали роботов. И даже еще
более подчеркнуто - игнорировали или резко пресекали любые попытки
что-нибудь им продать.
От этого опускались руки.
Лемуэль перестал ходить по берегу и выбросил свои записи. Он признал,
что потерпел фиаско. Здесь, на Гарсоне-4, не было никакой надежды довести
до сознания местных жителей, что значит быть студентом, который торговлей
зарабатывает себе на учение.
Болдуин со своей бригадой попытался распространять слухи. Но жители
решительно отказывались верить, будто какая-то деревня могла хоть
что-нибудь у них купить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9