Кэссин облегченно перевел дыхание – очень тихо, чтобы Кенет его не услышал и не рассердился вновь. Но Кенет все же услышал.
– Если мы ухитримся выбраться из этой передряги живыми, – задумчиво произнес Кенет, – сделаю я тебе один подарок.
Кэссин едва не застонал. Да при чем тут подарок?! Казалось, за время, проведенное вместе, он успел уже основательно изучить Кенета – ан нет! Снова этот непредсказуемый маг говорит что-то совсем не то. Снова не те слова. Пора бы и привыкнуть… но к этому привыкнуть невозможно.
– Какой? – против воли спросил Кэссин.
– Увидишь, – пообещал Кенет и ухмыльнулся.
Линия шрама была почти уже невидима – как кристаллики соли, оставленные на песке приливной волной. А потом и вовсе исчезла – когда именно, Кэссин так и не заметил, хотя глядел во все глаза.
* * *
Его высочество Юкенна, долгосрочный посол Сада Мостов в Загорье, мучительно и тяжко развлекался. Так томительно ему не приходилось развлекаться уже лет десять, и если бы не сознание того, что именно в этом и заключается сейчас его работа, задушевное равновесие Юкенны вряд ли можно было поручиться.
«Убью мерзавца», – мысленно шептал себе Юкенна, вполглаза наблюдая за танцовщицей. Мерзавцем был, конечно же, его благолепие господин Главный министр Тагино. Юкенна прекрасно понимал, что именно ему он и обязан чудовищной чередой празднеств – равно как и то, что убиение господина министра было бы сейчас непозволительной роскошью. Но ведь помечтать-то всегда приятно.
Шелковые рукава замершей с последним аккордом танцовщицы трепетали на мнимо неподвижных руках. Мастерское исполнение, что и говорить. При других обстоятельствах Юкенна от души насладился бы необычной пляской. Но он не выносил, когда радость превращают в развлечение. Что-то из нее при этом уходит, что-то очень важное. Наверное, то, что и делает ее радостью.
«Убью мерзавца», – снова почти равнодушно подумал Юкенна.
Другая танцовщица приблизилась к нему тихой неслышной походкой.
– Ваше высочество, – произнесла она, грациозно изгибаясь в глубоком поклоне, – господин начальник караула Катаги осмеливается почтеннейше просить вас простить его за беспокойство…
Уф-ф, ну и фраза!
– Не за что, – отрывисто бросил Юкенна. – Где он?
– Если ваше высочество соизволит его принять, то его сию же минуту допустят до лицезрения…
– Незачем. – Вставая, Юкенна пьяно пошатнулся, тяжело оперся рукой о плечо танцовщицы, отпустил девушку и быстро вышел.
Сразу же за дверью шаг его сделался четким и упругим. Его опьянение было таким же притворным, как и нетерпение. Умение ждать, не изнывая от душевного трепета, – редкостное искусство, но Юкенна овладел им вполне. Если от тебя ничего не зависит, то самое скверное, что ты можешь сделать, – это начать трепыхаться: когда вожделенное событие наконец происходит, ты уже настолько измотан, что ничего не можешь поделать. А если от ожидаемого зависит твоя жизнь, ты попросту бесполезно гибнешь, хотя все и вышло, как было задумано, – вот только ты уже не в силах воспользоваться плодами своей победы. Юкенна умел ждать, не терзая себя попусту. Но выглядеть взволнованным он сейчас обязан. Не очень взволнованным, так, самую малость. Ровно настолько, чтобы те, кто наблюдает за ним сейчас, ни на минуту не усомнились: под покровом наигранной беспечности он скрывает безумное волнение. Такое сильное, что все выпитое за этот вечер вино разом ударило ему в голову. Тагино, конечно, навряд ли поверил бы – ну а его людям откуда и знать, что Юкенна не опьянел бы, даже случись ему действительно выпить все то, что подливали в его чашу. Танцовщица, во всяком случае, не усомнилась.
Танцовщица, как же. Губы Юкенны непроизвольно сложились в ухмылку. Танцовщица! Сжав мимоходом ее плечо, Юкенна узнал все, что и хотел узнать. Он себя числил бойцом не самого последнего разбора, и вполне заслуженно. Но встретиться с этой девицей один на один, сойтись с ней в единоборстве Юкенна очень не хотел бы. Слишком уж сомнителен исход схватки. Хотя это в нем говорит тщеславие – ибо, если рассудить здраво, исход схватки как раз сомнений не вызывает.
Впрочем, ничего другого Юкенна и не ожидал. Не такой человек его благолепие господин Главный министр, чтобы держать у себя на службе всевозможных недотеп. Нет, развлекать Юкенну собрались сплошь мастера своего дела… интересно какого? Кто из них просто музыкант, певец, поэт, плясун – а кто владеет и другим, куда более отточенным мастерством, вроде этой танцовщицы? Не может же Юкенна лапать всех подряд, даже притворившись смертельно пьяным – во что, к слову сказать, не поверят и настоящие танцовщицы, не говоря уже об агентах господина Тагино. Да это и не важно. Пустой интерес, праздное любопытство. Думать сейчас надо совсем о другом.
Катаги стоял навытяжку во главе караула. Юкенну он приветствовал легким наклоном головы. Конечно, попадись на его пути Юкенна в свободный от караульной службы день – при такой-то ораве непрошеных свидетелей, – и Катаги поклонился бы по всем правилам этикета. Но сейчас он на службе и кланяться не обязан. Он вполне мог бы и не склонять головы перед иноземным принцем. Но его кивок вовсе не был поклоном. То был заранее условленный сигнал. Все шло как и задумал Юкенна – нет, даже лучше. Катаги и Лим успели выполнить поручение не просто вовремя, но одновременно. На такую удачу Юкенна и не надеялся.
– Прошу прощения за беспокойство, ваше высочество, – скучным будничным голосом сообщил Катаги, – но к вашему высочеству прибыл гонец из Загорья.
– Вам следовало отправить его в посольство, – недовольно пробурчал Юкенна, потешаясь в душе. – Все равно мне каждое утро доставляют оттуда все необходимые бумаги. Подождал бы гонец со своим сообщением до утра, а там бы мне его послание и доставили бы среди всяких прочих.
– Я так и сказал ему, – без тени улыбки на загорелом молодом лице произнес Катаги, – но он утверждает, что дело у него срочное, неотложное и совершенно секретное. И что пакет, который он привез вашему высочеству, передаче в другие руки не подлежит. Он так настаивал, что я взял на себя смелость… – Катаги умолк на мгновение, а затем тревожно спросил: – Я был не прав, ваше высочество?
– Прав, – тем же недовольным тоном промолвил Юкенна.
– Тогда я сейчас отдам приказ пропустить его, – деловито сказал Катаги.
Далеко пойдет юноша, чтобы не сказать больше. Юкенна откровенно восхищался начальником караула. Даже он сам нипочем не усомнился бы в естественности поведения Катаги – если бы не предварительный их сговор, которому Катаги следовал в точности.
– Пропусти… или нет. – Юкенна сделал вид, что задумался ненадолго. – Проводи меня к нему.
– Всегда к услугам вашего высочества. – Катаги снова чуть заметно кивнул. – Извольте следовать за мной в Павильон Ивовых Ветвей.
Он распахнул дверь, и Юкенна шагнул во влажную полутьму дворцового сада.
Место для встречи Юкенны с гонцом из Загорья выбирал, конечно же, не сам Юкенна, а Катаги. Юкенна нипочем бы не запомнил, где какой павильон находится, как называются все эти павильоны и который из них наиболее подходит для той сцены, которую Юкенна намеревался разыграть. Уж такие чары наложены на дворцовый сад. Мало того что и без всякой магии это не сад, а лабиринт, из которого не всякий даже опытный человек выберется без посторонней помощи, – но стоит ступить на дорожки сада тому, кто сейчас не должен, не имеет права в нем находиться, и магия вступает в свои права. А поутру дворцовая стража найдет бедолагу, заблудившегося вокруг клумбы. Может, даже и раньше – во время несения караульной службы стражник имеет право находиться в саду в любое время суток. Единственная лазейка – но до чего удобная… к сожалению, не только для Юкенны. Ночью сад почти ни для кого не проходим. Но Катаги привел сюда Лима… а сейчас ведет за собой Юкенну… и точно так же может войти в сад наемный убийца господина Тагино, а то и он сам. Предъявить достаточно веские причины своего прихода и войти следом за бдительным стражником. Тьфу, ну и лезет же в голову всякая дрянь! Не станет Тагино убивать Юкенну. Ни сейчас, когда ему так нужны заботливо собранные Юкенной улики. Ни потом, когда он до них все-таки доберется: после мнимого похищения иноземного посла Тагино приходится осторожничать. И короля господин министр тоже убивать не станет. До тех пор пока не дорвался до вожделенных бумаг. А потом ему станет не до этого. И все же следует соблюдать осторожность. Загнанная в угол крыса способна броситься не только на метлу, но и на того, кто ее держит, – бывало, что и успешно.
А Павильон Ивовых Ветвей господин стражник от большого ума выбрал. Расположен он не так чтобы близко к стенам дворца, но и не особенно далеко. Разглядеть из дворцовых окон усталого гонца из Загорья и полупьяного посла большого труда не составит. Тем более что название свое Павильон Ивовых Ветвей получил недаром. Весь он какой-то невесомый, ажурный, весь он из тонких переплетений, изгибающихся под самым немыслимым углом, пронизанный лунным светом и перечеркнутый тенями. Все на виду и ничего толком не видно.
Вот и смотрите, сколько душе угодно. Гонец явно только что из седла. Он еще не отдышался после бешеной скачки, он не останавливался весь этот день, а то и дольше, он гнал своего коня во весь опор по невыносимой жаре. И хотя давно уж наступил вечер, хотя он почти полностью перетек в ночь, разгоряченное тело гонца еще изнывает от палящего полуденного солнца. Ему так жарко, что он сбросил не только дорожный кафтан, но и рубаху. Смотрите все, как тяжело дышит гонец, как вздымается его грудная клетка, как блестит в лунном свете залитая обильным потом смуглая кожа. Узкие хищные тени обвили его тело, словно причудливая татуировка. Пропыленный кафтан равнодушно сброшен на влажную от росы ступеньку. Все как и должно быть.
– Лим, – прошептал Юкенна, глядя в темные, чуть раскосые глаза друга, – ты успел вовремя.
Кланяться он не стал – разве подобает принцу кланяться какому-то там гонцу? А вот Лим поклонился глубоко и почтительно – ради все тех же любопытных глаз, смотрящих на него из дворцовых окон. Пусть видят, как ничтожный гонец приветствует его высочество. Никто ведь из наблюдателей не слышит, какими словами Лим сопроводил свой поклон.
– Юкенна, – прошептал Лим, склонясь низко-низко, – ты неисправим. Опять ты каэнские пряности полными мисками наворачиваешь.
– Уж лучше бы пряности, – проворчал Юкенна. – Это безопаснее.
Лим еле слышно фыркнул.
Катаги ухмылялся во весь рот. Он мог себе это позволить – ведь он стоял спиной к дворцу. Он не знал, на что намекает Лим, но дружескую подначку ни с чем не перепутаешь.
– Начинаем, – предупредил Юкенна, и лицо Катаги мигом посерьезнело. Нельзя позволить себе ни малейшей ошибки – слишком уж опасная идет игра. Не всякий актер согласится изобразить подобное только по предварительному уговору, без единой репетиции, – а вот им придется.
Катаги сделал вид, что его внимание привлек какой-то неясный шум, да так правдоподобно, что Юкенна почти услышал въявь несуществующий звук. Катаги отошел на пару шагов, вслушиваясь в темноту, и оказался при этом за спиной у Юкенны и Лима.
– Давай, – прошептал Юкенна, и Лим нагнулся к сброшенной на пол дорожной сумке. Один миг – и руки его выхватили из сумки два небольших пакета. Левая его рука протянула пакет Юкенне, а правая воровато сунула второй пакет принцу в рукав. Со стороны могло показаться, что Лим всеми силами пытается скрыть существование второго пакета от бдительного ока стражника, что он нарочно ждал, покуда тот отвернется. На самом деле Лим сделал все, чтобы наблюдатели заметили его мнимо тайное движение.
Зато даже самый искушенный наблюдатель не смог бы заметить другого движения, будь он и осведомлен заранее, чего ему следует ожидать.
Конечно, гадальщик – совсем не то что карманник. Да ведь ловкость рук хорошему гадальщику нужна подчас не меньшая. А стражнику стыдно не знать воровских ухваток, даже если он и продвинулся до поста начальника караула дворцовой стражи.
Еще прежде, чем второй пакет, покинув руку Лима, скользнул в глубину широкого рукава, руки принца и стражника встретились. Юкенна приоткрыл пустой футляр, и Катаги вбросил в него заранее свернутые тугой трубочкой бумаги.
– Все в порядке? – тревожно осведомился Лим.
– Ну, если уж даже ты, стоя рядом, ничего не заметил, – усмехнулся Юкенна, – то все в полнейшем порядке. Катаги проводит тебя до посольства. Хакарай предупрежден. И о том, что ты приедешь, и о том, что выйдешь ты черным ходом, не задерживаясь. Катаги объяснит тебе, куда идти дальше. Там тебя встретит один человек… вернее, маг. Ты его не знаешь, но это ничего. Я ему доверяю. Он тебя переправит Домой. И не вздумай выбираться отсюда самостоятельно. Спасибо и на том, что сюда ты живым добрался. Не стоит искушать судьбу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52