– У тебя почерк хороший? – спросил он.
– Вообще-то да, – недоуменно ответил Кэссин, – а что?
– Поможешь господину Вайоку ярлычки надписывать? А то у него к старости глаза ослабли, да и рука… не так чтобы очень. Никак красивая надпись не получается.
Недоумение Кэссина не только не рассеялось, но еще и возросло: Кенет не приказывал ему – он просил. С человеком, который просит, будучи вправе требовать, Кэссин сталкивался впервые и потому замешкался с ответом. Кенет, однако, не торопил его, а терпеливо ждал. Все непонятнее и непонятнее.
– Помогу, конечно, – выдавил Кэссин, – а ты?
– А я только читаю хорошо, – признался Кенет, – а почерк у меня никудышный. Привычки нет. Я все больше плугом да мотыгой привык.
Значит, Кенет умеет все-таки не все! Мысль эта доставила Кэссину мимолетное удовольствие – но и огорчила отчего-то. Пожалуй, огорчила даже больше, чем обрадовала.
– Да и некогда мне, – добавил Кенет.
– Почему? – опешил Кэссин. – Куда ты собрался?
– На заработки, – кратко ответил Кенет, хлопнул его по плечу на прощание и ушел.
Надписывать ярлычки в компании Вайоку и малыша Намаэна – совсем не то же самое, что в полном одиночестве клеить все те же осточертевшие коробочки. Занятие это оказалось неожиданно интересным. Тонкой кистью Кэссин выводил затейливые названия целебных трав, а Вайоку рассказывал, от какой хвори эти травы исцеляют. Намаэн слушал его, разинув рот, словно старик волшебную сказку рассказывает. Но и для Кэссина повествование Вайоку было занимательней самой интересной сказки. Вот бы у кого мастерству рассказчика поучиться… если Кэссин вообще не забыл, как это делается. Сколько лет прошло с тех пор, как он разглагольствовал, сидя на старых ящиках в компании побегайцев? Вот бы ему тогда еще встретить не Гобэя, а старикана Вайоку! Быть бы тогда Кэссину не учеником мага, а учеником сказителя и лекаря… и повернулась бы его жизнь совсем по-другому…
Под вечер, когда все ярлычки были надписаны и наклеены на пакетики с травами, вернулся Кенет.
– Ну как, господин маг, удачно день прошел? – поинтересовался старый Вайоку.
– Вполне, – улыбнулся Кенет и выложил на стол связку мелких монет. – Это за жилье. Да еще и на две пары подержанных штанов заработал. Вот выстираю их, за ночь просохнут, а утром уже и надевать можно.
Кэссин поначалу подумал, что Кенет шутит. Но тот действительно извлек из холщовой сумки две пары поношенных, но еще вполне приличных штанов, притащил из колодца пару ведер воды, вылил их в бадью, добавил немного кипятку и снял с полки здоровенный кусок мыльного корня. Никак и вправду постирушку затевать собрался.
– Ты что… и в самом деле стирать будешь? – недоверчиво произнес Кэссин.
– Да, – ответил Кенет и окунул пару штанов в бадью.
– Но ты ведь маг, – ошалело произнес Кэссин.
– Вроде бы, – покладисто согласился Кенет.
И тут у Кэссина в голове словно взорвалось что-то.
– Да какой же ты маг, если ты подштанники стираешь! – заорал он.
– А что ты за маг, если даже подштанников себе постирать не умеешь? – отпарировал Кенет и окунул в воду мыльный корень.
Кэссин стоял будто в тумане и смотрел на размеренные движения его рук: вот Кенет окунает штаны в воду, трет их, снова окунает… потом Кэссин деревянной походкой подошел к полке, снял с нее еще один кусок мыльного корня, взял вторую пару штанов и неуклюже окунул их в бадью. Мыльный корень оказался очень скользким и выскользнул из стиснутых пальцев Кэссина. Кенет поймал кусок корня уже в воде.
– Не три так сильно, – посоветовал он, вручая корень Кэссину. – Устанешь быстро, а толку чуть.
Кэссин остервенело мылил штаны, украдкой поглядывая на Кенета. Потом злость незаметно прошла, руки его задвигались спокойнее. Кенет тихо хмыкнул, и Кэссин сообразил, что и Кенет все это время наблюдал за ним.
– Ты где штанами разжился? – полюбопытствовал Кэссин, погружая вышеупомянутый предмет одежды в мыльную воду.
– У старьевщика купил, – ответил Кенет. – И недорого совсем. Сам понимаешь, на новые штаны за один день не заработаешь.
– Не понимаю, – ответил Кэссин. – Я и вообще не понимаю, как ты ухитрился заработать и где.
– Да везде помаленьку, – ответил Кенет, крепко выжимая мокрые штаны. – Ремесленка большая, за день работы можно найти много. Котлы чистить, дров наколоть, огород полоть, крупу промывать и прочее всякое в том же роде. Много, конечно, так не заработаешь, но ведь нам много и не нужно. Приодеться самую малость да за жилье заплатить.
Он сполоснул штаны в ведре с чистой водой, снова выжал, расправил и аккуратно повесил на веревку.
– Конечно, вчера бы мне это не удалось – чужаку работу дают с опаской… но сегодня – дело другое. Сегодня я вроде как уже и не бродяга пришлый, а постоялец господина лекаря. Такому и поработать можно позволить.
Он замолчал и стал наблюдать, как Кэссин развешивает выстиранные штаны.
– Вот завтра потрудней придется, – заметил он после недолгого молчания. – Кафтаны нам надо раздобыть побыстрей, а стоят они не в пример дороже штанов, даже и подержанные. Даже так сразу и не придумаю, на какую работу завтра податься… к кожевенникам, что ли, заглянуть? Тоже ведь деньги не самые большие. Да и вряд ли меня допустят: не поденщина все-таки, а свое ремесло, тут уж посторонним допуску нет. Ладно, придумаем что-нибудь. Правда, один я столько заработать не успею. Надо бы нам и тебя к делу пристроить… знать бы только, к какому? Силой ты не обижен, а сноровки маловато. Надорвешься с непривычки, а пользы никакой.
– А зачем нам куда-то успевать? – спросил Кэссин, присаживаясь на лавку. Хоть и невелик труд – пару штанов постирать, а спину у него с непривычки все же заломило. Прав Кенет: с наскоку, с кондачка ничего у него не получится. Придется ему, великовозрастному оболтусу, словно ребенку малому, учиться тому, что все вокруг умеют… стыдобища!
Кенет молча сел рядом с ним.
– Куда нам спешить? – настаивал Кэссин.
– Есть у меня дело одно, – неохотно ответил Кенет и вновь замолчал.
– Такое спешное? – Кэссин и сам понимал, что навязчив не в меру, но усталому человеку труднее совладать с собой – и Кэссин никак не мог удержаться от расспросов.
– Очень, – вздохнул Кенет. – Я вон и так сколько времени потратил… надо мне одного человека найти.
– Дело нехитрое, – заметил Кэссин. – Порасспрашивать людей… кто-нибудь его да видел.
– Порасспросить не получится, – вздохнул Кенет. – Если его кто и видел, то не запомнил. А если и запомнил – все едино толку чуть. Я ведь даже и в лицо его не узнаю, если встречу.
– Так ты с ним не знаком? – догадался Кэссин.
– Знаком, – чуть приметно поморщился Кенет. – Можно сказать, что и знаком. Да его в лицо знать бесполезно. Лицо у него может оказаться… любое.
– Ну, значит, он тебя узнает. – Кэссин не очень понял, что значат странные слова о «любом лице», но переспросить не решился.
– Так ведь это я с ним знаком, – с досадой возразил Кенет, – а он со мной – нет. Разве что понаслышке… так ведь наслышку в лицо не узнаешь.
Как же это так получается – Кенет говорит о ком-то как о знакомом, а Кенета этот человек не знает вовсе?
– Я полагаю, что он сейчас в городе, – продолжал Кенет, – но это ведь не наверняка. Он может сейчас быть где угодно, заниматься чем угодно и выглядеть как угодно. И чтоб отыскать его, мне придется здорово побегать.
– А зачем бегать? – возразил Кэссин. – Разве ты без беготни не можешь узнать, где он находится? На расстоянии?
– Ты это как себе представляешь? По гадальным биркам пропавшего искать? Я маг, а не гадальщик!
Кенет внезапно осекся. Глаза его слегка расширились, губы приоткрылись, и он очень медленно выдохнул через рот. Потом он взглянул на растерянного Кэссина и тихо засмеялся.
– А знаешь, – негромко произнес он, – ты мне подал отличную мысль. Просто замечательную.
К делу Кэссина все-таки удалось приставить. Помощник писаря как раз уехал на три дня проведать свою замужнюю дочь, и писарь по просьбе уважаемого господина лекаря согласился на эти три дня дать работу бойкому пареньку, отменно владеющему кистью. Опытный писарь не опасался, что наезжий парень станет у него хлеб отбивать: будь он хоть трижды грамотный – все равно он не знает, как составлять по форме прошения и судебные записи. Со временем, может, он и стал бы опасным соперником… но три дня – это всего лишь три дня. За три дня многому не научишься. Перебелить черновик записи новый подручный может – и ладно. К тому же господин лекарь за него поручился.
Одним словом, Кэссин вставал чуть свет, наспех умывался и убегал из дому, едва успев позавтракать. Пока Кенет старался на поденной работе, Кэссин выводил строку за строкой, не разгибая спины. На четвертый день вернулся помощник писаря, и Кэссин вежливо распрощался со своим нанимателем. К этому времени Кенет и Кэссин оказались обладателями полутора связок монет, двух рубашек и одного недурного кафтана на двоих: помощник писаря расщедрился на радостях, узнав, что этот вежливый юноша с прекрасным почерком собирается вскоре съехать от господина лекаря, а значит, на его место не претендует, и от избытка чувств подарил Кэссину свой старый кафтан.
– В таком виде уже можно и в город идти, – заключил Кенет. – На пошлину при входе нам, пожалуй, хватит.
– Еще и на пирожок с луком останется, – заверил его Кэссин.
– Вот и ладно. Значит, завтра пойдем. – Кенет обернулся к старому лекарю. – Мне неловко быть вам в тягость, господин Вайоку, но… не могли бы вы еще денек присмотреть за Намаэном? Очень бы мне не хотелось завтра брать его с собой в город.
– Да разве это тягость? – искренне удивился Вайоку. – Присмотрю, конечно.
Наутро Кенет разбудил Кэссина еще затемно. Затаенное нетерпение в его взгляде было настолько сильным, что Кэссину подумалось невольно – а ложился ли Кенет спать этой ночью? Может, и вовсе глаз не сомкнул? Так ему неймется поскорей оказаться в городе – были бы крылья, полетел бы!
Кэссин был уверен, что Кенет пойдет в город так, как маги ходят, если торопятся: один шаг – и ты уже на месте. Но нет, путь до города Кенет преодолел пешком, как все обычные люди, хотя искушение сократить себе дорогу явно было очень велико.
После уплаты входной пошлины у Кенета и Кэссина осталось почти полсвязки монет – куда больше, чем на пресловутый пирожок. Кэссин и хотел купить чего-нибудь поесть им обоим, но Кенет только нетерпеливо отмахнулся в ответ на его предложение.
– После, – кратко ответил он и, помолчав, добавил: – Может, эти деньги нам еще и пригодятся.
Кэссин спорить не стал. В конце концов, Кенету виднее, нужны ли ему деньги для поиска таинственного незнакомца. Тем более что ищет его Кенет как-то уж очень странно. Сперва он решительным шагом направился на ближайший рынок, словно надеялся купить своего не знакомца в какой-нибудь зеленной или ветошной лавке на оставшиеся медяки. На рынке он, однако, задерживаться не стал, а пересек его все тем же быстрым шагом и вошел в гадальные ряды. Может, он хочет поручить поиск гадальщику? В таком случае он слишком уж придирчиво выбирает. Если по рынку Кенет промчался рысью, то вдоль гадальных рядов он полз, как больная черепаха, останавливаясь возле каждого гадальщика – пусть ненадолго, так ведь гадальщиков на рынке много.
Когда Кенет покинул гадальные ряды Главного рынка, солнце уже стояло в зените.
– Что, не нашлось подходящего гадальщика? – посочувствовал Кэссин.
– Не нашлось, – с отсутствующим видом произнес Кенет. – Слушай, у вас на других рынках гадальные ряды есть?
– Как не быть, – вздохнул Кэссин, предчувствуя долгий и утомительный поход по всем гадальным рядам всех рынков столицы.
Тем же манером – сперва бегом, потом ползком – они посетили Портовый и Новый рынок – безрезультатно. Несколько раз Кенет замирал возле очередного гадальщика надолго, и Кэссин собирался было вздохнуть с облегчением – но нет, неуемный маг разочарованно пожимал плечами и снова влек Кэссина в путь.
– Похоже, я не с того начал. – Кенет говорил, чуть задыхаясь – видно, полуденная жара и его доконала. – Мне не самый бойкий рынок нужен, а какой поплоше. Есть у вас такой?
– Есть, – устало ответил Кэссин. – Старый рынок, а попросту – Тошниловка. Там обрезки мяса продают по дешевке, овощи подгнившие, вчерашний хлеб… ну, в общем, заваль всякую. Тушки кроличьи, из тех кроликов, что мяукают.
– Пошли скорей, – бросил Кенет, не дослушав. – Где это?
Кэссин отвернулся, скорчил рожу – но послушно повел Кенета к обшарпанным воротам Старого рынка.
Действительно Тошниловка. От одного запаха заранее наизнанку выворачивает. И гадальные ряды рынку под стать: куда ни глянь – повсюду яркие надписи, аж в глазах рябит. «Непревзойденный гадальщик»… «Лучший мастер гадания»… «Мастер, постигший драконью премудрость»… шарлатаны, да и только. Кенет от самолучших гадальщиков нос воротил – неужто он польстится на такое барахло?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52