Маша вздохнула и начала подниматься наверх.
Студенты, заполнившие зал, наглые, дерзкие, встретили ее непристойными шутками и бесцеремонными взглядами. Сомнительные комплименты на гаэльском так и сыпались со всех сторон. Она молча прошла к круглому столу в дальнем конце зала, села на единственное свободное место, расстегнула пуговицы на плаще.
Некоторое время Кайл что-то пережевывал, склонившись к тарелке, потом поднял голову. Маша от удивления раскрыла рот.
— Боже мой! Вы только посмотрите на него!..
Кайл услышал возглас и с полным ртом заулыбался жене. Зубы у него были крепкие, молодые… Да и на вид он словно сбросил лет сорок, стал похож на того прежнего бравого Кайла, в которого она когда-то без памяти влюбилась.
Он омолодился. Ну и дела!
Его товарищи — Маша сразу определила, что все они сильные операнты, — засмеялись. Кайл отхлебнул из своего бокала, вытер салфеткой губы и спросил жену:
— Тебе нравится, Мари? Я теперь такой же крепыш, каким был в молодости. Смотри, как ловко подремонтировали твоего бродягу, любимая. Это я ради тебя затеял…
Маша ничего не ответила. Его друзья все еще посмеивались над ее реакцией. В этот момент к ним подошел официант.
— Еще что-нибудь желаете?
— Принесите несчастной женщине двойную порцию виски, чтобы она поскорее пришла в себя, — сказал Кайл. — И вот еще что: салат, закуски. — Потом он обратился к жене: — Хочешь попробовать рамфоринкуса, дорогая? Это такая птичка из мезозойского периода с длинным хвостом. Ее ловят здесь, на Кали. Вкусно, не хуже цыпленка…
Маша, не сводившая глаз с мужа, чуть заметно кивнула.
— А моим друзьям, — добавил Кайл, — по куску пирога с сыром. Никаких возражений, негодяй ты этакий!.. И слышать ничего не хочу! Мало ли что кончился. А ты пошукай, пошукай!.. Так что, пошукаешь? Еще вот что — кофе, чай?
Гости выбрали напитки, и официант удалился.
— Нам следует поскорее покончить с делом, — понизив голос, сказал Кайл. — Трем нашим друзьям надо успеть на последний шаттл, отправляющийся в космопорт. Ты немного припозднилась, Мари.
Маша даже не извинилась. Наконец она отвела взгляд от мужа и обратилась к присутствующим:
— Вы считаете уместным вести серьезную беседу в таком бойком месте?
— Очень даже уместно, — ответил за всех Кайл. — Только тупоголовые студенты да такие проходимцы, как я, ходят в это заведение. Здесь чужого за версту учуют. Вот еще что, прошу разговаривать по-человечески. Вслух. Я не оперант и как бы представляю на этой конференции всех нормальных людей.
— Не важно, уполномочивали они тебя или нет, — засмеялся один из гостей, — Позвольте представиться, профессор. Я — Хироши Кадама, Планетарный Дирижер Сацумы и член Директора по земным делам Консилиума.
— Я сразу узнала вас, господин Дирижер, — ответила Маша, — но не могла поверить своим глазам. Едва ли кому-нибудь могло прийти в голову, что вы симпатизируете нашему движению.
Хироши широко улыбнулся.
— Тогда, возможно, Верховный лилмик не утвердил бы мое назначение на пост Председателя администрации «японской» планеты.
— Теперь позволь представить тебе Клинтона Альвареса. Он — специальный помощник Главы администрации Оканагона Патриции Кастелайн. Она сама прилететь не смогла. Может, так и лучше. Мы с Клинтоном всегда найдем общий язык за бутылкой.
Поразительно красивый, со светлыми вьющимися волосами Альварес холодно кивнул. Вообще он держался очень надменно. В его манерах сквозило что-то кошачье. Одет, как и все присутствующие, кроме Маши, скромно и неброско.
Трое остальных представились сами. Женщина — Катриона Чизхолм — оказалась первым заместителем Главы Каледонии. Следующего за ней молодого человека Маше доводилось встречать раньше. Якоб Вассерман — выдающийся метапсихиатр и председатель законодательного собрания Оканагона. Пятый участник встречи — Калем Сорли, молодой человек, оперант с Каледонии — помощник Чизхолм. В следующем году он должен получить звание магната. Он нарядился под бедного студента, но весь маскарад выглядел достаточно глупо — его за версту выдавала модная стрижка и золотой перстень с крупным голубым бриллиантом.
— Как видишь, Мари, у нас полный кворум, и мы готовы выслушать сообщение, с которым ты прибыла от нашей дорогой Тамары. Теперь ты можешь задать резонный вопрос — когда я прекращу свою дурацкую болтовню и не пора ли перейти к делу… Итак, я умолкаю.
Официант принес Маше рюмку виски и отошел от столика. Она пригубила ее, потом бросила мысленный взгляд в сторону присутствующих, пытаясь определить, о чем каждый из них думает. Прозрачными оказались только мозги Кайла — из них, словно через дуршлаг, сочилось стремление к бунту и неукротимое желание обладать ею. Все остальные наглухо прикрылись непробиваемыми защитными экранами. Только бессвязные намеки выскальзывали из-под завес. Наиболее сильным оперантом оказался посланник с Оканагона, личный представитель Патриции Кастелайн. Странно, что он не был магнатом. В качестве профессионального метапсихолога Маша была знакома практически со всеми молодыми оперантами, кандидатами в Консилиум. Более того, она являлась официальным наблюдателем и консультантом, изучающим список претендентов, представляемых на это звание, со многими из них беседовала лично. Как этот молодой человек прошел мимо ее внимания? Она решила поподробнее разузнать о Клинтоне Альваресе, когда вернется на Землю.
— Прежде всего я должна сообщить вам печальное известие, — сказала она. — Тамары Сахвадзе больше нет с нами.
На мгновение все онемели, потом посыпались возгласы сожаления. Хироши Кадама опустил голову и, достав платок, вытер глаза. Только Альварес равнодушно воспринял новость.
— Жизнь утомила мою бабушку. Будущее страшило ее, и, несмотря на просьбы родни, она отказалась пройти курс омолаживания. Это была мудрая женщина, в последнее время она часто повторяла, что устала воевать. Она пожелала нам всем удачи и просила простить ее за то, что в предстоящей битве за свободу ее не будет рядом с нами.
— Вам следовало утешить ее, — заявила Катриона Чизхолм. — Она навсегда останется в наших сердцах, всегда будет рядом. Никто не внес такой вклад в нашу борьбу, как она. Она заработала право на отдых, хотя для нас утрата невосполнима.
Маша сделала паузу, пока официант ставил перед ней блюдо с жареной птицей. Покрытая хрустящей корочкой, ножка пахла чрезвычайно аппетитно, однако, к своему удивлению, Маша обнаружила, что не испытывает чувство голода.
— Второе сообщение, которое я должна довести до сведения преданных нашему общему делу соратников, касается моей матери, Анны Гаврыс. Как вы знаете, она директор института динамических полей в Кембридже. Ее коллеги твердо установили, что разрабатываемый Марком Ремилардом новый тип церебральных генераторов при определенной доработке будет способен создавать эффект так называемого «ментального лазерного луча».
— Вот это да! — воскликнул Калем. — Я так полагаю, что научный Директорат на Консилиум Орбе еще не знает об этом?
— Конечно нет, — ответила Маша. — Об этом еще сам Марк не знает. Северен Ремилард прихватил кое-какие расчеты из лаборатории Марка, сделанные по его заказу. Так что эти сведения еще не дошли до главного разработчика ЦГ. Северен когда-то был неплохим нейрохирургом, и Марк пригласил его для консультаций по вопросам методик операций на мозге. Последняя модель ЦГ, созданная Джерритом Ван Виком и Джорданом Крамером, тщательно охраняется. Вся документация содержится под усиленным надзором в особом помещении. Оба исследователя без конца экспериментируют с новым церебральным генератором, впрочем, как и с новой конструкцией кембриджского детектора лжи. Чтобы сфокусировать энергию в лазерный луч огромной разрушительной силы с помощью метапсихического усилия, требуется лишь внести небольшие изменения в конструкцию. Пока и Ван Вик и Крамер об этом не догадываются, но рано или поздно догадаются. Сами понимаете, что случится потом. Большой шум, внеочередная сессия Консилиума, много-много болтовни и, наконец, запрет на дальнейшие работы…
— Отлично! — заявил Альварес. — Нас это не остановит.
Маша нахмурилась, но промолчала и после короткой паузы продолжила:
— Анна Гаврыс считает, что изобретение открывает наикратчайший путь к достижению наших целей. Однако мать просила напомнить вам, что без создания могучего, слаженного, хорошо обученного метаконцерта, состоящего из наиболее сильных оперантов, ЦГ не будет работать с полной отдачей.
— Здесь проблем не будет, — проворчал Якоб Вассерман. — На одном Оканагоне живет тридцать очень сильных оперантов. Все они наши сторонники. Если прибавить японскую планету, это число удвоится.
Кадама кивнул.
— С каждым годом все больше людей, наделенных метаспособностями, вступают в наши ряды, — торжественно провозгласил Кайл. — Придет срок…
— Все должно произойти до того, как человечество получит статус расы Попечителей, — прервал его Альварес. У него был красивый баритон. — Это может случиться в начале восьмидесятых годов, когда население Земли — вместе с колонизированными планетами — перевалит за десять миллиардов человек. К тому моменту во много раз увеличится метапсихический потенциал нашей расы… Если, конечно, теория эволюции человеческого разума, разработанная специалистами Содружества, верно отражает действительность. Другие цивилизации, входящие в Галактическую Конфедерацию, накопили значительный опыт попечительства. Это еще не Галактический Разум как таковой, но первая ступень к нему. Мы должны обрести свободу прежде, чем впишемся в ментальную структуру всей галактики. Иначе будет поздно.
— Очень интересная идея, — сказал Калем Сорли, оставив свое обычное ерничество. — Я на собственной шкуре испытал все «за» и «против» Галактического Разума. Может, именно поэтому так тщательно изучил различные аспекты проблемы и нигде — поверите ли! — нигде и никогда не встречался с подобной точкой зрения. Очень свежо и необычно утверждать о возможности неизбежных изменений в человеческой ментальной парадигме. Наш образ мышления есть феномен, очень хорошо защищенный от постороннего вмешательства. Откуда вы черпаете сведения по этому вопросу?
Альварес усмехнулся.
— До поры до времени оставим ваш вопрос открытым, а если откровенно — то таков результат моих собственных размышлений. В течение пятидесяти галактических дней я подготовлю подробный доклад. Если вы интересуетесь, я вышлю вам копию.
Якоб Вассерман сардонически усмехнулся.
— Я и не подозревал, что Патриция Кастелайн включила в штат своих помощников психофилософов.
— Планетарного Дирижера интересует все, что может повлиять на мир и спокойствие на нашей планете. Она хотела бы установить более тесную связь с вами и законодательным собранием по данному… и другим вопросам.
— Пора бы, — проворчал Вассерман. — Она так увлеклась реорганизацией, что почти ни с кем не общается.
— Это легко исправить, — согласился Альварес. — Положение, сложившееся после смерти ее предшественницы, оказалось непростым, но теперь мы полностью контролируем ситуацию.
— Давно пора, — Вассерман был явно недоволен, — переходить от слов к делу. Итак, как я понял, перед нами стоит задача создания нового типа лазерного оружия, обучение персонала, овладение стратегическими пунктами и создание материальных запасов. Все приготовления практически невозможно долгое время держать в секрете — даже на Оканагоне. Даже при условии, что Кастелайн является Главой администрации планеты, а я руковожу законодательным собранием. Не стоит забывать: на Оканагоне размещен отдел Магистрата, ответственный за весь сектор галактики, а также база Двенадцатого флота, что в свое время может сослужить нам добрую службу, но не сейчас. Пока командующий флотом Оуэн Бланшар занят тем, что пополняет офицерский состав сочувствующими нам людьми. Тем не менее надо смотреть правде в глаза: на Оканагоне сохранить в тайне проводимые нами мероприятия не удастся.
— Сомневаюсь, — добавил Хироши Кадама, — что и на Сацуме нам позволят спокойно довести подготовку до конца. Наш мир еще сравнительно молод, экономика зависит от привозного сырья, полуфабрикатов, оборудования. К тому же мы испытываем серьезные проблемы с подвижками литосферы планеты. Менее года назад опустошительное землетрясение до основания разрушило один из наших городов. Теперь все надо отстраивать заново… И еще: на Сацуме пасется орда ученых самых разных специальностей, множество проходимцев и бродяг и, что самое неприятное, экзотиков, которые ни при каких условиях не изменят Содружеству.
— О чем речь! — воскликнул Кайл. — У нас на Кали полным-полно всяких укромных местечек. Да и сочувствующего народа хватает. Один только материк Бейн Биорах, где расположена ферма моего сына, занимает площадь в миллион квадратных километров, а населения там не более двухсот тысяч душ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82