— Вынужден вас слушать, — сказал Си-Джи. — Говорите.
— Чтобы оценить серьезность нашего предложения, позвоните своей домовой охране, сэр.
— Зачем?
— Вы же не поверите мне, если я скажу, что рядом с госпожой Гилберт осталась только кухарка, — верно, сэр?
Си-Джи подумал несколько секунд. Длиннолицый человек улыбался длинным узким ртом.
— Поверил, — сказал Си-Джи. — Дальше.
— Предложение прежнее, господин Гилберт. Ликвидируйте новое производство и дайте слово, что оно не будет возобновляться.
— Нет! Можете убить меня — нет!
— Господин Эрикссон готов, как и прежде, выплатить вам компенсацию, — как бы не слыша, ровным баритоном продолжал длиннолицый.
Си-Джи отвернулся к левому окну; мимо окна неспешно текла Одиннадцатая авеню. Джордж Миллер по-прежнему сидел за рулем в странной позе — втянув голову в плечи.
— Мне ведено передать, что размер компенсации не будет снижен, сэр. Имеется в виду предыдущее предложение.
Появился указатель: впереди Уэст-энд авеню. Начались пятидесятые улицы, — автоматически подумал он и опять не ответил.
— Слушайте, Гилберт! У вас мало времени. В двух милях отсюда Джордж выйдет из машины, и вы либо поведете ее дальше — без меня, либо… — Пауза, ничем не заполненная. Си-Джи не шевельнулся. — Либо вас вызовут по телефону.
— Кто? — все-таки спросил он.
— Миссис Гилберт. Впрочем… — Он посмотрел на часы. — Впрочем, сейчас уже вы сами можете позвонить госпоже Гилберт. Прошу вас,
Клем схватил трубку.
— Поверните трубку ко мне, прошу вас, — мягко попросил длиннолицый.
Он смотрел, как Клем набирает код своего дома.
Ответил мужчина — простонародный голос с трудно уловимым акцентом:
— Дом Гилбертов.
Клем не спросил: «Кто это?»; он сказал по возможности спокойно:
— Попрошу госпожу Гилберт.
— Кто ее спрашивает?
— Клем Гилберт.
В трубке что-то стукнуло, зашуршало, и через несколько секунд он услышал голос Энн:
— Да, да!
— Это я, Энни. Как… как у тебя?
Кажется, она всхлипнула, но справилась с собой. Кажется, ей что-то говорили. Наконец она ответила:
— Все уехали, Клем. Осталась только Лорри. Только что приехали какие-то люди. — Прерывистый Вздох. — Мальчики наверху… им велели сидеть наверху. Они… Они себя вежливо…
Вмешался мужской голос:
— Все, разговор окончен. Пока.
Клем опустил трубку на колени; человек в смокинге взял ее, повесил на место и спросил:
— Убедились, сэр? Теперь решайте. Либо принимаете предложение и едете к своему семейству, либо вам — извините меня за прямоту — не к кому будет ехать, господин Гилберт.
Клем сидел очень прямо, выставив подбородок, и смотрел вперед. Там уже был виден перекресток 72-й улицы, огни машин текли в обе стороны, к Парку и к реке. Его трясло — где-то внутри, глубоко, — но он был странно спокоен, как будто случилось нечто, давно ожидаемое. У человека, ворвавшегося в его дом, итальянский акцент, понял он. Лентини. Мабен говорил, что это самый опасный гангстер в городе, а я не обратил внимания. Но там ведь были и люди из ФБР, кажется, даже снайперы… Машина встала на светофоре, и тут его как отпустило — оцепенение исчезло, внутренняя дрожь вышла наружу, и он представил себе ужас Энн, представил себе этот шок, своих беззащитных детей и быстро спросил, преодолевая дрожь:
— Конкретно? Чего вы требуете?
— Ликвидируйте опытное производство и дайте слово, что оно не будет возобновляться.
— Достаточно моего слова?
— Достаточно, — сказал длиннолицый и покивал. — Достаточно, — повторил он. — Так что же?
— Я даю с-слово, — сказал Клем, давясь слюной. — Передайте…
— Его придется держать, господин Гилберт, — почти ласково сказал тот. — Вы могли убедиться в наших возможностях. Джордж! Можешь остановить машину господина Гилберта и уйти. — Он вынул из гнезда телефонную трубку, нажал кнопку «повтор» и проговорил:
— Это Фил. Все по домам… и без глупостей. Шестой! Скажи хозяйке, что хозяин едет домой.
"Кондор» остановился у тротуара. Клем, снова оцепенев, смотрел на Джорджа Миллера — как он открывает дверцу, как, почему-то неуклюже двигаясь, выходит на мостовую и боком перебегает на другую сторону.
— Теперь он обеспечен на всю жизнь, — равнодушно сказал длиннолицый за спиной Клема, — И члены вашей охраны. Вы сможете вести машину, господин Гилберт? Могу проехать с вами до… — Пауза. — Пока вам не станет получше.
Клем молча отпер левую дверцу, ступил, шатаясь, на мостовую, сделал три шага вперед и упал на водительское сиденье. Он не оборачивался.
— Чтобы не было сложностей, ничего не объясняйте ФБР, — сказал длиннолицый в переговорник.
Услышав, что хлопнула задняя дверца, Клем нагнулся к рукоятке передач, аккуратно переставил ее в положение «вперед» — засветилась надпись — и надавил на педаль.
Он редко водил машину последние годы, а за руль «кондора» не садился ни разу, к тому же руки тряслись и были как чужие. Если бы не старые, въевшиеся в мускулатуру навыки, он бы наверняка разбился, потому что гнал, как безумный, — да он и был сейчас безумен. Сворачивая налево на 86-ю улицу, чиркнул на красный свет поперек перекрестка, потом, не тормозя, вырвался на скоростное над-речное шоссе и там стал обгонять всех — мчался, сопровождаемый негодующими гудками. В извилистом «горлышке» перед мостом Джорджа Вашингтона не удержал машину, едва не вмазался в каменный откос и тогда заставил себя ехать осторожней. Он что-то внушал самому себе, уговаривал себя, что надо добраться к Энн живым и спокойным, но на последнем участке, на узких улочках помчался снова, едва не вылетая на газоны, его заносило на поворотах, и наконец он увидел два фонаря у начала въездной дороги к своему дому.
На дороге между фонарями стоял человек; он шагнул навстречу машине и поднял светящийся полицейский жезл. Клем невнятно выругался, затормозил. Полицейский подошел, посветил фонариком ему в лицо.
— Господин Гилберт?! Но где…
— Кто вы такой?
— Агент Пельтцер, сэр, Федеральное бюро. Но где ..
— Что с моей семьей?! — вскрикнул Клем. — Что с моей семьей?!
Из-за фонаря вышел еще один — с надписью «ФБР» на куртке.
— В порядке, сэр, все в порядке, — сказал Пельтцер. — Фред, это господин Гилберт. Там все в порядке, верно?
— Миссис в порядке, — сказал второй. — Не можем понять, что приключилось с вашей охраной, сэр. Они куда-то исчезли.
— С дороги, — прохрипел Клем. Нажал было на газ, но, немного проехав, остановился и спросил:
— Кто к ней ворвался?
Пельтцер подошел к машине и полушепотом объяснил:
— Приехали на микроавтобусе, показали нашему дежурному удостоверения нашего ведомства… ну, он их пропустил… сказали, что по приказу самого, — он ткнул пальцем в вечернее небо. — Через семнадцать минут уехали. Все, сэр, это все, что нам известно, сейчас сюда едет…
Клем нажал на акселератор.
У ворот был еще один человек в форменной куртке. Он, ничего не спрашивая, пропустил Клема, и тот одним рывком подкатил к подъезду и вбежал в дом.
Энн с детьми были в малой гостиной. Мальчики сидели на ковре, смотрели мультфильм, а Энн лежала на огромном диване и казалась совсем маленькой. И личико у нее словно сжалось и стало детским.
— Папа! — завопил Клем-второй, а Кен встал и подошел к отцу. Энн шевельнулась под пледом.
— Папа, что это были за люди? — спросил Кен. Си-Джи заставал себя улыбнуться и сказал как мог уверенно.
— Недоразумение, сынок, все уже улажено.
— Как они смели угрожать маме?
— Все уже позади, сынок. — Он потрепал Кена по жестким волосам и подошел к Энн.
— Они не могут вернуться? — спросил Кен,
— Не могут, я все уладил. — Он посмотрел на Клема-второго: тот с восторгом наблюдал за пируэтами очередного летающего человека, одетого в непременный алый ком-бинезон и зловеще-черный плащ. — Шли бы вы к себе, Кенчик, а я бы поговорил с мамой, как ты думаешь?
— Ну па-апа, я же смотрю мультик, — захныкал младший.
— Включим телек наверху, — сказал Кен. — Можно, отец?
Провожая их взглядом, Си-Джн вдруг увидел, что в углу, незаметная на фоне темного книжного шкафа, стоит кухарка. Он кивнул ей, растягивая губы в улыбку. Лорри несколько секунд стояла молча, потом спросила:
— Ужинать будете, хозяин?
Он махнул рукой, и она исчезла, как тень.
Си-Джи сел в ногах у жены — Энн по-прежнему не смотрела на него — и положил руку на плед, туда, где должна была быть ее рука. Нашел, сжал. И долго сидел неподвижно, ни о чем не думая, только летели какие-то обрывки мыслей и мгновенные картинки — Джордж с головой, втянутой в плечи, длиннолицый человек, глубокая тень под его носом, волосы, отливающие оранжевым в свете витрины, рука, телефонная трубка, автобус, проезжающий мимо. Энн шевельнула рукой и проговорила:
— Понимаешь, я не думала, что с нами может так случиться.
Тогда у него словно шлюз открылся в голове. Никогда больше не будет, как прежде, никогда, потому что я, словно последний идиот, чувствовал себя неуязвимым, человеком, с которым не может произойти ничего непредусмотренного и случайного. Я же не мог сказать нет, я бы сказал, если бы они хотели убить меня, но они были здесь, они были здесь! Кто бы поступил иначе на моем месте?!
— Я очень испугалась, — сказала Энн. — Страшные…
Они были… не как люди… — Клем сжал ее руку сильнее. — Один сказал, чтобы я не звала на помощь, потому что некого звать, все наши холуи — он так сказал — удрали. Лорри закричала на кухне, но сразу умолкла.. Другой повел мальчиков наверх, и я… но этот сказал: молча, не то им будет плохо. И сразу позвонил ты.
— Сколько их было? — через силу спросил Клем.
— Четверо… не знаю. Клемчик, я засыпаю, я приняла седатив, прости, пожалуйста…
Убедившись, что она не в обмороке — дыхание глубокое и ровное, — он быстро прошел на кухню. Черная кухарка сидела у стола, подперев голову рукой. На столе были тарелки с тартинками и две вазы с фруктами — для детей и для взрослых.
— Лорри, вам не причинили вреда? — спросил Си-Джи.
— Разок шлепнули и показали пушку, мист-Си. И все. — Она покачала головой. — Хоть кофею-то выпейте, мист-Си. Я налью?
— Остальных подкупили, Лорри?
— Откуда мне знать? Когда они уезжали, Смарти мимо пробегал, я спросила, куда, мол, все вы собрались, кто дома останется, а он говорит — мы прямехонько к сатане, сестрица, прямо к сатане в зубы. Я пошла к госпоже, она училась с Кенчиком, и я ушла, а тут эти и объявились .. — Лорри подняла руку — Я-то знала, я знала!
— Что вы знали?
— От него это пошло, от этого господина из Мичигана, от него бедой пахло, сэр! Я говорила Джорджи!
Клем машинально взял тартинку, откусил, прожевал, не чувствуя вкуса. Вроде бы, с копченой рыбой. Сказал
— Джорджи тоже…
Лорри, видимо, поняла — всплеснула руками Клем опустил голову на стол. Так он и сидел на кухне, пока от ворса не позвонили, что приехал чин из ФБР.
Клем Гилберт не мог знать, что налет бандитов Ленти-ни, перевернувший его жизнь, был, в сущности, затеян на кухне и что затейщик, как и он, отказался от кофе.
На следующий день, вошедший в историю семьи Гилбертов как «черная пятница», Клем подал правлению корпорации просьбу об отставке. Правление собралось через неделю — Си-Джи вплоть до следующей пятницы отказывался подходить к телефону, хотя звонили все директора по очереди. Собралось и с тайным облегчением приняло отставку своего президента; с облегчением и некоторым смущением, поскольку у него имелся огромный пакет акций, то есть он по-прежнему сохранял существенное влияние на дела фирмы.
История ЭИ, Эпохального Изобретения, на этом закончилась
От торжественных проводов и прощальных подарков Клем Гилберт отказался наотрез. Но один подарок ему прислали на дом; роскошный, чудовищно дорогой набор клюшек для гольфа. Клюшки были в чехлах крокодиловой кожи, к ним прилагалась такая же сумка, и в ней, на самом дне, лежала карточка. Надпись на ней была тисненая — золотом; «От Джозефа Бабаджаняна, с сердечным приветом».
Клем пожал плечами и велел отослать эту крокодилью роскошь дяде Би. Он понимал, что сломлен и неизвестно когда оправится, но уходить на покой и играть в гольф не собирался.
Только с тремя людьми из бывших сотрудников он согласился встретиться. С достопочтенной госпожой Карринггон, распухшей от слез, с начальником опытного цеха, которому он принес извинения, и с Жаком Мабеном. Почему надо было попрощаться с Мабеном, он толком не понимал; может быть, из-за того, что бедняга не был ни в чем виноват, но чувствовал себя виноватым.
Только во время их встречи — в доме Гилбертов, в кабинете хозяина — Си-Джи внезапно понял, из-за чего он затеял это прощанье: чтобы попросить Мабена остаться в должности и по-прежнему пользоваться тем, особым счетом в «Сити-бэнк», никому об этом не докладывая. Счет был открыт не на средства фирмы, а иждивением бывшего ее президента.
— Нас обоих унизили, Жак, — в лоб сказал Си-Джи. — Вас и меня. Я могу выкинуть миллион-другой, чтобы насыпать им соли на хвост. Попробуйте.
— Бензиновые господа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48