- Ты ведешь себя невыносимо, - говорил Ридан. - Она спасла нас. А ты хамишь самым бессовестным образом, и это черная неблагодарность. Причем рискованная неблагодарность.
- Не понимаю, - невнятно, потому что рот ее был занят шоколадом, сказала Нина, - почему ты делаешь мне замечания. На каком основании? Ты мне кум, муж? Пошел, знаешь, к черту.
В этот момент вернулась Батур. По лицам гостей она поняла, что была темой их разговора.
- Я только что беседовала со своим другом, - сказала Леа. - Он все устроил. Ночью вы улетаете из страны. Билеты и документы будут готовы.
- Слава Богу, - Ридан посмотрел на Нину. - Что скажешь?
- Бесподобно, - вяло произнесла Орт, развалившись на стуле и высоко положив ногу на ногу. - Раз дело на мази, мне срочно нужно в город.
Нина опять уклонилась от прямого ответа - летит ли она с ним. Ридан уловил это.
Услышав, что она собирается в город, Леа внутренне затрепетала. У нее отлегло от сердца. Она собиралась выдумывать предлог, чтобы увести Орт. То была судьба.
Удача!
- Вы собираетесь ехать? -доброжелательно спросила Батур. - И надолго?
- Два-три часа.
- Не против, если я отвезу вас?
Нина пожала плечами: - Пожалуйста, если вам так хочется.
- Решено. Только прошу повременить - я жду важного звонка.
Посмотрев на Ридана, Леа заметила благодарность в его глазах. Вероятно, он беспокоился, что Нине предстояла поездка в одиночестве.
Леа кивнула ему: все будет хорошо. Он понял и улыбнулся.
- А теперь я хотела бы получить мою долю, - Батур подошла к письменному столу. - Не полагаете же вы, что я стану трудиться бесплатно?
- О нет, этого можно не опасаться, -тут же отозвалась Нина.
Ван шагнул вперед: - Я помню наш уговор. Я готов.
В течение полутора часов Леа выслушивала рассказ Ридана и пребывании у сигнизаторов. Изредка она задавала вопросы. Возле стоял включенный диктофон. Попутно Леа делала пометки в блокноте.
Нина не принимала участия, угрюмо уставившись в телевизор.
Их опять отвлек телефон.
- Это ты? -донесся встревоженный голос Рывкина.
Казалось, он был чем-то напуган.
- На конкурсе оригинальных вопросов ты бы взял первое место, -холодно сказала Батур. -Что случилось?
- Послушай, что-то происходит, - торопливо заговорил РЫБКИН. -Я разговаривал с нашими в Бюро. Мне сказали, что шеф отправился в Пантеон.
- Ну и что?
- Полчаса назад я вышел из гостиницы пообедать. Когда вернулся, портье передал записку. Мне звонили, пока я отсутствовал.
- Кто?
- Роза, секретарша Маальда. Просила срочно с ней связаться.
- Так в чем дело? - Спокойствие давалось Леа нелегко.
РЫБКИН выругался: - Она не оставила другого номера, дура. А прежний занят все время.
- Полагаю, он тебе ни к чему. Я только что получила необходимые указания.
- Да? Почему же ты молчишь? И зачем звонила Роза?
- Формальность. Ты же знаешь шефа - он любит подстраховаться, сказала Батур, пропуская первый вопрос мимо ушей.
- Что нам велели делать? - Голос Рывкина звенел от волнения.
- Не по телефону. Я сейчас выезжаю к тебе. Никуда не отлучайся.
Ей потребовалась вся воля. Сейчас их с Ричем спасла случайность Рывкина не оказалось на месте. Меткович наверняка уже имел разговор с Александром. Он мог приказать Рывкину с ней расправиться. Как она упустила такую возможность!
Леа вернулась в гостиную. При ее появлении Ридан и Нина подняли головы.
- Ну и телефон у вас, - сказал Ридан. - Просто генштаб во время войны.
- Мне требуется отлучиться, - сообщила журналистка. - Это ненадолго. Прошу никому не открывать и не отзываться на звонки.
Нина фыркнула и отвернулась. Ридан кивнул:
- Хорошо.
Леа отправилась в свою комнату. Она снова надела брючный костюм и черные туфли на высоком каблуке.
Взяла сумочку и вместительный пластиковый пакет. По дороге она заехала в универсальный магазин и сделала несколько покупок.
К гостинице Леа подъехала в половине второго. Напротив через дорогу располагалось кафе. Батур отправилась туда и, очутившись внутри, быстро прошла в туалет. Когда она вновь показалась на улице, ее нельзя было узнать. На ней был длинный светлый плащ, голову украшал парик.
Леа снова пересекла улицу. В вестибюле народу было немного. Несколько праздных подносчиков багажа воззрились на посетительницу. Батур поинтересовалась у портье, в каком номере проживает РЫБКИН. Ей это было известно, но Леа хотела, чтобы ее запомнили именно в этой одежде.
Тщедушный мальчишка в грязной форменной каскетке, с лицом цвета свежих помоев вызвался ее проводить.
Леа твердо отстранила его и вошла в лифт.
Дверь в номер распахнулась от первого стука, словно РЫБКИН караулил за нею. Глаза его лихорадочно блестели.
- Ты что, пил? - брезгливо спросила Леа, проходя в номер.
- Самую малость, -он последовал за ней по привычке. -Однако ты и вырядилась! Ну, -сказал он, усаживаясь в кресло с протертой обивкой, -рассказывай!
- Ты успел что-нибудь узнать? Касательно местных фараонов?
РЫБКИН шевельнулся: - Нет. Через часик что-то выяснится... Так какие нам указания?
- Указания следующие, - Леа неторопливо достала сигарету и поместила ее в уголке губ. РЫБКИН то ли забыл, то ли не захотел поднести ей огня, и Батур опустила руку в сумочку за зажигалкой. Ее пальцы при этом коснулись холодного никелированного бока "беретты".
- Если Нина задержана полицией, Меткович хочет, чтобы мы ее вытащили. Любым способом. И как можно скорее. - Она замолчала.
- Что-о?! - РЫБКИН вскочил. Он запустил пятерню в волосы и заметался по номеру. -Да он рехнулся! Мне что, штурмовать полицейское управление?
- Шеф рассчитывает на твой опыт.
- Опыт! При чем здесь, к дьяволу, опыт! - Он снова уселся. Пальцы его непрерывно ощупывали лицо, словно надеялись отыскать что-то важное. Подожди-ка, - РЫБКИН поглядел на Леа. - А если их там нет?
- Вот это необходимо узнать. Если мы в том убедимся, то вновь организуем поиски. Меткович пришлет подкрепление. Шеф сказал, что очень надеется на тебя, -повторила Батур.
- "В одном ему только счастье и было, что волосы сильно из носа росли", - с горечью продекламировал РЫБКИН. Но в глубине души он был польщен высокой оценкой шефа.
Он поднялся и отошел к трюмо возле окна: - Хорошо. Насчет сведений из полиции можно не беспокоиться. Подождем чуток.
Леа снова опустила вниз руку и сжала рукоятку пистолета. Медленно и очень осторожно большим пальцем она сняла его с предохранителя. Мужчина стоял к ней спиной. Прекрасная мишень.
- Включи радио, - попросила Батур, - тихо у тебя, как в могиле.
Зазвучала музыка. РЫБКИН вернулся к зеркалу. Леа смотрела ему в затылок. Требовалось совершить короткое и очень простое движение.
Сейчас я сделаю это.
Она вдруг представила забрызганное кровью трюмо.
Ладони ее увлажнились.
Он молчал и слегка притоптывал ногой в такт музыке. Леа посмотрела в зеркало, где было его отражение.
Пальцы Рывкина самозабвенно терзали подбородок. Леа наблюдала, как два указательных нащупывали прыщ, сжали. Прыщ лопнул. Журналистку передернуло. Если бы он видел ее в этот момент, то прекратил бы свое занятие. Однако он не видел ничего.
"Беретта" описала дугу в воздухе и уставилась Рывкину в затылок.
В последний миг он обернулся. Глаза его округлились. Он быстро сунул руку за пазуху, и тогда Батур выстрелила.
Первая пуля угодила ему в подбородок. РЫБКИН взмахнул руками, словно отгонял осу. Пуля калибра 6,35 не всегда убивает наповал.
Второй выстрел разорвал ему грудь. Шатаясь, он сделал несколько шагов к Леа.
До боли закусив губу, она расстреляла оставшиеся патроны ему в живот, почти в упор, подряд, один за другим. РЫБКИН рухнул так, словно из него разом выдернули все кости.
Леа замерла, прислушиваясь. Она боялась криков и топота ног в коридоре. Но все было тихо. Пороховой дым плавал в воздухе. Пахло стреляными гильзами.
Батур прошла в переднюю и заперла дверь изнутри.
Потом вернулась и села, пока в гостиничном холле станет достаточно многолюдно. Близость мертвеца ее не беспокоила.
Наконец пришло время. Сняв плащ и парик, она запихала их обратно в пакет. Потом вышла в коридор, заперла номер Рывкина и вышвырнула ключ в окно.
Пешком спустилась вниз. Никто не обратил на нее внимания, когда она выходила.
Через полчаса Леа стояла у двери своей квартиры.
Доставая ключ, она вдруг увидела, что замок не заперт.
На миг ей захотелось убежать отсюда. Преодолев искушение, Леа толкнула дверь.
- Эй! - позвала она. - Вы здесь?
Никто не отозвался. Квартира была пуста.
Настроение было как в детстве, перед началом летних каникул. Нынче ночью они улетают.
Кончится кошмар целого месяца. Ридан полагал, что через год-полтора он сможет вернуться в страну.
От скуки он занялся осмотром квартиры. В передней на вешалке висел женский плащ, дождевик, похожий на гидрокостюм, несколько закрытых чехлов для одежды.
В углу Ридан заметил темно-синюю плотную мужскую куртку с капюшоном.
Подойдя к окну, он глянул вниз. Дождь прекратился, на улице появились прохожие. Ридан обернулся, посмотрел на Нину. В куртке, с накинутым капюшоном, можно будет рискнуть. Едва он об этом подумал, как желание выйти стало непреодолимым.
Куртка оказалась тесноватой. Натянув ее кое-как, Ридан вернулся в гостиную.
- Что такое? -Орт непонимающе уставилась на него.
- Я собираюсь прогуляться.
- Это еще зачем?
- Бог его знает. Мне хочется. Думаю, это безопасно. Я надвину капюшон и стану похожим на монаха. Вот так. Похоже?
- Очень. - Она нахмурилась. - Не понимаю, для чего тебе это понадобилось?
- Я обязательно объясню, когда пойму сам. Не волнуйся, я ненадолго.
Отвыкший от одиночества, Ридан с удовольствием бродил по знакомым улицам Ганьо; привычные места в ненастье выглядели слегка необычно, словно бы он попал в параллельный мир, очень близкий, но все же чужой. В чем заключалась та странность, Ридан понять не мог и не пытался. Ему хотелось сохранить волновавшее его ощущение.
Чужая куртка в действительности была не столь надежной, как выглядела. Мало-помалу его стал пробирать озноб. Неподалеку располагалась забегаловка, в которой раньше неплохо кормили.
Здесь было уютно и тепло, но шумно. Ридан выбрал столик подальше. Заказал жареного цыпленка и кружку портера. Он потягивал пиво в ожидании еды, лениво щурясь на посетителей. Им овладело чувство безопасности. В царившей здесь суете никому не было до него дела.
Внезапно он поймал чей-то украдкой брошенный взгляд. Он насторожился, но тут же подумал, что становится похожим на рефлексирующих богатых пациентов, на которых вдосталь нагляделся в больнице.
Принесли цыпленка. Он впился в него зубами, словно никогда не ел ничего более вкусного. Он отрывал и глотал большие куски, запивая их пивом. С каждой минутой Ридану все более нравилось здесь.
Кто-то опустился за его столик. Мельком взглянув, Ван отвернулся, не обнаружив ничего интересного. Он поднял руку, подзывая официанта.
- Уже собираетесь?
Ридан нахмурился. Он не был любителем кабацких знакомств. Буркнув что-то, он сердито посмотрел на соседа.
Перед ним сидел субъект лет под пятьдесят, плешивый, с большим крючковатым носом. Похоже, он уже набрался. Белки глаз его покраснели. Багрового цвета уши торчали в стороны почти под прямым углом.
Созерцание этой физиономии не сделало Ридана более благодушным. Он отвернулся.
Подошел официант и поставил перед ним новую кружку.
- Пока не уходите, значит. - Мужчина замолчал, словно прислушиваясь, и вдруг сказал: -Человека убить сможете?
Ридан поставил кружку.
- Запросто. Затем и пришел. Сейчас и напарник явится.
- Напарник не нужен, -серьезно сказал мужчина. - Две тысячи.
Ван поморщился:
- Ну хватит. Пересядьте.
- Две тысячи, - повторил мужчина, напрягая голос, потому что бармен за стойкой врубил свою стереосистему.
Взяв салфетку, Ридан вытер губы, потом пальцы.
Потом швырнул салфетку на стол. Ему очень не хотелось скандала.
- Вы думаете, у меня нет таких денег? - спросил мужчина. - У меня есть такие деньги.
- Мне наплевать, есть у вас деньги или нет. Мне наплевать на ваши шутки и на вас тоже. Убирайтесь, я никого не приглашал за свой столик.
- Так вы не ждете напарника? - Мужчина отчего-то обрадовался.
Ридан поднял голову, испытывая страстное желание врезать ему по физиономии. Он понял, что отвязаться ему не удастся. Едва не скрежеща зубами, он поднялся.
- В Палекастро вы были в другой одежде и загорелый, - сказал незнакомец, - но я вас все-таки узнал, хотя и не сразу.
Не говоря ни слова, Ридан поднялся, бросив на стол несколько монет, и направился к выходу. Сердце его колотилось. Он прошел мимо бармена, удивленно посмотревшего на него, мимо улыбавшегося на бегу официанта и толкнул вращающуюся дверь.
Сказать, что на улице сделалось холоднее, - значит ничего не сказать. В первую секунду Ван буквально обмер. Он натянул капюшон и, наклонив голову, двинулся по тротуару. Он не торопился.
На первом перекрестке Ридан свернул. Он увидел арку с приоткрытыми чугунными воротами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28