Кроме того, недавно открыт армянский перевод кратких толкований Златоуста на Ис. 8:11-21 глл. и 30-64 глл.; сохранились от него также 5 бесед об Анне (1 Цар. 1-2 глл.) и три беседы о Давиде и Сауле. Спорны фрагменты толкований Златоуста на Иова, Иеремию, Даниила. Ценны по общим экзегетическим и принципиальным вопросам две его беседы «О тайне пророчеств». Как толкователь-проповедник, св. Иоанн заботился, по его собственным словам, не столько о раскрытии тайн Писания, чем занималась Александрийская школа, сколько о святости жизни своих слушателей и читателей. Св. Писание, по его взгляду, есть наставление, а не источник знания. Но толкования св. Златоуста, тем не менее, далеко несправедливо было бы назвать собранием назиданий на основании библейского текста. Назидания же его выводятся из глубокого нравственно-христианского раскрытия ветхозаветной истории, или псаломской и пророческой речи. Для этого св. Златоуст перед своими слушателями восстанавливает цельный живой образ ветхозаветных праведников: Авраама, Ноя, Лота, или грешников (Каина) со всем глубоким психологическим анализом скорбей и радостей первых и страшных мучений совести последних, — отсюда уже и делается вывод о подражании первым и отвращении от грехов последних. В псалмах и книге Исаии св. Златоуст раскрывает христологическое и морально-практическое понимание, но после уже раскрытия прямого, буквально-исторического, понимания их изречений. Поэтому при изъяснении пророческой речи сначала излагаются общие пророческие ветхозаветные представления, нередко в связи с современной им историей, а потом указывается их новозаветное исполнение. «Пророки говорят не только о будущем, но и о прошедшем и современном, и часто смешивают историю, делая прошедшее будущим, чтобы быть темными. Если бы они говорили ясно, то были бы умерщвлены соотечественниками и книги их сожжены, как поступили с Иеремией» (О тайне пророчеств). Пророчество делается ясным через исполнение, причем таинственность его служит доказательством Божией благости. А потому учение Христа не было абсолютно новым, а исполнением темных пророчеств. Христианские толкователи, не боясь преследований, могут свободно указывать, что у пророков касалось современников и соотечественников и имело исторический характер, и что касалось будущего времени в ветхозаветной и новозаветной истории. Также и преобразовательный элемент присущ ветхозаветной истории: жертвоприношение Исаака, Иосиф, Иисус Навин, священные одежды, жертвенная кровь и т. п., были прообразами, но вместе историческими лицами, событиями и установлениями. — В пособие толкователям и читателям ветхозаветных писаний св. Златоуст написал краткое Введение в ветхозаветные книги — Синопсис — с изложением содержания каждой книги и исторических сведений о времени жизни пророков писателей. Так, Иоанн Златоуст, сравнительно с Александрийской школой, придавая большее значение буквально-историческому пониманию библейского текста, уклоняется и от крайностей своих товарищей по Антиохийской школе, Феодора Мопсуетского и Диодора Тарсийского, признававших только буквальный смысл Писаний. Так называемая «грубость (??????) писаний», смущавшая гностиков и Феодора Мопсуетского, по Златоусту, зависела от грубости людей: Моисей говорил евреям, как детям, снисходя к их человеческой немощи и здесь видно человеколюбие Божие. Христианский толковник должен искать более высокого смысла, доступного и для ветхозаветных писателей, в невысоких ветхозаветных установлениях и изречениях. — Ценность толкований Златоуста заключается в раскрытии им глубокой жизненной морали в ветхозаветных Писаниях. Здесь не было равного ему толковника и здесь неисчерпаемый источник для всякого моралиста. При том его мораль — жизненно всесторонняя, а не отвлеченно аскетическая. Потому-то «мирские люди» так и любили толковника при жизни, и так любят, по смерти его, бессмертные его творения.
Блаженный Феодорит, епископ Кирский († 458 г.), находился под влиянием Феодора Мопсуетского и Златоуста, и избегая еретических крайностей первого, удерживает лучшее и более здравое в толковательном направлении Антиохийской школы. От него сохранились объяснения почти на все ветхозаветные книги: Вопросы на Пятикнижие, И. Навина, Судей, Руфь, Царств и Паралипоменон; последовательные толкования на Псалмы и все пророческие книги и полемическое толкование на Песнь Песней, направленное против Феодора Мопсуетского и раскрывающее в книге аллегорическое изображение союза Христа с Церковью. Он старался избегать трех недостатков: страсти к аллегориям, покушения изъяснять все из иудейской истории и излишней обширности изложения (Expos, in psalm. T. 1. р. 2). В своих толкованиях, примыкая к Феодору Мопсуетскому и Антиохийской школе, бл. Феодорит раскрывает прежде всего буквальный смысл библейского текста так, как он некогда был понятен иудеям, не имевшим христианских познаний об исполнении пророчеств и прообразов, или, по выражению автора, дает ответ на вопрос: чему учит история? Но на этом одном понимании бл. Феодорит не останавливается: чему мы сами научаемся? — второй его тезис. Только буквальное понимание библейского текста оставляет иудеев в неверии Христу, а потому от буквы нужно возвышаться до духа, от тени переходить к образу. В пасхе иудеи видели лишь промышление Божие о себе, а христиане — образ невинного Агнца — Христа. Так и всюду с буквальным пониманием должно быть соединяемо высшее христианское понимание ветхозаветного текста и моральное приложение, непосредственно из контекста вытекающее. Но, конечно, это положение далеко не всегда на деле исполняется толковником. Чаще всего он излагает лишь христианское понимание и исполнение ветхозаветных изречений.
Так как толкования Феодорита имели не проповеднический, а ученый характер, то сходствуя с толкованием Златоуста в общем направлении назидательного характера, ораторского элемента они не имеют, гораздо сжатее и суше. В вопросах на исторические книги Феодорит занимается решением разных недоумений, иногда действительно требующих решения, а иногда и не требующих его: например, зачем наказан змий, если по Ис. 27:1 — в нем был злой дух? Что сделано было из первого света, если светила были сотворены? Зачем египетский евнух-Пентефрий имел жену («домоправительницу» лишь)? Что ели животные в ковчеге (семена и солому)? Кто убил Ламеха? На 12 или на две части было разделено Чермное море? Куда взял Господь Еноха? В этих вопросах иногда видно знакомство с иудейской казуистикой и баснословием. В объяснении имен и слов еврейских влиял Ориген и его труды, так как бл. Феодорит пользовался его гекзаплами. Но заслуга и особенность бл. Феодорита, как толковника, состояла, конечно, не в этих вопросах, а в общем направлении его назидательного и глубоко-поучительного толкования. «Объяснение Священного Писания, по его взгляду, требует душевной чистоты и умственной остроты толковника, которые могли бы проникать в дух и таинства Писания, а все это дается Богом по усердной молитве к Нему». Так как этим настроением был проникнут сам бл. Феодорит, то толкования его и были и доселе остаются притягательными для благочестивых читателей слова Божия [].
После Златоуста и Феодорита следует упомянуть Исидора Пелусиота.
Исидор Пелусиот († 444 г.) оставил много ценных толкований на разные места Священного Писания в своих письмах. Он разъясняет дух и мысль, а не слово, и требует от толковника изъяснения не отдельных слов, а мыслей и их связи и благочестивого настроения и назидания. Раскрывает христологию и духовное понимание Ветхого Завета, но настаивает на том, что высшее духовное понимание (??????) не должно отвергать прямого буквального (??????) смысла. Иначе толковник не будет пользоваться доверием у читателя и даст повод глумиться над собой иудею и язычнику. Поэтому, подобно Феодориту он часто указывает двоякий смысл; так, в 71 псалме он видит Соломона «в низшем смысле» и Христа «в высшем»; Ис. 6:6 — угли — божественное существо (?????), клещи — единство двух естеств во Христе, но имеют и прямой исторический смысл. Допускает аллегорию, но не в доказательство истины, а для практических выводов. — Но в общем, Исидор Пелусиот не оставил строго систематических экзегетических трудов и не имел такого значения, как Златоуст и Феодорит.
Таковы толковательные труды и значение умеренных представителей Антиохийской школы, настаивавших на буквальном понимании библейского текста, но раскрывавших и высшее христианское его понимание.
Из Эдесско-Низибийской школы вышел св. Ефрем Сирин (род. 306, † 373). После завоевания Низибии Персами (338 г.), Ефрем переселился в Эдессу, где был Макарий, учитель Лукиана [].
«Диакон Эдесской Церкви, составивший многое на сирском языке и достигший такой славы, что после чтения Св. Писания во многих церквах публично читались его писания». — Так свидетельствует Иероним о св. Ефреме. Что касается его толковательных трудов, то они, подобно Феодоритовым, обнимают также почти все ветхозаветное Писание. От него на сирском языке сохранились толкования на Пятикнижие, И. Навина, Судей, Царств, Иова, всех великих и малых пророков, 12 речей о рае, и 12 речей о разных трудных местах Ветхого и Нового Завета. По Эбед-Иезу, были у него комментарии на Псалмы, сохранившиеся в греческих отрывках. По характеру толкования он соприкасается с антиохийцами и с оригенистами, подобно Василию Великому. Число строго-мессианских пророчеств у него невелико, более — типов с двояким смыслом. При этом, буквальный смысл сохраняет свое достоинство и самостоятельность, а высший типический вытекает из Божия домостроительства и «теории» (??????) его раскрытия. Св. Дух через пророков соединял с буквой двоякий смысл: буквально исторический и высший христианский. Особенность св. Ефрема от всех древних и позднейших толкователей состояла в том, что он, несмотря на засвидетельствованное древностью и ясное из его трудов обширное свое образование и знакомство с еврейским и греческим языками, составлял свои толкования по тексту родного ему по языку сирского Пешито, хотя во многом сходного с LXX-ю, но и отличного. В своих толкованиях, далее, св. Ефрем предпосылает объяснению Св. книг краткие введения: о писателе, поводе и цели книги. При объяснении тщательно раскрывает буквальный смысл, и затем переходит к нравственно-назидательному пророчественному и иносказательному изъяснению. Во многих пророчествах он раскрывает двоякий смысл: доступный иудеям и христианам. Например, падшая скиния Давида (Ам. 9:11) указывает на время плена — для иудеев, и креста для христиан; Ис. 9:7 — Еммануил на престоле Давида — указывает на Езекию и Христа; Иез. 37:21 — Пастырь — Зоровавель и Христос. Ис. 35:4-7 исполнялись и в Ветхом Завете, а в истинном смысле в Новом — Христом. Древние патриархи: Адам, Сиф, Ной, Мелхиседек, не только для нас типы Христа, но и жили и поступали, водимые Богом, с типической целью. Сыновья Ноя, покрывая отца (Быт. 9:23), духовно созерцали единородного Сына Божия, покрывшего «наготу» павшего Адама; они ожидали через Него освобождения Ханаана от рабства греху. Даже вавилонская башня была типом Того, Кто «соединил небо с землей», т. е. Христа. Часто св. Ефрем раскрывает типичность Евы по отношению к Богоматери.
Но признавая несомненным, в духе апостольском, высший христианский смысл ветхозаветных писаний, св. Ефрем порицает крайних аллегористов — александрийцев, и в замечании его, при объяснении книги Бытия: «никто не должен аллегорически понимать шестидневное творение», видят указание на Оригена. Если для лиц, мало знакомых с особенностями восточной жизни, Писание иногда представляло загадки своими бытовыми жизненными картинами и побуждало к аллегории, то св. Ефрем, житель востока, в этом случае иногда дает естественные археологические объяснения, заимствуемые из известных ему обычаев востока (срав. Быт. 15:9; Втор. 14:1; 1 Цар. 15:25 и др.). Эти замечания и объяснения его так ценны, что и всеми нынешними толковниками с благодарностью принимаются и разделяются. Что касается уважения, засвидетельствованного Иеронимом, древних христиан к толкованиям св. Ефрема, то оно конечно вызывалось не археологическими замечаниями его, а общим христианским глубоко-назидательным духом и сердечным настроением толковника и его толкований, вытекавших из его «постоянных помышлений о страшном суде» [], столь «сладких» для верующих душ.
Других видных толковников и толкований Низибийская школа не дала для Православной Церкви, так как их толкования или погибли, или носили еретический характер.
Таковы характер и значение третьей христианской школы, Эдесской, в истории толкования ветхозаветных книг. С нею заканчивается обзор толковательных трудов святоотеческого, в Православной Восточной Церкви, периода. — Общий вывод из этого периода для современного православного толковника, это — раскрытие в отеческих толкованиях установленного Иисусом Христом и апостолами христианского понимания ветхозаветных писаний, служивших приготовлением ко Христу, изреченных Духом Божиим, одинаково ведущим настоящее, прошедшее и будущее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Блаженный Феодорит, епископ Кирский († 458 г.), находился под влиянием Феодора Мопсуетского и Златоуста, и избегая еретических крайностей первого, удерживает лучшее и более здравое в толковательном направлении Антиохийской школы. От него сохранились объяснения почти на все ветхозаветные книги: Вопросы на Пятикнижие, И. Навина, Судей, Руфь, Царств и Паралипоменон; последовательные толкования на Псалмы и все пророческие книги и полемическое толкование на Песнь Песней, направленное против Феодора Мопсуетского и раскрывающее в книге аллегорическое изображение союза Христа с Церковью. Он старался избегать трех недостатков: страсти к аллегориям, покушения изъяснять все из иудейской истории и излишней обширности изложения (Expos, in psalm. T. 1. р. 2). В своих толкованиях, примыкая к Феодору Мопсуетскому и Антиохийской школе, бл. Феодорит раскрывает прежде всего буквальный смысл библейского текста так, как он некогда был понятен иудеям, не имевшим христианских познаний об исполнении пророчеств и прообразов, или, по выражению автора, дает ответ на вопрос: чему учит история? Но на этом одном понимании бл. Феодорит не останавливается: чему мы сами научаемся? — второй его тезис. Только буквальное понимание библейского текста оставляет иудеев в неверии Христу, а потому от буквы нужно возвышаться до духа, от тени переходить к образу. В пасхе иудеи видели лишь промышление Божие о себе, а христиане — образ невинного Агнца — Христа. Так и всюду с буквальным пониманием должно быть соединяемо высшее христианское понимание ветхозаветного текста и моральное приложение, непосредственно из контекста вытекающее. Но, конечно, это положение далеко не всегда на деле исполняется толковником. Чаще всего он излагает лишь христианское понимание и исполнение ветхозаветных изречений.
Так как толкования Феодорита имели не проповеднический, а ученый характер, то сходствуя с толкованием Златоуста в общем направлении назидательного характера, ораторского элемента они не имеют, гораздо сжатее и суше. В вопросах на исторические книги Феодорит занимается решением разных недоумений, иногда действительно требующих решения, а иногда и не требующих его: например, зачем наказан змий, если по Ис. 27:1 — в нем был злой дух? Что сделано было из первого света, если светила были сотворены? Зачем египетский евнух-Пентефрий имел жену («домоправительницу» лишь)? Что ели животные в ковчеге (семена и солому)? Кто убил Ламеха? На 12 или на две части было разделено Чермное море? Куда взял Господь Еноха? В этих вопросах иногда видно знакомство с иудейской казуистикой и баснословием. В объяснении имен и слов еврейских влиял Ориген и его труды, так как бл. Феодорит пользовался его гекзаплами. Но заслуга и особенность бл. Феодорита, как толковника, состояла, конечно, не в этих вопросах, а в общем направлении его назидательного и глубоко-поучительного толкования. «Объяснение Священного Писания, по его взгляду, требует душевной чистоты и умственной остроты толковника, которые могли бы проникать в дух и таинства Писания, а все это дается Богом по усердной молитве к Нему». Так как этим настроением был проникнут сам бл. Феодорит, то толкования его и были и доселе остаются притягательными для благочестивых читателей слова Божия [].
После Златоуста и Феодорита следует упомянуть Исидора Пелусиота.
Исидор Пелусиот († 444 г.) оставил много ценных толкований на разные места Священного Писания в своих письмах. Он разъясняет дух и мысль, а не слово, и требует от толковника изъяснения не отдельных слов, а мыслей и их связи и благочестивого настроения и назидания. Раскрывает христологию и духовное понимание Ветхого Завета, но настаивает на том, что высшее духовное понимание (??????) не должно отвергать прямого буквального (??????) смысла. Иначе толковник не будет пользоваться доверием у читателя и даст повод глумиться над собой иудею и язычнику. Поэтому, подобно Феодориту он часто указывает двоякий смысл; так, в 71 псалме он видит Соломона «в низшем смысле» и Христа «в высшем»; Ис. 6:6 — угли — божественное существо (?????), клещи — единство двух естеств во Христе, но имеют и прямой исторический смысл. Допускает аллегорию, но не в доказательство истины, а для практических выводов. — Но в общем, Исидор Пелусиот не оставил строго систематических экзегетических трудов и не имел такого значения, как Златоуст и Феодорит.
Таковы толковательные труды и значение умеренных представителей Антиохийской школы, настаивавших на буквальном понимании библейского текста, но раскрывавших и высшее христианское его понимание.
Из Эдесско-Низибийской школы вышел св. Ефрем Сирин (род. 306, † 373). После завоевания Низибии Персами (338 г.), Ефрем переселился в Эдессу, где был Макарий, учитель Лукиана [].
«Диакон Эдесской Церкви, составивший многое на сирском языке и достигший такой славы, что после чтения Св. Писания во многих церквах публично читались его писания». — Так свидетельствует Иероним о св. Ефреме. Что касается его толковательных трудов, то они, подобно Феодоритовым, обнимают также почти все ветхозаветное Писание. От него на сирском языке сохранились толкования на Пятикнижие, И. Навина, Судей, Царств, Иова, всех великих и малых пророков, 12 речей о рае, и 12 речей о разных трудных местах Ветхого и Нового Завета. По Эбед-Иезу, были у него комментарии на Псалмы, сохранившиеся в греческих отрывках. По характеру толкования он соприкасается с антиохийцами и с оригенистами, подобно Василию Великому. Число строго-мессианских пророчеств у него невелико, более — типов с двояким смыслом. При этом, буквальный смысл сохраняет свое достоинство и самостоятельность, а высший типический вытекает из Божия домостроительства и «теории» (??????) его раскрытия. Св. Дух через пророков соединял с буквой двоякий смысл: буквально исторический и высший христианский. Особенность св. Ефрема от всех древних и позднейших толкователей состояла в том, что он, несмотря на засвидетельствованное древностью и ясное из его трудов обширное свое образование и знакомство с еврейским и греческим языками, составлял свои толкования по тексту родного ему по языку сирского Пешито, хотя во многом сходного с LXX-ю, но и отличного. В своих толкованиях, далее, св. Ефрем предпосылает объяснению Св. книг краткие введения: о писателе, поводе и цели книги. При объяснении тщательно раскрывает буквальный смысл, и затем переходит к нравственно-назидательному пророчественному и иносказательному изъяснению. Во многих пророчествах он раскрывает двоякий смысл: доступный иудеям и христианам. Например, падшая скиния Давида (Ам. 9:11) указывает на время плена — для иудеев, и креста для христиан; Ис. 9:7 — Еммануил на престоле Давида — указывает на Езекию и Христа; Иез. 37:21 — Пастырь — Зоровавель и Христос. Ис. 35:4-7 исполнялись и в Ветхом Завете, а в истинном смысле в Новом — Христом. Древние патриархи: Адам, Сиф, Ной, Мелхиседек, не только для нас типы Христа, но и жили и поступали, водимые Богом, с типической целью. Сыновья Ноя, покрывая отца (Быт. 9:23), духовно созерцали единородного Сына Божия, покрывшего «наготу» павшего Адама; они ожидали через Него освобождения Ханаана от рабства греху. Даже вавилонская башня была типом Того, Кто «соединил небо с землей», т. е. Христа. Часто св. Ефрем раскрывает типичность Евы по отношению к Богоматери.
Но признавая несомненным, в духе апостольском, высший христианский смысл ветхозаветных писаний, св. Ефрем порицает крайних аллегористов — александрийцев, и в замечании его, при объяснении книги Бытия: «никто не должен аллегорически понимать шестидневное творение», видят указание на Оригена. Если для лиц, мало знакомых с особенностями восточной жизни, Писание иногда представляло загадки своими бытовыми жизненными картинами и побуждало к аллегории, то св. Ефрем, житель востока, в этом случае иногда дает естественные археологические объяснения, заимствуемые из известных ему обычаев востока (срав. Быт. 15:9; Втор. 14:1; 1 Цар. 15:25 и др.). Эти замечания и объяснения его так ценны, что и всеми нынешними толковниками с благодарностью принимаются и разделяются. Что касается уважения, засвидетельствованного Иеронимом, древних христиан к толкованиям св. Ефрема, то оно конечно вызывалось не археологическими замечаниями его, а общим христианским глубоко-назидательным духом и сердечным настроением толковника и его толкований, вытекавших из его «постоянных помышлений о страшном суде» [], столь «сладких» для верующих душ.
Других видных толковников и толкований Низибийская школа не дала для Православной Церкви, так как их толкования или погибли, или носили еретический характер.
Таковы характер и значение третьей христианской школы, Эдесской, в истории толкования ветхозаветных книг. С нею заканчивается обзор толковательных трудов святоотеческого, в Православной Восточной Церкви, периода. — Общий вывод из этого периода для современного православного толковника, это — раскрытие в отеческих толкованиях установленного Иисусом Христом и апостолами христианского понимания ветхозаветных писаний, служивших приготовлением ко Христу, изреченных Духом Божиим, одинаково ведущим настоящее, прошедшее и будущее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95