Сняв с печки воду, успевшую нагреться, я принес ее к себе в комнату, накрыл белой тканью шаткий стол, поставил на него тазик, инструменты и нужные медицинские препараты. Войдя в общую комнату, подошел к углу, где сидели Конрад и Мэри Стюарт. Как и все остальные, они переговаривались почти шепотом — не то для того, чтобы их не слышали, не то под впечатлением смерти Страйкера. Теперь Конрад старательно массировал другую руку девушки.
— Извините, что помешал вам оказывать потерпевшей первую помощь, но. я хочу подлатать Аллена. Дорогая Мэри, не могли бы вы присмотреть за маленькой Мэри?
— Дорогая Мэри? — изумленно поднял он бровь.
— Я называю ее так, чтобы отличить ее от маленькой Мэри, — объяснил я.
— Кроме того, я обращаюсь к ней таким образом, когда мы вдвоем коротаем ночи.
При этих словах Мэри Стюарт слабо улыбнулась.
— Дорогая Мэри, — повторил Конрад одобрительно. — Мне нравится это.
Можно, я буду вас так называть?
— Не знаю, — ответила девушка полушутя-полусерьезно. — Не будет ли это нарушением авторских прав?
— Он может получить лицензию на временное их использование, — отозвался я. — В любой момент могу ее аннулировать. О чем это вы секретничали?
— Хотим узнать ваше мнение, док, — ответил Конрад. — Тот камень, которым ударили Страйкера, весит, думаю, килограммов тридцать. А вы как полагаете?
— Так и полагаю.
— Я спросил Мэри, смогла бы она поднять такой валун над головой. Она сказала: «Не смеши меня».
— Если она не переодетая олимпийская чемпионка, то вы действительно смешны. Конечно, поднять такой валун ей не под силу. А в чем дело?
— Взгляните на нее, — кивнул Конрад в сторону маленькой Мэри. — Кожа да кости. Представляете себе...
— Я бы хотел, чтобы Аллен слышал ваши слова.
— Вы знаете, что я хочу сказать. Под силу ли ей поднять такую глыбу?
Джудит Хейнс назвала ее убийцей. Правда, Мэри тоже участвовала в поиске, но каким образом...
— Думаю, мисс Хейнс имела в виду другое, — сказал я и отошел. Подозвав жестом Аллена, я обратился к Смиту, сидевшему поблизости:
— Мне нужен ассистент для операции. Нет ли у вас желания помочь?
— Есть, — ответил штурман, поднимаясь. — Готов заняться чем угодно, лишь бы не думать о том, какой рапорт составляет на меня капитан Имри.
Полагая, что природа с задачей справится лучше меня, я не стал возиться с лицом юноши и вместо этого занялся раной на затылке. Сделав заморозку, я выбрил кожу вокруг раны и кивком показал на нее Смиту. Тот широко открыл глаза, но не сказал ни слова. Я наложил восемь швов и заклеил рану лейкопластырем. Во время всей операции не было произнесено ни слова.
— Вы ничего не хотите сказать, доктор Марлоу? — не выдержал Аллен.
— Хороший лекарь за работой не болтает.
— Думаете так же, как и остальные, верно?
— Не знаю. Не знаю, что думают остальные. Ну, вот и готово. Зачешите волосы назад, и никто не догадается, что вы рано облысели.
— Хорошо. Спасибо вам. — Обернувшись, Аллен помолчал, затем горько спросил:
— Каким же негодяем я всем кажусь, верно?
— Только не доктору.
— Значит... Вы не думаете, что это сделал я?
— Нет, не думаю. День у вас тяжелый, вы потрясены больше, чем представляете себе. Когда новокаин перестанет действовать, вам будет больно.
Ведь ваша комната рядом с моей?
— Да, но...
— Когда я закончу с маленькой Мэри, я пришлю ее к вам.
Юноша хотел что-то сказать, но лишь устало кивнул и вышел.
— Какой кошмар, — произнес Смит. — Я насчет раны. Удар, видно, был страшный.
— Его счастье, что череп не проломлен. И вдвойне счастье, что сотрясение мозга небольшое.
— Ага. — Помолчав, Смит прибавил:
— Я не доктор и не мастер по части слов, но не кажется ли вам, что все теперь предстает в ином свете?
— А я доктор, и мне тоже так кажется. Поразмыслив, Смит добавил:
— Особенно если повнимательней посмотреть на Страйкера?
— Вот именно.
Я привел маленькую Мэри. Она была очень бледна, боязливо оглядывалась, но в целом держала себя в руках. Взглянув на Смита, она хотела что-то сказать, но передумала, позволив мне заняться ее лицом. Я продезинфицировал царапины и наложил на них лейкопластырь со словами:
— Некоторое время будете испытывать страшный зуд, но если потерпите и не сдерете пластырь, шрамов не останется.
— Спасибо, доктор. Постараюсь, — ответила девушка слабым голосом. Можно с вами поговорить?
— Разумеется. — Заметив, что она смотрит на Смита, я прибавил:
— Можете не волноваться. То, что вы сообщите мне, за пределы этой комнаты не выйдет.
— Понимаю, однако...
— Мистер Джерран угощает виски всех желающих, — спохватился Смит, направляясь к двери. — Ни за что не прощу себе, если не воспользуюсь случаем.
Не успел штурман выйти из комнаты, как маленькая Мэри схватила меня за лацканы пиджака. В лице ее были отчаяние и тревога, в глазах — мольба.
— Аллен не делал этого, доктор Марлоу. Я знаю. Клянусь, не делал.
Понимаю, обстоятельства против него. Эта утренняя драка, и снова драка, пуговица в руке мистера Страйкера и все остальное. Но я знаю, он этого не совершал, он сказал мне. Аллен не станет лгать! Он человека обидеть не способен, а не то что убить. И я его не трогала! — говорила она, стиснув кулачки. По щекам девушки лились слезы. За всю свою недолгую жизнь ей еще не приходилось попадать в такой переплет. Мотая головой, она восклицала:
— И я этого не совершала, она меня назвала убийцей! При всех назвала! Я не способна на такое, доктор Марлоу... Я...
— Мэри! — Я закрыл ей рот ладонью. — Вы и мухи не обидите, я это знаю.
И Аллен таков. Разве если только муха особенно назойлива. Да и то не уверен, что это у вас получится.
Убрав мою руку, Мэри широко раскрыла глаза:
— Так вы хотите сказать, доктор Марлоу...
— Хочу сказать: глупые вы гусята. Я не только не верю, что вы имеете какое-то отношение к смерти Страйкера, я это знаю.
Шмыгнув носом, бедная девочка продолжила:
— Вы очень добрый человек, доктор Марлоу. Хотите нам помочь...
— Да перестаньте вы. Я это могу доказать.
— Доказать? — В измученных глазах ее затеплился огонек надежды. Не зная, верить мне или нет, девушка повторила оцепенело:
— А она говорит, это я... я убила.
— Мисс Хейнс сказала это в переносном смысле, — возразил я. — А это разные вещи. Но и тут она ошиблась. Она хотела сказать, что вы ускорили смерть ее мужа, однако это не так.
— Ускорила?
— Да. — Взяв ее за руки, чтобы она больше не мяла мне одежды, я посмотрел на девушку, стараясь придать своему лицу выражение этакого доброго дядюшки. — Скажите мне, милая Мэри, вы когда-нибудь вздыхали под луной в обществе Майкла Страйкера?
— Я? Вздыхала?
— Мэри!
— Да, — произнесла она с несчастным видом. — То есть нет, не было этого.
— Вы очень понятно выражаетесь, — ответил я. — Тогда поставим вопрос иначе. Вы когда-нибудь давали мисс Хейнс повод для подозрений?
— Да. — Она снова шмыгнула носом. — .Вернее, он дал повод. — Не выказывая своей досады, я сочувственно посмотрел на девушку. — В тот день, когда мы отплыли из Уика, он позвал меня к себе в каюту. Он был в каюте один. Сказал, что хочет поговорить о фильме.
— На этот раз не о гравюрах, — заметил я. Растерянно взглянув на меня, Мэри продолжала:
— Он и не собирался говорить о фильме. Вы должны верить мне, доктор Марлоу!
— Я вам верю.
— Он закрыл дверь, схватил меня и начал...
— Избавьте меня от кошмарных подробностей. Когда этот негодяй стал к вам приставать, в коридоре послышался стук женских каблучков. Подлец сделал вид, будто это вы сами ему навязываетесь. Дверь открылась, появилась его дражайшая половина, он стал отбиваться от распутной помощницы режиссера со словами: «Что вы, что вы, Нанетта! Возьмите себя в руки! Как так можно!» или что-то в этом роде.
— Примерно так оно и было. — Вид у Мэри стал еще более жалким. Потом, спохватившись, она проговорила:
— А как вы узнали?
— Таких Страйкеров хоть пруд пруди. Сцена, которая последовала, была кошмарной.
— Было две сцены, — бесцветным голосом проговорила девушка. — Нечто похожее произошло на следующий день вечером. Джудит пригрозила пожаловаться своему отцу, мистеру Джеррану. Страйкер, конечно в ее отсутствие, заявил, что, если я вздумаю скандалить, он меня уволит. Ведь он продюсер картины.
Позднее, когда я... подружилась с Алленом, он сказал, что если захочет, то выгонит нас обоих и позаботится о том, чтобы ни одна киностудия не приняла нас на работу. Аллен сказал, что он не прав, что мы ни в чем не виноваты.
— И тогда Страйкер избил его. Не беспокойтесь, с Алленом все будет в порядке. Раненый странствующий рыцарь будет рядом с вами. — Я улыбнулся и чуть коснулся ее распухшей руки. — Зрелище стоит того, чтобы его увидеть.
Юный возлюбленный, обклеенный лейкопластырем. Вы его любите, Мэри?
— Конечно, — произнесла девушка торжественно. — Доктор Марлоу...
— Замечательный я человек?
Почти счастливо улыбнувшись, девушка вышла. Вслед за нею появился Смит.
Я рассказал ему то, что услышал.
— Этого и следовало ожидать, — отозвался штурман. — Истина становится очевидной, когда тебе ее вешают на нос и вдобавок лупят по голове дубиной.
Что же делать?
— А делать нужно вот что. Во-первых, надо реабилитировать этих двух влюбленных в глазах всей группы. Это не имеет значения в данный момент, но, полагаю, им хотелось бы, чтобы их товарищи не видели в них преступников и разговаривали с ними как с равными. Во-вторых, я не намерен сидеть тут без дела ближайшие двадцать два дня. И два-то дня слишком много. Быть может, мне удастся раззадорить неизвестного или неизвестных преступников, чтобы они начали действовать.
— По-моему, действий было достаточно, — заметил Смит.
— Возможно, ты и прав. В-третьих, для нас обоих жизнь могла бы стать гораздо легче и безопаснее, если бы мы вынудили всех наблюдать друг за другом, чтобы помешать преступникам напасть на нас врасплох.
— Ты берешь быка за рога, заметил Смит. — Сразу приступаешь к осуществлению своего плана. Начнешь с общей беседы?
— Начну с общей беседы со всей честной компанией. Я посоветовал Аллену отдохнуть пару часов, но, думаю, им с Мэри тоже следует присутствовать.
Смит вышел, следом за ним и я, В общей комнате, по-прежнему держа в руках стаканы, восседали, негромко переговариваясь, Гуэн, Отто и Граф.
Примеру их последовали и почти все остальные. Отто Джерран жестом подозвал меня.
— Одну минуту, — ответил я, направляясь к выходу. Задыхаясь от ледяного ветра, проникавшего в легкие, мешавшего идти, я с трудом двигался к складу продовольствия. Сидя на ящике, при свете фонаря Лонни любовно разглядывал янтарную жидкость в стакане.
— Ха! — воскликнул он. — Наш вездесущий лекарь. Знаете, когда вино придется мне отведать...
— Вино?
— Фигурально выражаясь. Когда пьешь благородное шотландское виски, половину удовольствия получаешь от его созерцания. Вы когда-нибудь пробовали пить в темноте? Безвкусное, затхлое, никакого букета. На эту тему можно написать целую монографию, — указал он в сторону штабеля ящиков, сложенных у стены. — Возвращаясь к моим рассуждениям насчет потустороннего мира, хочу сказать, что если открыты бары на острове Медвежий, то наверняка...
— Лонни, — прервал я его, — вы много потеряли. Отто угощает всех благородным виски. Причем наливает в большие стаканы.
— Я как раз собирался уходить. — Запрокинув голову, он опустошил стакан. — При мысли, что меня могут принять за мизантропа, меня охватывает ужас.
Я отвел этого друга рода человеческого в кают-компанию и сосчитал присутствующих. Двадцать один человек, включая меня, как и должно быть.
Двадцать вторая — Джудит Хейнс — лежит у себя в каюте и проснется не скоро.
Отто снова подозвал меня. На сей раз я повиновался.
— У нас состоялся своего рода военный совет, — с важным видом произнес он. — Мы пришли к определенному выводу и хотели бы услышать ваше мнение.
— Почему именно мое? Я рядовой служащий, как и все остальные, разумеется, за исключением вас троих и мисс Хейнс.
— Считайте, что вы кооптированы в совет директоров, — великодушно сказал Граф. — Конечно, временно и без выплаты жалованья.
— Нам важно узнать ваше мнение, — без обиняков заявил Гуэн.
— Мнение о чем?
— О мерах, которые следует принять по отношению к Аллену, — ответил Отто. — Я знаю, по закону каждый считается невиновным, пока не будет доказано обратное. Мы отнюдь не намерены предпринимать какие-то радикальные меры. Но мы хотим оградить себя...
— Как раз об этом я и хотел с вами поговорить, — сказал я. — Насчет того, чтобы оградить себя. С этой целью я обращаюсь к каждому из присутствующих.
— С какой целью? — грозно сдвинул брови Отто Джерран.
— Хочу сделать короткое объявление, — отозвался я. — Я не отниму у вас много времени.
— Я не могу вам этого позволить, — надменно произнес Отто. — Во всяком случае, пока вы не объясните нам суть вашего объявления. Лишь после этого мы можем дать или не дать свое согласие.
— Дадите вы свое согласие или нет, мне безразлично, — ответил я равнодушно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36