– Понравилось? Нет?! А мне понравилось. Тебе тоже понравится эта игра, папуля. Непременно понравится!
– Наверно, сынок, – через силу улыбаясь, согласился Мудрец. – Вот только неплохо б немного изменить правила.
Князь возликовал. Самодовольно улыбаясь, он заметил:
– А их не изменишь, папуля! Для этого пришлось бы уничтожить тень, а такое, как сам понимаешь, невозможно, ибо тень вечна!
Вульго исчез и спустя мгновение появился в противоположном конце залы. Дор заметил его и сказал об этом Мудрецу. Тот пребывал в некотором замешательстве, бормоча себе под нос:
– Похоже, он и впрямь многому научился. Не могу даже представить, как вытащить его на открытый бой. – Махнув мечом, Мудрец пресек очередной выпад Вульго, заставив того укрыться в тени. Из ниоткуда донеслось довольное хихиканье.
– Я пока развлекаюсь, папуля. Еще немного, и я займусь тобой всерьез. Я изменил свои планы относительно тебя. Ты будешь не секретарем, – много чести, – а простым слугой. Ты будешь чистить мне сапоги, а время от времени, чтоб не подрывать твое драгоценное здоровье, я буду лакомиться твоей кровушкой.
Мудрец старался не обращать внимания на вопли Вульго, он продолжал рассуждать, обращаясь к самому себе.
– Тень! Тень! Проклятая тень! Как же сделать, чтобы не было тени?!
– Погасить свет, – сказал вдруг Дор неожиданно для самого себя.
– Что? – До Мудреца не сразу дошел смысл слов, произнесенных юношей. Когда ж он осознал услышанное, на его губах заиграла улыбка. – Погасить свет? А что, стоит попробовать! Сейчас ты будешь сбрасывать на пол факелы и тушить их своим плащом. Он плотный и не должен вспыхнуть. Я же позабочусь о том, чтоб наш дорогой хозяин не прыгнул тебе на спину.
Дор кивнул и тут же принялся за дело. Он вытаскивал из гнезд факелы и гасил их, набрасывая на огонь свой тяжелый меховой плащ. Вульго поначалу с веселостью отнесся к этой затее россов.
– Эй, что вы там придумали? – вкрадчиво спросил он, появляясь из тени. – Яркий свет режет глаза?
Издевательски хохоча, Князь Ночи продолжал забавляться. Он появлялся и исчезал, и вновь появлялся. Порой он предпринимал попытку напасть, обращаясь для этого, то в волка, то в громадного нетопыря. Расправив перепончатые крылья, тварь пикировала на людей. Но Мудрец держал наготове меч, а у Вульго не было ни малейшего желания подставлять себя под жалящее острие небесной стали. К тому же россы все время держались вблизи факелов, где не было густой тени, в которой Князь Ночи мог бы затаиться. Повелителю тени приходилось довольствоваться короткими выпадами и тут же исчезать. Но, похоже, подобная тактика вполне устраивала его. Князь Ночи полагал, что люди рано или поздно допустят оплошность, и тогда он нанесет решительный удар. А пока Вульго развлекался, словно кошка, играющая с призадушенной мышью. Он даже не старался толком помешать своим врагам. Лишь когда Дор погасил три четверти освещавших подземную залу факелов, до Вульго, наконец, дошло, что замыслили его враги. Он вдруг понял, что рискует лишиться своего главного козыря, делающего его неуязвимым тени, и быть обнаруженным. Атаки князя стали более изощренны. Ему удалось рассечь когтями спину Мудреца и поранить руку Дору. Но и Мудрец, в свою очередь, задел клинком плечо Вульго, отчего зала огласилась диким криком боли, словно князя обожгли раскаленным прутом.
И вот осталось всего три горящих факела. Тень поглотила всю залу и вот-вот должна была стать абсолютной. А абсолют не может быть тенью. Он черен. Или бел. И Вульго лучше других знал об этом. Он уже не смеялся, а нападал на своих врагов с яростью загнанного в ловушку зверя. У последнего факела Мудрецу пришлось выдержать настоящее сражение. Но вот Дор погасил и его, и залу поглотила тьма. Абсолютная, черная. Дор не мог разглядеть даже собственного пальца, поднеся его к носу. Юноша невольно подумал о том, как же в такой тьме они смогут найти Вульго. Похоже, Князь Ночи подумал о том же.
– Ну и что? – донесся издалека его насмешливый голос. – Посмотрим, как ты сумеешь найти меня теперь, папуля! Темнота и впрямь уравняла нас, и теперь я не могу использовать тень. Но ты не учел, глупый человечишка, что меня все же недаром зовут Князем Ночи, ты не учел, что Князь Ночи видит даже в кромешной тьме!
– Это потому, что у тебя голубые глаза, сынок! – послышался из темноты ласковый голос Мудреца. – Но ты изволишь забывать, что и мои глаза окрашены цветом пылающего неба! А, значит, я вижу в темноте получше тебя! Стой здесь! – велел Мудрец Дору и исчез.
Юноша повиновался. Он прижался к колонне и замер, опасаясь выдать себя неловким движением. Он не мог помочь Мудрецу, да и не особо волновался на этот счет. По уверенному голосу Мудреца Дор понял, что тот не нуждается в помощи.
Так и было. Теперь, когда Вульго лишился возможности укрыться в тени, Мудрец был сильнее его. Желтые звериные глаза Мудреца превосходно видели в темноте. Очень скоро он приметил за одной из колонн массивную фигуру Вульго и больше не упускал ее из виду. Князь Ночи перебегал от колонны к колонне, пытаясь укрыться, но Мудрец следовал за ним по пятам, постепенно оттесняя врага в дальний конец залы – туда, где стояли медные ящики, служившие вампирам ложем. Мудрец преследовал свою жертву с терпеливостью опытного охотника, и, в конце концов, он добился своего.
Вульго был прижат к стене. Очутившись в ловушке, Князь Ночи заметался. Но возможности ускользнуть не было. Мудрец надежно перекрыл все пути бегства, а невидимо блестящий в его руке меч был куда более чем красноречивым аргументом.
– Вот и все, сынок! – сказал Мудрец. – На этот раз ты проиграл.
– Еще нет, отец! Я еще могу постоять за себя!
Вульго скрестил перед собою руки и стал обращаться в ужасное существо, подобных которому не знал еще мир. Мудрец с невозмутимым спокойствием следил за этим перевоплощением. И вот перед ним стоял огромный монстр. Тело чудовища покрывала густая серая шерсть, а громадную пасть украшал двойной частокол тонких, словно иглы, клыков. Издав вопль, монстр бросился на своего врага. Но теперь шансы противников были равны, и потому схватка вышла короткой. Увернувшись от когтистой лапы чудовища. Мудрец обрушил меч на его голову. Однако хоть удар и был силен и точен, раскроив монстру череп, но тварь оказалась живучей. Быстро повернувшись, монстр-Вульго прыгнул на Мудреца. Тот успел нанести еще удар, но напор чудовища был столь силен, что Мудрец не устоял на ногах и упал. Вульго навалился на него и, извиваясь в конвульсиях, пытался дотянуться до шеи. Задыхаясь под тяжестью громадной туши. Мудрец вывернул прижатую к туловищу руку и вонзил клинок в сердце твари. Всхрипнув, Вульго дернулся и затих.
– Вот и все, сынок! – прошептал Мудрец, с трудом выбираясь из-под огромной туши. – Теперь можно выпустить на свободу свет. И не бояться, что он перемешается с тьмой. Теперь уже нечего бояться.
Мудрец высек искру и зажег факел.
Ослепительный факел победы.
17. Еще не эпилог
Поднялось солнце. Оно выползло из-за вершины горы неуверенно, робко, цепляясь лучами за скользкую снежную плешь. Солнце прогнало тьму, и жители гор смогли вздохнуть свободно, не испытывая более страха перед гибелью, скрывающейся в невидимых серых крылах Князя Ночи, они обрели свободу от страха перед гибелью, но пришла ли к ним свобода от страха перед смертью? Мудрец думал об этом, но совсем немного. Он и его спутники честно исполнили свой долг, умертвив негодяя. Большая часть слуг Вульго была мертва, другие разбежались в страхе перед возмездием. Лишь немногие, непричастные к злодеяниям князя, остались в замке с черными окнами. Мудрец сказал, что они могут жить здесь, если пожелают, и предоставлять за плату убежище путникам. Эти слуги вырыли могилу, куда положили погибших братьев Дора. В окостеневшие пальцы мертвецов Мудрец собственноручно вложил мечи, какие должны были послужить братьям в ином мире. После того, как могилу забросали камнями, Мудрец велел положить сверху огромный камень, на котором высек короткую надпись в память о россах.
После этого обрели успокоение тела Вульго и княжны. Мудрец решил, что будет лучше предать их огню. Изуродованные куски плоти были сложены в ящики, служившие вампирам долгие годы ложем. Ящики были вытащены во двор и обложены просмоленными факелами, заботливо приготовленными Вульго. Мудрец лично зажег погребальный костер. Глядя на ломкие отблески, отбрасываемые огнем, он задумчиво произнес:
– Ну вот и все, кошмар закончен. Мы можем следовать дальше.
Дор промолчал. Гибель братьев сильно подействовала на юношу. Не мог он забыть и княжну, чье прекрасное тело корчилось в языках пламени, источая резкий запах горелой крови. Дор знал, что уже никогда не сможет забыть ее. Он стоял и молчал.
Костер догорел. Поворошив ногою зловонные угли, Мудрец сказал:
– Все. Уезжаем. Мы и так потеряли целых два дня. А нам нельзя опоздать.
Пока слуги седлали лошадей, россы направились за своими вещами. Замок был неуютен и мрачен даже в большей степени, чем в день приезда. Казалось, смерть Вульго опечалила серые стены. Разрывая гулкую тишину. Мудрец говорил, обращаясь скорей к себе, нежели к Дору.
– Мы поступили единственно так, как могли поступить. Конечно, братьев не вернуть, но у нас не было иного выбора. Нам не в чем упрекнуть себя. Если б не мы, князь и его дочь и дальше продолжали б творить зло. Этот князь был ужасным существом. Он возжелал чудовищной власти, не имея на то ни малейшего права. Чтобы получить это право, нужно немало прожить и еще больше пережить. Князь же хотел владеть миром по праву рождения и злобного знания. А этого недостаточно. Нельзя желать большего, чем заслуживаешь. Как нельзя и опираться на ложную веру. Князь обожествил тень, назначив серому вершить судьбою сущего. Человек же, если, конечно, он вправе называться человеком, не вправе служить тени. Рано или поздно он должен сделать выбор – выбор между светом и тьмой. Ведь в данном случае середины нет. Как сделал его я, как сделали ты и твои братья. А Вульго… – Мудрец не докончил фразу. Случайно взглянув на Дора, он заметил, что юноша не слушает его, и замолчал.
На то, чтоб собрать нехитрые пожитки, потребовалось немного времени. В память о братьях Дор взял лишь костяную фигурку медведя – чудесный амулет Горислава, который так и не смог сохранить своему хозяину жизнь. Дору хотелось разрыдаться, но он держался спокойно, как и подобает настоящему воину. Он научился этому с детства.
Был, правда, еще один миг, когда сердце Дора болезненно дрогнуло.
– Ты любил княжну? – зачем-то спросил Мудрец Дор сдавленно кивнул, не в силах вымолвить – да. В свою очередь Мудрец тоже кивнул, словно признавая право Дора на эту любовь. – Она была красива, как и ее мать. Но она не любила тебя. Ее слишком занимала игра, вошедшая в ее сердце с кровью отца. Играющие жизнью вместо того, чтобы жить, способны лишь играть любовью, но не могут заболеть ею. Выкинь эту девку из головы!
О, если бы Дор мог сделать это! Если б он хотел!
Кашлянув, юноша спросил, желая разрешить вопрос, терзавший его измученное сознание:
– Скажи, Мудрец, а ты и впрямь смог бы исполнить свою угрозу?
– Какую?
– Насчет княжны. Ту, с помощью которой заставил князя принять вызов.
Мудрец ответил не сразу, ведь ответить на подобное нелегко. Наверно, ему хотелось солгать, но он все же решил быть честным, до конца честным.
– Да. Когда участвуешь в игре без правил, не следует быть щепетильным. И уж тем более сентиментальным. Это слишком дорого обходится. Запомни мои слова!
И Дор запомнит, но так и не сумеет заставить себя следовать циничному совету, когда наступит его миг выбора.
На небе появились облака, когда путники вернулись во двор. Наползая на сверкающий диск солнца, они отбрасывали на заснеженную землю рваные лоскуты теней. От этих зыбко очерченных пятен веяло неясной угрозой. И был миг, когда Мудрецу почудилось, что Вульго не умер, что он лишь спрятался в тень и ждет удобного мгновения, чтоб вернуться на землю. Но то было глупое чувство, отголосок неясных страхов, таящихся в душе даже самых отважных и мудрых, ибо Мудрец знал, как вздрагивает в предсмертной истоме плоть, когда ее пронзает клинок. Но Мудрец привык сомневаться. Его ум был скептичен, и он сомневался так часто, как только может сомневаться утративший веру во все, во что принято верить. Ведь Мудрец верил лишь в две простые вещи – в свою Удачу и в Любовь, которая непременно должна существовать, терпеливо стуча в равнодушные сердца своими тоненькими, замерзшими на ветру пальчиками. Все остальное вызывало у Мудреца вполне обоснованное сомнение. Все, кроме того обстоятельства, что князь Вульго мертв. Ведь госпожа Удача не могла обмануть Мудреца.
Чувствуя, как легчает на сердце, Мудрец вскочил на коня и погнал его неторопливой рысью к воротам, у которых виднелась маленькая фигурка Нолы. Поравнявшись с девочкой, Мудрец придержал жеребца и, улыбаясь, крикнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68