А математики
на Холате имели врожденные способности и превосходили в этом любого
человека.
Сарис вспомнил, как был удивлен Ленгли быстрым освоением английского
подростком, изучавшим неевклидову геометрию и теорию эллиптических
функций. Ленгли получил некоторое понятие о разнообразных школах в
философии, оживленных дискуссиях между ними, и в дальнейшем полностью
признал, что четкая логика, высокоразвитая семантика, слитые воедино на
разумной эмпирической основе сделали их более ценными инструментами, чем
любые созданные человеческой расой. Те же философы, которые сумели
определить взаимосвязь между разделами высшей алгебры и этики, сумели
найти ключ к неполадкам в системе управления "Эксплорера".
Аппарат парил, похожий на птицу, готовую броситься вниз, на добычу.
Он был еще далеко - должно быть, у них есть детектор, возможно,
инфракрасный. Сарис решил не двигаться.
Для него все кончится, когда бросят бомбу. Ленгли рассказывал ему о
бомбах. Вспышка, грохот, которые он уже не ощутит, исчезновение, вечная
тьма.
Ладно, думал он, чувствуя, как ветер нежно ласкает его шерсть,
немного пожалей себя. Он прожил хорошую жизнь. Он был одним из лучших
учеников, с жаждой нового. Он, казалось, мог бы внести вклад во
взаимоотношения сходных культур, усеивающих его планету. Позднее он должен
был остепениться, создать семью, преподавать в университете. Но даже если
вместо этого его ждет смерть на неизвестной земле, все равно, жизнь была
хороша!
Нет, нет! Все восстало в нем. Он не должен умереть! Нет! Не должен до
тех пор, пока не узнает, как защитить Холат от этих безволосых чудовищ,
как предостеречься от них и как бороться с ними. Его мускулы вздулись,
готовые бороться и победить.
Воздушный аппарат опускался медленно, в выступах корпуса посвистывал
ночной ветер. Его мозга коснулся водоворот электрических и магнитных
струй, и он задрожал.
Нет, ждать! Есть лучший способ. Аппарат сел на поле в доброй сотне
ярдов от него. Сарис подтянул под себя руки и ноги и весь напрягся.
Сколько их там? Трое. Двое вышли наружу, третий остался внутри. Он не мог
видеть через высокую траву, но чувствовал, что один или оба несут какой-то
предмет, но это было не оружие, а скорее, детектор. Слепые в темноте, они,
однако, могли проследить его путь.
Но они, конечно, не уверены, что это Сарис. Их инструмент мог
зарегистрировать только отбившееся от стада животное или человека. Сарис
почувствовал острый запах адреналина их страха.
Сарис Хронна, оскальзываясь в мокрой траве, побежал на четвереньках
прочь.
Кто-то пронзительно завопил. Разряд энергии пронзил воздух над ним,
загорелись высокие стебли травы, и запах озона обжег его ноздри. Он не мог
справиться с этим оружием так, как до этого парализовал двигатель и
передатчик аппарата.
Бешено билось сердце, он бросился через выжженное пятно травы.
Прыгнув, он достиг ближайшего человека. Тот упал, и он руками разорвал ему
горло и отскочил в сторону, так как другой мог выстрелить.
Кто-то кричал, плакал панически в темноте. Ружье, из которого был
сделан выстрел, звонко ударилось о металл корпуса, где-то в районе носа
аппарата. Сарис прыгнул, очутился на крыше. Человек, оставшийся снаружи,
был освещен вспышками света энергетических разрядов, и пытался поймать его
своим лучом.
Хладнокровно холатанин прикинул расстояние. Далековато.
Он завыл, снова скользя по земле.
Вспышка света и грохот бластерного разряда ударили в то место, где он
только что был. Сарис покрыл расстояние до человека в три прыжка.
Подпрыгнув в воздух, он резко ударил, и почувствовал, как рвутся мышцы шеи
под его пальцами.
Теперь внутрь. Сарис нащупал люк. Тот открывался внутрь и
фиксировался простейшими механизмами, с которыми Сарис не мог справиться
из-за малой энергии мозга. Еще он чувствовал ужас сидящего внутри аппарата
человека. Ладно... Он отыскал один из бластеров, мгновение изучал его
устройство и принцип действия. Рука обхватила рукоятку, один палец
приходился на клавишу, огонь вылетает из раструба, регулятор,
устанавливающий мощность выстрела. Он поэкспериментировал с оружием и был
удовлетворен своими способностями. Вернувшись к аппарату, он встал
напротив люка.
Человек внутри прижался к противоположному борту, сжимая ружье в
дрожащих руках и пронзительно крича от страха, что этот дьявол сейчас
вломится внутрь. Сарис прощупал его телепатически и выяснил, что еще один
вход располагается в кормовой части - хорошо! С треском выбив дверь одной
рукой, он выстрелил, целя в угол. Бластер неудобно сидел в руке, но одного
разряда хватило.
Кабина наполнилась запахом горелой плоти. Сейчас надо было все делать
быстро: другой аппарат мог быть поблизости. Собрав все оружие, он пролез
на место пилота, слишком маленькое для него, и начал изучать панель
управления.
Принцип устройства летательного аппарата был незнаком науке времен
Ленгли. Он не мог узнать символы над приборами и переключателями. Но,
проследив электронные цепи и гиромагнитные поля, используя логику, он
понял, как управиться с этой штукой.
Взлетел он немного неуклюже - перестарался, манипулируя
переключателями. Он быстро поправил положение аппарата и завис над землей.
Скоро он был высоко в небе, стремительно пронзая темноту. На одном экране
было светящееся изображение карты с движущейся красной точкой, которая
показывала его местонахождение. Отлично.
Он не мог оставаться в этой машине долго - ее опознали бы и посадили.
Но он должен воспользоваться ею, чтобы найти себе безопасное место, а
потом пустую машину можно отправить в океан. Для этого было необходимо
овладеть программированием автопилота.
Но куда лететь? Что делать??
Ему необходимо место, чтобы отлежаться и подумать, место, откуда он
мог бы наблюдать и к которому мог бы возвращаться, где он мог бы
отсидеться, если судьба отвернется от него. И еще необходимо время для
принятия решений.
Эти люди - странная раса. Он не понимал их. Он много разговаривал с
Ленгли, они дружили, но в нем все же было много непонятного. Эта близкая к
религии концепция завоевания всего пространства просто ради самого
пространства была чужда холатанам. Кроме того, бессмысленная погоня за
чистым, абстрактным знанием; холатане не были идеалистами, но люди
находили какое-то неясное, почти непристойное удовольствие, манипулируя
дедуктивными безличными категориями.
Эти новые люди, населявшие Землю, могут попытаться завоевать Холат.
Расстояние гигантское, но нельзя быть уверенным ни в чем.
Самое мудрое и безопасное - разрушить их цивилизацию, вернуть назад в
пещеры. Это безумный план, но надо попытаться. Надо что-то делать, надо
сыграть, натравливая одну группировку на другую. Он уже давно понял,
почему они хотят поймать или убить его.
Он должен выжидать, наблюдать и подумать, прежде, чем решить, как ему
поступать. Для этого нужно место, где можно спрятаться, и он уже знал, где
можно найти такое место. Во всяком случае, стоило попытаться. Он изучил
неподвижную карту, сопоставляя ее с той, которую видел у Ленгли, и ввел ее
в свою эйдетическую память, расшифровывая символы и учитывая изменения за
пять тысяч лет. Затем он повернул аппарат на северо-восток и расслабился в
ожидании.

6
Прогресс был налицо: к утру из перекроенной комнаты Ленгли были
удалены все следы похмелья, и обслуживающий робот прикатил завтрак на
столике и убрал посуду, когда Ленгли поел. После завтрака делать было
нечего, кроме как сидеть и размышлять. Пытаясь преодолеть депрессию,
Ленгли заказал себе книги. Раб-домоправитель показал ему как управляться с
приспособлениями в его апартаментах. Машина, щелкая, отыскала в городской
библиотеке микрофильм, сделала копию и выдала ее космонавту, который
вставил микрофильм в свой сканер.
Блостейн пытался читать роман, затем какую-то поэму, затем
специальные статьи и в итоге отшвырнул их. С его ограниченным знанием все
подтексты были непонятны. Он доложил Ленгли, что все написано на высоком
уровне, в сложной форме, полной намеков на классическую литературу
двухтысячелетней давности, более важных, чем тривиальное содержание.
- "Поп и Драйден", - пробормотал он с отвращением. - Но им-то было
хоть что-то сказать. Что ты накопал, Боб?
Мацумото, который пытался сориентироваться в современной науке и
технике, пожал плечами.
- Ничего. Все написано для спецов, считается, что читатель знает азы.
Совершенно нет популяризации. Все, что я просмотрел, - руководства для
тех, кто занимается непосредственно этими разделами науки. Муть голубая с
какими-то Загановскими матрицами... Но при этом все же ощущается, что
ничего реально нового за последнюю пару тысяч лет.
- Стабильная цивилизация, - сказал Ленгли. - Они полностью
уравновешены, каждый на своем месте, все идет достаточно гладко, и не
существует ничего, что выбило бы их из колеи. Может быть, на Центавре
по-другому?
Он вернулся к своим кассетам, к истории, пытаясь выяснить, как все
это произошло. Это было удивительно трудно. Первое, на что он наткнулся, -
была ученая монография, перенасыщенная непонятной эрудицией в узкой
области. Но ничего для обычного человека, если только он еще существует.
Чем ближе Ленгли продвигался к настоящим временам, тем более понимал, что
перед ним застывшая в узкой специализации цивилизация, чье будущее как ему
показалось, лежит в прошлом.
Большинство выдающихся открытий после изобретения сверхпривода
приходилось на долю параматематической теории человека, как
индивидуальности, так и общественной единицы, что позволило перестроить
общество, сделать его стабильным, предсказуемым и логичным. Отсутствовали
работы, посвященные структуре Технона, они не думали, что подобное
устройство должно заниматься производством и распределением, они это
знали. Их наука не была совершенной, да этого и не могло быть: такие
происшествия, как революция в колониях, были совершенно не предусмотрены.
Но цивилизация была стабильной, с мощной отрицательной обратной связью;
она немедленно приспосабливалась к новым условиям.
Средства социальной организации не использовались для освобождения
людей, а туже затягивали ярмо - для небольшого числа ученых было
необходимо наблюдать за реализацией своих планов, и они, или их потомки (с
прекрасным человеческим рационализмом) просто использовали силу. Поэтому,
после всего, было логично, что у власти стояли наиболее сильные и
интеллигентные - обычный человек был просто неспособен манипулировать
силами, которые могли в один прекрасный день очистить планеты от живого.
Так же логично было организовано управление: избирательное воспитание,
управляемая наследственность, психологические тренировки. Возможность
производства рабов, которые были эффективны и удовлетворены, - в общем,
все совершенно логично. Обыкновенный человек не являлся объектом
приложения таких усилий, потому, что концентрация и централизация власти,
все более и более возраставшие с Индустриальной революцией, внушили ему
традицию подчинения. Если бы человеку дали свободу, он не знал бы, что с
ней делать.
Ленгли мрачно заметил, что другого и не могло быть.
Чантхаваар предложил прогуляться по городу, который назывался Лора.
- Я знаю, он показался вам поначалу довольно скучным, - извиняющимся
тоном сказал он. - Просто последнее время у меня было много дел, но я буду
рад показать его вам завтра и ответить на все ваши вопросы, если смогу.
Мне кажется, это был бы прекрасный способ адаптации.
Когда он отключился, Мацумото сказал:
- Кажется, он не такой гад, как все остальные. Но ежели он здесь
какой-то аристократ, то почему он все делает сам??
- Мы - нечто новое, вот поэтому он и носится с нами, - сказал
Блостейн. - Что-то новенькое.
- Или, - пробурчал Ленгли, - он нуждается в нас. Мне совершенно ясно,
что он не может добиться от нас чего-то нужного под гипнозом, или чем там
они пользуются сейчас.
- Ты думаешь, что все дело в Сарис? - нерешительно спросил Блостейн,
- Эд, у тебя есть хоть малейшая идея по поводу того, где находится эта
выдра-переросток, и что он затеял??
- Нет... еще, - сказал Ленгли.
Они говорили по-английски, но было совершенно ясно, что где-то здесь
запрятан микрофон, а запись всегда можно перевести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28