Это был один из пугающих, ненавидимых людей Тора. Он и Валти - были
первыми людьми кавказского типа, встреченными Ленгли в этом мире.
Вероятно, их древние предки покинули Землю до того, как расы смешались
почти в единый тип и, возможно, факторы окружающей среды способствовали
сохранению их отличительных черт. Браннох весело рассмеялся, сел рядом и
стал шумно рассказывать какую-то неприличную историю. Ленгли
противопоставил анекдот про ковбоя, о том, как ему три раза хотелось, и
хохот Бранноха заставил дрожать стекла...
- Так вы еще пользовались лошадьми? - спросил он, отсмеявшись.
- Да, мой лорд. В краях, где я вырос, пользовались и лошадьми, и
автомобилями. Я был... Я хотел разводить их сам.
Браннох, казалось, заметил боль в голосе космонавта и с удивительным
чутьем понял его привязанность к дому.
- Я думаю, вам понравится Тор, капитан, - заключил он. - У нас еще
просторно. Как они могут дышать среди двадцати миллиардов кусков толстого
жирного мяса в Солнечной системе. Не понимаю! Почему бы вам не заглянуть
когда-нибудь к нам?
- Я подумаю над вашим предложением, мой лорд, - сказал Ленгли, - и,
может быть, не покривил душой.
Браннох откинулся назад, вытянув свои непомерно длинные ноги.
- Мне там немного досталось, - сказал он, - Пришлось удирать из
системы, а моя семья нашла быстрый конец от врагов. Я болтался по свету
сотню лет независимого времени, прежде чем выпал случай вернуться. Мое
увлечение - планетография, только поэтому я и хожу на твои приемы, Валти,
старый брюхатый жулик. Скажите, капитан, вы имели когда-нибудь дело с
Проционом?
Полчаса шел разговор о звездах и планетах. Это несколько успокоило
душу Ленгли. Его захватили образы многоглазых чужаков, пронзающих
бесконечность космоса.
- Кстати, - сказал Браннох, - я слышал, что вы на своем корабле
привезли инопланетянина, а он удрал. Это правда?
- Ах, да, - забормотал Валти из своей спутанной бороды, - я тоже этим
интересовался. Он, кажется, проделал это очень странным способом. Что
толкнуло его на такой отчаянный поступок?
Ленгли похолодел. То, что говорил Чантхаваар, - не было ли это
секретным? У Бранноха были, конечно, свои осведомители, и у Валти тоже.
Американца охватило знобящее чувство столкновения неодолимых сил, бешено
несущихся машин, между которыми он попал.
- Хотел бы добавить его к своей коллекции, - лениво протянул Браннох.
- Ничего, это ему не повредит. Если он настоящий телепат, то он
уникален...
- Общество также интересуется этим делом, - сказал Валти застенчиво.
- Планета может получить кое-что при торговле, даже если использовать
данные, привезенные из такой затянувшейся прогулки.
Мгновением позже он сонно заметил:
- Думаю, плата за такую информацию будет щедрой, капитан. - Общество
имеет свои маленькие причуды, и жаждет найти новую расу первым. Да... на
этом можно сделать деньги.
- Эту ставку я делаю сам, - сказал Браннох. - Пара миллионов солариев
и мое Покровительство. Сейчас трудные времена. Сильный патрон... с этим
нельзя не считаться...
- Общество, - подчеркнул Валти, - имеет право экстерриториальности.
Оно может гарантировать убежище, так же, как и отъезд с Земли, которая
может стать местом, не полезным для здоровья. И, конечно, денежное
вознаграждение - три миллиона солариев, как взнос за новые знания.
- Трудно спорить в таком деле, - сказал Браннох. - Но я уже говорил -
вы можете повидать Тор или вообще поселиться там. Три с половиной
миллиона.
Валти застонал.
- Мой лорд, вы хотите превзойти меня? Я еще должен и семью содержать.
- Ха-ха! По одной на каждой планете, - засмеялся Браннох.
Ленгли сидел неподвижно. Он думал, что знает, почему все хотят
заполучить Сариса Хронна - но что из того? Гибкая фигурка Чантхаваара
показалась из толпы.
- Ах, вот вы где, - сказал он, церемонно приветствуя Бранноха и
Валти, - я к вашим услугам, мой лорд и сударь.
- Привет, Чанни, - сказал Браннох, - присаживайся. Отчего нет?
- Нет, нет. Другие господа хотят видеть капитана. Извините.
Когда они пробирались в толпе, Чантхаваар повернулся к Ленгли.
- Эти люди интересовались чужаком??
- Да, - сказал Ленгли устало.
- Я так и думал. Солнечное правительство почти наполовину состоит из
их агентов. Ладно, не будем об этом.
Гнев охватил Ленгли.
- Послушай, сынок, - сказал он, выпрямившись и глядя в глаза
Чантхаваар сверху вниз. - Я не вижу, чем был бы обязан какой-нибудь из
этих шаек. Почему ты обращаешься со мной, как с ребенком?
- Я не ограничиваю твоего общения, - сказал Чантхаваар мягко, - хотя
и могу, но это не столь важно, а бестию рано или поздно мы поймаем. Я
только хочу предупредить, если она попадет в чьи-то руки, кроме моих,
плохо будет тебе.
- Почему бы не запереть меня и покончить с этим?
- Ты не должен так думать. Я надеюсь, ты поможешь избежать ошибок при
поимке. Это дело достаточно деликатное, - Чантхаваар замолчал, затем
неожиданно серьезно сказал: - Знаешь, почему я занимаюсь политикой? Ты
думаешь, я хочу власти? Такое хочется дуракам, которые хотят командовать
другими дураками. А для меня это прекрасная игра - ведь жизнь так скучна.
Что я еще могу придумать, кроме того, что уже делал сотни раз? Что может
быть лучше, чем соревнование с умами Бранноха и этого толстопузого
бородача. Тут можно и победить, и проиграть, но я хочу победить.
- Даже путем соглашения?
- Не обманывайся Браннохом. У него самый ясный и холодный ум в
Галактике. Честно говоря, я был бы очень огорчен, если в конце концов
пришлось бы его убить, - Чантхаваар отвернулся. - Пошли выпьем.

5
Тьма окружила скорчившегося Сариса Хронна, и влажный ветерок со
стороны канала нес тысячи чужих запахов. Ночь была полна страха.
Он лежал на жухлой траве, в грязи на берегу канала, прижимаясь
животом к земле и напряженно вслушиваясь.
Луны не было, но звезды виднелись высоко и ясно, ему хватало их
света, а низкий пульсирующий гул напоминал о далеком городе. Он взглянул
вниз, на узкую линию канала, правильные ряды шелестящей под ветром травы
тянулись от горизонта до горизонта, какая-то темная округлая масса
виднелась в трех милях от него. Его ноздри втягивали запах холодного
сырого воздуха, зелени, теплоту мягких живых существ; он слышал медленное
легкое движение струй ветра, далекий крик птицы, сверхъестественно
глубокий звук от пролетавшего в нескольких милях над ним воздушного судна:
его нервы ловили дрожь и пульсацию других нервов - вот так когда-то он
лежал на Холате в ожидании животных, на которых охотился, чувствуя, как
плывут над степью бесконечные шорохи ночи. Но сейчас он был добычей, и
поэтому он не мог слить себя с земной жизнью. Он был чужой, каждый запах,
каждый образ, нервные импульсы мыши или жука причиняли боль, даже ветер
шептал другим голосом.
Под его ожиданием и страхом зияло горе. Он прошел через время и
пространство, он оставил планету, которую знал, и весь свой народ, жену,
детей и сородичей. Он оказался одиноким настолько, как не был никто из его
расы. Один, совсем один.
Философы Холата с подозрением отнеслись к кораблю людей - вспомнил он
с унынием. С их точки зрения Вселенная, все ее объекты и процессы были
логичны и неизбежно конечны. Бесконечность являлась концепцией,
отвергаемой инстинктом неправоты, даже когда речь шла о математических и
физических моделях космоса, поэтому идея движения через световые годы вне
времени была им чужда.
Но блеск новизны рассеял древние страхи. Появилось множество
откровений о небе, о новом корабле; было так интересно работать с ними,
учиться, находить ответы на вопросы, помогать в задачах, которые их
холатанский мозг даже не мог представить.
С волнением вступил он на борт корабля.
И в результате Сарис Хронна бежит через лес, похожий на кошмар,
увертываясь, уклоняясь, преследуемый энергетическими стрелами, которые,
шипя, вспыхивают на его пути, сгибаясь, кувыркаясь, избегая всех известных
ему охотничьих западней и уловок, спасая свою ненужную никому жизнь.
Его собачьи зубы блеснули, когда он раздвинул губы. Где-то здесь
находилось нечто живое. И это нечто хотело его убить.
Если бы он мог вернуться - эта мысль вспыхнула подобно свету одинокой
свечи в вое и грохоте ночной бури. Холат не мог сильно измениться, даже за
две тысячи лет, прошедших с тех пор, как земной корабль покинул его. Его
народ не застыл, он развивался все время, но это развитие было подобно
эволюции, в соответствии с изменением климата, поверхности планеты,
согласно великому ритму времени. Он мог бы снова стать полноправным членом
своей расы.
Но...
Что-то скользнуло в небе. Сарис Хронна вжался в траву. Его глаза
превратились в узкие желтые щели, когда он напрягся, пытаясь разглядеть
то, что было в там, наверху.
Да - движение, но не живое, а холодное облако электронов в кристалле,
металл, пульсации, подобные тем, что чуть затрагивали его нервы. Это был
маленький летательный аппарат, медленно кружащийся в небе. Он был оснащен
детекторами.
Он охотился за ним.
Может быть подчиниться?? Люди с "Эксплорера" были порядочными, а к
Ленгли он испытывал чувство, похожее на уважение. Может быть, их далекие
родственники столь же благоразумны? Нет! Слишком рискованно.
Подозрительность была отличительной чертой его расы.
У них на Холате, не было космической техники. Орудия труда
изготавливались из кремня и кости, аборигены путешествовали пешком или на
долбленых челноках с веслами и парусом, кормились охотой и рыбалкой,
держали громадные стада мясных животных, полуприрученных телепатическим
контролем. Один холатанин на Земле мог справиться с дюжиной землян, но
один космический корабль мог бы превратить его планету в мир смерти.
Летательный аппарат скрылся из области его восприятия. Сарис Хронна
облегченно вздохнул.
Что делать, куда идти, где спрятаться?
Внезапно он вспомнил детенышей, маленьких и пушистых, лежащих в
пещере на шкурах или в хижине из дерна, копошащихся около груди матери. Он
рыдал, вспоминая беззаботные солнечные дни, уютные зимние ночи, когда они
сбивались в кучу, разговаривая, играя, напевая старинные песни, нежась во
всепроникающем тепле единой эмоциональной связи - времена, когда отец брал
его на охоту, с каким нетерпением он ждал ее.
Маленькая изолированная семейная группа была сердцем его общества,
без нее он чувствовал себя потерянным, а ведь его клан давно мертв.
Летательный аппарат вернулся. Он летел по спирали. Сколько их там, в
нескольких милях над землей?
Его мозг напрягся, отгоняя страх - следствие ущербности и
одиночества. Жизнь Холата была основана на порядке, ритуале, на
традиционных взаимоотношениях между старыми и молодыми, мужчинами и
женщинами, на умиротворенности и спокойствии пантеистической религии, на
утреннем и вечернем семейном обряде, каждый на своем месте, равновесие,
гармония, ясность, все знают, что жизнь - всеобщий союз. И в итоге он
прячется в чужой тьме, и на него охотятся, как на зверя.
Сложившиеся стереотипы жизни не обременяли, потому что
накапливающиеся напряжения снимались в погонях и распутных оргиях ярмарок,
где кланы встречались для торговли, обсуждения планов и взаимных
претензий, в молодежных компаниях, питье и веселье.
Но здесь, ночью...
Эта штука спустилась ниже.
Мускулы Сарис напряглись, сердце забилось сильнее. Пусть только
приблизится, он перехватит управление и размажет их о землю!
В этот момент он не был полностью готов к убийству. В холатанских
семьях не было грубых отцов или драчливых, задиристых братьев - они все
были одинаковы: те, кто проявлял особые способности, содержались
остальными и занимались совершенствованием своих способностей к искусствам
- музыкой или развлечениями. Сарис был из таких, способности у него
проявлялись с детства. Позднее он направился бы в один из университетов.
Он проявлял склонности к физическим наукам.
Как хорошо было на Холате, думал он, сжимаясь, в то время, как
металлическая смерть медленно спускалась к нему. Книги переписывались от
руки на пергаменте, но в них содержался всего лишь отзвук знаний.
Астрономия, физика и химия были элементарны по сравнению с человеческой
наукой. Биотехнология, разведение животных и использование экологии, были
примерно равны в областях, не требующих применения приборов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28