А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Ренни считал, что он делает это ради ребенка~ до этой самой минуты. А что, если он боялся, вдруг они отыщут способ, который приведет его в сознание или хотя бы позволит ему указать, кто его изуродовал? А теперь, когда заработала судебная машина и должна была вот-вот выдать официальное постановление по поводу Дэнни, священник лишился бы права вмешиваться в его лечение. Это стало, наверно, последней каплей. Сегодня, наверно, он впал в панику и смылся вместе с мальчиком.
Может быть, чтобы прикончить его.
Черт!
Ренни свернул, въехал на даунстейтскую стоянку и выпрыгнул из машины. Там шаталась пара пропойц, и они прямо накинулись на него.
- Он забрал мальчишку! - сообщил тот, что поменьше.
- Кто?
- Иезуит! Он забрал мальчишку!
- Ты видел?
Прежде чем коротышка успел ответить, вперед выскочил тот, что побольше.
- Ты тот самый? - спросил он, заглядывая Ренни в глаза.
Ренни умчался прочь. Он услышал вполне достаточно. Сунул свой значок в нос охраннику на стоянке и ухватился за телефон. На это ушло время - надо было пробиться через больничный коммутатор, - но он все же связался с дежуркой в своем участке.
- Мне нужен полный словесный портрет отца Уильяма Райана. Священник-иезуит, но может одеться иначе. Разыскивается в связи с похищением ребенка и за покушение на убийство. При нем больной семилетний мальчик. Сейчас же добудьте из его досье фото и разошлите во все газеты и на все местные телестудии в программы новостей. Возьмите под наблюдение все мосты и каналы. Пусть все, кто может, ищут мужчину лет сорока с больным ребенком. Сейчас же. Не через десять минут, а сейчас же - немедленно!
Ренни выскочил из будки и трахнул кулаком по капоту своей машины.
Как он мог быть таким идиотом? Первое правило в таких преступлениях брать в первую очередь под подозрение самых близких к жертве людей. Самый близкий - уважаемый отец Райан, а Ренни купился на католический воротничок, купился на то, что сам вышел из Святого
Франциска! Он позволил этому ублюдку священнику раздолбать себя, выставить полной задницей - и поделом.
"Дурак долбаный - вот кто я такой!"
Все, хватит. Сегодня Райан из города не уйдет. Стоит новогодняя ночь, постовых в смене меньше обычного, вдобавок, полиция, как всегда, присматривает за толпой на Таймс-сквер, но Райан из города не уйдет. Нет, пока это зависит от Ренни. Священник выставил его полной задницей, но, в сущности, дело не в этом, Ренни жжет и терзает другое. Дело в том, что он начал считать священника своим другом, человеком, с которым ему захотелось сойтись поближе. А Ренни не каждому предлагает свою дружбу.
Обидно и больно, черт побери!
Что-то мокрое и холодное коснулось его щеки. Он посмотрел вокруг. Начинался снег. Он улыбнулся. Синоптики обещали сегодня снегопад. Это хорошо. Это замедлит уличное движение и облегчит поиски мужчины с больным ребенком, пытающегося выбраться из города.
"Мы очень скоро встретимся снова, сволочной отец Райан. И когда встретимся, ты пожалеешь, что когда-то родился на свет".
Кладбище Святой Анны было маленьким, старым и переполненным; на некоторых могильных плитах стояли даты начала прошлого века. Билл выбрал Святую Анну, ибо кладбище это лежало далеко в стороне от больницы и земля здесь была освященной.
"~Похороните меня~ в освященной земле~"
Теперь, проезжая по пустынным улицам к северному концу кладбища, он задумался о смысле этого.
Освященная земля, думал он. Что это значит?
Неделю назад он без труда ответил бы на этот вопрос. Теперь вся идея поражала его своей бессмысленностью.
Но тогда вообще ничего не имеет смысла. Весь мир его перевернулся и вывернулся наизнанку за прошлую неделю. Он ощущал запах гнили, исходящий от самых основ его веры, и слышал, как они трещат и рушатся.
"Где Ты, Господи? Здесь дьявол подсуетился, сотворив чистое зло, которое нельзя объяснить случайностью, или стечением обстоятельств, или естественными причинами. Это нечестно, Господи! Дай мне руку, пожалуйста!"
Только один раз в жизни ему встречалось нечто смутно напоминающее то, что произошло с Дэнни. Тот оборванец~ Спано~ напомнил ему. Почти двадцать лет назад в викторианском особняке на Лонг-Айленде он видел, как в десяти шагах от него умирала Эмма Стивенс с топором в черепе. Он видел, как она лежит перед ним, безжизненная, словно тряпка, словно тот ковер, который впитывал ее кровь. А потом он увидел, как она встала, пошла и убила двух человек, прежде чем снова упасть замертво.
Он объяснил это, убедив себя, что если б врачи имели возможность обследовать Эмму в тот момент, когда она валялась на ковре с торчащим в голове топором, они обнаружили бы, что она лишь казалась мертвой и теплившейся в ней искорки жизни оказалось достаточно для завершения начатого ею дела, прерванного ударом топора.
Но весь штат Медицинского центра целую неделю обследовал Дэнни. Все заявили, что он должен быть мертв, а он почему-то не умирал.
Как Эмма Стивенс. Если не принимать во внимание, что Эмма опомнилась только на пару минут. Дэнни держался неделю, и нет никаких признаков, что дело идет к концу. Так может длиться вечно.
"~Это не прекратится~ пока вы меня не похороните~" Билл гадал, возможна ли связь между тем, что произошло с Эммой, и тем, что происходит с Дэнни. Должно быть, спившийся Спано на это и намекал на автомобильной стоянке.
Он оборвал себя. Нет. Как это может быть? Он просто хватается за соломинку.
Он остановился в глубокой тени под потухшим уличным фонарем. Потухшим потому, что он его разбил. Купил вчера газовый пистолет, приехал сюда прошлой ночью и прострелил лампу. Пришлось расстрелять целую обойму, прежде чем попал в яблочко.
А сегодняшним вечером, раньше, как только стало темнеть, вернулся на это место с киркой и лопатой.
Билл склонился вперед и положил голову на руль. Устал. Как же он устал! Когда в последний раз выпадало проспать часа два подряд? Может быть, если сейчас на минутку прикрыть глаза, удастся~
Нет! Он вздернул голову. От этого не уйти. Это надо сделать, и он единственный, кто может это сделать, единственный, кто понимает, что для Дэнни никто ничего другого сделать не может. Выбора нет. Вот так. Он слышал это из уст самого Дэнни.
Эта мысль подбодрила его, и Билл тронул фургон с места, перевалил через бровку тротуара и пересек его, притирая другой бок машины к восьмифутовой стене под кривым дубом, раскинувшимся над дальним концом кладбища. Он вышел, открыл заднюю дверцу и поднял Дэнни с сиденья. С завернутым тельцем мальчика на руках влез на бампер, потом на капот, потом на крышу фургона. Оттуда оставался лишь небольшой прыжок на стену. Он чуточку потоптался там наверху, устанавливая ноги поближе к наружному краю, и спрыгнул на землю с другой стороны.
Хорошо. Он на кладбище. Темно. Сюда не доходил свет уличных фонарей, но он знал, куда надо идти. Несколько шагов вдоль стены влево. Вот тут он провел вчера несколько часов после заката~
~ несколько часов~ с киркой и лопатой~
О Господи, он не хочет этого делать, отдаст все, чтобы его миновала чаша сия. Но никто не слетел на крыльях, чтобы отвести от его губ эту чашу.
Билл секунду помедлил на краю прямоугольной ямы в земле, потом спрыгнул туда. Когда он выпрямился, мерзлая трава оказалась на уровне пояса. Ему хотелось вырыть яму поглужбе, футов в шесть, но он так вымотался, пока докопался до этой глубины, а сейчас уже не было времени. Сойдет и так.
Он встал на колени и уложил Дэнни на дно ямы. В темноте он не видел лица мальчика, поэтому просто развернул дрожащее тело и вытащил простыни и одеяло. Он совершил таинство, которое в годы его учебы в семинарии называлось последним помазанием, а теперь - помазанием болящих. В течение последней недели он каждый день совершал этот обряд над Дэнни и всякий раз не находил в нем смысла. Он превратился теперь в набор пустых слов и жестов.
Пустых~ как и все остальное в его жизни. Законы, по которым он жил, вера, на которой основывал свою жизнь, - все исчезло. Бог, в которого он верил, пальцем не пошевельнул, чтобы помешать силе, которая завладела Дэнни.
Но он проделал все, что полагается. И когда все проделал, обхватил ладонями ввалившиеся щеки мальчика.
- Дэнни? - шепнул он. - Дэнни, тебе это поможет? Я знаю, ты один раз сказал, что поможет, но, пожалуйста, скажи еще. Я переступил через все, во что когда-либо верил, чтобы сделать для тебя это. Мне надо услышать еще раз.
Дэнни ничего не сказал. Он оставался в агонии и ничем не показал, что хотя бы слышит его. Билл прижался лбом к лобику Дэнни.
- Надеюсь, ты меня слышишь, надеюсь, ты меня понимаешь. Я делаю это для тебя, Дэнни, ибо это единственный способ, которым ты можешь покончить со всем. Вся боль, все муки закончатся через несколько минут. Не знаю, сколько осталось в тебе от прежнего Дэнни, но знаю, что что-то осталось. Я иногда замечал это в твоих глазах и не хочу, чтобы ты~ умер, не зная, что я сделал это, чтобы избавить тебя от ужасного и мучительного зла. Я сделал это, чтобы прекратить твои муки и защитить от врачей, которые намереваются превратить тебя в экспонат. Ты знаешь - если бы был другой путь, я нашел бы его. Ты это знаешь, правда? - Он наклонился и поцеловал Дэнни в лоб. - Я люблю тебя, малыш. Ты это тоже знаешь, правда?
На уместившееся между двумя ударами сердца мгновение страдальческие спазмы Дэнни прекратились, шипящие стоны смолкли, и Билл почувствовал, как голова мальчика качнулась вверх-вниз. Один раз.
- Дэнни! - вскричал он. - Дэнни, ты меня слышишь? Ты понял, что я сказал?
Но судорожные корчи и беззвучный плач Дэнни возобновились. Билл не мог больше сдерживать рыдания. Они вырвались у него, он на секунду крепко прижал к себе Дэнни, потом подавил слезы и вновь уложил мальчика. Накрыл лицо Дэнни простыней - он не мог швырнуть грязью в это лицо - и вылез из ямы.
Огляделся. Вокруг никого. Теперь надо действовать быстро. Начать и кончить, пока еще есть силы. Он взял лопату с того места, где оставил ее, рядом с ямой, и глубоко воткнул в землю, которую выкопал несколько часов назад. Но когда поднял лопату, нагруженную землей, остановился, колени его подогнулись, руки задрожали.
"Я не могу это сделать!"
Он глянул в беззвездное, затянутое тучами ночное небо.
"Пожалуйста, Господи. Если Ты там, если Тебе есть до этого дело, если Ты собираешься приложить руку и отвратить зло, совершившееся над этим мальчиком, сделай это сейчас. В иных обстоятельствах я счел бы эту просьбу ребячеством. Но Ты знаешь, что мне довелось повидать. Ты знаешь, как страдало это дитя, как оно до сих пор страдает. Мы - свидетели действия чистого Зла, Господи. Не думаю, что погрешу, прося Тебя заступиться и все уладить. Дай мне знак, Господи. Что скажешь?"
Пошел снег.
- Снег? - вслух произнес Билл. - Снег?
Что это должно означать? Вьюга в июле была бы знамением. В январе она ничего не значит.
Кроме одного - перекопанная сегодня земля надолго останется скрытой. Может быть, навсегда.
Он бросил лопату земли в яму, и она упала на покрывало Дэнни.
"Вот, Господи. Я начал. Я - Авраам. Я занес нож над самым близким мне существом, над единственным сыном. Пора Тебе остановить меня и сообщить, что я выдержал испытание".
Он бросил еще одну лопату, потом еще одну.
"Давай, Господи! Останови меня! Скажи, что я сделал достаточно! Умоляю Тебя!"
Он начал швырять грязь в яму так быстро, как только мог, оскользаясь на комьях мерзлой земли, пинками сбрасывая куски, трудясь как сумасшедший, всхлипывая, поскуливая горлом, как обезумевшее животное, не позволяя себе думать о том, что он делает, зная, что это лучшее и единственное, что он может сделать для маленького мальчика, которого любит, отпустив все тормоза, разрывая все связи с нормальной жизнью, с двухтысячелетней верой, отводя взор от ямы, хотя в ее черной жадной утробе уже ничего не было видно.
И вот яма засыпана полностью.
- Ты доволен? - выкрикнул Билл в полное летящих хлопьев небо. - Теперь можно его выкапывать?
В куче еще оставалась земля, и ему пришлось принудить себя наступить на яму, утаптывать ее ногами, утрамбовывать ее над Дэнни, а потом набросать еще сверху. И еще оставалась земля, и еще он насыпал сверху, а остальное разбросал вокруг.
И вот это было сделано. Он стоял весь в поту, на холоде от него шел пар, а вокруг танцевали крошечные снежинки, бесчувственные и прекрасные. Он боролся с безумным искушением раскопать яму и забросил лопату за стену, чтоб не поддаться ему.
Сделано. Все сделано.
Со стоном, вырвавшимся из самых глубин его существа, он упал на могилу и прижался ухом к безмолвной земле. Уже пятнадцать минут. По меньшей мере пятнадцать минут, как он закопал пустое тельце. Смертный приговор Биллу подписан, отныне никаких отсрочек и передышек. Он сделал немыслимое. Но муки Дэнни кончились. Вот что действительно важно.
- До свиданья, малыш, - сказал он, когда смог говорить. - Покойся с миром, ладно? Я уйду ненадолго, но вернусь навестить тебя при первой возможности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов