Веки налились тяжестью, топор удобно держал на весу голову. А уснёшь — это как там, на севере, в Вечных Льдах — не проснёшься… Чумп попытался вызвать в памяти ту дурацкую вылазку в оные края, что предпринял по молодости и неразумию много лет тому. Больше уж таких глупостей не делал… Колючий снег в лицо, бесконечные сугробы, тупая боль в обмороженных руках — всё это можно было вытерпеть, и он вытерпел, а когда из снега вырос заросший шерстью гигант, даже не испугался — просто не сообразил испугаться. Не до того было — за спиной тащились салазки с умирающим другом, отмороженные пальцы не удержали бы и щепку, не говоря уже о мече, мозг заволокла пелена отчаяния, подкреплённая недельным голодом. Всех сил хватило только на один стремительный взмах рукой, взмах, показавшийся бы Чумпу нынешнему вялым и немощным. И мышцы не подвели, и нож попал точно в глаз чудищу — с семи шагов, в темноте, в метель, прерывая отчаянный бросок монстра на добычу. А когда Чумп с величайшим трудом вытащил себя из-под безжизненной косматой туши, вот тогда-то его и скрутил величайший в жизни приступ запоздалого ужаса… С тех пор Чумп старался загнать эту страшную память подальше, а когда всплывала против воли — как будто окатывало ледяной водой. Но не сейчас. Только порадовался, что в тепле, сыт и далеко от тех мест…
Ущельник вздохнул, с трудом поднялся на ватные ноги, чуть не упал. Потряс головой, потёр кулаками глаза — помогло… минуты на полторы. Добрёл до окна.
На дворе за окном палили костёр. Вокруг поблескивали шлемы и латы, большего через узкую щель между ставнями было не разобрать, слышался жизнерадостный гогот, отчётливо пахло свежезажаренным мясом. Не наших ли это лошадок уговаривают, весьма равнодушно всполошился Чумп. Ну, это вряд ли. Кони отличные, денег стоят, да и в хозяйстве полезнее тех вооружённых болванов. Кого-кого, а лошадей Коальд обижать не станет, тем более столь бездарным способом…
Тут Чумп навалился на ставни и тихо засопел, вторя громовому храпу генерала.
…Могучий тролль ухватил дверь за поперечный брус и подал вверх, просто-напросто сняв с петель. Чрезвычайно удобно и ничуть не вредит самой двери — потом всего-то и нужно, что навесить обратно. Единственно, из скоб выпал сильно наклонившийся засов, звонко стукнул о доски и остался на полу. Генеральский храп на мгновение оборвался, безмятежный сон омрачился коротким приступом тревоги… но сразу возобновился как ни в чём не бывало. Зато Чумп, так и спавший стоя, как настоящий королевский страж-этериот, тут же стряхнул дремоту и оценил ситуацию.
Тролль высился в дверях — ещё побольше трусливого кухонного, семифутовая громада с кососаженными плечами, на груди толстый кожаный панцирь. Дверь он уже передал в сторону кому-то ещё, сам тянул из-за пояса увесистый мушкель. Подслеповатые его глазёнки растерянно бегали по комнате. Сейчас этого оттащат, понял Чумп, внутрь хлынут проворные ребята помельче, и тут уж не отобьёшься. Хорошо хоть, собираются брать спящих, не спешат, в руках скорее всего верёвки, а не мечи…
Едва ли тролль успел заметить стремительно метнувшуюся от окна тень. Тяжкий удар топора обрушился сбоку, наискось — Чумп побоялся зацепить низкие потолочные балки. Под лезвием глухо чавкнуло, туго плеснула прямо в Чумпа кровавая струя, топор достал хребет, но перерубить толстенную шею у заспанного Чумпа не хватило сил либо же сноровки, так что оружие застряло в жертве. Тролль тупо замер на месте, Чумп ногой упёрся ему в широченную грудь и что было силы отпихнулся, сжимая рукоять топора. Удалось выдернуть, но и самого отбросило далеко назад-прямо на храпевшего без стыда и совести генерала.
— Проснись, анарал! — рявкнул Чумп свирепо. — Враги!
Лицо спящего омрачилось.
— Враги? — переспросил он с сомнением. — Как докладываешь, олух?
И деловито перевернулся на другой бок, спихнувши Чумпа на пол и не выказавши более никакого интереса до врагов.
Ждать помощи не приходилось, и Чумп вскочил на ноги. Гадостно пахнуло кровью. По молодости Чумп, как все гоблинята, кроме странного с младенчества Хастреда, мечтал стать воином, может быть, даже таким вот генералом. Соответственно готовился, обучался владеть всеразличным оружием, кой-каких успехов достиг, но вот одно благородное умение постичь так и не сумел. По сей день люто завидовал умельцам, что ухитряются выйти из сечи не облившись чужой кровью. Сам не умел, что ни удар, то кровавый душ, а отстирывается сия жидкость с превеликим трудом, прямо хоть вози с собой сундук с одеждой на смену. Вот и сейчас балахон спереди намок от тролльей крови, а она хоть и обладает чудесным даром заживлять раны, но толку-то с того?
Тролль всё ещё торчал в дверях, устойчивый как скала и после смерти. Его уже тащили назад, но сдвинь-ка такую тушу! Тогда толкнули вперёд, он шатнулся, продвинулся на шаг… Чумп с места прыгнул навстречу и шарахнул в грудь обеими ногами. Всё тело ахнуло, словно врезался в кирпичную стену, но тролля опрокинуло назад, кого-то мелкого он подмял под себя, а главное — улёгся как раз в проёме. Теперь не войти так просто, а оттащить эту глыбу и не под силу одному — а на узкой галерее двое не разойдутся — и некуда.
Через труп тут же впрыгнул гзур, взмахнул шашкой, едва не распластал Чумпу голову. Гоблин метнулся в сторону, увернулся, топор двинул как пришлось — снизу вверх, лезвие по обух врубилось гзуру в пах. Гзур завизжал, Чумп тоже — теперь потоком противной горячей крови окатило ноги. Рассвирепел, свободной левой рукой двинул гзура в нос. Новая струйка попала прямо в рукав, зато тело снесло с топора и уложило на тролля. Через завал красиво перекатился ещё кто-то, а не было бы того завала — была бы полна комната. Меч мелькнул и чуть не стесал Чумпу полголовы, ущельник поспешно грохнулся на колени, ударил сверху по черепу. Топор провернулся, удар пришелся обухом, но воину хватило — мозги брызнули во все стороны и, конечно, большей частью в сторону Чумпа.
За дверью надсадно заорал кто-то важный, язык какой-то неродной, но смысл в целом ясен: спящего не трогать, потом за всё взыщем, а коли никак не совладать с бьющимся, так кончайте его, и никаких, виданное ли дело — тремя платить за одного… Я вам дороже обойдусь, яростно подумал Чумп, следующего коварно двинул ногой снизу в живот прямо с колен — вояку подняло в воздух и сбросило с галереи, раздался истошный вопль, оборвался, когда внизу гулко брякнуло. Гоблин вспрыгнул на ноги, пригнулся в низкую стойку. И понял, что комнату не удержать. Двери больше не было, а по топоту — подходила немалая толпа. Мог бы, конечно, простоять ещё довольно долго, сражаться привычен именно в неудобных местах, но рано или поздно войдёт воин сильнее его, или догадаются втащить на галерею арбалетчика, или… Видывал в странствиях и неуязвимых, но сам таковым вовсе не был, это штука такая — не украдёшь. Если бежать, то сейчас же. Погано оставлять боевого офицера во вражьем плену, но пока ему вроде бы смерть не грозит, а что бока намнут, так впредь умнее будет.
Через груду тел полез странный типец — низкий, кряжистый, по виду холмарь, но с мечом, а тем вроде традиции возбраняют. Чумп крякнул, рубанул в шею. Круглый щит прыгнул под удар, промялся, меч злой змеёй сверкнул понизу. Чумп подпрыгнул, пропустил клинок под ногами, чуть не расшиб голову о потолок, но в прыжке успел ударить ногой. Сапог пришелся типу в лицо, тот отлетел назад, запнулся о троллью тушу, не устоял — полетел дальше кубарем, чьи-то руки подхватили, но не удержали, так вдвоём и ссыпались с галереи. Чумп бросился к окну, в последний момент по наитию скакнул в одну сторону, в другую, в ставни крепко вложил обухом. Щёлк! Щёлк! Щёлк! С полдюжины арбалетных болтов вошло в потолок. Вот был бы сюрприз, грянься в окно плечом. Нет, определённо надо себе доверять…
Чумп вспрыгнул на подоконник. Так и есть — внизу толпится народ, кое-кто с факелами, несколько арбалетчиков. Хорошо, луков не видать, лук натянуть — пара секунд, а арбалет пока ещё взведут… Запоздало спохватился — а ну как хоть один бы сдержался, не выпустил болт в молоко? Ну да не до того, вечно всё одно не жить, а в комнату уже кто-то ворвался…
— Заряжай! — ревели внизу.
Гоблин спешно метнул в арбалетчиков топор, ухватился за навес над окном, вспрыгнул на ставню. Она шатнулась, но Чумп уже дотянулся в рывке до края крыши. Вот повезло, что плоская! У Древних, что гоблинов, что эльфов, всё шпили да скаты, чтобы налётчикам некуда было высадиться со своих драконов. По таким крышам не побегаешь. Оп! Чумп взметнулся до пояса, и вовремя: внизу тюкнуло оружие, засело в ставне, где только что была нога.
— Чтоб на тебя летунг нагадил, окаянец! — ругнулись снизу. — Ишь, вёрткий!
— Твой дед вёрткий… — выдохнул Чумп, втянул ноги, позволил себе секунду полежать, пока озирался. Вроде вокруг пусто…
— Взяли этого! — прогудели из комнаты. — Второго упустите! Руби его, дурень, чего замер?
— Хрен зарубишь! Он летучий, что ли?
Да, порадовался за себя Чумп. Это они не на того напали. Подобрал полы балахона, чтобы не путались ноги, и понёсся по крыше к соседнему дому, давеча намеченному на этот случай. Эх, генерал, генерал! Попался, прямо как кур в ощип… Для каких, интересно, целей Коальдовым молодцам было их отлавливать живыми? Бывали случаи, когда немалой кровью именно живыми излавливали особо отпетых злодеев, дабы прилюдно казнить, но Коальд — не король, чего ему такие мизансцены закатывать? Перед своими троллями похвалиться? Нет, тут другое… выкуп потребовать? Да кто даст хоть монету за гоблина, даже генерала? Продать в рабство? Так здесь это занятие не в почёте, к тому же раб-гоблин… хммм… сомнительное будет приобретение… Ладно, сейчас бы ноги унести, а там посмотрим, как оно сложится. Не дело — бросать товарища!
Всё-таки не на Чумпа ставили примёт, а если на него, то полные болваны. С внутренним трепетом Чумп ожидал повстречать на крыше десяток крепких молодцов и даже уже изобрел пару маневров, которые позволили бы ему поспихивать их вниз на предмет утверждения славы неуловимого. Однако никого на крыше не было, да и погоня зачахла, не начавшись — всего один старательный влез по Чумпову пути на крышу, но потерял равновесие и с верещанием улетел вниз, в объятия арбалетчиков.
Ущельник одним махом одолел пятнадцать футов до соседней крыши. В груди билось восторженное ощущение свободы, оно всплывало всякий раз, как удавалось обставить погоню. Пронёсся и по этой крыше, с края сиганул на стену — и врезался прямо в хуманса, что уныло торчал возле бойницы На поясе у того висел меч, рядом стоял лук, но Чумп оказался сверху, да и соображал быстрее — рывком поднял, вжал спиной в бойницу, быстро огляделся. Насколько хватает глаз, стена пустынна. Все вяжут генерала. Правильный подход, он мужик здоровый.
— Говори! — зашипел Чумп злобно, мигом извлёк из-за спины нож и упёр острие в самое веко хуманса. — Кого ловите?
Хуманс позеленел, рука, что сомкнулась было на рукояти меча, безвольно обвисла.
— Не ведаю… Хозяин письмо получил, повелел всем шибко снарядиться да ждать, будто бы должон кто-то опасный прибыть, так чтоб врасплох не застал… Не убивай!
— А ты заслужи! Сколько всего народу в крепости?
— Шесть десятков, да пять троллей, да онтов хозяйских восемь, ну и сам хозяин, говорят, в бою пятерых стоит… Не убивай! Ты ж обещал, гоблины же честные!
Только что придумал, догадался Чумп и слово сдержал — не убил. Даже и нож спрятал. Другое дело, ревнитель честности сам убился, когда долетел до земли, выпав в бойницу от могучего пинка. Чумп на несколько секунд замешкался. Шесть десятков — это безнадёжно, с такой сворой даже генерал не совладает, можно было с тем же успехом двигаться прямо на Хундертауэр. Надо удирать… Лук? Едва ли пригодится, но и не помешает… а вот что помешает, так это кровавый след от балахона!
Чумп спешно содрал насквозь промокшую робу, со злостью швырнул вниз, меч с луком закинул за спину и выглянул в бойницу. Тело хуманса безжизненно скрючилось под стеной. Что за хлипкий народ? Высоты-то всего ничего… Гоблин ещё раз оглянулся назад, туда, где остался бравый генерал, и решительно выскользнул в бойницу.
…Генерал Панк лежал и неспешно осознавал своё положение. Лежать было жестковато. На глаза мягко давила сероватая темнота. В глотке словно покатался ком шерсти, было сухо и шершаво. В голове, как водится, гудело. Ныло всё тело, словно учили каким-то особым онтским ритуалам сапогами из амфибьей шкуры ног эдак в десять. С чего бы это? Кто посмел? Да и к слову — это ж я где? Как истинный гоблин, генерал быстро пригляделся в темноте и ничего особо радостного не увидел. Лежал он прямо на булыжном полу невеликого каземата, какой есть в любом мало-мальски приличном замке, кромлехе, форте и даже обычном тереме — для особо буйных посетителей. Видывал такие казематы бессчётно, побывал как-то и внутри, когда в годы безрассудной юности попался в числе прочих чинителей беспорядков в цепкие руки рыцарей Сварги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Ущельник вздохнул, с трудом поднялся на ватные ноги, чуть не упал. Потряс головой, потёр кулаками глаза — помогло… минуты на полторы. Добрёл до окна.
На дворе за окном палили костёр. Вокруг поблескивали шлемы и латы, большего через узкую щель между ставнями было не разобрать, слышался жизнерадостный гогот, отчётливо пахло свежезажаренным мясом. Не наших ли это лошадок уговаривают, весьма равнодушно всполошился Чумп. Ну, это вряд ли. Кони отличные, денег стоят, да и в хозяйстве полезнее тех вооружённых болванов. Кого-кого, а лошадей Коальд обижать не станет, тем более столь бездарным способом…
Тут Чумп навалился на ставни и тихо засопел, вторя громовому храпу генерала.
…Могучий тролль ухватил дверь за поперечный брус и подал вверх, просто-напросто сняв с петель. Чрезвычайно удобно и ничуть не вредит самой двери — потом всего-то и нужно, что навесить обратно. Единственно, из скоб выпал сильно наклонившийся засов, звонко стукнул о доски и остался на полу. Генеральский храп на мгновение оборвался, безмятежный сон омрачился коротким приступом тревоги… но сразу возобновился как ни в чём не бывало. Зато Чумп, так и спавший стоя, как настоящий королевский страж-этериот, тут же стряхнул дремоту и оценил ситуацию.
Тролль высился в дверях — ещё побольше трусливого кухонного, семифутовая громада с кососаженными плечами, на груди толстый кожаный панцирь. Дверь он уже передал в сторону кому-то ещё, сам тянул из-за пояса увесистый мушкель. Подслеповатые его глазёнки растерянно бегали по комнате. Сейчас этого оттащат, понял Чумп, внутрь хлынут проворные ребята помельче, и тут уж не отобьёшься. Хорошо хоть, собираются брать спящих, не спешат, в руках скорее всего верёвки, а не мечи…
Едва ли тролль успел заметить стремительно метнувшуюся от окна тень. Тяжкий удар топора обрушился сбоку, наискось — Чумп побоялся зацепить низкие потолочные балки. Под лезвием глухо чавкнуло, туго плеснула прямо в Чумпа кровавая струя, топор достал хребет, но перерубить толстенную шею у заспанного Чумпа не хватило сил либо же сноровки, так что оружие застряло в жертве. Тролль тупо замер на месте, Чумп ногой упёрся ему в широченную грудь и что было силы отпихнулся, сжимая рукоять топора. Удалось выдернуть, но и самого отбросило далеко назад-прямо на храпевшего без стыда и совести генерала.
— Проснись, анарал! — рявкнул Чумп свирепо. — Враги!
Лицо спящего омрачилось.
— Враги? — переспросил он с сомнением. — Как докладываешь, олух?
И деловито перевернулся на другой бок, спихнувши Чумпа на пол и не выказавши более никакого интереса до врагов.
Ждать помощи не приходилось, и Чумп вскочил на ноги. Гадостно пахнуло кровью. По молодости Чумп, как все гоблинята, кроме странного с младенчества Хастреда, мечтал стать воином, может быть, даже таким вот генералом. Соответственно готовился, обучался владеть всеразличным оружием, кой-каких успехов достиг, но вот одно благородное умение постичь так и не сумел. По сей день люто завидовал умельцам, что ухитряются выйти из сечи не облившись чужой кровью. Сам не умел, что ни удар, то кровавый душ, а отстирывается сия жидкость с превеликим трудом, прямо хоть вози с собой сундук с одеждой на смену. Вот и сейчас балахон спереди намок от тролльей крови, а она хоть и обладает чудесным даром заживлять раны, но толку-то с того?
Тролль всё ещё торчал в дверях, устойчивый как скала и после смерти. Его уже тащили назад, но сдвинь-ка такую тушу! Тогда толкнули вперёд, он шатнулся, продвинулся на шаг… Чумп с места прыгнул навстречу и шарахнул в грудь обеими ногами. Всё тело ахнуло, словно врезался в кирпичную стену, но тролля опрокинуло назад, кого-то мелкого он подмял под себя, а главное — улёгся как раз в проёме. Теперь не войти так просто, а оттащить эту глыбу и не под силу одному — а на узкой галерее двое не разойдутся — и некуда.
Через труп тут же впрыгнул гзур, взмахнул шашкой, едва не распластал Чумпу голову. Гоблин метнулся в сторону, увернулся, топор двинул как пришлось — снизу вверх, лезвие по обух врубилось гзуру в пах. Гзур завизжал, Чумп тоже — теперь потоком противной горячей крови окатило ноги. Рассвирепел, свободной левой рукой двинул гзура в нос. Новая струйка попала прямо в рукав, зато тело снесло с топора и уложило на тролля. Через завал красиво перекатился ещё кто-то, а не было бы того завала — была бы полна комната. Меч мелькнул и чуть не стесал Чумпу полголовы, ущельник поспешно грохнулся на колени, ударил сверху по черепу. Топор провернулся, удар пришелся обухом, но воину хватило — мозги брызнули во все стороны и, конечно, большей частью в сторону Чумпа.
За дверью надсадно заорал кто-то важный, язык какой-то неродной, но смысл в целом ясен: спящего не трогать, потом за всё взыщем, а коли никак не совладать с бьющимся, так кончайте его, и никаких, виданное ли дело — тремя платить за одного… Я вам дороже обойдусь, яростно подумал Чумп, следующего коварно двинул ногой снизу в живот прямо с колен — вояку подняло в воздух и сбросило с галереи, раздался истошный вопль, оборвался, когда внизу гулко брякнуло. Гоблин вспрыгнул на ноги, пригнулся в низкую стойку. И понял, что комнату не удержать. Двери больше не было, а по топоту — подходила немалая толпа. Мог бы, конечно, простоять ещё довольно долго, сражаться привычен именно в неудобных местах, но рано или поздно войдёт воин сильнее его, или догадаются втащить на галерею арбалетчика, или… Видывал в странствиях и неуязвимых, но сам таковым вовсе не был, это штука такая — не украдёшь. Если бежать, то сейчас же. Погано оставлять боевого офицера во вражьем плену, но пока ему вроде бы смерть не грозит, а что бока намнут, так впредь умнее будет.
Через груду тел полез странный типец — низкий, кряжистый, по виду холмарь, но с мечом, а тем вроде традиции возбраняют. Чумп крякнул, рубанул в шею. Круглый щит прыгнул под удар, промялся, меч злой змеёй сверкнул понизу. Чумп подпрыгнул, пропустил клинок под ногами, чуть не расшиб голову о потолок, но в прыжке успел ударить ногой. Сапог пришелся типу в лицо, тот отлетел назад, запнулся о троллью тушу, не устоял — полетел дальше кубарем, чьи-то руки подхватили, но не удержали, так вдвоём и ссыпались с галереи. Чумп бросился к окну, в последний момент по наитию скакнул в одну сторону, в другую, в ставни крепко вложил обухом. Щёлк! Щёлк! Щёлк! С полдюжины арбалетных болтов вошло в потолок. Вот был бы сюрприз, грянься в окно плечом. Нет, определённо надо себе доверять…
Чумп вспрыгнул на подоконник. Так и есть — внизу толпится народ, кое-кто с факелами, несколько арбалетчиков. Хорошо, луков не видать, лук натянуть — пара секунд, а арбалет пока ещё взведут… Запоздало спохватился — а ну как хоть один бы сдержался, не выпустил болт в молоко? Ну да не до того, вечно всё одно не жить, а в комнату уже кто-то ворвался…
— Заряжай! — ревели внизу.
Гоблин спешно метнул в арбалетчиков топор, ухватился за навес над окном, вспрыгнул на ставню. Она шатнулась, но Чумп уже дотянулся в рывке до края крыши. Вот повезло, что плоская! У Древних, что гоблинов, что эльфов, всё шпили да скаты, чтобы налётчикам некуда было высадиться со своих драконов. По таким крышам не побегаешь. Оп! Чумп взметнулся до пояса, и вовремя: внизу тюкнуло оружие, засело в ставне, где только что была нога.
— Чтоб на тебя летунг нагадил, окаянец! — ругнулись снизу. — Ишь, вёрткий!
— Твой дед вёрткий… — выдохнул Чумп, втянул ноги, позволил себе секунду полежать, пока озирался. Вроде вокруг пусто…
— Взяли этого! — прогудели из комнаты. — Второго упустите! Руби его, дурень, чего замер?
— Хрен зарубишь! Он летучий, что ли?
Да, порадовался за себя Чумп. Это они не на того напали. Подобрал полы балахона, чтобы не путались ноги, и понёсся по крыше к соседнему дому, давеча намеченному на этот случай. Эх, генерал, генерал! Попался, прямо как кур в ощип… Для каких, интересно, целей Коальдовым молодцам было их отлавливать живыми? Бывали случаи, когда немалой кровью именно живыми излавливали особо отпетых злодеев, дабы прилюдно казнить, но Коальд — не король, чего ему такие мизансцены закатывать? Перед своими троллями похвалиться? Нет, тут другое… выкуп потребовать? Да кто даст хоть монету за гоблина, даже генерала? Продать в рабство? Так здесь это занятие не в почёте, к тому же раб-гоблин… хммм… сомнительное будет приобретение… Ладно, сейчас бы ноги унести, а там посмотрим, как оно сложится. Не дело — бросать товарища!
Всё-таки не на Чумпа ставили примёт, а если на него, то полные болваны. С внутренним трепетом Чумп ожидал повстречать на крыше десяток крепких молодцов и даже уже изобрел пару маневров, которые позволили бы ему поспихивать их вниз на предмет утверждения славы неуловимого. Однако никого на крыше не было, да и погоня зачахла, не начавшись — всего один старательный влез по Чумпову пути на крышу, но потерял равновесие и с верещанием улетел вниз, в объятия арбалетчиков.
Ущельник одним махом одолел пятнадцать футов до соседней крыши. В груди билось восторженное ощущение свободы, оно всплывало всякий раз, как удавалось обставить погоню. Пронёсся и по этой крыше, с края сиганул на стену — и врезался прямо в хуманса, что уныло торчал возле бойницы На поясе у того висел меч, рядом стоял лук, но Чумп оказался сверху, да и соображал быстрее — рывком поднял, вжал спиной в бойницу, быстро огляделся. Насколько хватает глаз, стена пустынна. Все вяжут генерала. Правильный подход, он мужик здоровый.
— Говори! — зашипел Чумп злобно, мигом извлёк из-за спины нож и упёр острие в самое веко хуманса. — Кого ловите?
Хуманс позеленел, рука, что сомкнулась было на рукояти меча, безвольно обвисла.
— Не ведаю… Хозяин письмо получил, повелел всем шибко снарядиться да ждать, будто бы должон кто-то опасный прибыть, так чтоб врасплох не застал… Не убивай!
— А ты заслужи! Сколько всего народу в крепости?
— Шесть десятков, да пять троллей, да онтов хозяйских восемь, ну и сам хозяин, говорят, в бою пятерых стоит… Не убивай! Ты ж обещал, гоблины же честные!
Только что придумал, догадался Чумп и слово сдержал — не убил. Даже и нож спрятал. Другое дело, ревнитель честности сам убился, когда долетел до земли, выпав в бойницу от могучего пинка. Чумп на несколько секунд замешкался. Шесть десятков — это безнадёжно, с такой сворой даже генерал не совладает, можно было с тем же успехом двигаться прямо на Хундертауэр. Надо удирать… Лук? Едва ли пригодится, но и не помешает… а вот что помешает, так это кровавый след от балахона!
Чумп спешно содрал насквозь промокшую робу, со злостью швырнул вниз, меч с луком закинул за спину и выглянул в бойницу. Тело хуманса безжизненно скрючилось под стеной. Что за хлипкий народ? Высоты-то всего ничего… Гоблин ещё раз оглянулся назад, туда, где остался бравый генерал, и решительно выскользнул в бойницу.
…Генерал Панк лежал и неспешно осознавал своё положение. Лежать было жестковато. На глаза мягко давила сероватая темнота. В глотке словно покатался ком шерсти, было сухо и шершаво. В голове, как водится, гудело. Ныло всё тело, словно учили каким-то особым онтским ритуалам сапогами из амфибьей шкуры ног эдак в десять. С чего бы это? Кто посмел? Да и к слову — это ж я где? Как истинный гоблин, генерал быстро пригляделся в темноте и ничего особо радостного не увидел. Лежал он прямо на булыжном полу невеликого каземата, какой есть в любом мало-мальски приличном замке, кромлехе, форте и даже обычном тереме — для особо буйных посетителей. Видывал такие казематы бессчётно, побывал как-то и внутри, когда в годы безрассудной юности попался в числе прочих чинителей беспорядков в цепкие руки рыцарей Сварги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71