Они в отчаянии остановились, не видя никакой возможности проехать здесь на телегах.
— Здесь нам пришлось очень нелегко, — сказал Каррик Одноглазый. — Наши плоты чуть было не сорвались с края скалы вместе с нами. Ее Высочество использовала свою магию, чтобы заморозить всю реку вместе с водопадом, и мы застряли во льду, как мухи в глазури. Потом мы вырубили свои плоты и спустили их вниз по склону утеса. Когда мы были внизу, она разморозила реку, и мы поплыли на плотах дальше.
— Какой Талант! — восхитилась Мегэн. — Ох, жаль, что мы не можем сделать колдунью и из Изолт тоже! Какая досада, что она вышла замуж за Ри и стала банри.
— Ничего не досада! — возмущенно завопил Доннкан.
Мегэн снисходительно улыбнулась ему.
— Ну-ну, мой мальчик, я просто пошутила. Поверь мне, никто не радовался больше, чем я, когда твои мама и папа поженились.
— Нам придется бросить телеги, — сказала Изабо. — Без этого никак. Самые крепкие пони смогут подняться на этот холм. Мы посадим на них Энит и Мегэн, перед ними по близнецу, а на остальных нагрузим припасы. Всем остальным придется подниматься самим.
Они с Риорданом принялись уговаривать пони подняться по крутому склону. Подъем был очень нелегким, местами почти вертикальным, но большинство пони каким-то образом справилось с ним.
Наверху оказались холмы и луга, поднимающиеся к крутой горной гряде. При виде Хребта Мира, такого высокого и белого, что казалось невозможным поверить в то, что это горы, а не облака, Изабо воспрянула духом. Они поднимались все выше и выше, пока за ними не начали тянуться длинные тени, а пони стали спотыкаться. Над ними была скала, а позади уходила вниз длинная горная гряда. Дальше подниматься они не могли.
Красная и зловещая, на фиолетовом небе висела комета. Под горным кряжем тянулись плоскогорья, за которыми расстилался океан темных деревьев. Изабо видела сверкающую ленту реки, вьющуюся через него, неумолимо ведущую глаз к морю, почти терявшемуся во мраке.
— Надеюсь только, что мы поднялись достаточно высоко, — сказала она Джоанне. — Лучше бы нам не видеть этого ужасного моря.
— Ну, море не поднимется, — спокойно отозвалась Джоанна. — Его Высочество помешает их злым планам.
— Как ты можешь быть так в этом уверена? — вырвалось у Изабо.
Джоанна помолчала.
— Я не уверена, — ответила она негромко. — Но очень давно, на самайнском костре, я загадала желание никогда больше не бояться. До этого я вечно всего боялась: боялась голода, боялась одиночества, боялась боли. Финн с Диллоном обзывали меня трусихой и дразнили. Поэтому я загадала желание освободиться от страха. Я обнаружила, что страх всегда с нами, и избежать его невозможно. Но нужно взглянуть в лицо своему страху и продолжить делать свое дело. Именно это я и пытаюсь делать.
Изабо стало стыдно. Она взяла загрубелую от работы руку Джоанны, сжала ее и поднялась на ноги.
— Что ж, полагаю, мне стоит продолжить делать свое дело, — сказала она.
В тот вечер туман подступил к ним так близко, что, казалось, просачивался через их одежду и не давал поддерживать огонь. Все дрожали от сырости и жались друг к другу. Единственным утешением было то, что туман скрывал от них комету.
Ночью пошел снег, сначала слегка, потом со все нарастающей силой. Деревья не давали никакой защиты, а брезент, который они натянули между стволами, сорвал поднявшийся ветер. Они сбились в кучу, а Шрамолицые Воины принялись рыть пещеры во льду, чтобы дети и ведьмы могли укрыться. Изабо вместе с целителями ходила по лагерю, предупреждая людей, чтобы шевелили пальцами на руках и ногах. Под напором снега все костры быстро погасли, и у людей не осталось никакого укрытия, кроме плащей и одеял.
Изабо начала охватывать ярость. Она вспомнила, как клану Мак-Синнов пришлось спасаться бегством в метель, когда фэйрги выгнали их из замка. Утром, рассказывал Мак-Синн, они обнаружили сотни мертвых, холодных и окоченевших. Она не могла допустить, чтобы такое случилось с ними. Обратившись внутрь себя, она собрала все свои внутренние резервы, все силы, и выбросила руку вперед, к гигантскому древесному стволу, многие годы назад поваленному бурей. Хотя и почти занесенное снегом, бревно вспыхнуло от корней до спутанной кроны. Пламя взвилось ввысь, с шипением растопив снег. Беженцы столпились вокруг, протягивая к огню окоченевшие руки и изумленно ахая. Целители растопили снег в своих котлах, заварив питательный травяной чай и напоив всех, и нагрели камни, чтобы положить их в постели самых старых и слабых. Изабо все это время работала наравне с ними, в конце концов уснув прямо с длинной ложкой, которой она помешивала содержимое котла, в руке.
Всего через несколько часов она проснулась от голоса своего отца, зовущего королеву драконов. Точно звон тысячи колоколов, ее имя раскатилось у Изабо в голове и в каждой клеточке ее тела, снова и снова отдаваясь эхом, пока зубы у нее не застучали, а в ушах не зазвенело.
Кайллек Эйллин Эйри Теллох Кас! Призываю тебя, Кайллек Эйллин Эйри Теллох Кас. Время пришло! Приди ко мне, Кайллек Эйллин Эйри Теллох Кас!
Все было тихо. Девственно-белый снег лежал повсюду, насколько хватало глаз, укрывая кусты, деревья и камни. Небо над ее головой было ясным, чуть тронутым нежными цветами зари. Рядом все еще горел и потрескивал огонь, хотя большая часть бревна уже рассыпалась в угли. Люди жались к теплу, лежа спина к спине везде, где могли найти место. В морозном воздухе перед их губами висели белые облачка пара.
Изабо увидела, как из одеял поднялась всклокоченная седая голова Мегэн. Гита протестующе пискнул во сне. Все, что она могла видеть, это лишь белый овал лица колдуньи, обращенный к северу.
— Мегэн! — прошептала она. — Ты это слышишь?
Та кивнула.
— Хан'гарад позвал королеву драконов. Началось.
КОМЕТА В ЗЕНИТЕ
Хан'гарад стоял на полубаке, глядя на юг. Снежинки медленно падали на его рогатую голову с длинным хвостом жестких белых волос.
— Что он делает? — негромко спросил Дайд у Лахлана. — Я думал, он должен звать дракона.
— Полагаю, он именно этим и занят, — сухо ответил Лахлан. — Драконы разговаривают мысленно, разве ты не знал?
— Ну, я ж всего-навсего бедный циркач, — перейдя на преувеличенно простонародную речь, отозвался Дайд. — Откуда мне знать про драконов?
Хан'гарад развернулся и легко соскочил на палубу, пренебрегая ступеньками.
— Готово, — сказал он лаконично.
— Спасибо, — ответил Лахлан.
Шрамолицый Воин склонил голову и быстро ушел прочь к своим товарищам, стоявшим вместе, глядя на бурные волны. Хотя они изо всех сил пытались не выказывать своих эмоций, было ясно, что вид такого огромного количества воды все еще поражал и беспокоил всех Шрамолицых Воинов.
— И что теперь? — спросил Дайд.
— Будем ждать, — отозвался Лахлан. — Нам остается только надеяться, что фэйрги решат, будто мы уплыли в открытый океан, как все остальные корабли. Под покровом темноты мы выскользнем из бухты и пойдем вдоль берега к Острову Божественной Угрозы и нападем на него, как и собирались. Мы должны захватить их врасплох, иначе все пропало.
Дайд кивнул.
— А потом мы все сможем вернуться домой, — сказал он оживленно. — Ох, скажу я тебе, не могу дождаться, чтобы улечься на спину в теплую траву и смотреть на голубое небо и слушать пение птиц.
— Мне казалось, ты предпочтешь веселую таверну с хорошим виски и пышными служанками, — поддразнил его Лахлан.
— Ну, от этого я бы тоже не отказался, — со смехом заметил циркач. — А тебе чего больше всего хочется?
Лахлан посерьезнел, взглянув на Изолт, молча стоявшую вместе с остальными Шрамолицыми Воинами. Лишь слышавшиеся время от времени отрывистые звуки и мелькание пальцев выдавали, что между ними идет какой-то разговор.
— О, мне просто хочется домой, — ответил он.
День тянулся очень медленно. Лахлан играл в шахматы с герцогом Киллигарри, а Дайд слонялся вокруг, играя на гитаре. Остальные бросали кости или играли в карты или нарды, собравшись вокруг стола в дымном камбузе, время от времени обогревая руки над горящей жаровней. Изолт и Шрамолицые Воины чистили оружие и упражнялись в адайе. Майя сидела на полубаке, прямо над головой оленя с ветвистыми рогами, украшавшей нос корабля. Ее руки неподвижно лежали на коленях, длинные черные волосы хлестали по лицу. Одна ее рука была прикована к фальшборту. Рядом стоял солдат, угрюмо куря трубку и ругая про себя фэйргийку, которая не могла выбрать какое-нибудь более теплое место, чтобы сидеть весь день. Он был седьмым стражником, приставленным к бывшей Баннри, и его уши были заткнуты воском в надежде, что это сделает его невосприимчивым к ее чарам. Однако же шестерым предыдущим это ничуть не помешало освободить ее.
Королевский флот всю последнюю неделю нападал на фэйргов, делая вид, будто они мечутся в последней отчаянной попытке сокрушить морских жителей. Потом они развернулись и поплыли на север, преследуемые пятьюдесятью всадниками на морских змеях и их воинами. Айен с Лахланом вдвоем вызвали густой туман, и под его покровом «Королевскому Оленю» удалось ускользнуть. Потом Снежное Крыло, остроглазый кречет Лахлана, сообщил, что королевский флот благополучно добрался до глубокой воды, потеряв в сражении с морским змеем всего один корабль. «Королевский Олень» провел ночь на якоре за отвесной бесплодной скалой. Все пытались не выказывать беспокойства.
Солнце уже начало спускаться к горизонту, когда поднялась тревога.
— Драконы! — закричал дозорный, не в силах скрыть свой ужас. — Драконы летят!
Лахлан вскочил на ноги, перевернув шахматную доску. Его глаза сверкали от возбуждения.
— Они ответили на зов! — воскликнул он. — Теперь мы не можем потерпеть поражение!
Все вскарабкались по трапу на палубу. День был ясным и морозным, а море было таким спокойным, каким его не видели уже многие месяцы. Сосульки на вантах позвякивали, точно крошечные колокольчики. Вокруг плавали айсберги, некоторые возвышаясь огромными голубоватыми пиками, другие плоские и неровные. Высоко в небе парили семь драконов, летевших клином. Солнце играло на их бронзовых спинах.
— Семь сыновей королевы драконов, — сказал Хан'гарад. — Целая армия.
Прямой и стремительный, точно стрела, драконий клин плавно спустился к кораблю. Когда его огромная тень упала на людей, многие повалились на колени, в инстинктивном ужасе прикрывая голову руками.
Драконы трижды облетели корабль, потом шестеро из них снова взмыли в небо. Вожак крыла, самый крупный из них всех, легко приземлился на вершину утеса, в несколько раз обернув свое длинное тело вокруг скалы. Его шелковистые чешуйки отливали темной бронзой на спине и лапах, но горло и брюхо были бледно-кремовыми. Голову и шею венчал острый зазубренный гребень. Дракон положил огромную угловатую голову на лапы, кончиком хвоста взбивая воду в белую пену. «Королевский Олень» бешено закачался, и распростертых на палубе людей швырнуло сначала в одну сторону, потом в другую. Сосульки, точно маленькие прозрачные кинжалы, полетели с вант вниз, разбившись на сотни маленьких острых осколков. Несколько человек, которых задело, громко вскрикнули.
Значит, Хан'гарад, называющий себя повелителем драконов, ты осмелился назвать наше имя?
Хан'гарад преклонил колени, сделав вежливый Хан'кобанский жест глубочайшего почтения и уважения.
Приветствую тебя, Великий. Благодарю тебя за то, что ответил так быстро.
Моя мать-королева помнит и любит тебя, ответил дракон. Теперь, когда наша маленькая сестра отложила яйцо и роду драконов не грозит вымирание, она очень рада и поэтому не гневается на тебя за то, что ты осмелился назвать ее имя.
Очень этому рад, сказал Хан'гарад, склонив голову.
Когда в прошлый раз вы звали нас, мы получили огромное удовольствие, сжигая и пируя без ограничений. Этот ваш так называемый Пакт о Мире, который вынуждает драконов охотиться только в горах и лишь на четвероногих существ, очень докучает нам. Наша еда стала скудной и лишена приятного разнообразия. В прошлый раз мы были рады отведать человеческой плоти. А теперь ты хочешь, чтобы мы попробовали плоти морских жителей?
Драконы видят в обе стороны нити времени, ответил Хан'гарад. Мне ясно, что ты знаешь, о чем мы хотим просить тебя.
Ваши мысли и желания действительно прозрачны для нас, мысленно усмехнулся дракон. Но ясны ли они вам самим?
Думаю, да.
Тогда попроси нас. Мы сделаем то, о чем ты попросишь, но будь осторожен в своих просьбах.
Хан'гарад кивнул. Он обернулся к Лахлану и сказал:
— Дракон обещает помочь нам в том, о чем мы попросим, но предупреждает, чтобы мы были очень осторожны с тем, чего просим.
Лахлан смотрел на огромного дракона со страхом и благоговением. Услышав слова Хан'гарада, он нахмурился, зашелестев крыльями.
— Скажи дракону, что мы хотим уничтожить остров Жриц Йора и всех, кто живет внутри, — сказал он осторожно. — Мы хотим освободить Карриг от владычества фэйргов и установить в стране мир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Здесь нам пришлось очень нелегко, — сказал Каррик Одноглазый. — Наши плоты чуть было не сорвались с края скалы вместе с нами. Ее Высочество использовала свою магию, чтобы заморозить всю реку вместе с водопадом, и мы застряли во льду, как мухи в глазури. Потом мы вырубили свои плоты и спустили их вниз по склону утеса. Когда мы были внизу, она разморозила реку, и мы поплыли на плотах дальше.
— Какой Талант! — восхитилась Мегэн. — Ох, жаль, что мы не можем сделать колдунью и из Изолт тоже! Какая досада, что она вышла замуж за Ри и стала банри.
— Ничего не досада! — возмущенно завопил Доннкан.
Мегэн снисходительно улыбнулась ему.
— Ну-ну, мой мальчик, я просто пошутила. Поверь мне, никто не радовался больше, чем я, когда твои мама и папа поженились.
— Нам придется бросить телеги, — сказала Изабо. — Без этого никак. Самые крепкие пони смогут подняться на этот холм. Мы посадим на них Энит и Мегэн, перед ними по близнецу, а на остальных нагрузим припасы. Всем остальным придется подниматься самим.
Они с Риорданом принялись уговаривать пони подняться по крутому склону. Подъем был очень нелегким, местами почти вертикальным, но большинство пони каким-то образом справилось с ним.
Наверху оказались холмы и луга, поднимающиеся к крутой горной гряде. При виде Хребта Мира, такого высокого и белого, что казалось невозможным поверить в то, что это горы, а не облака, Изабо воспрянула духом. Они поднимались все выше и выше, пока за ними не начали тянуться длинные тени, а пони стали спотыкаться. Над ними была скала, а позади уходила вниз длинная горная гряда. Дальше подниматься они не могли.
Красная и зловещая, на фиолетовом небе висела комета. Под горным кряжем тянулись плоскогорья, за которыми расстилался океан темных деревьев. Изабо видела сверкающую ленту реки, вьющуюся через него, неумолимо ведущую глаз к морю, почти терявшемуся во мраке.
— Надеюсь только, что мы поднялись достаточно высоко, — сказала она Джоанне. — Лучше бы нам не видеть этого ужасного моря.
— Ну, море не поднимется, — спокойно отозвалась Джоанна. — Его Высочество помешает их злым планам.
— Как ты можешь быть так в этом уверена? — вырвалось у Изабо.
Джоанна помолчала.
— Я не уверена, — ответила она негромко. — Но очень давно, на самайнском костре, я загадала желание никогда больше не бояться. До этого я вечно всего боялась: боялась голода, боялась одиночества, боялась боли. Финн с Диллоном обзывали меня трусихой и дразнили. Поэтому я загадала желание освободиться от страха. Я обнаружила, что страх всегда с нами, и избежать его невозможно. Но нужно взглянуть в лицо своему страху и продолжить делать свое дело. Именно это я и пытаюсь делать.
Изабо стало стыдно. Она взяла загрубелую от работы руку Джоанны, сжала ее и поднялась на ноги.
— Что ж, полагаю, мне стоит продолжить делать свое дело, — сказала она.
В тот вечер туман подступил к ним так близко, что, казалось, просачивался через их одежду и не давал поддерживать огонь. Все дрожали от сырости и жались друг к другу. Единственным утешением было то, что туман скрывал от них комету.
Ночью пошел снег, сначала слегка, потом со все нарастающей силой. Деревья не давали никакой защиты, а брезент, который они натянули между стволами, сорвал поднявшийся ветер. Они сбились в кучу, а Шрамолицые Воины принялись рыть пещеры во льду, чтобы дети и ведьмы могли укрыться. Изабо вместе с целителями ходила по лагерю, предупреждая людей, чтобы шевелили пальцами на руках и ногах. Под напором снега все костры быстро погасли, и у людей не осталось никакого укрытия, кроме плащей и одеял.
Изабо начала охватывать ярость. Она вспомнила, как клану Мак-Синнов пришлось спасаться бегством в метель, когда фэйрги выгнали их из замка. Утром, рассказывал Мак-Синн, они обнаружили сотни мертвых, холодных и окоченевших. Она не могла допустить, чтобы такое случилось с ними. Обратившись внутрь себя, она собрала все свои внутренние резервы, все силы, и выбросила руку вперед, к гигантскому древесному стволу, многие годы назад поваленному бурей. Хотя и почти занесенное снегом, бревно вспыхнуло от корней до спутанной кроны. Пламя взвилось ввысь, с шипением растопив снег. Беженцы столпились вокруг, протягивая к огню окоченевшие руки и изумленно ахая. Целители растопили снег в своих котлах, заварив питательный травяной чай и напоив всех, и нагрели камни, чтобы положить их в постели самых старых и слабых. Изабо все это время работала наравне с ними, в конце концов уснув прямо с длинной ложкой, которой она помешивала содержимое котла, в руке.
Всего через несколько часов она проснулась от голоса своего отца, зовущего королеву драконов. Точно звон тысячи колоколов, ее имя раскатилось у Изабо в голове и в каждой клеточке ее тела, снова и снова отдаваясь эхом, пока зубы у нее не застучали, а в ушах не зазвенело.
Кайллек Эйллин Эйри Теллох Кас! Призываю тебя, Кайллек Эйллин Эйри Теллох Кас. Время пришло! Приди ко мне, Кайллек Эйллин Эйри Теллох Кас!
Все было тихо. Девственно-белый снег лежал повсюду, насколько хватало глаз, укрывая кусты, деревья и камни. Небо над ее головой было ясным, чуть тронутым нежными цветами зари. Рядом все еще горел и потрескивал огонь, хотя большая часть бревна уже рассыпалась в угли. Люди жались к теплу, лежа спина к спине везде, где могли найти место. В морозном воздухе перед их губами висели белые облачка пара.
Изабо увидела, как из одеял поднялась всклокоченная седая голова Мегэн. Гита протестующе пискнул во сне. Все, что она могла видеть, это лишь белый овал лица колдуньи, обращенный к северу.
— Мегэн! — прошептала она. — Ты это слышишь?
Та кивнула.
— Хан'гарад позвал королеву драконов. Началось.
КОМЕТА В ЗЕНИТЕ
Хан'гарад стоял на полубаке, глядя на юг. Снежинки медленно падали на его рогатую голову с длинным хвостом жестких белых волос.
— Что он делает? — негромко спросил Дайд у Лахлана. — Я думал, он должен звать дракона.
— Полагаю, он именно этим и занят, — сухо ответил Лахлан. — Драконы разговаривают мысленно, разве ты не знал?
— Ну, я ж всего-навсего бедный циркач, — перейдя на преувеличенно простонародную речь, отозвался Дайд. — Откуда мне знать про драконов?
Хан'гарад развернулся и легко соскочил на палубу, пренебрегая ступеньками.
— Готово, — сказал он лаконично.
— Спасибо, — ответил Лахлан.
Шрамолицый Воин склонил голову и быстро ушел прочь к своим товарищам, стоявшим вместе, глядя на бурные волны. Хотя они изо всех сил пытались не выказывать своих эмоций, было ясно, что вид такого огромного количества воды все еще поражал и беспокоил всех Шрамолицых Воинов.
— И что теперь? — спросил Дайд.
— Будем ждать, — отозвался Лахлан. — Нам остается только надеяться, что фэйрги решат, будто мы уплыли в открытый океан, как все остальные корабли. Под покровом темноты мы выскользнем из бухты и пойдем вдоль берега к Острову Божественной Угрозы и нападем на него, как и собирались. Мы должны захватить их врасплох, иначе все пропало.
Дайд кивнул.
— А потом мы все сможем вернуться домой, — сказал он оживленно. — Ох, скажу я тебе, не могу дождаться, чтобы улечься на спину в теплую траву и смотреть на голубое небо и слушать пение птиц.
— Мне казалось, ты предпочтешь веселую таверну с хорошим виски и пышными служанками, — поддразнил его Лахлан.
— Ну, от этого я бы тоже не отказался, — со смехом заметил циркач. — А тебе чего больше всего хочется?
Лахлан посерьезнел, взглянув на Изолт, молча стоявшую вместе с остальными Шрамолицыми Воинами. Лишь слышавшиеся время от времени отрывистые звуки и мелькание пальцев выдавали, что между ними идет какой-то разговор.
— О, мне просто хочется домой, — ответил он.
День тянулся очень медленно. Лахлан играл в шахматы с герцогом Киллигарри, а Дайд слонялся вокруг, играя на гитаре. Остальные бросали кости или играли в карты или нарды, собравшись вокруг стола в дымном камбузе, время от времени обогревая руки над горящей жаровней. Изолт и Шрамолицые Воины чистили оружие и упражнялись в адайе. Майя сидела на полубаке, прямо над головой оленя с ветвистыми рогами, украшавшей нос корабля. Ее руки неподвижно лежали на коленях, длинные черные волосы хлестали по лицу. Одна ее рука была прикована к фальшборту. Рядом стоял солдат, угрюмо куря трубку и ругая про себя фэйргийку, которая не могла выбрать какое-нибудь более теплое место, чтобы сидеть весь день. Он был седьмым стражником, приставленным к бывшей Баннри, и его уши были заткнуты воском в надежде, что это сделает его невосприимчивым к ее чарам. Однако же шестерым предыдущим это ничуть не помешало освободить ее.
Королевский флот всю последнюю неделю нападал на фэйргов, делая вид, будто они мечутся в последней отчаянной попытке сокрушить морских жителей. Потом они развернулись и поплыли на север, преследуемые пятьюдесятью всадниками на морских змеях и их воинами. Айен с Лахланом вдвоем вызвали густой туман, и под его покровом «Королевскому Оленю» удалось ускользнуть. Потом Снежное Крыло, остроглазый кречет Лахлана, сообщил, что королевский флот благополучно добрался до глубокой воды, потеряв в сражении с морским змеем всего один корабль. «Королевский Олень» провел ночь на якоре за отвесной бесплодной скалой. Все пытались не выказывать беспокойства.
Солнце уже начало спускаться к горизонту, когда поднялась тревога.
— Драконы! — закричал дозорный, не в силах скрыть свой ужас. — Драконы летят!
Лахлан вскочил на ноги, перевернув шахматную доску. Его глаза сверкали от возбуждения.
— Они ответили на зов! — воскликнул он. — Теперь мы не можем потерпеть поражение!
Все вскарабкались по трапу на палубу. День был ясным и морозным, а море было таким спокойным, каким его не видели уже многие месяцы. Сосульки на вантах позвякивали, точно крошечные колокольчики. Вокруг плавали айсберги, некоторые возвышаясь огромными голубоватыми пиками, другие плоские и неровные. Высоко в небе парили семь драконов, летевших клином. Солнце играло на их бронзовых спинах.
— Семь сыновей королевы драконов, — сказал Хан'гарад. — Целая армия.
Прямой и стремительный, точно стрела, драконий клин плавно спустился к кораблю. Когда его огромная тень упала на людей, многие повалились на колени, в инстинктивном ужасе прикрывая голову руками.
Драконы трижды облетели корабль, потом шестеро из них снова взмыли в небо. Вожак крыла, самый крупный из них всех, легко приземлился на вершину утеса, в несколько раз обернув свое длинное тело вокруг скалы. Его шелковистые чешуйки отливали темной бронзой на спине и лапах, но горло и брюхо были бледно-кремовыми. Голову и шею венчал острый зазубренный гребень. Дракон положил огромную угловатую голову на лапы, кончиком хвоста взбивая воду в белую пену. «Королевский Олень» бешено закачался, и распростертых на палубе людей швырнуло сначала в одну сторону, потом в другую. Сосульки, точно маленькие прозрачные кинжалы, полетели с вант вниз, разбившись на сотни маленьких острых осколков. Несколько человек, которых задело, громко вскрикнули.
Значит, Хан'гарад, называющий себя повелителем драконов, ты осмелился назвать наше имя?
Хан'гарад преклонил колени, сделав вежливый Хан'кобанский жест глубочайшего почтения и уважения.
Приветствую тебя, Великий. Благодарю тебя за то, что ответил так быстро.
Моя мать-королева помнит и любит тебя, ответил дракон. Теперь, когда наша маленькая сестра отложила яйцо и роду драконов не грозит вымирание, она очень рада и поэтому не гневается на тебя за то, что ты осмелился назвать ее имя.
Очень этому рад, сказал Хан'гарад, склонив голову.
Когда в прошлый раз вы звали нас, мы получили огромное удовольствие, сжигая и пируя без ограничений. Этот ваш так называемый Пакт о Мире, который вынуждает драконов охотиться только в горах и лишь на четвероногих существ, очень докучает нам. Наша еда стала скудной и лишена приятного разнообразия. В прошлый раз мы были рады отведать человеческой плоти. А теперь ты хочешь, чтобы мы попробовали плоти морских жителей?
Драконы видят в обе стороны нити времени, ответил Хан'гарад. Мне ясно, что ты знаешь, о чем мы хотим просить тебя.
Ваши мысли и желания действительно прозрачны для нас, мысленно усмехнулся дракон. Но ясны ли они вам самим?
Думаю, да.
Тогда попроси нас. Мы сделаем то, о чем ты попросишь, но будь осторожен в своих просьбах.
Хан'гарад кивнул. Он обернулся к Лахлану и сказал:
— Дракон обещает помочь нам в том, о чем мы попросим, но предупреждает, чтобы мы были очень осторожны с тем, чего просим.
Лахлан смотрел на огромного дракона со страхом и благоговением. Услышав слова Хан'гарада, он нахмурился, зашелестев крыльями.
— Скажи дракону, что мы хотим уничтожить остров Жриц Йора и всех, кто живет внутри, — сказал он осторожно. — Мы хотим освободить Карриг от владычества фэйргов и установить в стране мир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50