Ш. Набатейское
государство и его культура. Из истории культуры доисламской Аравии.
М., 1976, с. 5, 99).] Обращение к богу, занимавшему в Каабе
"центральное положение" со словом "Хубал" - "Ху (в) бал" могло иметь
сходное значение. Кстати, местоимение "хуа" - он со значением
"истина", "бог", "Аллах" и теперь можно видеть начертанным по-арабски
на стенах многих больших и малых старых мусульманских храмов. Отсюда
понятно, почему Коран, даже перечислив трех древнеарабских богинь, о
Хубале промолчал. Вместе с тем академик Бартольд имел все основания
отметить, что древние арабы к помощи Аллаха прибегали преимущественно
во время поездок по морю. "В Коране несколько раз говорится, что люди,
когда их настигает буря на море, призывают Аллаха и дают обет искренно
служить ему, но, когда они благополучно высаживаются на берег,
забывают о своем обете и снова начинают служить идолам"[Бартольд В.В.
Сочинения, т. 6, с. 638.].
О значении, придававшемся культу Аллаха, говорит и тот факт, что,
согласно мусульманскому преданию и наиболее ранним биографам пророка
Мухаммеда (Ибн Исхак, Ибн Хишам), его отец носил имя Абдаллах, что
буквально значит "раб Аллаха". А божества племен, зависевших от
курейшитов, выдавались за "детей Аллаха". Так, его дочерьми
назывались, например, богиня племен хавазин и сакиф аль-Лат (иначе -
Илат) и аль-Узза, о которой, как и еще об одной богине арабских
племен, сказано в 53-й суре Корана. Так, Аллах занимает место
всевышнего бога - Аллах таъала.
Но Коран - произведение, в котором отражены патриархальные устои.
Ко времени возникновения ислама в хозяйстве древнего араба-кочевника
женщина играла все более подчиненную роль. За счет принижения женщины,
занятой в основном домашним трудом, возвысилось общественное положение
мужчины. Счет родства стал вестись по мужской линии, и религиозные
сказания говорили о мужских божествах и духах как об имеющих
наибольшее влияние и силу.
Коран отвергает мысль о возможности существования у Аллаха
дочерей, в том числе богинь аль-Лат и аль-Уззы и богини
Манаты - йасрибских племен аус и хазрадж, прежде всего потому, что
допущение этого предположения было бы несправедливо по отношению к
Аллаху. Ведь люди, гордясь своим потомством, о дочерях стали
умалчивать.
"Видели ли вы, - замечает в связи с этим Коран, - ал-Лат, и
ал-'Уззу, и Манат - третью, иную?[Комментируя это место Корана,
академик И.Ю. Крачковский (со ссылкой на: Jeffery A. The Foreign
Vocabulary of the Qur'an. Baroda, 1938, p. 27) отметил, что "Аллат,
Мануту, Хубалу - набатейские божества" (Коран. Перевод и примечаниям.
Ю. Крачковского, с. 602). Однако на Арабском Востоке получил
распространение другой взгляд на названные доисламские божества, - по
которому "Хубал, Узза и аль-Лат по своему происхождению из Вавилонии"
(Fund Safar. Mosul Museum and its Antiquities. Baghdad, 1958, p. 9)]
Неужели у вас (дети. - Л.К.) - мужчины, а у него (Аллаха. - Л.К.) -
женщины? Это тогда - разделение обидное! Они - только имена, которыми
вы сами назвали (их, этих богинь. - Л.К.), - вы и родители ваши. Аллах
не посылал с ними никакого знамения. Они (арабы, почитающие
вышеперечисленных богинь. - Л.К.) следуют только предположениям и
тому, к чему склонны души, а к ним уже пришло от господа их
руководство" (К., 53: 19-23). Последним Коран намекал на изрекаемые
пророками откровения.
В образах бога, созданных воображением верующих разных стран,
всегда отражаются особенности их жизни. Человек наделял своими чертами
и свойствами бога. Из таких антропоморфных представлений об Аллахе
исходит довод, приведенный в 101-м аяте 6-й суры Корана, гласящий, что
бог не мог иметь детей потому, что "не было у него подруги", жены.
Впрочем, возможно, это аргумент не только против почитания
древнеарабских богинь, но и против догматов христиан, живших в Мекке,
Насрибе и других местах Аравии, против их культа Марии (Марьям,
Марйам) как богородицы.
Вообще в Мекке, едва ли не важнейшем торговом,
социально-экономическом и религиозном центре Аравии, в то время
появились люди, в той или иной мере отражавшие взгляды и устремления
жителей всего аравийского региона, а частично и соседних стран.
Одновременно здесь создались весьма благоприятные условия для раннего
пробуждения вольномыслия, появления людей, скептически относящихся к
старым политеистическим верованиям с их громоздким культом и
обращавшихся к монотеизму. Вместе с тем они не принимали взглядов,
которые распространяли среди арабов полуострова христиане, иудеи и
зороастрийцы, не исключая и тех, кто бежал в Аравию от преследования
иноверцев и "еретиков" в странах, где господствовали Византия и Иран.
Эти арабы, отказавшиеся от местного политеизма и религий иноземцев,
являлись сторонниками движения ханифов - искателей истины,
выразителями идей раннего арабского монотеизма - ат-таухида.
Среди искателей и проповедников истины, выражавших идеи
политического объединения арабских племен, были лица, которые выдавали
себя за пророков - наби. По их словам, истина, которую они возвещали,
внушалась им верховным божеством. В Мекке таким пророком был курейшит
Мухаммед, выходец из древнего, но обедневшего рода хашим, в руках
которого находились ключи храма Каабы. Рано осиротев, он нанялся
пастухов, затем стал приказчиком, сопровождавшим торговые караваны;
позднее, женившись на богатой вдове Хадидже, Мухаммед вел ее торговое
дело. Он, по-видимому, с детства был воспитан в традициях мекканского
культа Каабы, а затем в той или иной степени стал разделять взгляды
ханифов. Начало его проповеднической деятельности, как уже отмечалось,
обычно относят, в соответствии с мусульманской традицией, к 610 году:
Мухаммеду к этому времени было уже около сорока лет. В эти годы
движение ханифов стало известно в ряде мест Аравии.
Одним из наиболее ранних представителей этого движения вне
Хиджаза являлся пророк Маслама, известный затем под
насмешливо-уменьшительным прозвищем Мусейлима. Он происходил из
арабского племени ханифа в богатой восточноаравийской земледельческой
области Йемама. Согласно преданию, Мусейлима прожил свыше ста лет и
был убит в 633 году во время карательной экспедиции, посланной первым
"праведным" мусульманским халифом Абу Бекром. По эпитету бога,
которого проповедовал Мусейлима, его самого называли Рахманом -
"милостивым". Вероятно, в связи с этим в Коране о проповеди пророка
среди курейшитов говорится: "Когда бывает сказано им: поклоняйтесь
Рахману, они тогда говорят: "А что такое Рахман? Станем ли поклоняться
тому, кому ты повелеваешь нам?" и еще дальше убегают" (25:61). А более
поздний мусульманский автор Ибн Хишам в упоминавшейся нами "Книге
жития посланника Аллаха" приводит предание, в котором проповедь
Мухаммеда уже ставится в прямую связь с пророком из Йемамы; лишь его
имя подменено именем проповедуемого им бога. "Нам известно, - говорят
курейшиты Мухаммеду в названной "Книге жития", - что этому обучает
тебя некий человек из Йемамы, по имени Рахман"[Полностью предание см.
в хрестоматии "Происхождение ислама" (М.-Л., 1931, с. 99-100).].
Эпитет "Рахман" позднее стал одним из девяносто девяти имен Аллаха;
слово "рахман" употребляется и в одной из повседневных основных формул
ислама, с которой начинаются все главы Корана, за исключением девятой:
"Бисми-ллахи-р-рахмани-р-рахим", то есть "Во имя бога, милостивого,
милосердного".
Этому не помешал и тот факт, что проповедником бога Рахмана был
не только Маслама (Мусейлима) в Йемаме, но и действовавший
одновременно с ним пророк Асвад в Йемене, на юго-западе Аравии. Он
также именовался "посланником Аллаха" и приобрел там, хотя и
ненадолго, немалую политическую и военную власть. Высоким положением
пользовалась и пророчица Саджах из племени темимитов на севере, в
Месопотамии (в Джезире), с которой Мусейлима вынужден был заключить
договор. По нему "Саджах получила половину урожая Йемамы; кроме того,
Мусейлима обязался выдать ей вперед часть урожая будущего года; для
сбора этого хлеба она оставила отряд, а с остальными своими
приверженцами вернулась в Месопотамию"[Бартольд В.В. Сочинения, т. 6,
с. 568.].
Как полагал академик Бартольд, пророчица Саджах явилась в Йемаму
"исключительно для опустошения богатой области"[Там же.], и явно эта
ее цель не была секретом для Мусейлимы, постаравшегося поскорее от
Саджах избавиться.
Мусейлима, как и Асвад, Тулейха (еще один пророк из Центральной
Аравии), Саджах и другие пророки и пророчицы появлялись перед
верующими с закрытыми лицами, а во время молитвы, впадая в транс,
закутывались в плащ или в более плотную одежду. Все это были хорошо
усвоенные ими ритуальные приемы, которые они, по-видимому, не раз
совмещали с трезвым расчетом... Не случайно и в Коране, в целом очень
высоко оценивающем роль пророков, упоминаются и такие из них, что
измышляли ложь, обманывали верующих, заявляя, будто им "ниспослано
откровение". Коран клеймит таких пророков как гнусных обманщиков:
"Есть ли кто нечестивее того, кто выдумывает ложь, ссылаясь на Аллаха,
или говорят: "Мне было откровение", тогда как ему никакого не было
откровения?" (6:93).
Впрочем, это категоричное заключение не касалось старого приема,
восходящего, вероятно, к шаманским культам и не раз использовавшегося
и теми, кто выступал как пророк. Речь идет о закутывании, завертывании
в одежду, что вызывалось, по-видимому, кризисным психическим
состоянием, назреванием проповеднического экстаза, понятными людям
того времени. Коран о подобном состоянии говорит в сурах 73 и 74
приподнято, но рассудительно, как о чем-то само собою разумеющемся в
пророческой практике. В начале суры 74 - "Завернувшийся", которая
мусульманскими традиционалистами и европейскими исследователями
считается одной из старейших, читаем: "О завернувшийся! Встань и
увещевай! и господа твоего возвеличивай! и одежды твои очисть! И
скверны беги!" (К., 74:1-5).
Как не вспомнить здесь слова Ф. Энгельса о том, "раз возникнув,
религия всегда сохраняет известный запас представлений, унаследованный
от прежних времен, так как во всех вообще областях идеологии традиция
является великой консервативной силой"[Маркс К., Энгельс Ф. Соч.,
т. 21, с. 315-316.].
Период пророческих выступлений в Аравии, как следует из Корана и
позднейших арабских преданий - Сунны, являлся временем острой
социальной борьбы. Ее осложняли углубившиеся социальные противоречия,
когда наряду с родо-племенной знатью, ростовщиками и богатым
жречеством появились саълуки - люди, лишенные средств производства,
бедняки, обремененные долгами. А в домашнем хозяйстве, скотоводстве,
на оросительных работах и как воины, охранявшие торговые караваны,
использовались рабы, ввозившиеся из Африки. He утихали и стычки
кочевников и оседлых, раздоры между ремесленниками и торговцами,
земледельцами и скотоводами, да и неоднократные вторжения чужеземцев
со стороны Ирана, Византии и их сателлитов.
Зревший среди арабов протест против господства старых
общественных устоев, которые сковывали развитие производительных сил,
а также против угрозы нашествия чужеземцев (она с новой силой
ощутилась в начале VII века, когда полчища Ирана обрушились на
прилегающие к Аравии области Византии) был побудительной причиной
новых идейных течений у арабов. В соответствии с условиями времени они
приняли характер религиозных монотеистических учений, то есть были
связаны с уже известной нам проповедью ханифов.
Насколько удается установить на основе Корана, древнеарабской
поэзии и других источников, в проповедях пророков и прорицателей,
выражавших думы и чаяния широких слоев, едва ли не главным было
осуждение раздоров и военных нападений, стычек, обещание людям
спокойной и обеспеченной жизни. У древнеарабского поэта Зухайра
(предположительно 530-628) в знаменитой касыде[Касыда (касида;
по-арабски "целеустремленная") - своеобразная ода, имеющая
обязательную вступительную часть (насиб), сюжет которой обычно
непосредственно не связан с ее основным содержанием. Касыда, в отличие
от оды, может быть направлена не только к возвеличению, но и к
уничижению рода, племени или отдельного лица, которому посвящена, то
есть может выполнять роль сатиры - хаджвия. О популярности этого жанра
среди арабов говорит легенда, по которой десять лучших касыд были
отобраны и, красиво написанные, подвешены в Каабе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46