Что бы вы могли посчитать достойным внимания, барон?
Седвин позволил себе тонко улыбнуться:
— Существует только одна вещь, за которую я готов выйти на старт.
— Что же это за вещь?
— Общество королевы Джессмин на пути в Занкос.
Впервые за все время барон почувствовал опасность. Лицо Гэйлона стало неподвижным, а в сером камне, вставленном в золотой перстень, мелькнула синеватая искра. Но это продолжалось всего несколько мгновений.
— Согласен, — кивнул король. — Однако окончательное решение должно остаться за Джессмин.
— Безусловно, милорд, — пробормотал барон и указал на доску. — Снова ваш ход, ваше величество.
— Вы хотели видеть меня, мой господин? — спросила Джессмин, стараясь спрятать свое беспричинное, как ей казалось, раздражение.
Король сидел в своей спальне один, низко склонившись над доской для рейстика, установленной на маленьком столике возле очага. Пустые тарелки на подносе свидетельствовали, что наконец-то у него появился хоть какой-то аппетит.
— Да, моя леди, — Гэйлон медленно повернулся к ней.
Джессмин нахмурилась.
— Что это ты сделал с собой?
— Я сбрил бороду… — Гэйлон потер подбородок тыльной стороной руки. —
Я носил бороду довольно долгое время.
Очень долгое. Гладко выбритое лицо сделало его снова похожим на мальчишку, каким он когда-то был. Джессмин вспомнила свое детство, вспомнила свет, смех, цветы…
— Тебе… очень идет, — негромко сказала Джессмин.
— Все леди на юге думают приблизительно так же, во всяком случае, так мне сказал барон, — Гэйлон вскочил с кресла и пошел ей навстречу через комнату. — Барон совершенно очаровал тебя.
Джессмин в тревоге сделала крошечный шаг обратно к дверям.
— Он очень обходителен.
— Джессмин… тебе было нелегко здесь. — Гэйлон приближался. — Я… я был не очень хорошим мужем. Может быть, мне удастся это как-то исправить.
Он протянул руку чтобы коснуться ее щеки, и Джессмин едва совладала с приступом паники. Она постоянно чувствовала его любовь, но он так редко прикасался к ней и так редко выражал свои чувства открыто, несмотря на то что Джессмин жаждала этого. Теперь же его близость отчего-то испугала королеву и рассердила ее.
— Может быть, проведем эту ночь вместе? — прошептал Гэйлон и наклонился, чтобы поцеловать ее в губы, но она почувствовала идущий от него крепкий запах бренди и отпрянула.
Он не был так нежен в тот первый, единственный раз. Тогда он просто взял что хотел и оставил ее одну.
Джессмин догадывалась, что у него были свои причины вести себя подобным образом. Не иначе как стремительный барон-южанин вызвал в сердце Гэйлона эту резкую перемену, и горечь, прозвучавшая в ее коротком ответе, удивила саму Джессмин.
— Нет.
— Нет?!
— Я ваша жена, милорд, но вам потребуется приложить немало усилий, чтобы снова сделать меня вашей любовницей, — Джессмин отвечала, не поднимая на него глаз. — Кроме того, вам необходимо отдохнуть, чтобы выиграть ваши скачки.
Джессмин отошла к самым дверям и добавила, взявшись за ручку:
— Впрочем, я уже решила. Если барон выиграет, я поеду с ним в Занкос.
Гэйлон ничего не ответил, и Джессмин вышла в коридор, оставив своего супруга в одиночестве.
В последние два дня король был в прескверном расположении духа, и его приятели старались держаться от него подальше.
Арлин увидел короля в длинном проходе между стойлами, где Гэйлон расхаживал по засыпанному соломой полу и выговаривал главному конюху Луке.
— Ее надо было подковать на прошлой неделе, — ворчал Гэйлон. — Если она захромает, кто поможет мне…
Конюх ответил ему гримасой, обнажив свои зубы, некогда острые и ровные, а теперь изрядно сточившиеся.
— Почему бы не поставить под седло серого в яблоках, сир? Он довольно силен.
— И неуклюж, как буйвол. Мне нужна эта гнедая кобыла. Лука. Немедленно распорядись, чтобы ее заново подковали. Немедленно.
— Слушаюсь, милорд, — Лука низко поклонился, по обычаю своего народа прижимая к животу узловатые руки. — Я сам присмотреть, чтобы кузнец не спилить лишнего.
Но Гэйлон уже вышел из конюшни.
— Все в порядке, Лука, — негромко сказал старому лошаднику Арлин.
— Эта гнедая даже не иметь никакой кличка, да, — с сильным акцентом пробормотал седой конюх.
Он был из племен Нороу, но много лет назад его захватили в плен наемники из Ксенары. Долгое время он был рабом, и рабом попал в Виннамир ко двору Люсьена, после смерти которого разбежавшиеся наемники и вельможи просто позабыли о нем, и он остался в конюшнях Гэйлона.
— Простите меня, милорд, но короля интересовать ничего, кроме ее быстрота.
— Так оно и есть. Лука.
— Его величество был болеть. Я не знать, что так скоро скачка… —
Старый конюх снял со стены ременный недоуздок и вошел в стойло к гнедой. — Но она быть готова, бедняжка. Да, милорд может быть уверен.
Арлин заговорщически улыбнулся ему:
— Пожалей нашего короля. Лука. Насколько мне известно, она дважды лягала его и один раз сбросила.
— Она сбросить король? — глаза старика вспыхнули. — Да, эта девчонка иметь характер.
Молодой южанин отступил назад, выпуская конюха с лошадью в поводу из стойла. Лука повел гнедую по проходу к высоким крепким дверям, за которыми располагалась тренировочная арена. Кобыла внезапно шарахнулась влево, и Арлин услыхал высокий протяжный визг. Затем из самого дальнего стойла донеслись до него громкие удары.
— Эй! — закричал конюх. — Пошел прочь, ублюдок!
Магеранский жеребец прижался носом к стальным прутьям решетки, раздувал ноздри и прядал ушами, а кобыла пританцовывала на месте и соблазнительно помахивала хвостом. Лука дернул ее за недоуздок, затем распахнул одну из дверей и повел кобылу по снегу к кузнечной мастерской.
Арлин задержался перед стойлом, в котором был заперт вороной жеребец барона. Из предосторожности он даже отступил на шаг назад. Животное с подозрением рассматривало его налитым глазом сквозь прутья вольера, из которых была сделана верхняя часть стены. Это был очень красивый, сказочный конь с могучей шеей, перевитой упругими канатами мышц, с широкой грудью и иссиня-черной шерстью. Туловище у него было коренастое и мускулистое, но ноги были тонкие, почти изящные, с длинными, похожими на перья щетками, которые ниспадали на широкие и крепкие копыта.
— Да это настоящий урод, ублюдок! — заявил Керил, незаметно подошедший к Арлину сзади.
— Ничего подобного, — ответил Арлин оборачиваясь. — И он стоит столько золота, сколько весит сам.
Рыжеватый кузен короля фыркнул:
— Только не для меня. Кроме того, мне вовсе не хочется состязаться с ним. Ему вовсе не обязательно бежать быстро, он просто убьет каждого, кто попытается его перегнать.
— Магеранские жеребцы действительно гораздо злобнее многих, — признал
Д'Лелан. — Однако ими довольно легко управлять, когда они под седлом и в подходящей упряжи.
— Насколько мне известно, в битве они столь же смертоносны, как мечи их хозяев…
Тем временем жеребец пришел к выводу, что и Керил ему ничуть не интересен, и он выразил свое презрение тем, что развернулся и с грохотом ударил обоими задними копытами в нижнюю, дощатую часть стены. Арлин и Керил поспешно отступили.
— Не стоит участвовать в скачках, если тебе не хочется, — сказал Керилу
Арлин. — Мы в Ксенаре то прощаем друг друга, то начинаем интриговать и строить зловещие планы, но никогда не делаем этого без достаточных причин. В этом есть какое-то чувство чести, что ли… — он пожал плечами. — Лично я считаю Д'Лоранов довольно мерзким кланом, который имеет обыкновение наносить подлые удары ножом в спину, однако Седвин ничего от этого не выигрывает. Моя смерть будет ему совершенно бесполезна, так как я лишен наследства.
Керил хлопнул друга по спине:
— Тебя лишили наследства, Арлин, потому что ты оказался недостаточно хорошим ксенарцем. Твой ум недостаточно изощрен и коварен. — Он чувствительно поддал Арлина локтем в ребра и побежал к выходу. — Барон прибыл сюда не только для того, чтобы доставить подарки к празднику Солнцестояния, попомни мои слова. А теперь ступай за мной. Гэйлон хочет проложить маршрут для завтрашнего состязания.
Арлин поспешил за ним, чувствуя непонятную тревогу.
Этим утром солнце отчего-то решило подняться на чистом небосводе, однако его свет был по-зимнему холоден и далек. На дороге у стен замка собрались пятеро всадников. Лошади под ними приплясывали, ощущая в себе лихорадочное нетерпение и готовую выплеснуться наружу энергию, но всадники сдерживали их. Только жеребец барона вел себя внешне спокойно, и Гэйлон кивнул остальным:
— Запомните: миновав город, надо двигаться по почтовой дороге на север до столба, который обозначает дистанцию в одну лигу. Оттуда повернете на запад, вверх по склону холма до вершины гряды. Там обогнете пастушескую хижину и можете возвращаться. Если не хотите, чтобы пострадала ваша честь, не вздумайте жульничать.
— Считается ли жульничеством магия, ваше величество? — спросил барон, выглядевший просто великолепно в ярко-алом кожаном костюме. С запястья его руки свисала короткая плеть с серебряными грузилами на хвостах, а вороной жеребец стоял как вкопанный, изогнув шею и прижимая подбородок.
При взгляде на красавца-южанина Гэйлон почувствовал приступ раздражения, однако принудил себя улыбнуться:
— Барон имеет в виду заклинание, которое снабдило бы мою лошадь крыльями? Не бойтесь. Большая часть маршрута проходит под деревьями, так что крылья подходящего размера, способные поднять в воздух эту кобылу вместе с седоком окажутся попросту бесполезны среди ветвей. К тому же мне никогда не удавалось отрастить у лошади перья.
Ринн хихикнул, а Керил с шумом выпустил воздух и похлопал своего скакуна по шее. Кузен короля выбрал себе смешного пегого мерина, который был очень похож на своего седока — оба состояли в основном из торчащих в разные стороны локтей и коленей.
Вместо ответа Седвин лишь крепко сжал челюсти и собрал все четыре повода в пальцы обеих рук. Для того чтобы магеранский жеребец лучше слушался, он воспользовался сбруей с двойными удилами — один трензель был сделан из тонкой скрученной проволоки, а второй снабжен цепью с шипами, которая проходила под нижней губой скакуна.
Повернувшись к Ринну, барон внезапно сказал:
— Я протестую против того, чтобы вместе с нами в скачках участвовал простолюдин. Посмотрите только на его клячу, она должна тянуть плуг, а не ходить под седлом.
Длинное и добродушное лицо Ринна покраснело, однако Гэйлон только подмигнул ему.
— Что касается коня, — сказал его величество, — то он уже доказал свое право участвовать наравне с нами в подобных состязаниях. Сам же Ринн настолько горд тем, что является сыном лучшего портного, что отказался от баронского титула, который я ему предложил. Простолюдин он или нет, но он участвует в скачках — и точка.
— Поступайте как вам угодно, — мягким голосом проговорил Седвин
Д'Лоран, и на лице его появилось довольное выражение. — Только держись от меня подальше, храбрый портняжка.
От реки донесся порыв холодного ветра, и Гэйлон пожалел о сбритой бороде. Все участники состязаний были одеты лишь в тонкие кожаные костюмы, оставив в замке теплые плащи, которые бы сковывали движения и цеплялись за ветки. Арлин, подвязавший свои длинные волосы точно так же, как они были подвязаны у барона, слегка наклонился, чтобы поправить кожаный ремень стремени под правым бедром. Его гнедой жеребец, почувствовав движение седока, попытался рвануться вперед, но Арлин успокоил его ласковыми словами и похлопыванием по шее. Обернувшись на Гэйлона, он вопросительно приподнял бровь.
Пора было начинать.
— Последнее предупреждение, милорды, — сказал Гэйлон. — Я надеюсь, что все вы будете по возможности стремиться не наехать конем ни на кого из жителей города. Все они были предупреждены, однако один или двое беззаботных зевак всегда могут оказаться на вашем пути на главной улице. Будьте осторожны.
На узкой дороге, на которой они стояли, едва хватало места для того, чтобы всем стартовать с одной линии и скакать бок о бок. Тем не менее Гэйлон заставил свою гнедую кобылу спуститься с дороги в глубокий снег и встать в ряд на противоположной стороне от барона. Керил оказался рядом с вороным, и это ему очень не понравилось.
— Начнем, когда камень ударится о землю! — прокричал Гэйлон, вынимая из кармана булыжник размером с кулак.
Камень взвился высоко вверх и упал на утоптанный снег дороги неподалеку от всадников. Кобыла попятилась и рванулась вперед на долю секунды позже остальных. В морозном воздухе не раздавалось никаких звуков, кроме топота копыт по утоптанному снегу, пока лошади отталкивали друг друга плечами, стараясь вырваться вперед. Мосластый черный конь Ринна сумел пробиться в передний ряд, и из-под его копыт в лицо преследователям полетела злая ледяная крошка.
Кобыла под Гэйлоном несколько раз оскальзывалась, стараясь обогнать соперников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Седвин позволил себе тонко улыбнуться:
— Существует только одна вещь, за которую я готов выйти на старт.
— Что же это за вещь?
— Общество королевы Джессмин на пути в Занкос.
Впервые за все время барон почувствовал опасность. Лицо Гэйлона стало неподвижным, а в сером камне, вставленном в золотой перстень, мелькнула синеватая искра. Но это продолжалось всего несколько мгновений.
— Согласен, — кивнул король. — Однако окончательное решение должно остаться за Джессмин.
— Безусловно, милорд, — пробормотал барон и указал на доску. — Снова ваш ход, ваше величество.
— Вы хотели видеть меня, мой господин? — спросила Джессмин, стараясь спрятать свое беспричинное, как ей казалось, раздражение.
Король сидел в своей спальне один, низко склонившись над доской для рейстика, установленной на маленьком столике возле очага. Пустые тарелки на подносе свидетельствовали, что наконец-то у него появился хоть какой-то аппетит.
— Да, моя леди, — Гэйлон медленно повернулся к ней.
Джессмин нахмурилась.
— Что это ты сделал с собой?
— Я сбрил бороду… — Гэйлон потер подбородок тыльной стороной руки. —
Я носил бороду довольно долгое время.
Очень долгое. Гладко выбритое лицо сделало его снова похожим на мальчишку, каким он когда-то был. Джессмин вспомнила свое детство, вспомнила свет, смех, цветы…
— Тебе… очень идет, — негромко сказала Джессмин.
— Все леди на юге думают приблизительно так же, во всяком случае, так мне сказал барон, — Гэйлон вскочил с кресла и пошел ей навстречу через комнату. — Барон совершенно очаровал тебя.
Джессмин в тревоге сделала крошечный шаг обратно к дверям.
— Он очень обходителен.
— Джессмин… тебе было нелегко здесь. — Гэйлон приближался. — Я… я был не очень хорошим мужем. Может быть, мне удастся это как-то исправить.
Он протянул руку чтобы коснуться ее щеки, и Джессмин едва совладала с приступом паники. Она постоянно чувствовала его любовь, но он так редко прикасался к ней и так редко выражал свои чувства открыто, несмотря на то что Джессмин жаждала этого. Теперь же его близость отчего-то испугала королеву и рассердила ее.
— Может быть, проведем эту ночь вместе? — прошептал Гэйлон и наклонился, чтобы поцеловать ее в губы, но она почувствовала идущий от него крепкий запах бренди и отпрянула.
Он не был так нежен в тот первый, единственный раз. Тогда он просто взял что хотел и оставил ее одну.
Джессмин догадывалась, что у него были свои причины вести себя подобным образом. Не иначе как стремительный барон-южанин вызвал в сердце Гэйлона эту резкую перемену, и горечь, прозвучавшая в ее коротком ответе, удивила саму Джессмин.
— Нет.
— Нет?!
— Я ваша жена, милорд, но вам потребуется приложить немало усилий, чтобы снова сделать меня вашей любовницей, — Джессмин отвечала, не поднимая на него глаз. — Кроме того, вам необходимо отдохнуть, чтобы выиграть ваши скачки.
Джессмин отошла к самым дверям и добавила, взявшись за ручку:
— Впрочем, я уже решила. Если барон выиграет, я поеду с ним в Занкос.
Гэйлон ничего не ответил, и Джессмин вышла в коридор, оставив своего супруга в одиночестве.
В последние два дня король был в прескверном расположении духа, и его приятели старались держаться от него подальше.
Арлин увидел короля в длинном проходе между стойлами, где Гэйлон расхаживал по засыпанному соломой полу и выговаривал главному конюху Луке.
— Ее надо было подковать на прошлой неделе, — ворчал Гэйлон. — Если она захромает, кто поможет мне…
Конюх ответил ему гримасой, обнажив свои зубы, некогда острые и ровные, а теперь изрядно сточившиеся.
— Почему бы не поставить под седло серого в яблоках, сир? Он довольно силен.
— И неуклюж, как буйвол. Мне нужна эта гнедая кобыла. Лука. Немедленно распорядись, чтобы ее заново подковали. Немедленно.
— Слушаюсь, милорд, — Лука низко поклонился, по обычаю своего народа прижимая к животу узловатые руки. — Я сам присмотреть, чтобы кузнец не спилить лишнего.
Но Гэйлон уже вышел из конюшни.
— Все в порядке, Лука, — негромко сказал старому лошаднику Арлин.
— Эта гнедая даже не иметь никакой кличка, да, — с сильным акцентом пробормотал седой конюх.
Он был из племен Нороу, но много лет назад его захватили в плен наемники из Ксенары. Долгое время он был рабом, и рабом попал в Виннамир ко двору Люсьена, после смерти которого разбежавшиеся наемники и вельможи просто позабыли о нем, и он остался в конюшнях Гэйлона.
— Простите меня, милорд, но короля интересовать ничего, кроме ее быстрота.
— Так оно и есть. Лука.
— Его величество был болеть. Я не знать, что так скоро скачка… —
Старый конюх снял со стены ременный недоуздок и вошел в стойло к гнедой. — Но она быть готова, бедняжка. Да, милорд может быть уверен.
Арлин заговорщически улыбнулся ему:
— Пожалей нашего короля. Лука. Насколько мне известно, она дважды лягала его и один раз сбросила.
— Она сбросить король? — глаза старика вспыхнули. — Да, эта девчонка иметь характер.
Молодой южанин отступил назад, выпуская конюха с лошадью в поводу из стойла. Лука повел гнедую по проходу к высоким крепким дверям, за которыми располагалась тренировочная арена. Кобыла внезапно шарахнулась влево, и Арлин услыхал высокий протяжный визг. Затем из самого дальнего стойла донеслись до него громкие удары.
— Эй! — закричал конюх. — Пошел прочь, ублюдок!
Магеранский жеребец прижался носом к стальным прутьям решетки, раздувал ноздри и прядал ушами, а кобыла пританцовывала на месте и соблазнительно помахивала хвостом. Лука дернул ее за недоуздок, затем распахнул одну из дверей и повел кобылу по снегу к кузнечной мастерской.
Арлин задержался перед стойлом, в котором был заперт вороной жеребец барона. Из предосторожности он даже отступил на шаг назад. Животное с подозрением рассматривало его налитым глазом сквозь прутья вольера, из которых была сделана верхняя часть стены. Это был очень красивый, сказочный конь с могучей шеей, перевитой упругими канатами мышц, с широкой грудью и иссиня-черной шерстью. Туловище у него было коренастое и мускулистое, но ноги были тонкие, почти изящные, с длинными, похожими на перья щетками, которые ниспадали на широкие и крепкие копыта.
— Да это настоящий урод, ублюдок! — заявил Керил, незаметно подошедший к Арлину сзади.
— Ничего подобного, — ответил Арлин оборачиваясь. — И он стоит столько золота, сколько весит сам.
Рыжеватый кузен короля фыркнул:
— Только не для меня. Кроме того, мне вовсе не хочется состязаться с ним. Ему вовсе не обязательно бежать быстро, он просто убьет каждого, кто попытается его перегнать.
— Магеранские жеребцы действительно гораздо злобнее многих, — признал
Д'Лелан. — Однако ими довольно легко управлять, когда они под седлом и в подходящей упряжи.
— Насколько мне известно, в битве они столь же смертоносны, как мечи их хозяев…
Тем временем жеребец пришел к выводу, что и Керил ему ничуть не интересен, и он выразил свое презрение тем, что развернулся и с грохотом ударил обоими задними копытами в нижнюю, дощатую часть стены. Арлин и Керил поспешно отступили.
— Не стоит участвовать в скачках, если тебе не хочется, — сказал Керилу
Арлин. — Мы в Ксенаре то прощаем друг друга, то начинаем интриговать и строить зловещие планы, но никогда не делаем этого без достаточных причин. В этом есть какое-то чувство чести, что ли… — он пожал плечами. — Лично я считаю Д'Лоранов довольно мерзким кланом, который имеет обыкновение наносить подлые удары ножом в спину, однако Седвин ничего от этого не выигрывает. Моя смерть будет ему совершенно бесполезна, так как я лишен наследства.
Керил хлопнул друга по спине:
— Тебя лишили наследства, Арлин, потому что ты оказался недостаточно хорошим ксенарцем. Твой ум недостаточно изощрен и коварен. — Он чувствительно поддал Арлина локтем в ребра и побежал к выходу. — Барон прибыл сюда не только для того, чтобы доставить подарки к празднику Солнцестояния, попомни мои слова. А теперь ступай за мной. Гэйлон хочет проложить маршрут для завтрашнего состязания.
Арлин поспешил за ним, чувствуя непонятную тревогу.
Этим утром солнце отчего-то решило подняться на чистом небосводе, однако его свет был по-зимнему холоден и далек. На дороге у стен замка собрались пятеро всадников. Лошади под ними приплясывали, ощущая в себе лихорадочное нетерпение и готовую выплеснуться наружу энергию, но всадники сдерживали их. Только жеребец барона вел себя внешне спокойно, и Гэйлон кивнул остальным:
— Запомните: миновав город, надо двигаться по почтовой дороге на север до столба, который обозначает дистанцию в одну лигу. Оттуда повернете на запад, вверх по склону холма до вершины гряды. Там обогнете пастушескую хижину и можете возвращаться. Если не хотите, чтобы пострадала ваша честь, не вздумайте жульничать.
— Считается ли жульничеством магия, ваше величество? — спросил барон, выглядевший просто великолепно в ярко-алом кожаном костюме. С запястья его руки свисала короткая плеть с серебряными грузилами на хвостах, а вороной жеребец стоял как вкопанный, изогнув шею и прижимая подбородок.
При взгляде на красавца-южанина Гэйлон почувствовал приступ раздражения, однако принудил себя улыбнуться:
— Барон имеет в виду заклинание, которое снабдило бы мою лошадь крыльями? Не бойтесь. Большая часть маршрута проходит под деревьями, так что крылья подходящего размера, способные поднять в воздух эту кобылу вместе с седоком окажутся попросту бесполезны среди ветвей. К тому же мне никогда не удавалось отрастить у лошади перья.
Ринн хихикнул, а Керил с шумом выпустил воздух и похлопал своего скакуна по шее. Кузен короля выбрал себе смешного пегого мерина, который был очень похож на своего седока — оба состояли в основном из торчащих в разные стороны локтей и коленей.
Вместо ответа Седвин лишь крепко сжал челюсти и собрал все четыре повода в пальцы обеих рук. Для того чтобы магеранский жеребец лучше слушался, он воспользовался сбруей с двойными удилами — один трензель был сделан из тонкой скрученной проволоки, а второй снабжен цепью с шипами, которая проходила под нижней губой скакуна.
Повернувшись к Ринну, барон внезапно сказал:
— Я протестую против того, чтобы вместе с нами в скачках участвовал простолюдин. Посмотрите только на его клячу, она должна тянуть плуг, а не ходить под седлом.
Длинное и добродушное лицо Ринна покраснело, однако Гэйлон только подмигнул ему.
— Что касается коня, — сказал его величество, — то он уже доказал свое право участвовать наравне с нами в подобных состязаниях. Сам же Ринн настолько горд тем, что является сыном лучшего портного, что отказался от баронского титула, который я ему предложил. Простолюдин он или нет, но он участвует в скачках — и точка.
— Поступайте как вам угодно, — мягким голосом проговорил Седвин
Д'Лоран, и на лице его появилось довольное выражение. — Только держись от меня подальше, храбрый портняжка.
От реки донесся порыв холодного ветра, и Гэйлон пожалел о сбритой бороде. Все участники состязаний были одеты лишь в тонкие кожаные костюмы, оставив в замке теплые плащи, которые бы сковывали движения и цеплялись за ветки. Арлин, подвязавший свои длинные волосы точно так же, как они были подвязаны у барона, слегка наклонился, чтобы поправить кожаный ремень стремени под правым бедром. Его гнедой жеребец, почувствовав движение седока, попытался рвануться вперед, но Арлин успокоил его ласковыми словами и похлопыванием по шее. Обернувшись на Гэйлона, он вопросительно приподнял бровь.
Пора было начинать.
— Последнее предупреждение, милорды, — сказал Гэйлон. — Я надеюсь, что все вы будете по возможности стремиться не наехать конем ни на кого из жителей города. Все они были предупреждены, однако один или двое беззаботных зевак всегда могут оказаться на вашем пути на главной улице. Будьте осторожны.
На узкой дороге, на которой они стояли, едва хватало места для того, чтобы всем стартовать с одной линии и скакать бок о бок. Тем не менее Гэйлон заставил свою гнедую кобылу спуститься с дороги в глубокий снег и встать в ряд на противоположной стороне от барона. Керил оказался рядом с вороным, и это ему очень не понравилось.
— Начнем, когда камень ударится о землю! — прокричал Гэйлон, вынимая из кармана булыжник размером с кулак.
Камень взвился высоко вверх и упал на утоптанный снег дороги неподалеку от всадников. Кобыла попятилась и рванулась вперед на долю секунды позже остальных. В морозном воздухе не раздавалось никаких звуков, кроме топота копыт по утоптанному снегу, пока лошади отталкивали друг друга плечами, стараясь вырваться вперед. Мосластый черный конь Ринна сумел пробиться в передний ряд, и из-под его копыт в лицо преследователям полетела злая ледяная крошка.
Кобыла под Гэйлоном несколько раз оскальзывалась, стараясь обогнать соперников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49