— А как вы вовремя вкрутили ему про необходимость жесткой политики. После провала затеи с героем он вполне может последовать вашим советам, чем еще больше настроит придворных против себя.
Аболхассан от неожиданности встал как вкопанный, и его спутник пролетел на несколько шагов вперед прежде, чем сообразил остановиться.
— Так ты думаешь, это я специально для него сказал? — удивленно произнес генерал. — Да это минимум из того, что сделал бы я на его месте! Хотя, может быть, ты и прав, приятель. Попробуй он взяться за дело с этой стороны, прибегая к полумерам, и от него отшатнутся последние союзники. Нет, тирания требует главного исполнителя — настоящего тирана!
Эврантхус согласно улыбнулся:
— Точно, генерал. У него для этого кишка тонка! Аболхассан довольно кивнул:
— К счастью для нас. Ладно, пошли. Дело не ждет.
На другом конце дворца, в зале Совета Мудрейших, Асхар руководил полудюжиной младших колдунов, готовя все необходимое для осуществления нового магического действа и наложения заклятия. Его недавнее назначение на пост Верховного Колдуна не только повысило его в глазах окружающих и добавило престижа, но и обрушило на него огромную ответственность. Зрелище страшной смерти Улутхана, свидетелем которого оказался Асхар, наложило свою неизгладимую печать на молодого колдуна. Теперь он не смыкал ночами глаз, читая предсказания звезд, а днем изучал доставшиеся ему в наследство свитки и пергаменты Улутхана, оставляя для отдыха лишь несколько часов в самую нестерпимую полуденную жару. От всех этих переживаний и нагрузок Асхар здорово похудел, его лицо приобрело землистый оттенок, глаза покраснели, и под ними повисли темные мешки.
Но сегодня он руководил своими помощниками с неутомимым упорством и решительностью. Все расчеты были уже сделаны, молитвы прочитаны, предсказания звезд учтены. Наконец-то ему удастся отомстить за смерть учителя.
Некоторое время назад в зал Совета Мудрейших были вызваны лучшие механики и оружейники. Они соорудили в зале огромный арбалет, который сейчас покоился на крестообразном постаменте. Стальная дуга напряженно изогнулась. Шелковый шнур тетивы острым углом захватывал огромную стрелу, поблескивающую в солнечном свете, пробивающемся сквозь узкие щели в наспех заделанном куполе.
Стрела, лежащая на ложе арбалета, была главным элементом предстоящего действа. Древко из священного вяза покрывали древние рунические письмена. Наконечник был выкован из твердого металла, выплавленного из упавшего с неба камня. Острый треугольник был освящен на главном алтаре храма Тарима и для верности вымазан змеиной кровью.
Целью для арбалета было также любопытное сооружение. Там, где еще недавно светилось волшебное окно, был выставлен черный гранитный жернов. В его отполированное отверстие как раз могла войти гигантская стрела. А пока что это пространство заполняли осколки волшебного зеркала — крохотные кусочки хрусталя, от которых тем не менее исходило все то же сероватое свечение, которое окружало череп — эмблему Моджурны и которое вырвалось из окна в миг смерти Улутхана.
— Будь наготове у спускового устройства, — напомнил Асхар одному из своих учеников, — но не стреляй без команды!
Человек в капюшоне молча кивнул и положил руку на рычаг у тыльного основания стрелы, чье оперение было сделано из самых больших перьев горных кондоров.
Асхар подошел к мерцающему окошку и покосился на арбалет. Весьма неприятное ощущение: подставлять башку под самую стрелу, пусть и надежно удерживаемую замком арбалета. Но долг был превыше всего. Склонившись над жерновом, Верховный Колдун вознес последнюю молитву Тариму и, зажмурившись от внезапно ставшего ярким свечения, заглянул в отверстие жернова, заложенного осколками волшебного окна.
Что он там узрел — осталось никому не известно. Все присутствующие видели, как Асхар наклонился к отверстию, затем его лицо осветила яркая вспышка все того же серо-туманного света, и вдруг… что-то темное появилось из окошка. Кто-то сказал, что это был огромный паук. Но большинство свидетелей потом сошлись на том, что это черная волосатая рука или лапа впилась в лицо колдуну. Асхар с криком отпрянул, сорвав с лица черную лапу, которая переползла по его телу сначала на плечо, а затем на руку.
Дьявольская рука втянулась в дыру жернова, и больше ее никто не видел, но, к несчастью, она тащила за собой и руку Асхара. Слабый юноша не смог вырваться из крепкой хватки. Помощники бросились ему на помощь, но их хватания за другую руку и попытки оттащить Верховного Колдуна за плечи были бесполезны. Медленно, но верно Асхара затягивало в отверстие каменного круга. Сначала предплечья, затем локоть и вся рука скрылась в дыре шириной с кулак. Но на этом неведомая сила не остановилась. Несчастный Асхар оказался прижат головой к жернову, а его тело постепенно засасывалось в дыру. Послышался треск разрываемых суставов и ломающихся ребер.
Видя, что голова Верховного Колдуна, украшенная дорогим тюрбаном, оказалась запрокинутой на спину и плотно лежащей на ней, осознав, что стоны неожиданно оборвала смерть, младшие колдуны прекратили попытки вытащить своего учителя. Отступив назад, они в ужасе наблюдали, как его голова, будто раздавленная переспелая дыня, непостижимым образом исчезает, втянутая в узкую дыру, а за ней следует изуродованная грудная клетка. Затянутое неведомой силой тело несчастного колдуна полностью пропало.
Кто-то прошептал:
— Можно стрелять.
Пущенная стрела унеслась вслед исчезающим подошвам сандалий Асхара.
После выстрела сам черный круг гранита покачнулся и, прежде чем кто-либо успел его поддержать, рухнул на пол, рассыпавшись в груду черного щебня.
Волшебное окно закрылось навсегда.
ГЛАВА 12. ПРИЗВАННЫЙ КОРОЛЕМ
Сильно вздрогнув, Конан вырвался из объятий утреннего сна. Наверное, его разбудил крик обезьяны — вполне достаточно, чтобы покрыться холодным потом, вспомнив при этом пребывание в гостях в замке губернатора Фанг Луна. Но вскоре солнечные зайчики, прыгающие по бамбуковым стенам, нежные трели птиц и аромат цветов прогнали страхи. Конан довольно потянулся в гамаке, с удовольствием замечая, что раненая нога совсем не болит.
Растянувшись рядом с ним, Сария, еще не совсем проснувшись, пробормотала ему что-то нежное и ласковое. Из-под откинутого одеяла была видна почти половина ее прекрасного тела. Черные как смоль волосы разметались по подушке и свесились с края постели. Оценив взглядом красоту своей подруги, Конан положил руки под голову и прикрыл глаза, наслаждаясь утренним покоем.
Комната больше не выглядела только что построенной казармой. Сария украсила ее множеством самых разных живых растений, превратив помещение в уголок райского леса. Одни ветки, с клейкими листьями, служили для приманки и отлова надоедливых насекомых. Другие — с небольшими, но ароматными цветами — для того, чтобы освежать воздух. Колючий вьюн за окнами не позволял обезьянам пролезать в дом и воровать все подряд в отсутствие хозяев, а пучки пахучих трав, подвешенные к потолку, служили лекарством и добавкой к чаю. Передняя комната дома была уставлена мебелью и утварью, купленной Сарией на местном рынке на деньги, выплачиваемые Конану за службу. Талисман из кабаньего черепа по-прежнему украшал конек крыши, увитый лианами и гирляндами цветов.
Гамак под Конаном шевельнулся, и ласковая рука легла ему на грудь.
— Ты уже проснулся… и чувствуешь себя хорошо… — Вопросы Сарии звучали почти как утверждения, не допускающие отрицательного ответа.
— Да. Все отлично. Я думаю, что пора возвращаться на службу. Разумеется, я буду беречь себя и не забуду про свои раны.
Сария рассмеялась, лаская его:
— Ночью ты говорил совсем по-другому. Я боялась, что ты обрушишь дом…
— М-да? Ну что ж, значит, я и вправду иду на поправку…
Влюбленные снова обнялись в едином порыве ласки и нежности.
Соскочив с гамака, они обмотались белоснежными простынями и, выйдя на крыльцо, обошли дом с разных сторон и двумя разными тропинками направились в лес. Они встретились у прозрачного ручейка, на котором Конан соорудил плотину, и теперь в их распоряжении был небольшой пруд глубиной по пояс. Конан и Сария искупались, обливаясь и брызгаясь прохладной водой. Возвращаясь домой, они обнаружили сидящую на веранде в тени под навесом темную фигуру.
— Юма! Сколько лет, сколько зим!
Опустив на пол принесенные с ручья бурдюки с водой, Конан подскочил к поднявшемуся другу и крепко обнял его.
— Ну, старик, как дела?
— Неплохо для человека, которому в дополнение к своим солдатам дали в подчинение еще и твоих головорезов!
Юма улыбнулся и, отступив на шаг назад, внимательно оглядел Конана с ног до головы.
— Чертовски рад видеть тебя таким живехоньким. Даже в этой бабьей одежке ты в десять раз больше похож на мужика, чем то создание, которое две недели назад приползло из джунглей и жалобно попросило пустить его в форт.
— Да, прогулочка была что надо. После всего, что я пережил в проклятом замке, я еще ко всему прочему так и не смог остановить проклятую скотину, которая приперлась к своему заброшенному храму, затерянному в джунглях. А оттуда слон тоже не собирался уходить ни за какие коврижки. Пришлось слезать с очаровательной зверюшки и отправляться в путь, не дожидаясь, пока она оплачет всех своих предков и поклонится своим забытым богам. Честно говоря, я и сам не понимаю, как нашел дорогу к форту. — Рассказывая, Конан снял с себя простыню, отжал ее и повесил сушиться.
Затем, накинув куртку, сел рядом с Юмой, удивленно покачавшим головой:
— Нет, подумать только! Найти тебя здесь после того, как мы обыскали все закоулки и свалки на побережье Сахиба и уже записали тебя в покойники. И все же я бы ни за что не поверил в твою историю про слона, если бы не видел собственными глазами, как однажды одно из этих животных уже спасло тебя.
— Ты еще сомневаешься? — раздался голос Сарии, поднявшейся на веранду из огорода с корзиной дынь и сладкого картофеля. — Пойми ты, дружба человека и слона основана на взаимном уважении. У этих животных есть свои обычаи и даже что-то вроде религии. Несколько веков назад предки вендийцев сами обожествляли слонов. Порой они помогают тем, кто уважает древнюю веру…
— Моя подружка разбирается в древних легендах и кое-чего смыслит во всяких сверхъестественных штучках, — сообщил Конан кушиту, занимаясь высеканием искры для того, чтобы развести огонь. — Если бы я не знал ее… так близко, я бы подумал, что она настоящая ведьма.
— Нужно было быть настоящей волшебницей, чтобы дважды выцарапать тебя из лап смерти, — заметил Юма, поглядывая на Сарию. — Даже твое дикое природное здоровье не помогло бы тебе самостоятельно очухаться.
Не отвечая на взгляды Юмы, Сария сказала, скрывая улыбку:
— Когда меня готовили стать жрицей Сигтоны, то учили не только заклинаниям и ритуалам, но и тому, как пользоваться лекарственными травами, чтобы помогать соплеменникам.
Присев на корточки, она прикрыла ладонями трут, на который падали высекаемые Конаном искры.
— Но все мои таланты и старания были бы напрасны, если бы не вы с Бабраком. Мне ни за что было бы не удержать этого богатыря во время его припадков.
Юма кивнул:
— Да, это было похуже, чем в прошлый раз. Даже связанного по рукам и ногам, этого парня было нелегко удержать, когда он собирался поставить на уши весь форт в поисках щепотки лотоса. Но отвары из твоих трав, Сария, оказывались незаменимыми и в таких случаях. Я сразу подумал, что, если Конан выживет да еще и избавится от пристрастия к дурманящему лотосу, — это будет лучшим доказательством твоих колдовских умений и талантов.
Конан, не прислушиваясь к разговору, внимательно осматривал окружающую местность. Неожиданно, не говоря ни слова, он встал и направился к ближайшему кусту перед крыльцом. Оттуда он вернулся, держа в руках небольшой, завернутый в несколько широких листьев пакетик.
— Это ты принес? — нахмурившись, спросил киммериец Юму.
— Нет. А что это? Наверное, Сария обронила. Что-нибудь из ее специй или лечебных травок.
Конан покачал головой и развернул сухие, похожие на бумагу листья. Понюхав щепотку порошка, оказавшегося внутри, он резко отдернул руку, швырнул сверток в разгоревшийся очаг и отскочил в сторону, чтобы не глотнуть поднявшегося белого дыма. Подождав еще немного для верности, Конан сказал:
— Лотос. Подкинул какой-нибудь доброжелатель из подручных Фанг Луна. Я время от времени нахожу по соседству такие подарочки. Но всему свое время. Когда-нибудь я поймаю этого мерзавца.
Легкая тень пробежала по лицу киммерийца, но, встряхнувшись, он вскоре вновь улыбался Юме:
— А все-таки как здорово видеть тебя и снова чувствовать себя здоровым! Ну, рассказывай, какие новости в форте?
Юма помолчал, глядя, как Сария ловко чистит сладкий картофель, а затем сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35