И доверить их мне всех, раз уж он взялся меня использовать. Или же отправить детей Баккара к их деду по матери Амнези, причем в сопровождении не своих копейщиков, а приглашенных подданных короля Счастливой Страны, дабы исключить любую «несчастную случайность» в дороге и ничем не запятнать честь царствующего дома. Поскольку все было сделано иначе, я имею основания предполагать, что какая-то случайность все же запланирована. Причем она должна быть реализована скоро. Вы, пришлые, возможно, не знаете, но с наступлением зимы Фирензе будет отрезан. Перевалы засыплет. Даже малейшее похолодание, которое заставит обледенеть тропы, сделает передвижение по ним смертельно опасным. Клемент - сын этих же земель. Он вычислит. С угрозой ночного убийцы-одиночки мы, смею утверждать, покончили. Благодаря в том числе и вам, мне удалось поместить детей под круглосуточную защиту: тот, кто придет к ним, нипочем не застанет их одних и нарвется на мой меч или на твой, - кивок Кеннету, - и непременно - на Веспасиановы зубы. Но если об этом знаем мы, то скорее всего об этом догадаются и в Констанце. Можно ожидать, что они изменят тактику: пришлют уполномоченного мерзавца, и с ним столько мечей, сколько хватит, чтобы исполнить дело и представить его в нужном свете, независимо от моей реальной позиции и даже от моих действий. Грубо и эффективно. Мерзавца тоже потом уберут. Как это сделали Тюдоры в истории с детьми Эдуарда.
- Уриен, - решилась вмешаться Аранта, - почему вы Обсуждаете эти вещи при детях? Вы хотите, чтобы они боялись темноты?
Уриен обменялся взглядом с Ренатой.
- У нас с принцессой уговор, - пояснил он. - Я ничего от нее не скрываю, и в качестве ответной любезности она принимает во внимание мои умозаключения. Поверьте мне, дети ведут себя гораздо правильнее, если их не хватают посреди ночи поперек живота, не тащат куда-то темными коридорами, не зажимают им рты ладонью, чтобы заставить их молчать, и при этом не утруждают себя объяснениями, которые все равно сведутся к «не твоего ума дело». Кто-нибудь хочет задать мне еще вопросы?
- Почему вы оставили инквизиторскую службу? - неожиданно даже для самой себя спросила Аранта. - Вы могли достичь высот при вашем происхождении и аналитических способностях. Неужели вы сами предпочли сиднем сидеть в дворцовой библиотеке?
- Не я оставил инквизицию, - усмехнулся Уриен. - Это она меня оставила. Должен заметить, господа, что свирепость этой службы сильно преувеличена сказками, передаваемыми шепотом из уст в уста. Королевский уголовный сыск, можете мне поверить, ничуть не более гуманен. Церковь в настоящее время все чаще отказывается от доказательств, исторгнутых пыткой. Во-первых, из-за стремления обвиняемого к самооговору и оговору невинных, а во-вторых, из-за потери церковью имиджа милосердной организации. Мне было предложено - в исключительно мягкой форме, смею заметить! - покинуть ряды борцов с извратителями веры исключительно из-за предосудительной мягкости. На том поприще следовало быть более непримиримым, не уступая противнику ни пяди земли, так сказать.
- А вы, стало быть, уступали?
- Уступал, грешен. Я склонен был проявлять снисходительность, если интеллектуальные упражнения ересиархов забавляли меня, или же в них обнаруживался занимательный парадокс… или рациональное зерно. Мне нравилась та работа. Она требовала образованности и умения спорить, что подразумевает внимание к аргументам противной стороны. Надо было одерживать победы, в то время как я искал истину.
- Нашли? - спросила бесхитростная Грандиоза и, не дождавшись ответа, продолжила: - А почему бы вам было не взять детей и не сбежать с ними в Счастливую Страну, где и они, и вы были бы в гарантированной безопасности?
- Первое, что приходит в голову, правда? За исключением того, что и мой словесный портрет, и портреты детей будут на всех почтовых станциях и таможнях раньше, чем мы преодолеем первую милю пути. Даже если бы мне удалось обвести вокруг пальца королевские службы, против церковных я - пас. Едва ли вы представляете, насколько глубоко их проникновение во все сферы. Разумеется, они учтут, что со мною дети, а у детей есть потребности, которыми я не смогу пренебречь. Им нужно, к примеру, молоко. Если вы думаете, что невозможно учесть продажу на сторону от каждой коровы, вы невинны в той степени, что вызывает неуважение.
Вспомнив, как их едва не обнаружили в доме Биддла, Аранта не стала возражать.
- Но теперь вы могли бы отвлечь внимание погони на себя, двинувшись в одну сторону, более или менее открыто, в то время как мы увезли бы детей в каком-нибудь другом направлении.
- Кому я нужен без детей? Использовать же других малышей для отвода глаз, - Уриен поджал губы, - исключено. Поймите, дело же не в моей преданности дому Баккара. - Он усмехнулся с оттенком горечи. - Просто… некоторые вещи не должны происходить никогда и ни с какими детьми.
- Исключено, - повторила за ним и Рената, без колебаний вмешиваясь во взрослый разговор. - Милорд Уриен останется при мне. Еще не доказано, что любому из вас я могу доверять хотя бы близко так же. Речь идет о жизни законного короля этой страны и о моей собственной. Значит, меня следует как минимум спросить.
На губах законного короля вздулся слюнный пузырь, и Грандиоза отвлеклась, чтобы услужить ему с салфеткой.
- Учтите еще вот что, - добавил хозяин Фирензе. - Если они не найдут детей, они станут их искать. И найдут в конце концов.
- Если нельзя преодолеть, надо обмануть.
- Я уже сказал, на подмену я не пойду. Никакие дети не должны погибнуть.
- А убийцы удовлетворятся, если дети погибнут у них на глазах? - неожиданно спросила Грандиоза. - Раз это все равно то, чего они хотели.
- Они захотят осмотреть тела.
- Предположим, этого сделать нельзя. Ну, пожар, землетрясение, наводнение…
- Буря, - со своего места подал голос Кеннет, до того сидевший, хмуро уткнувшись в свою тарелку каши. - Только я не хочу слышать слово «невозможно». В принципе буря вас устроит? Поехали кататься, налетел шторм, лодку разбило о скалы, все погибли, помощь… не успела или не захотела успеть? Заинтересованные лица могли бы наблюдать картину из окон.
- Подгадать бурю под визит королевского комиссара и извлечь детей из воды невредимыми, - фыркнул Уриен. - Всего-то.
- Буря - мой ручной пес, - ответил на это Кеннет, не вынимая носа из тарелки. - Придет, когда позову, и сделает то, что нужно. Вопрос лишь в том, верят ли мне здесь хотя бы вполовину, как тебе.
Уриен наклонил голову набок и посмотрел на Аранту.
- Это возможно? - с сильнейшим сомнением в голосе спросил он.
На мгновение она ощутила настоящий страх, не физиологический, свойственный любому живому существу, а чисто человеческий ужас перед принятием ответственного решения, и первым, что едва не сорвалось с ее уст, было: «Не знаю!» Рэндалл Баккара достиг совершенства, повелевая эмоциями людей, сама она властвовала над миром скотским и миром вещным. Никто из них не осмеливался оседлать стихию. Да полно, был ли Кеннет когда одноруким? Сама она, сказать по правде, ни разу не терпела поражений, за что бы ни бралась. Но она ведь и не бралась за то, что превосходило ее разумение, а в памяти еще свежа была та ночь, когда Кеннет едва не утопил их в подводных подземельях Фирензе. Повинуясь безотчетному животному желанию сделаться незаметной, она тоже погрузилась в свою тарелку, словно была виновата не только в собственной заклятости, но и в том, что посмела передать ее дальше.
- Я не могу поставить все на то, в чем не понимаю, чем не управляю и во что не верю, - сказал Уриен. Неожиданно это решило дело.
- Он может, - произнесла Аранта с внезапной решимостью, а потому немного слишком громко. - Я верю в него.
- Все, что мне нужно, - сообщил Кеннет, поднимаясь, - это место, где можно разбить лодку, и место, где можно пересидеть, пока эти ваши визитеры не уберутся прочь с чувством выполненного долга. За одно могу ручаться: этот план едва ли просчитали в Констанце.
- Как это будет происходить? Встанешь в лодке и начнешь делать пассы руками, будто доишь гигантскую невидимую корову?
- А что тебя не устраивает?
- Никогда не вставай в лодке.
- И волки сыты, и овцы целы! - всплеснула руками Анелька. Еще б зааплодировала. Вера ее в возможности Кеннета была, кажется, безгранична и не омрачалась никакими сомнениями. Сказано ведь - волшебник!
Пружина распрямилась. Уриен рывком поднялся из-за стола.
- Этого мало, - решительно сказал он. Речь его разительно менялась, стоило ему заняться делом. Наверное, именно таким его обожал отец-полководец. - Нужны одеяла, дрова, пробковые пластины, запас еды… дня на три. Неизвестно, когда я смогу выпроводить своих гостей и приплыть снимать вас с голых необитаемых скал. Собирайтесь, поехали.
- Есть здесь место, откуда можно было бы отплыть в лодке, не дожидаясь приливов-отливов?
- Разумеется, - фыркнул Уриен. - В Фирензе все-таки люди жили, за тысячу лет у них нашлось время приспособить эту груду камней к своим нуждам.
Аранта переглянулась с Кеннетом.
- Из всех путей, ведущих в Фирензе, ты выбрал самый романтичный.
- Тебе нужно было попасть внутрь, - буркнул возлюбленный.
Компания собралась на берегу, возле навьюченной припасами лодки: все восторженно-возбужденные, даже те, кто по той или иной причине считал необходимым это скрывать. Поскольку они все делали сами, оставалась надежда, что немногочисленный персонал замка был совершенно не в курсе, что затевает Уриен. Райс, проложенный меж двумя пробковыми пластинами, резвился вовсю, воображая себя черепахой. Рената вежливо терпела. Грандиоза от спасательных средств отказалась наотрез, чтобы, как заподозрила Аранта, в случае аварии ее спасали в первую очередь. Преследуя свои прозрачные цели, эта интриганка без колебаний рискнула бы жизнью. Качество, совершенно чуждое Аранте.
День был, видимо, один из последних погожих перед осенними бурями. Море выглядело гладким, как бирюзовый шелк, и обманчиво ласковым, и не рокотало, а скорее ворковало, нашептывая слова соблазнения. Камни нагрелись на солнце, но ветер налетал свежий и сильный, а в тени было даже холодно. Наступая носками на пятки, Аранта скинула туфли и попробовала воду босой ногой.
- Ого! - встревожилась она. - Прохладная!
- Так север же, - откликнулся Уриен. - Я потому и вспомнил об одеялах и дровах. Вы не должны быть в воде долее двух минут. Запомнил?
- Детишек можно связать в пачку, - предложила Грандиоза, не обращая внимания на брезгливую гримаску принцессы. - И даже нужно, чтобы их не разбросало. Вылавливай их потом по одному!
- Логично, - согласился Уриен, и Анелька немедленно сделала в его сторону модные кранаховские глаза. Бесполезно, впрочем, потому что вознаграждена была только равнодушным:
- Я настоятельно рекомендовал бы вам, леди, опоясаться пробкой. Скорее всего вам придется заботиться о себе самой.
Райс, Рената и Грандиоза разместились поверх припасов, словно среди горбов морского чудовища, мужчины, от натуги зарываясь сапогами в песок, спихнули лодку на прибрежное мелководье. Аранта прошлепала по воде и только там перебралась через борт, справедливо рассудив, что коли баба с возу, так и кобыле легче. Следом с неуклюжей грацией запрыгнул Веспасиан. Уриен с Кеннетом, будучи оба в высоких сапогах, протолкнули суденышко еще немного вперед и загрузились один на нос, к веслам, другой на корму - на руль. Подоткнутая сутана обнаружила на милорде Фирензе вполне светские черные бриджи.
- Грести умеешь? - спросил Уриен через головы пассажиров, не подозревая, что вопрос этот уже Кеннету задавался.
- Мне лодку разбить надо или вокруг света путешествовать?
- Поменяемся, - распорядился Уриен. - Тренироваться будешь на обратном пути. Иди на мое место. Стой!
Кеннет послушно замер в позе крестьянки, сажающей свеклу. Лодка качалась под ним, волны ласково пошлепывали ее по смоленому днищу.
- Не разгибайся и ноги не выпрямляй. Так, двигайся потихоньку. Хорошо. Ты меня успокоил. Если и не разобьешь лодку, то перевернешь ее в лучшем виде.
Одетый в длинный бесформенный балахон Уриен проделал обратный путь намного изящнее и легче. Когда он созреет, чтобы переодеться в светское, будет росчерк молнии, а не человек. И лодка в умелых руках уже не плясала, как ей вздумается, а мощно летела вперед. Аранта перевела взгляд вдаль.
- Да! - нехотя признал Кеннет. - Этому обучают всех дворянских детей?
- Я родился в Фирензе, - ответил Уриен, бросая взгляд через плечо, по направлению движения, к островку с маяком. Греб он так ровно, что казалось, будто они стоят на месте, а голый скальный массив надвигается на них сам собою. - Не сложнее, чем лошадей объезжать, верно?
- Наверно. Лодки ведь они лодки и есть, а лошади все разные.
Миля пролетела буквально в несколько минут, по прошествии которых Уриен воткнул нос лодки среди мокрых валунов, ошвартовался и помог всем пассажирам по очереди выбраться на камни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20