Дети того и гляди потеряются в этой чаще. - Видимо, это должно было объяснить первое, грубое замечание, подразумевавшее, что она вообще не рада видеть здесь Фокси.
- Кошка живет на ферме, но дети иногда ее подкармливают, - объяснил Хейнема. - Они впускают ее в дом. Теперь даже у меня вши.
Из дома вышел Фредди Торн. В качестве шины для его пострадавшего мизинца была использована зеленая пластмассовая ложечка. Подушечка пальца была погружена в углубление. Эта импровизация - выдумка Анджелы, наверное, с точки зрения Фокси лишний раз подчеркивала, что между ней и Торном существует тайная связь. Фредди пыжился от гордости.
- Великолепно, Фредди! - сказала Джанет. На ней были до неприличия узкие брюки, блузка из бирюзового велюра выразительно обтягивала грудь в низком вырезе. Губы были превращены с помощью кровавой помады в соблазнительное сердечко, но лицо осталось заспанным. Подобно своему сыну, она отличалась прозрачной кожей и неоформленностью черт.
- Парень постарался! - сказал Фредди. - Молодец! Юный сосед Константина объяснил:
- В прошлом году, в летнем лагере, мы изучали приемы первой помощи. При завидной фигуре он говорил пронзительным голоском. Фокси представила себе мышь, влезшую на гранитный постамент.
- Он ходит к нам и массирует Кэрол спину, - ляпнул Эдди Константин.
- У нее болит спина? - поинтересовался Фредди с невинным видом.
- Только когда я надолго остаюсь дома.
Кен и Галлахер прекратили игру и присоединились к взрослым. Присутствующие разобрали все двенадцать банок с пивом.
- Терпеть не могу эти новомодные открывалки! - простонал Литтл-Смит, дергая за кольцо. - Все теперь ходят с пораненными пальцами. Прямо новые стигматы какие-то! - Фокси чувствовала, что он соображает, как будет по-французски "стигматы".
- У меня не хватает сил открыть, - заявила Джанет. - Откроете? - И она протянула свою банку... Кену!
Это не осталось незамеченным. Гарольд Литтл-Смит задрал раздвоенный нос и проговорил нервно и ядовито:
- Фредди Торн, палец-ложка. Человек с пластмассовым пальцем. Le doigt plastique.
- Действительно, Фредди, до чего неудобно! - подхватила Джорджина. Фредди уютно приютился под стеной соболезнований.
- Нет, кроме шуток! - Настала очередь Константина. - Как ты теперь туда заберешься? Я о дырочках между зубами. - Его любопытство было вполне искренним, глаза горели, хотя ума в них не было, а был только алюминиевый блеск, серый кетер и жемчужная ширина высоких небес. Он побывал там, в стальной бесконечности, над кипением облаков, и ему было любопытно, как дантист Фредди проделает фокусы, близкие по замысловатости к его подвигам.
- А лазер на что?
Зеленая ложечка на пальце у Торна превратилась в смертоносный луч. Наводя свое оружие по очереди то на Константина, то на Хейнема, он зловеще шипел:
- Умри! Все, ты уже мертвый.
Люди вокруг смеялись до упаду, словно над удачной шуткой. Они были придворными, а Фредди - королем, владыкой хаоса. Фокси была так поражена, что не могла смеяться. У нее за спиной переговаривались, не обращая внимания на Фредди, Пайт и Джорджина. До Фокси доносились самые простые слова, насыщенные смыслом:
- Как дела?
- Как когда, детка.
- Ты лежала на солнышке? -Да.
- Ну и как? Хорошо?
- Одиноко.
Фокси чувствовала себя, как ребенок, встревоженный любовной возней родителей за закрытой дверью и подслушавший их волшебные словечки-пароли.
Голос Бена Солца оказался громче других голосов. Его губы двигались как-то странно, словно питались от батарейки, спрятанной у него в бороде.
- Нет, серьезно, Фредди, я слышал, что бесконтактная стоматология добилась внушительных успехов.
- Что ж, - сказал Фредди Торн, - значит, приверженцы мануального контакта, вроде меня, могут отдыхать. - И он отвесил Джанет шлепок по обтянутому белыми джинсами заду. Джанет прервала воркование с Кеном и окинула Фредди не столько удивленным, сколько предостерегающим взглядом. Фокси почувствовала, что ошибка Фредди - не шлепок, а то, что он слышит слова, не предназначенные для его ушей. Солц воспользовался случаем, чтобы пообщаться с Кеном.
- Если у вас есть минутка, скажите, в биохимии применяется лазерная технология? Я прочел на прошлой неделе в "Глоб", что таким способом удается лечить рак у мышей.
- С мышами кто угодно добьется успеха, - ответил Кен, уныло уставившись на зад Джанет. Фокси уже давно заметила, что Кен неловко себя чувствует, общаясь с евреями, потому что с многими из них конкурировал, и всегда безуспешно.
- Пожалуйста, - не отставал Солц, - расскажите мне про ДНК! Каким образом вспышки приводят к образованию таких сложных структур из хаоса?
- Материя - не хаос, - возразил Кен. - Она подчиняется строгим законам.
- Предположим, - гнул свое Солц, - я еще могу уяснить, как у нас в западных штатах, например, в Большом Каньоне, ветровая эрозия придает скале форму собора. Но если, заглянув внутрь, я увижу еще и аккуратные ряды скамеек, то пойму, что здесь что-то не так.
- Что, если вы сами расставили там эти скамьи?
Бен Солц улыбнулся.
- Хороший ответ!
У него оказалась неожиданно милая улыбка: глаза превратились в щелочки, как от вспышки на солнце, в улыбке участвовало все лицо, как в львином рыке на ассирийском барельефе.
- До чего же мне понравились ваши слова! Вы имеете в виду Космическое Бессознательное? Знаете, Иегова был сначала богом вулканов. По-моему, верующие не должны бояться могущества Вселенной.
- Кто-нибудь, кроме меня, замерз? - спросила Анджела с крыльца. Милости прошу в дом!
Для одних это стало сигналом к отъезду, для других - поводом остаться. Эдди Константин смял свою банку из-под пива и отдал ее Джанет Эпплби. Та водрузила ее себе на грудь, как медальон. Проходя мимо Фокси, Эдди похлопал ее по животу и сказал развязно:
- Подбери брюшко!
Соседский парень сел на пассажирское седло его "веспы". Константин стартовал, выпустив из-под заднего колеса мотоцикла фонтанчик гравия. Секунда - и он скрылся за изгородью из сирени, теряющей прозрачность в преддверии цветения. Кошка в панике выскочила из кустов и безмолвно пересекла лужайку. Из темнеющего леса появлялись дети. Половина из них была как будто в слезах. Нет, плакал один Фрэнки Эпплби. Джонатан Смит и Уитни Торн привязали его к дереву шнурками от его же ботинок, а потом не смогли развязать узлы, пришлось разрезать шнурки. Теперь он остался по их вине без шнурков. Для пущего эффекта он спотыкался, чуть не падал. Гарольд Литтл-Смит бросился ему навстречу, а Джанет, его мать, пухлая и расфуфыренная, осталась на крыльце, провожая взглядом солнце, повисшее в сети ветвей, как светящийся апельсин в авоське. По лужайке брели розоволицая дочь Хейнема и красивый мальчуган с курчавыми черной шевелюрой, словно с картины Гейнсборо, подсвеченный романтичным вечерним солнцем. Галлахер отвесил хозяевам прощальный кивок, взял своего замечательного сына за руку и повел к машине, серому "мерседесу", из высоких окон которого Фокси не так давно впервые увидела Тарбокс.
Солц и Торны побрели в дом. Мужчины, бородатый и лысый, столкнулись в узком дверном проходе, и Торн неожиданно обнял еврея за плечи рукой с зеленым пластмассовым протезом. Солц снова просиял своей львиной улыбкой и что-то сказал. На его слова Торн ответил:
- Со мной так просто не расправишься. Знаешь про стоматологический гипноз?
Они исчезли в гостеприимном доме. Фокси и Кен собрались уезжать.
- Почему вы так торопитесь? - окликнула их Анджела. - Может, присоединитесь к нам? Выпьем по-настоящему.
- Нам пора домой, - ответила Фокси с искренней грустью. Она уже много раз испытывала эту грусть, хроническую печаль воскресного вечера, когда супружеские пары устают от баскетбола, тенниса, прогулок по пляжу или пинания мяча, чувствуют тяжесть наваливающегося вечера, когда вместо игры придется проводить время при электричестве, с капризными детьми, остатками еды, полупрочитанными газетами с их утомительными чудесами и ужасами. В такие вечера брак закрывается, как цветок после заката, и остаток воскресенья становится, как замызганное окно, из которого виден понедельник и вся томительная неделя, когда людям снова придется превратиться в брокеров, дантистов, инженеров, матерей и домашних хозяек, во взрослых - не гостей в этом мире, а его хозяев, несущих надоевший груз обязанностей. Джанет и Гарольд тихо спорили.
- Невозможно! - сказала Джанет громко, отворачиваясь от чужого мужа. Пора спасать Марсию и Фрэнка. Что-то они заболтались.
После этого она и Литтл-Смит забрали детей и укатили в ее бордовой машине. Солнце пронзило напоследок ветровое стекло и высветило во всех подробностях два лица, как лики святых.
- До свидания, - вежливо произнес Пайт Хейнема с крыльца. Фокси успела забыть о его существовании. Эпизод с вывихнутым пальцем так его удручил, что Фокси крикнула ему на прощанье:
- Выше голову!
Уже в машине Кен пожаловался:
- Боюсь, завтра я не смогу разогнуться.
- Тебе не понравилось?
- Спорт - это тяжелый труд. Ты не заскучала?
- Нет. Анджела мне очень понравилась. -Чем?
- Не знаю. Такая изящная, беспечная... Она выше всего происходящего. И, в отличие от всех остальных, ничего от тебя не требует.
- В свое время она была красоткой.
- А сейчас уже нет? Честно говоря, твоя накрашенная приятельница Джанет в обтягивающих штанишках оскорбляет мое эстетическое чувство.
- Нет, правда, Фокс, какое она произвела на тебя впечатление?
- Очень просто: она не так счастлива, как могла бы. Ей положено быть веселой толстушкой, но что-то не складывается.
- Думаешь, у нее любовная связь со Смитом?
- Какие мужчины наблюдательные! - сказала Фокси со смехом. - Нет, это настолько очевидно, что уже, наверное, в прошлом. По-моему, со Смитом у нее было некоторое время назад, а теперь - с Торном. На будущее она присматривает тебя.
Ее насторожил его слабый, неискренний смешок.
- Мне надо кое в чем тебе признаться, - сказала она.
- У тебя любовь с Солцем? Учти, евреи очень скучные. Слишком серьезно ко всему относятся. "Космическое Бессознательное"... Скажите, пожалуйста!
- Не совсем это. Но тоже стыд. Я сказала Анджеле, что нам хотелось бы, чтобы ее муж взглянул на наш дом.
Он напустил на себя бесстрастный вид.
- Вы уже договорились?
- Нет, но, думаю, теперь придется. Позвони ему. Хотя она считает, что его это не заинтересует.
Кен быстро гнал по дороге, которую успел выучить наизусть. Еще до виража оба машинально наклонились.
- Что ж, - сказал он, помолчав, - надеюсь, дома он строит аккуратнее, чем играет в баскетбол. Он очень резкий игрок.
Стоя у кровати, Рут казалась большой, почти взрослой. Своим плачем она разбудила его и прервала сон, в котором был извилистый коридор и дожидающаяся его высокая женщина в белом одеянии.
- Папа, Нэнси говорит, что кошка с фермы затащила под лестницу какого-то зверька. Хомячка нет в клетке, а я боюсь проверить...
Пайт вспомнил мерный скрип, под который привык отходить ко сну, и соскользнул с кровати, чуя недоброе. Анджела вздохнула во сне, но не шелохнулась. Пол и лестница были холодные. Нэнси, скорчившуюся в розовой ночной рубашонке на коричневом диване в гостиной, освещал предутренний свет, растворяющий тени. Вынув изо рта палец, Нэнси крикнула отцу:
- Я не нарочно, не нарочно! Это вышло случайно! У него пересохло во рту.
- Ты о чем? Где хомяк?
Дочь смотрела на него такими огромными невинными глазами, что, казалось, в комнате с низким потолком прибавилось окон. Мебель, выплывающая из сумерек, выглядела скопищем разумных существ, парализованных страхом.
- Где зверек, о котором ты говорила Рут? - повторил Пайт.
- Я не нарочно... - И Нэнси разрыдалась. Ее гладкое лицо разъехалось, как набальзамированная диковина, вынесенная на воздух. Пайт остолбенел - до того сильный поток энергии хлынул из дыры, проделанной ею в сером утреннем свете.
- Плакса-вакса-гуталин... - затянула Рут. Нэнси снова заткнула дыру большим пальцем.
Маленький кулек лежал кверху брюшком посреди кухни. Кошка с фермы наблюдала за ним из-за табурета, труся, но с чувством своей правоты. Ее инстинкт сработал быстро и безошибочно. Хомяк был мертв, хотя как будто цел. Пайт потрогал пальцем безжизненное тельце; обнаженные зубы зверька походили на зубья расчески, зато глаза были закрыты, словно покойный следовал правилам человеческой породы. Подобие ресниц, четыре подогнутых лапки, гладкий нос-нашлепка.
Рут, стоявшая в двери кухни и все видевшая, все-таки спросила:
- Это он?
- Да, детка. Его больше нет.
- Я знаю.
Происшедшее было нетрудно восстановить. Рут, считавшая, что ее любимцу требуется больше пространства, заподозрила, что взрослые поступают жестоко, заставляя его беспрерывно крутить колесо: она не допускала, что животное покорно принимает неволю, а Пайт никак не выполнял свое обещание сделать бедняжке клетку побольше. Тогда вокруг клетки был устроен вольер из оконных сеток в рамах, до того дожидавшихся на чердаке лета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47