Ты читал договор?
– Да на фиг мне договор. Там в комнате сидит чувак и говорит: «Бери все бесплатно, временная рекламная акция»
– И много ты фильмов скачал?
– Штук двадцать?
– Ну, это еще не страшно. А деньги у тебя все равно снимут.
– Да ну на фиг!
– А вот увидишь. А когда начнешь разбираться, выяснится, что этот чувак был просто вирусом. И они тебе докажут, что не несут за его действия никакой ответственности.
– Капец, беспредел!
– Это еще ерунда, некоторые аферисты вообще вставляют подпунктики о том, что оплата в конце года. Люди разоряются в хлам. Так что, если в комнате хоть немного пахнет халявой, напрягайся и будь предельно внимательным, а лучше сразу делай ноги, потому что все равно натянут на бабки.
– А мне на днях вообще «раскладка» из банка пришла с тремя адресами магазинов, а я вообще не помню, чтобы туда наведывался…
– Слушайте, кресло дормановское вообще уже уходит в прошлое. Я вчера у Стаса был. У него прямо дома – логическая суперкабинка. Смотрел объемное кино. Буквально побывал в шкуре первобытного человека. Вообще финиш, чуть не обделался прямо в кабинке! Представляешь, динозавры и всякие твари буквально кишат вокруг тебя. Я так крутил башкой, что она чуть не оторвалась.
– Я слышал, что в суперкабинке даже запахи имитируются. Неужели это правда?
– И запахи, и температура, и влажность – все меняется на протяжении всего кино. Представляешь, в конце фильма динозавр тебя съедает и ты попадаешь сначала ему в пасть и он тебя там тщательно пережевывает, потом в пищевод и так далее… Ужас, меня до сих пор тошнит…
…Танец, на протяжении которого Олеся что-то говорила Дану на ухо, закончился. Он кивал и поддакивал, хотя из-за шума и громкой музыки ничего не слышал. Его мысли были далеко. Олеся была самой что ни на есть обычной девочкой-простушкой, мечтающей о прекрасном и возвышенном. В ней абсолютно отсутствовали развратные, сексуальные и даже эротические струны. Худенькая и угловатая спина Олеси, которую Дан обнимал руками, нисколечко не волновала и не отвлекала его от мыслей. Совершенно не испытывая никаких эмоций, он поблагодарил ее за танец, сел на диван и сразу ушел в себя…
– Мальчики. Хватит трепаться. Обратите внимание на прекрасную половину. Или живые женщины для вас тоже что-то вроде динозавров?
– Да вы чё, девчонки, да мы ваще вас любим…
– Да вы только скажите, мы всегда готовы всяко разно…
– Ой уж, всяко разно, языком только и умеете болтать.
– Ну, если кому-то нравится, я могу и языком.
– Чё-ё, прямо можешь языком?
– Да любой частью тела…
– Ой, да кого вы слушаете. Вы посмотрите, девки, на эти части. Они кроме стрелки ничего не видели…
– Ладно, девчонки, чё возбудились-то? Давайте лучше выпьем. Мужики, давайте за прекрасных дам!
– Ну, слава богу, дождались…
Дан регулярно выпивал вместе со всеми, но то, что происходило за столом, долетало до его ушей только в виде тембровых вибраций. Смысл приколов до него не доходил, но на всякий случай он регулярно улыбался и старательно подставлял бокал для новой порции «допинга». Допинг ему не помешает. С тех пор, как он получил пяткой в челюсть, ему постоянно хотелось напиться и забыться. Вибрация, переходящая в судороги, постоянно стояла у него перед глазами, даже казалось, что она проникла к нему в голову, и теперь тарабанила по черепной коробке изнутри.
– Олеся, признавайся, ты чё такого нашептала Дану на ушко?
– Девки, посмотрите на него. Мы его теряем!
– Олеська, сволочь, ты зачем мужика приворожила в самом начале гулянки. Могла бы и до ночи потерпеть.
– Отстаньте, чё прицепились-то.
– Да-а-ан, возвращайся, мы все простим!
– Дан, ты нам нужен. Все тосты уже исчерпаны, а ты еще ничего не говорил.
– Дан, давай, ты умеешь… что-нибудь про стройные женские ножки…
Дан поднялся, немного помолчал и совершенно безо всяких эмоций сказал:
– Нет ничего хуже, чем испорченное хорошее.
И сел… Секунд десять за столом была полная тишина, потом кто-то крикнул:
– Дан имел ввиду, что чрезмерно большие ноги совершенно не имеют никакого смысла во время полового акта.
– Гениально, все относительно!
– Дан, да ты Эйнштейн!
– Нет, он ДанДан!
Все стали дружно смеяться, и только Олеся не видела во всем этом ничего смешного.
– Отстаньте, чё прицепились-то к человеку.
– Да ему фиолетово, он где-то далеко…
– Олеська, да ты и в правду на него глаз положила…
Дан и действительно был далеко. На протяжении всей гулянки шторки были включены. На них практически никто не обращал внимания, и Дан тоже. Но однажды, бросив взгляд на экран, он буквально чуть не поперхнулся, увидев огромный белый гриб. Нет, он видел это и раньше, но после всего, что случилось с ним за последнее время, все обрело какой-то новый смысл. Вспышка в виде маленькой точки стирает начисто целый город, а потом на месте города вырастает гигантский Монстр в виде белого гриба, и все это растет и растет, расползаясь в разные стороны. Нет, он увидел этот гриб не просто так именно сегодня! В этом был какой-то смысл, но, будучи уже прилично пьяным, Дан не мог сосредоточиться на том, какие именно ассоциации вызвал гриб в его подсознании. «Кристалл», залитый доверху вином, мирно спал.
– Что? – до него не сразу дошло, что к нему обращаются. Это была опять Олеся.
– Пойдем, потанцуем, говорю.
– А-а, пойдем, ага. – Будучи загруженным на другую тему, Дан даже не задался вопросом, почему эта девушка приглашает его уже второй раз подряд. Он обнял ее за талию и, уйдя в себя, тут же наступил ей на ногу.
– В родню набиваешься?
– Ага, – кивнул Дан, думая о том, что профессора рано или поздно все равно надо будет найти и обстоятельно побеседовать с ним о «смысле жизни».
– Тебе надо отвлечься, переключить внимание с этой девушки на что-то другое. Я вижу, ты действительно ее очень сильно любил. Тебе надо расслабиться… – Она хотела еще что-то сказать, но слова, что выпрыгнули из сердца, не добрались до голосовых связок, застряв на подступах к горлу.
Дан вдруг обратил на нее внимание. «А она вовсе не лишена сексуальности. Только сексуальность эта какая-то средневековая. У этой девушки эрогенные зоны явно находятся не там, где у той, зашоренной, что была в автобусе, а где-то внутри выше пояса. И вообще, эти зоны никак не привязаны к чему-либо материальному. В этой девушке что-то определенно есть. Что-то неуловимое. Может быть, именно этот средневековый колорит, отличие от стандартов интерпространства делали ее поначалу незаметной, но потом неожиданно раскрывали ее „антикварную“ ценность, как произведение искусства утонченного гениального художника».
Дан глупо улыбнулся и что-то ляпнул невпопад, какую-то чушь, но Олеся подхватила тему и стала ее развивать. Дан почувствовал, что она прижалась к нему несколько ближе, чем обычно. Какая-то теплая волна растеклась по всему телу и уронила его голову ей на плечо. «Черт с ними, с демонами. Пусть на время это опять превратится в сон. Как бы там ни было, хоть этой девочке и далеко было до Влады, но, тем не менее, она была несравнимо привлекательней деревенской Лерки».
Танец закончился, но на этот раз Дан прошептал ей на ухо.
– Следующий танец опять мой, договорились?
Что-то невероятное вспыхнуло у нее в глазах. Нет, на самом деле это был едва уловимый взлет ресниц. Но горячая волна снова растеклась по всему телу Дана и… он поцеловал ее в губы. Она растерялась, глаза едва заметно стрельнули по сторонам: «Не заметил ли кто?» – и, опустив голову, слегка кивнула.
Дан вспомнил щенка под навесом больницы и вдруг опять сделал еще одно небольшое открытие. Со смертью Влады он перестал остро ощущать сексуальность, которая раньше заполняла все пространство его души. И это произошло не потому, что все его мысли поглотил неведомый демон. Нет. Просто в какой-то момент в его голове произошла переоценка ценностей, но он заметил это только сейчас. Хотя все эти «теплые волны» могли иметь просто алкогольное происхождение: под градусом все девушки кажутся привлекательными. Но вокруг было много девушек, и лишь только Олеся вызывала сейчас в нем эти волны. В один миг что-то произошло. Перевернуло все его мироощущение. Он не знал, когда и почему это произошло, но он стал другим…
Они танцевали. Они о чем-то говорили. Они уединялись на кухне. Возвращались. Выпивали. Снова танцевали. Снова выпивали…
Они проснулись у Дана в квартире в одной постели. Абсолютно голые, еще пьяные и ничего не помнящие. Как добрались? Что делали? Был ли секс, не было секса? Оба лежали с закрытыми глазами. Каждый боялся пошевелиться и выдать, что уже проснулся. Каждый тщетно пытался восстановить в памяти хоть что-то из вчерашнего, чтобы сориентироваться, как себя вести сегодня.
Наконец Олеся решилась и, приоткрыв глаза, осмотрелась. Дан лежал к ней спиной на боку. Очень осторожно она приподнялась и посмотрела на пол. Слава богу, вся одежда валялась тут недалеко. Вытянув из этой кучи самое необходимое, Олеся легонько, словно бабочка, упорхнула в ванную. Там, одевшись, она нашла огромное полотенце и, вернувшись к кровати, очень осторожно, буквально еле дыша, укрыла им Дана. После этого, почувствовав неимоверное облегчение, вернулась в ванную и, снова скинув с себя одежду, включила воду. Пока упругие струи массировали ее тело, приводя в порядок ее душу, Олеся приводила в порядок свои мысли, которые не хотели согласовываться с тем, что происходило в ее сердце. Ощущения внизу живота, точнее отсутствие там каких-либо ощущений, склоняли ее к тому, что все-таки секса не было. Это немного облегчало угрызения совести. Но, как бы там ни было, она проснулась в чужой квартире, совершенно голая рядом с малознакомым парнем! Такого с ней никогда в жизни еще не бывало. Она пыталась разобраться в своих чувствах. Чем мог привлечь ее этот парень, которого она очень хорошо знала раньше, но ничего к нему тогда не испытывала. Как говорится, ровно дышала. Почему же она вчера позволила себе расслабиться и потерять контроль?
Он стал другим. Да, он действительно стал другим. Что-то появилось у него в глазах такое, чего раньше не было. И еще, ей немного чисто по-бабьи было его жалко. Он явно очень сильно переживал из-за этой Влады. Наверное, Олесе просто хотелось вчера немного его утешить. Помочь развеяться, отвлечься на что-то другое. А потом они не заметили, как перебрали лишку и потеряли контроль. Такая версия развития событий более-менее улеглась в «прокрустово ложе» ее совести и Олеся, выходя из ванной, чувствовала себя уже гораздо уверенней.
– Привет.
– Привет.
Дан сидел на диване, закутавшись в полотенце.
– Как самочувствие?
Дан лишь только покачал головой в ответ. Олеся улыбнулась и, присев рядышком, спросила:
– Ты что-нибудь помнишь, что вчера было. Как мы оказались у тебя дома?
– Нет. Если ты не помнишь, то я тем более на старых дрожжах выключился рано. Так, только обрывки, фрагменты… – Дан помахал рукой перед лицом, как будто отгонял облако табачного дыма.
– Интересно, я успела выпроводить народ или они еще там, валяются пьяные где попало?
– Ну, так… надо тогда срочно возвращаться обратно, – сказал Дан, слегка приподнявшись и снова сев.
Олеся немного помолчала, потом спросила, слегка покраснев и отведя взгляд в сторону:
– Ты поедешь со мной?
– Поехали, почему бы и нет. Заодно похмелимся, – ответил он, скрывая за откровенной небрежностью волнение, неожиданно возникшее в его груди.
– Сомневаюсь, что они оставили нам хотя бы каплю. – Подхватила интонацию Олеся, тоже скрывая свое волнение. – Хотя, может, нам повезет… Что ты на меня так смотришь?
– Мне надо одеться. Я стесняюсь, чё тут непонятного?
– Да ладно, одевайся, я все равно все видела, – соврала Олеся, уходя на кухню…
* * *
– Вроде никого нет
– Да. Но на опохмелку кое-что осталось, – сказал Дан увидев на столе полупустую бутылку вина.
– Значит, все-таки я успела всех выпроводить. Интересно, что они сейчас думают про нас с тобой? – глаза заговорщески стрельнули на Дана.
– Я думаю, что они, проснувшись сегодня утром, помнят ничуть не больше нашего.
– Хочется надеяться.
– Давай выпьем за знакомство, то есть, за продолжение нашего знакомства.
– А каким тебе видится это продолжение? – Олеся отвела взгляд в сторону, обнажая интимность вопроса.
– Не знаю. Как говорил один мой знакомый, не помню кто: «Ввяжемся в драку, а там видно будет»
– Это Бояров, из «Русского транзита», – несколько разочарованно уточнила Олеся.
– Это из какой директории?
– Не из какой не из директории. Это книжка такая, сто лет назад написанная.
– Эх, Олеська, какая ты была раньше, вся в романах и книжных героях, такая и осталась.
– Ну и ладно, а что хорошего в этих ваших директориях? – в ее голосе совершенно не было ни обиды, ни зла.
– Ну, мне кажется, это бесполезный спор, хорошее у нас интерпространство или плохое. Это новая реальность, и никуда от нее не денешься.
– У каждого своя реальность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Да на фиг мне договор. Там в комнате сидит чувак и говорит: «Бери все бесплатно, временная рекламная акция»
– И много ты фильмов скачал?
– Штук двадцать?
– Ну, это еще не страшно. А деньги у тебя все равно снимут.
– Да ну на фиг!
– А вот увидишь. А когда начнешь разбираться, выяснится, что этот чувак был просто вирусом. И они тебе докажут, что не несут за его действия никакой ответственности.
– Капец, беспредел!
– Это еще ерунда, некоторые аферисты вообще вставляют подпунктики о том, что оплата в конце года. Люди разоряются в хлам. Так что, если в комнате хоть немного пахнет халявой, напрягайся и будь предельно внимательным, а лучше сразу делай ноги, потому что все равно натянут на бабки.
– А мне на днях вообще «раскладка» из банка пришла с тремя адресами магазинов, а я вообще не помню, чтобы туда наведывался…
– Слушайте, кресло дормановское вообще уже уходит в прошлое. Я вчера у Стаса был. У него прямо дома – логическая суперкабинка. Смотрел объемное кино. Буквально побывал в шкуре первобытного человека. Вообще финиш, чуть не обделался прямо в кабинке! Представляешь, динозавры и всякие твари буквально кишат вокруг тебя. Я так крутил башкой, что она чуть не оторвалась.
– Я слышал, что в суперкабинке даже запахи имитируются. Неужели это правда?
– И запахи, и температура, и влажность – все меняется на протяжении всего кино. Представляешь, в конце фильма динозавр тебя съедает и ты попадаешь сначала ему в пасть и он тебя там тщательно пережевывает, потом в пищевод и так далее… Ужас, меня до сих пор тошнит…
…Танец, на протяжении которого Олеся что-то говорила Дану на ухо, закончился. Он кивал и поддакивал, хотя из-за шума и громкой музыки ничего не слышал. Его мысли были далеко. Олеся была самой что ни на есть обычной девочкой-простушкой, мечтающей о прекрасном и возвышенном. В ней абсолютно отсутствовали развратные, сексуальные и даже эротические струны. Худенькая и угловатая спина Олеси, которую Дан обнимал руками, нисколечко не волновала и не отвлекала его от мыслей. Совершенно не испытывая никаких эмоций, он поблагодарил ее за танец, сел на диван и сразу ушел в себя…
– Мальчики. Хватит трепаться. Обратите внимание на прекрасную половину. Или живые женщины для вас тоже что-то вроде динозавров?
– Да вы чё, девчонки, да мы ваще вас любим…
– Да вы только скажите, мы всегда готовы всяко разно…
– Ой уж, всяко разно, языком только и умеете болтать.
– Ну, если кому-то нравится, я могу и языком.
– Чё-ё, прямо можешь языком?
– Да любой частью тела…
– Ой, да кого вы слушаете. Вы посмотрите, девки, на эти части. Они кроме стрелки ничего не видели…
– Ладно, девчонки, чё возбудились-то? Давайте лучше выпьем. Мужики, давайте за прекрасных дам!
– Ну, слава богу, дождались…
Дан регулярно выпивал вместе со всеми, но то, что происходило за столом, долетало до его ушей только в виде тембровых вибраций. Смысл приколов до него не доходил, но на всякий случай он регулярно улыбался и старательно подставлял бокал для новой порции «допинга». Допинг ему не помешает. С тех пор, как он получил пяткой в челюсть, ему постоянно хотелось напиться и забыться. Вибрация, переходящая в судороги, постоянно стояла у него перед глазами, даже казалось, что она проникла к нему в голову, и теперь тарабанила по черепной коробке изнутри.
– Олеся, признавайся, ты чё такого нашептала Дану на ушко?
– Девки, посмотрите на него. Мы его теряем!
– Олеська, сволочь, ты зачем мужика приворожила в самом начале гулянки. Могла бы и до ночи потерпеть.
– Отстаньте, чё прицепились-то.
– Да-а-ан, возвращайся, мы все простим!
– Дан, ты нам нужен. Все тосты уже исчерпаны, а ты еще ничего не говорил.
– Дан, давай, ты умеешь… что-нибудь про стройные женские ножки…
Дан поднялся, немного помолчал и совершенно безо всяких эмоций сказал:
– Нет ничего хуже, чем испорченное хорошее.
И сел… Секунд десять за столом была полная тишина, потом кто-то крикнул:
– Дан имел ввиду, что чрезмерно большие ноги совершенно не имеют никакого смысла во время полового акта.
– Гениально, все относительно!
– Дан, да ты Эйнштейн!
– Нет, он ДанДан!
Все стали дружно смеяться, и только Олеся не видела во всем этом ничего смешного.
– Отстаньте, чё прицепились-то к человеку.
– Да ему фиолетово, он где-то далеко…
– Олеська, да ты и в правду на него глаз положила…
Дан и действительно был далеко. На протяжении всей гулянки шторки были включены. На них практически никто не обращал внимания, и Дан тоже. Но однажды, бросив взгляд на экран, он буквально чуть не поперхнулся, увидев огромный белый гриб. Нет, он видел это и раньше, но после всего, что случилось с ним за последнее время, все обрело какой-то новый смысл. Вспышка в виде маленькой точки стирает начисто целый город, а потом на месте города вырастает гигантский Монстр в виде белого гриба, и все это растет и растет, расползаясь в разные стороны. Нет, он увидел этот гриб не просто так именно сегодня! В этом был какой-то смысл, но, будучи уже прилично пьяным, Дан не мог сосредоточиться на том, какие именно ассоциации вызвал гриб в его подсознании. «Кристалл», залитый доверху вином, мирно спал.
– Что? – до него не сразу дошло, что к нему обращаются. Это была опять Олеся.
– Пойдем, потанцуем, говорю.
– А-а, пойдем, ага. – Будучи загруженным на другую тему, Дан даже не задался вопросом, почему эта девушка приглашает его уже второй раз подряд. Он обнял ее за талию и, уйдя в себя, тут же наступил ей на ногу.
– В родню набиваешься?
– Ага, – кивнул Дан, думая о том, что профессора рано или поздно все равно надо будет найти и обстоятельно побеседовать с ним о «смысле жизни».
– Тебе надо отвлечься, переключить внимание с этой девушки на что-то другое. Я вижу, ты действительно ее очень сильно любил. Тебе надо расслабиться… – Она хотела еще что-то сказать, но слова, что выпрыгнули из сердца, не добрались до голосовых связок, застряв на подступах к горлу.
Дан вдруг обратил на нее внимание. «А она вовсе не лишена сексуальности. Только сексуальность эта какая-то средневековая. У этой девушки эрогенные зоны явно находятся не там, где у той, зашоренной, что была в автобусе, а где-то внутри выше пояса. И вообще, эти зоны никак не привязаны к чему-либо материальному. В этой девушке что-то определенно есть. Что-то неуловимое. Может быть, именно этот средневековый колорит, отличие от стандартов интерпространства делали ее поначалу незаметной, но потом неожиданно раскрывали ее „антикварную“ ценность, как произведение искусства утонченного гениального художника».
Дан глупо улыбнулся и что-то ляпнул невпопад, какую-то чушь, но Олеся подхватила тему и стала ее развивать. Дан почувствовал, что она прижалась к нему несколько ближе, чем обычно. Какая-то теплая волна растеклась по всему телу и уронила его голову ей на плечо. «Черт с ними, с демонами. Пусть на время это опять превратится в сон. Как бы там ни было, хоть этой девочке и далеко было до Влады, но, тем не менее, она была несравнимо привлекательней деревенской Лерки».
Танец закончился, но на этот раз Дан прошептал ей на ухо.
– Следующий танец опять мой, договорились?
Что-то невероятное вспыхнуло у нее в глазах. Нет, на самом деле это был едва уловимый взлет ресниц. Но горячая волна снова растеклась по всему телу Дана и… он поцеловал ее в губы. Она растерялась, глаза едва заметно стрельнули по сторонам: «Не заметил ли кто?» – и, опустив голову, слегка кивнула.
Дан вспомнил щенка под навесом больницы и вдруг опять сделал еще одно небольшое открытие. Со смертью Влады он перестал остро ощущать сексуальность, которая раньше заполняла все пространство его души. И это произошло не потому, что все его мысли поглотил неведомый демон. Нет. Просто в какой-то момент в его голове произошла переоценка ценностей, но он заметил это только сейчас. Хотя все эти «теплые волны» могли иметь просто алкогольное происхождение: под градусом все девушки кажутся привлекательными. Но вокруг было много девушек, и лишь только Олеся вызывала сейчас в нем эти волны. В один миг что-то произошло. Перевернуло все его мироощущение. Он не знал, когда и почему это произошло, но он стал другим…
Они танцевали. Они о чем-то говорили. Они уединялись на кухне. Возвращались. Выпивали. Снова танцевали. Снова выпивали…
Они проснулись у Дана в квартире в одной постели. Абсолютно голые, еще пьяные и ничего не помнящие. Как добрались? Что делали? Был ли секс, не было секса? Оба лежали с закрытыми глазами. Каждый боялся пошевелиться и выдать, что уже проснулся. Каждый тщетно пытался восстановить в памяти хоть что-то из вчерашнего, чтобы сориентироваться, как себя вести сегодня.
Наконец Олеся решилась и, приоткрыв глаза, осмотрелась. Дан лежал к ней спиной на боку. Очень осторожно она приподнялась и посмотрела на пол. Слава богу, вся одежда валялась тут недалеко. Вытянув из этой кучи самое необходимое, Олеся легонько, словно бабочка, упорхнула в ванную. Там, одевшись, она нашла огромное полотенце и, вернувшись к кровати, очень осторожно, буквально еле дыша, укрыла им Дана. После этого, почувствовав неимоверное облегчение, вернулась в ванную и, снова скинув с себя одежду, включила воду. Пока упругие струи массировали ее тело, приводя в порядок ее душу, Олеся приводила в порядок свои мысли, которые не хотели согласовываться с тем, что происходило в ее сердце. Ощущения внизу живота, точнее отсутствие там каких-либо ощущений, склоняли ее к тому, что все-таки секса не было. Это немного облегчало угрызения совести. Но, как бы там ни было, она проснулась в чужой квартире, совершенно голая рядом с малознакомым парнем! Такого с ней никогда в жизни еще не бывало. Она пыталась разобраться в своих чувствах. Чем мог привлечь ее этот парень, которого она очень хорошо знала раньше, но ничего к нему тогда не испытывала. Как говорится, ровно дышала. Почему же она вчера позволила себе расслабиться и потерять контроль?
Он стал другим. Да, он действительно стал другим. Что-то появилось у него в глазах такое, чего раньше не было. И еще, ей немного чисто по-бабьи было его жалко. Он явно очень сильно переживал из-за этой Влады. Наверное, Олесе просто хотелось вчера немного его утешить. Помочь развеяться, отвлечься на что-то другое. А потом они не заметили, как перебрали лишку и потеряли контроль. Такая версия развития событий более-менее улеглась в «прокрустово ложе» ее совести и Олеся, выходя из ванной, чувствовала себя уже гораздо уверенней.
– Привет.
– Привет.
Дан сидел на диване, закутавшись в полотенце.
– Как самочувствие?
Дан лишь только покачал головой в ответ. Олеся улыбнулась и, присев рядышком, спросила:
– Ты что-нибудь помнишь, что вчера было. Как мы оказались у тебя дома?
– Нет. Если ты не помнишь, то я тем более на старых дрожжах выключился рано. Так, только обрывки, фрагменты… – Дан помахал рукой перед лицом, как будто отгонял облако табачного дыма.
– Интересно, я успела выпроводить народ или они еще там, валяются пьяные где попало?
– Ну, так… надо тогда срочно возвращаться обратно, – сказал Дан, слегка приподнявшись и снова сев.
Олеся немного помолчала, потом спросила, слегка покраснев и отведя взгляд в сторону:
– Ты поедешь со мной?
– Поехали, почему бы и нет. Заодно похмелимся, – ответил он, скрывая за откровенной небрежностью волнение, неожиданно возникшее в его груди.
– Сомневаюсь, что они оставили нам хотя бы каплю. – Подхватила интонацию Олеся, тоже скрывая свое волнение. – Хотя, может, нам повезет… Что ты на меня так смотришь?
– Мне надо одеться. Я стесняюсь, чё тут непонятного?
– Да ладно, одевайся, я все равно все видела, – соврала Олеся, уходя на кухню…
* * *
– Вроде никого нет
– Да. Но на опохмелку кое-что осталось, – сказал Дан увидев на столе полупустую бутылку вина.
– Значит, все-таки я успела всех выпроводить. Интересно, что они сейчас думают про нас с тобой? – глаза заговорщески стрельнули на Дана.
– Я думаю, что они, проснувшись сегодня утром, помнят ничуть не больше нашего.
– Хочется надеяться.
– Давай выпьем за знакомство, то есть, за продолжение нашего знакомства.
– А каким тебе видится это продолжение? – Олеся отвела взгляд в сторону, обнажая интимность вопроса.
– Не знаю. Как говорил один мой знакомый, не помню кто: «Ввяжемся в драку, а там видно будет»
– Это Бояров, из «Русского транзита», – несколько разочарованно уточнила Олеся.
– Это из какой директории?
– Не из какой не из директории. Это книжка такая, сто лет назад написанная.
– Эх, Олеська, какая ты была раньше, вся в романах и книжных героях, такая и осталась.
– Ну и ладно, а что хорошего в этих ваших директориях? – в ее голосе совершенно не было ни обиды, ни зла.
– Ну, мне кажется, это бесполезный спор, хорошее у нас интерпространство или плохое. Это новая реальность, и никуда от нее не денешься.
– У каждого своя реальность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27