Казалось, человек избегает здешних неприветливых мест; во всяком случае, мы нигде не видели ни человеческих следов, ни поселений.
Мореплаватель, напуганный пустынным ландшафтом, подвергающийся бесконечным опасностям, приходит в изумление и отводит усталый взгляд от зловещих берегов; а, вспомнив о том, что эти негостеприимные острова расположены поблизости от огромных азиатских архипелагов, щедро наделенных природой, он почти отказывается понять как может; существовать такое полное бесплодие рядом с таким изобилием».
Исследование северного берега Австралии закончилось открытием архипелага Бонапарта.
«Отвратительная пища, которую мы получали со времени отплытия от острова Маврикий, подорвала здоровье самых крепких людей; цинга уже начала свирепствовать, и многие матросы сильно от нее страдали. Запас воды приближался к концу, и мы убедились в невозможности пополнить его на этих унылых берегах. Приближалось время смены муссона, и нельзя было допустить, чтобы обычные для этого периода ураганы застали нас в здешних водах. Наконец, следовало раздобыть шлюпку и соединиться с „Натуралистом“».
Все эти соображения заставили командира направиться к острову Тимор, и 22 августа он бросил якорь на рейде Купанга.
Необходимо упомянуть, что команда очень нуждалась в отдыхе и, что десять человек, болевших тяжелой формой цинги, были высажены на берег. А сколько оставалось других, чьи распухшие, кровоточащие десны говорили о плачевном состоянии!
Цинга быстро поддалась лечению обычно употребляемыми в подобных случаях средствами, но, к несчастью, ее сменила дизентерия, за несколько дней она поразила восемнадцать человек.
Болезни, свирепствовавшие среди несчастных мореплавателей, привели к тому, что между командиром Боденом и его ближайшими помощниками на время воцарился мир. Его самого мучила злокачественная перемежающая лихорадка. Болезнь протекала в такой тяжелой форме, что несколько часов его считали мертвым. Это не помешало ему через неделю после выздоровления арестовать мичмана Пике, которому высшие офицеры обоих кораблей продолжали выказывать самое искреннее уважение и дружбу. По возвращении во Францию Пике был произведен в лейтенанты, что уже само по себе говорит о том, что никакой вины за ним не имелось.
21 сентября показался, наконец, «Натуралист». Его командир терпеливо ждал «Географа» в заливе Шарк, куда Боден не явился, хотя и назначил его местом встречи. Офицеры «Натуралиста», воспользовавшись длительной стоянкой, составили самый подробный план побережья и острова Ротнест, а также реки Эйвон.
На острове Дёрк-Хартог капитан Гамелен обнаружил две оловянные тарелки с выгравированными надписями на голландском языке. Одна надпись сообщала о посещении 25 октября 1616 года судна «Эндрахт» из Амстердама, вторая — о пребывании в этих местах в 1697 году корабля «Гелвинк» под командованием капитана Фламинга.
Покинув Тимор 13 ноября 1801 года, французские моряки ровно через два месяца увидели южный берег этого острова. Болезнь продолжала свирепствовать с той же силой, и число ее жертв стало довольно значительным.
Оба корабля вошли в пролив д'Антркасто, не замеченный ни Тасманом, ни Куком, ни его спутником Фюрно, ни Марионом. Стоянка там имела целью пополнение запаса воды. Поэтому несколько шлюпок немедленно были посланы на ее поиски. Именно эту часть побережья стремились закартографировать гидрографы. Внесение исправлений и дополнение данных д'Антркасто задержало экспедицию Бодена до 5 февраля. Затем она приступила к изучению юго-восточного берега Тасмании.
У южного побережья Австралии произошла интересная встреча с кораблем «Инвестигейтор», за восемь месяцев до того вышедшим под командованием Флиндерса из Европы, чтобы более подробно исследовать берега Австралии. Флиндерс занимался этим уже три месяца. Как и французские моряки, он много натерпелся от ураганов и бурь; во время одной из последних бурь он потерял в Бассовом проливе шлюпку с восемью матросами и старшим офицером.
Тем временем цинга продолжала свирепствовать среди отважных исследователей. Больше половины матросов были не в силах нести службу. Из рулевых только двое оставались на ногах. К тому же в южном полушарии начиналась зима. Экипаж испытывал настоятельную потребность в отдыхе. Ближайшим подходящим местом для стоянки был Порт-Джексон; самый короткий путь до него лежал через Бассов пролив, но Боден, всегда избегавший проторенных дорог, решил по-иному и приказал обогнуть южную оконечность Тасмании.
20 мая бросили якорь в бухте Эдвенчер. Ходячих больных свезли на берег, где без труда набрали пресную воду. Плавание в этих бурных морях становилось уже невозможным, густой туман заволакивал все вокруг, и о близости берега предупреждал лишь оглушительный шум огромных валов, разбивавшихся о скалы. Больных становилось все больше. Ежедневно океан поглощал новую жертву. 4 июня осталось всего шесть человек, способных нести вахту.
17 июня заметили судно, с него французским мореплавателям сообщили, что «Натуралист», не дождавшись своего спутника в Порт-Джексоне, отправился на его поиски, что брошенную на произвол судьбы шлюпку подобрал английский корабль, и ее экипаж находится сейчас на «Натуралисте», и что «Географа» с величайшим нетерпением ждут в Порт-Джексоне, где приготовлены все средства помощи его команде.
В течение трех дней «Географ» находился в виду Порт-Джексона, но из-за слабости матросов не мог войти в бухту.
Наконец от берега отошла английская шлюпка и доставила на корабль необходимых для управления им людей и лоцмана.
Английские власти в Порт-Джексоне оказали французам сердечный прием, предоставили в распоряжение ученых все необходимое для продолжения исследований. Одновременно военные власти и частные граждане снабдили моряков свежей провизией, запасом продовольствия, медикаментами и т. п.
Здоровье моряков несколько восстановилось, но число матросов, способных продолжать плавание, оказалось настолько незначительным, что пришлось примириться с необходимостью отправить «Натуралиста» во Францию, предварительно забрав с него самых крепких людей. «Натуралиста» заменила шхуна «Казуарина», водоизмещением в тридцать тонн, командование которой было поручено Луи де Фрейсине. Маленькие размеры судна и неглубокая осадка делали его чрезвычайно ценным для плавания вдоль побережья.
Кроме подробного отчета о ходе экспедиции и о результатах всякого рода исследований, проведенных в течение двух кампаний, с «Натуралистом» отправили, по словам Перона, «более сорока тысяч чучел животных, собранных за истекшие два года в разных местах. Тридцать три больших ящика были заполнены этой коллекцией, самой многочисленной и богатой из всех, когда-либо привозившихся в Европу путешественниками; частично размещенная в доме, который я занимал вместе с Бельфеном, она вызывала восхищение всех образованных англичан, в особенности знаменитого естествоиспытателя Патерсона».
18 ноября 1802 года «Географ» и «Казуарина» покинули Порт-Джексон. Во время новой кампании мореплаватели открыли и исследовали остров Кинг, острова Хантер и северо-западную часть Тасмании, завершив, таким образом, съемку берегов этого большого острова. Затем с 27 декабря до 15 февраля 1803 года капитан Боден производил у юго-западного побережья Австралии съемку острова Кенгуру и двух расположенных против него заливов.
Гидрографы, отправившиеся на «Казуарине» для исследования залива Спенсер и отделяющего его от залива Сент-Винсент полуострова Йорк, проделали работу самым тщательным образом и установили, что ни одна большая река не впадает там в море.
Однако им пришлось сократить программу исследования бухты Линкольн, так как истекал срок, назначенный для возвращения на остров Кенгуру. Не сомневаясь, что в случае опоздания их не будут ждать, они все же немного задержались, и, когда достигли 1 февраля места встречи, «Географ» уже ушел, не побеспокоившись о «Казуарине», хотя на ней оставалось очень мало продовольствия.
Боден один продолжал исследование берега и картографирование архипелага Сент-Франсис — очень важную работу, так как со времени открытия этих островов в 1627 году Петером Нейтсом ни один мореплаватель не уделял им достаточного внимания.
Правда, Флиндерс незадолго до Бодена тоже составил карту тех мест, но тот ничего не знал о его плавании и считал себя первым европейцем, посетившим эти края со времени их открытия.
Когда 6 февраля «Географ» вошел в бухту Кинг-Джордж, он застал там «Казуарину», получившую такие повреждения, что ее пришлось вытащить на берег.
Открытая в 1791 году Ванкувером бухта Кинг-Джордж имеет очень большое значение, так как на всем протяжении берега, равном, по меньшей мере, расстоянию от Парижа до Петербурга, она представляла собой единственное известное в Австралии место, где во всякое время года можно было раздобыть пресную воду.
После двенадцатидневной стоянки в бухте Кинг-Джордж мореплаватели пустились в дальнейший путь. Они уточнили и дополнили карты д'Антркасто и Ванкувера, относящиеся к землям Луин, Эделс и Эндрахт (Западная Австралия). Оттуда Боден направился к земле Уитт (северная Австралия), очень мало изученной к тому времени, когда он впервые ее посетил. Он надеялся, что ему больше повезет, чем его предшественникам, постоянно наталкивавшимся на препятствия при приближении к этим берегам, но мели, подводные скалы и песчаные банки делали плавание там очень опасным.
Вскоре к перечисленным преградам прибавился еще странный оптический обман — мираж. Дело доходило до того, что, «когда „Географ“ шел на расстоянии больше лье от бурунов, казалось, будто он со всех сторон ими окружен, и на борту „Казуарины“ никто не сомневался в его неминуемой гибели. Иллюзию разрушала лишь полная ее неправдоподобность».
3 мая «Географ», сопровождаемый «Казуариной», вторично бросил якорь в гавани Купанг на Тиморе. Ровно через месяц, пополнив запасы, капитан Боден покинул Тимор и взял курс сначала на землю Уитт, где надеялся встретить ветер с суши и спокойное море, которые дали бы ему возможность продвинуться на запад, а затем к острову Маврикий. Там он умер 16 сентября 1803 года.
23 марта 1804 года «Географ» вошел на рейд Лориана, а через три дня приступил к выгрузке доставленных научных коллекций.
«Кроме большого количества ящиков с минералами, гербариями, заспиртованными рыбами, пресмыкающимися и зоофитами, чучелами и препаратами четвероногих и птиц, мы привезли еще семьдесят больших ящиков, наполненных живыми растениями, среди которых было около двухсот видов полезных культур и около шестисот видов семян, а также сотню живых животных».
ОТКРЫТИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ (XIX век)
Жюль Дюмон-Дюрвиль
Жюль Себастьян Сезар Дюмон-Дюрвиль (1790–1842) был не только выдающимся мореплавателем, но и ученым-энциклопедистом. Отличный энтомолог и ботаник, он был одновременно лингвистом-полиглотом, этнографом, физиком и историком. В 1819–1820 годы Дюмон-Дюрвиль плавал в водах Черного и Эгейского морей, и его имя оказалось теснейшим образом связанным с одним великим, хотя отнюдь не географическим, открытием. Он приобрел статую Венеры, найденную греческим крестьянином на острове Милос. Благодаря этому знаменитая Венера Милосская переселилась с родного острова в залы Лувра. В 1822 году Дюперре взял его с собой в кругосветное плавание. Дюмон-Дюрвиль превратил его корабль «Кокий» в зооботанический музей и за годы плавания собрал коллекцию, в которой насчитывалось одиннадцать тысяч насекомых (в том числе триста совершенно новых видов) и огромный гербарий.
По возвращении во Францию Дюмон-Дюрвиль организовал новую экспедицию в южные моря. Переименовав прославленный корабль «Кокий» в «Астролябию», Дюмон-Дюрвиль в апреле 1826 года покинул Тулон и, обогнув мыс Доброй Надежды, направился в Тихий океан. Бассовым проливом он прошел к Новой Зеландии и далее к островам Тонга и Фиджи.
Опись островов, составленную Дюмон-Дюрвилем на этом этапе плавания, высоко оценил И. Ф. Крузенштерн, который в 30-х годах XIX века использовал эти данные для уточнения своего «Атласа Южного моря» Дюмон-Дюрвиль посетил также Новые Гебриды, острова Лоялти, Новую Каледонию и Новую Британию. От Новой Британии он прошел к Молуккским островам вдоль северных берегов Новой Гвинеи и нанес на карту более 2 тысяч километров береговой линии этого острова на участке от пролива Дампира до залива Гелвинк.
От острова Амбоины Дюмон-Дюрвиль направился в Тасманию. В тасманийской столице Хобарте он узнал, что в мае 1826 года на острове Ваникоро, в архипелаге Санта-Крус, английский капитан Питер Диллон нашел следы экспедиции Лаперуза, которую мореплаватели искали в водах Океании сорок лет.
Вскоре на Ваникоро прибыл и Дюмон-Дюрвиль, которому удалось не только отыскать остов «Астролябии», но и множество вещественных следов экспедиции Дюмон-Дюрвиль воздвиг на острове памятник Лаперузу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Мореплаватель, напуганный пустынным ландшафтом, подвергающийся бесконечным опасностям, приходит в изумление и отводит усталый взгляд от зловещих берегов; а, вспомнив о том, что эти негостеприимные острова расположены поблизости от огромных азиатских архипелагов, щедро наделенных природой, он почти отказывается понять как может; существовать такое полное бесплодие рядом с таким изобилием».
Исследование северного берега Австралии закончилось открытием архипелага Бонапарта.
«Отвратительная пища, которую мы получали со времени отплытия от острова Маврикий, подорвала здоровье самых крепких людей; цинга уже начала свирепствовать, и многие матросы сильно от нее страдали. Запас воды приближался к концу, и мы убедились в невозможности пополнить его на этих унылых берегах. Приближалось время смены муссона, и нельзя было допустить, чтобы обычные для этого периода ураганы застали нас в здешних водах. Наконец, следовало раздобыть шлюпку и соединиться с „Натуралистом“».
Все эти соображения заставили командира направиться к острову Тимор, и 22 августа он бросил якорь на рейде Купанга.
Необходимо упомянуть, что команда очень нуждалась в отдыхе и, что десять человек, болевших тяжелой формой цинги, были высажены на берег. А сколько оставалось других, чьи распухшие, кровоточащие десны говорили о плачевном состоянии!
Цинга быстро поддалась лечению обычно употребляемыми в подобных случаях средствами, но, к несчастью, ее сменила дизентерия, за несколько дней она поразила восемнадцать человек.
Болезни, свирепствовавшие среди несчастных мореплавателей, привели к тому, что между командиром Боденом и его ближайшими помощниками на время воцарился мир. Его самого мучила злокачественная перемежающая лихорадка. Болезнь протекала в такой тяжелой форме, что несколько часов его считали мертвым. Это не помешало ему через неделю после выздоровления арестовать мичмана Пике, которому высшие офицеры обоих кораблей продолжали выказывать самое искреннее уважение и дружбу. По возвращении во Францию Пике был произведен в лейтенанты, что уже само по себе говорит о том, что никакой вины за ним не имелось.
21 сентября показался, наконец, «Натуралист». Его командир терпеливо ждал «Географа» в заливе Шарк, куда Боден не явился, хотя и назначил его местом встречи. Офицеры «Натуралиста», воспользовавшись длительной стоянкой, составили самый подробный план побережья и острова Ротнест, а также реки Эйвон.
На острове Дёрк-Хартог капитан Гамелен обнаружил две оловянные тарелки с выгравированными надписями на голландском языке. Одна надпись сообщала о посещении 25 октября 1616 года судна «Эндрахт» из Амстердама, вторая — о пребывании в этих местах в 1697 году корабля «Гелвинк» под командованием капитана Фламинга.
Покинув Тимор 13 ноября 1801 года, французские моряки ровно через два месяца увидели южный берег этого острова. Болезнь продолжала свирепствовать с той же силой, и число ее жертв стало довольно значительным.
Оба корабля вошли в пролив д'Антркасто, не замеченный ни Тасманом, ни Куком, ни его спутником Фюрно, ни Марионом. Стоянка там имела целью пополнение запаса воды. Поэтому несколько шлюпок немедленно были посланы на ее поиски. Именно эту часть побережья стремились закартографировать гидрографы. Внесение исправлений и дополнение данных д'Антркасто задержало экспедицию Бодена до 5 февраля. Затем она приступила к изучению юго-восточного берега Тасмании.
У южного побережья Австралии произошла интересная встреча с кораблем «Инвестигейтор», за восемь месяцев до того вышедшим под командованием Флиндерса из Европы, чтобы более подробно исследовать берега Австралии. Флиндерс занимался этим уже три месяца. Как и французские моряки, он много натерпелся от ураганов и бурь; во время одной из последних бурь он потерял в Бассовом проливе шлюпку с восемью матросами и старшим офицером.
Тем временем цинга продолжала свирепствовать среди отважных исследователей. Больше половины матросов были не в силах нести службу. Из рулевых только двое оставались на ногах. К тому же в южном полушарии начиналась зима. Экипаж испытывал настоятельную потребность в отдыхе. Ближайшим подходящим местом для стоянки был Порт-Джексон; самый короткий путь до него лежал через Бассов пролив, но Боден, всегда избегавший проторенных дорог, решил по-иному и приказал обогнуть южную оконечность Тасмании.
20 мая бросили якорь в бухте Эдвенчер. Ходячих больных свезли на берег, где без труда набрали пресную воду. Плавание в этих бурных морях становилось уже невозможным, густой туман заволакивал все вокруг, и о близости берега предупреждал лишь оглушительный шум огромных валов, разбивавшихся о скалы. Больных становилось все больше. Ежедневно океан поглощал новую жертву. 4 июня осталось всего шесть человек, способных нести вахту.
17 июня заметили судно, с него французским мореплавателям сообщили, что «Натуралист», не дождавшись своего спутника в Порт-Джексоне, отправился на его поиски, что брошенную на произвол судьбы шлюпку подобрал английский корабль, и ее экипаж находится сейчас на «Натуралисте», и что «Географа» с величайшим нетерпением ждут в Порт-Джексоне, где приготовлены все средства помощи его команде.
В течение трех дней «Географ» находился в виду Порт-Джексона, но из-за слабости матросов не мог войти в бухту.
Наконец от берега отошла английская шлюпка и доставила на корабль необходимых для управления им людей и лоцмана.
Английские власти в Порт-Джексоне оказали французам сердечный прием, предоставили в распоряжение ученых все необходимое для продолжения исследований. Одновременно военные власти и частные граждане снабдили моряков свежей провизией, запасом продовольствия, медикаментами и т. п.
Здоровье моряков несколько восстановилось, но число матросов, способных продолжать плавание, оказалось настолько незначительным, что пришлось примириться с необходимостью отправить «Натуралиста» во Францию, предварительно забрав с него самых крепких людей. «Натуралиста» заменила шхуна «Казуарина», водоизмещением в тридцать тонн, командование которой было поручено Луи де Фрейсине. Маленькие размеры судна и неглубокая осадка делали его чрезвычайно ценным для плавания вдоль побережья.
Кроме подробного отчета о ходе экспедиции и о результатах всякого рода исследований, проведенных в течение двух кампаний, с «Натуралистом» отправили, по словам Перона, «более сорока тысяч чучел животных, собранных за истекшие два года в разных местах. Тридцать три больших ящика были заполнены этой коллекцией, самой многочисленной и богатой из всех, когда-либо привозившихся в Европу путешественниками; частично размещенная в доме, который я занимал вместе с Бельфеном, она вызывала восхищение всех образованных англичан, в особенности знаменитого естествоиспытателя Патерсона».
18 ноября 1802 года «Географ» и «Казуарина» покинули Порт-Джексон. Во время новой кампании мореплаватели открыли и исследовали остров Кинг, острова Хантер и северо-западную часть Тасмании, завершив, таким образом, съемку берегов этого большого острова. Затем с 27 декабря до 15 февраля 1803 года капитан Боден производил у юго-западного побережья Австралии съемку острова Кенгуру и двух расположенных против него заливов.
Гидрографы, отправившиеся на «Казуарине» для исследования залива Спенсер и отделяющего его от залива Сент-Винсент полуострова Йорк, проделали работу самым тщательным образом и установили, что ни одна большая река не впадает там в море.
Однако им пришлось сократить программу исследования бухты Линкольн, так как истекал срок, назначенный для возвращения на остров Кенгуру. Не сомневаясь, что в случае опоздания их не будут ждать, они все же немного задержались, и, когда достигли 1 февраля места встречи, «Географ» уже ушел, не побеспокоившись о «Казуарине», хотя на ней оставалось очень мало продовольствия.
Боден один продолжал исследование берега и картографирование архипелага Сент-Франсис — очень важную работу, так как со времени открытия этих островов в 1627 году Петером Нейтсом ни один мореплаватель не уделял им достаточного внимания.
Правда, Флиндерс незадолго до Бодена тоже составил карту тех мест, но тот ничего не знал о его плавании и считал себя первым европейцем, посетившим эти края со времени их открытия.
Когда 6 февраля «Географ» вошел в бухту Кинг-Джордж, он застал там «Казуарину», получившую такие повреждения, что ее пришлось вытащить на берег.
Открытая в 1791 году Ванкувером бухта Кинг-Джордж имеет очень большое значение, так как на всем протяжении берега, равном, по меньшей мере, расстоянию от Парижа до Петербурга, она представляла собой единственное известное в Австралии место, где во всякое время года можно было раздобыть пресную воду.
После двенадцатидневной стоянки в бухте Кинг-Джордж мореплаватели пустились в дальнейший путь. Они уточнили и дополнили карты д'Антркасто и Ванкувера, относящиеся к землям Луин, Эделс и Эндрахт (Западная Австралия). Оттуда Боден направился к земле Уитт (северная Австралия), очень мало изученной к тому времени, когда он впервые ее посетил. Он надеялся, что ему больше повезет, чем его предшественникам, постоянно наталкивавшимся на препятствия при приближении к этим берегам, но мели, подводные скалы и песчаные банки делали плавание там очень опасным.
Вскоре к перечисленным преградам прибавился еще странный оптический обман — мираж. Дело доходило до того, что, «когда „Географ“ шел на расстоянии больше лье от бурунов, казалось, будто он со всех сторон ими окружен, и на борту „Казуарины“ никто не сомневался в его неминуемой гибели. Иллюзию разрушала лишь полная ее неправдоподобность».
3 мая «Географ», сопровождаемый «Казуариной», вторично бросил якорь в гавани Купанг на Тиморе. Ровно через месяц, пополнив запасы, капитан Боден покинул Тимор и взял курс сначала на землю Уитт, где надеялся встретить ветер с суши и спокойное море, которые дали бы ему возможность продвинуться на запад, а затем к острову Маврикий. Там он умер 16 сентября 1803 года.
23 марта 1804 года «Географ» вошел на рейд Лориана, а через три дня приступил к выгрузке доставленных научных коллекций.
«Кроме большого количества ящиков с минералами, гербариями, заспиртованными рыбами, пресмыкающимися и зоофитами, чучелами и препаратами четвероногих и птиц, мы привезли еще семьдесят больших ящиков, наполненных живыми растениями, среди которых было около двухсот видов полезных культур и около шестисот видов семян, а также сотню живых животных».
ОТКРЫТИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ (XIX век)
Жюль Дюмон-Дюрвиль
Жюль Себастьян Сезар Дюмон-Дюрвиль (1790–1842) был не только выдающимся мореплавателем, но и ученым-энциклопедистом. Отличный энтомолог и ботаник, он был одновременно лингвистом-полиглотом, этнографом, физиком и историком. В 1819–1820 годы Дюмон-Дюрвиль плавал в водах Черного и Эгейского морей, и его имя оказалось теснейшим образом связанным с одним великим, хотя отнюдь не географическим, открытием. Он приобрел статую Венеры, найденную греческим крестьянином на острове Милос. Благодаря этому знаменитая Венера Милосская переселилась с родного острова в залы Лувра. В 1822 году Дюперре взял его с собой в кругосветное плавание. Дюмон-Дюрвиль превратил его корабль «Кокий» в зооботанический музей и за годы плавания собрал коллекцию, в которой насчитывалось одиннадцать тысяч насекомых (в том числе триста совершенно новых видов) и огромный гербарий.
По возвращении во Францию Дюмон-Дюрвиль организовал новую экспедицию в южные моря. Переименовав прославленный корабль «Кокий» в «Астролябию», Дюмон-Дюрвиль в апреле 1826 года покинул Тулон и, обогнув мыс Доброй Надежды, направился в Тихий океан. Бассовым проливом он прошел к Новой Зеландии и далее к островам Тонга и Фиджи.
Опись островов, составленную Дюмон-Дюрвилем на этом этапе плавания, высоко оценил И. Ф. Крузенштерн, который в 30-х годах XIX века использовал эти данные для уточнения своего «Атласа Южного моря» Дюмон-Дюрвиль посетил также Новые Гебриды, острова Лоялти, Новую Каледонию и Новую Британию. От Новой Британии он прошел к Молуккским островам вдоль северных берегов Новой Гвинеи и нанес на карту более 2 тысяч километров береговой линии этого острова на участке от пролива Дампира до залива Гелвинк.
От острова Амбоины Дюмон-Дюрвиль направился в Тасманию. В тасманийской столице Хобарте он узнал, что в мае 1826 года на острове Ваникоро, в архипелаге Санта-Крус, английский капитан Питер Диллон нашел следы экспедиции Лаперуза, которую мореплаватели искали в водах Океании сорок лет.
Вскоре на Ваникоро прибыл и Дюмон-Дюрвиль, которому удалось не только отыскать остов «Астролябии», но и множество вещественных следов экспедиции Дюмон-Дюрвиль воздвиг на острове памятник Лаперузу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83