Эдвардс, взвалив на подчиненного всю ответственность, умыл руки. Толком не соображая, что делает, и думая только о возможной каре за халатность по службе, страж порядка задвинул засов. Оружейный мастер, лихорадочно разбивавший кандалы, тоже оказался в западне. В эту критическую минуту «Пандора» накренилась, и караул упал за бот.
Охваченные ужасом узники заметались по клетке. Жуткие крики догоняли удаляющиеся шлюпки, но матросы «Пандоры» делали вид, что не слышат их.
Вдруг на крышку ящика кто-то взобрался.
– Спокойно, ребята! Либо я вас спасу, либо пойдем ко дну вместе!
Это был помощник боцмана Уильям Мултер, один из тех подлинных благородных героев, чьи имена должны вписываться золотыми буквами в анналы человеческой истории. Боцман, орудуя железным ломом, сбил крышку люка и, швырнув ее за борт, прыгнул следом. «Пандора», задрав корму, погружалась в могилу. Мятежники один за другим выскакивали из люка, а вода уже заливала верхнюю палубу.
Над лагуной носились вопли утопающих. Те, кто умел плавать, хватались за обломки.
Среди скал в нескольких километрах от места гибели корабля виднелся песчаный островок. На нем собрались все уцелевшие.
Эдвардс произвел перекличку. Не хватало тридцати пяти человек, в том числе четырех пленников – Стюарта, Хиллбранта, Скинера и Самнера – тех, кого не успели расковать. Гардемарин Хейвуд, размазывая по грязному лицу слезы, весь день ходил по берегу и звал товарищей. В ответ раздавались только голоса чаек, в которых, по поверью, переселяются души утонувших моряков.
Всего 19° отделяло место катастрофы от экватора. Сильно жгло солнце. Команда «Пандоры» укрылась под тентами из парусов. Для узников же под ними не нашлось места. Чтобы хоть как-то уберечься от ожогов, они зарылись в песок по самую шею. Эдвардс всячески старался умножить страдания пленников. Под предлогом, что запасы воды ограничены, узникам выдавали в сутки только по полпинты живительной влаги. Все те садистские наклонности, которые многочисленные авторы приписывали капитану Блаю, в полной мере были присущи Эдвардсу.
Через несколько дней девяносто девять уцелевших моряков разместились на четырех шлюпках и пошли на Тимор. Они повторили путешествие Блая на баркасе. Правда, оно было втрое короче и с полным рационом питания.
Путь занял две недели. У берегов Явы встретили шхуну «Резолюшн». Оливер ничего не знал о кораблекрушении и уже давно поджидал здесь своего командира.
В Батавии Эдвардс сел со своими пленниками на голландское судно и всю дорогу до Европы не спускал с них глаз. В Портсмуте он передал их на судно королевского флота «Гектор», где узники три месяца содержались до суда.
12 сентября 1792 года в адмиральской каюте линейного корабля «Дюк» под председательством вице-адмирала Худа началось судебное заседание. На скамье присяжных сидели одиннадцать суровых капитанов. Защитники были только у гардемарина Хейвуда и Уильяма Маспретта. Остальным услуги адвокатов оказались не по карману.
Всем десяти морякам с «Баунти», доставленным в Англию, было предъявлено обвинение в мятеже и дезертирстве со службы Его Величества. Закон предусматривал смертную казнь за такое преступление, а те, кто во время мятежа проявили пассивность и не попытались покинуть корабль, считались соучастниками.
Уильям Блай год назад ушел в новое плавание за саженцами хлебного дерева и находился на другом конце света. Суд руководствовался подробными письменными показаниями капитана «Баунти». Свидетелями выступали штурман Фрайер, боцман Коул, канонир Пековер, плотник Перселл, слуга Блая Джон Смит и бывшие гардемарины, ныне лейтенанты Томас Хейворд и Джон Хеллерт.
В своих показаниях Блай снял вину с Нормана, Макинтоша, Коулмена и Бирна, зато гардемарин Хейвуд и помощник боцмана Моррисон с ужасом услышали, что их он причисляет к мятежникам.
– Я протестую, ваша светлость, – бойко заявил адвокат Хейвуда. – Капитан Блай находился в баркасе и не видел, как моего подзащитного под дулом пистолета принудили остаться на борту «Баунти». Гардемарин Хейвуд покинул мятежный корабль, как только представилась такая возможность.
– Суд разберется, – холодно заметил Худ. – Впредь попрошу не перебивать секретаря. Каждый из вас еще получит слово, чтобы блеснуть красноречием.
Все свидетели единодушно заявили об участии в мятеже Эллисона, Беркетта, Миллуорда и Маспретта. В отношении остальных обвиняемых показания полярно расходились.
Мятеж на «Баунти» широко освещался в прессе. Старший брат главного мятежника Эдвард Флетчер, профессор юстиции Кембриджского университета, внимательно следил за ходом процесса и провел целую кампанию о дискредитации командира «Баунти». Эдвард Флетчер добился опубликования записок участников плавания, где они пытались доказать, что поведение самого Блая вызвало бунт. Понятно, что брат Кристиана Флетчера был сильно заинтересован в этом. Иная интерпретация событий ложилась пятном на всю семью и могла повлиять на карьеру самого профессора.
Но в ходе следствия выяснилось, что за все время плавания капитан «Баунти», «зверь в облике человека», только одиннадцать раз применял телесные наказания. По сравнению с тем, что творилось на других английских кораблях конца XVIII столетия, условия на «Баунти» можно считать курортом. За один только побег с корабля на Таити Черчилля, Миллуорда и Маспретта другой капитан мог забить матросов до смерти и не услышал бы ни одного упрека от командования. Даже великодушный и сердобольный Кук несколько раз приказывал обрезать уши провинившимся матросам, но за великими открытиями такие поступки плохо просматриваются и их стараются не замечать.
После шести дней разбирательства суд признал виновными Питера Хейвуда, Джеймса Моррисона, Томаса Эллисона, Джона Миллуорда, Уильяма Маспретта и Томаса Беркетта. Все они приговаривались к смертной казни через повешение. Не успели Хейвуд и Моррисон придти в себя от потрясения, как адмирал Худ добавил, что в отношении них суд ходатайствовал перед королем о помиловании. Георг III удовлетворил прошение.
Для активных мятежников Баркетта, Миллуорда и Эллисона суровый приговор был более или менее справедливым, но не для помощника кока Маспретта, который во время мятежа ощипывал кур для офицерского стола. Дело в том, что никто из свидетелей не подтвердил желание кока последовать в баркас за капитаном Блаем.
Тогда ловкий адвокат, который не зря получал высокие гонорары, заявил, что допущена процессуальная ошибка. Дело Чарльза Нормана и Майкла Бирна надлежало рассматривать отдельно, и тогда они могли быть привлечены как свидетели защиты, которые могли дать показания в невиновности его клиента. Адвокат потребовал отменить приговор в отношении его подзащитного. После того, как целый ряд ученых судей и юристов дали положительное заключение по этому вопросу, Маспретт вышел на свободу. Остается только удивляться правовой демократии в Англии того времени.
Казнь состоялась 29 октября 1791 года на линейном корабле «Брунсвик». Беркетта, Миллуорда и Эллисона доставили на борт накануне вечером. Смертники держались бодро. Только Томас Эллисон, которому не исполнилось еще и восемнадцати лет, испуганно вздрагивал и замирал, напряженно всматриваясь в пустоту Джон Миллуорд, самый грамотный из них троих, всю ночь читал вслух товарищам по несчастью молитвы, библейские изречения и отрывки из проповедей, чтобы укрепить их дух.
В 9 часов утра раздался пушечный выстрел, одновременно на «Брунсвике» был поднят желтый флаг – сигнал стоявшим в гавани Портсмута кораблям эскадры присылать своих представителей. Палубу заполнили матросы и офицеры в парадной форме. Несколько тысяч зрителей собралось на берегу.
Троих осужденных вывели в сопровождении священника и Моррисона. Боцман старался поддержать друзей, особенно юного Эллисона, который не мог отвести взгляд от болтающихся на реях веревках.
Было серое пасмурное утро, рассеянный солнечный свет слабыми бликами ложился на волны залива, на рваные полосы тумана.
Миллуорд произнес длинную речь, убеждая собравшихся моряков служить добросовестно, признав себя и своих товарищей виновными, призывая беспрекословно выполнять приказы командиров. Раскаяние матроса было искренним и полным. Беркетт стоял на ветру с каменным лицом, Эллисон еле заметно дрожал.
Когда Миллуорд закончил, палач надел петли на шеи приговоренных. Моррисон отвернулся в сторону моря. Вслед за пушечными выстрелом тела закачались под реями.
Порыв ветра принес первые капли, а потом пошел мелкий косой дождь.
8. Остров Питкерн
После того, как мятежники во главе с Кристианом Флетчером сожгли «Баунти» и с помощью системы блоков подняли на плато снятый с корабля груз, капитан провел совещание, на котором в общих чертах обрисовал матросам их дальнейшую жизнь.
– С этой минуты каждый из вас должен осознать, что никто никогда не сможет покинуть этот остров. Он станет домом нам и нашим потомкам. Если на Питкерн высадятся наши соотечественники, мы будем защищаться до последнего человека, ибо в Англии нас ждет только веревка. Не питайте иллюзий; только глядя правде в лицо, мы справимся со всеми трудностями.
Для поселения Флетчер выбрал уютную долину в северной части острова, которая не просматривалась с моря. Под фундаменты для домов использовали древние полинезийские алтари, уцелевший скот и кур выпустили на волю. Всю плодородную землю острова мятежники поделили между собой на девять равных участков, полинезийцам отводилась роль безземельных крестьян. Такой несправедливый расклад по расовому признаку казался англичанам вполне естественным.
У всех белых были молодые и красивые жены, а шесть полинезийцев делили между собой трех женщин не первой свежести.
Мятежники – Их женщины
Кристиан Флетчер – Мауатуа (Изабелла)
Эдвард Янг – Тераура (Сусанна)
Джон Милз – Вахинеатуа
Уильям Браун – Театуахитеа
Айзек Мартин – Теехуатеатуаабноа (Дженни)
Уильям МакКой – Теио (Мери)
Мэтью Кинтач – Теваруа (Сара)
Алек Смит – Пуараи
Джон Уильяме – Фаахоту (Фасту)
Полинезийцы
Вождь Тарароа Тоофашпи (Пеней) (с острова Раиатеа)
Манарии (с Таити)
Марева Теимуа (с Таити)
Ниау (с Таити)
Оха (с Тупуаи)
Тинафанаеа (Тина)
Титахити (с Тупуаи)
Бодро настроенный Кристиан Флетчер намеревался сделать все, чтобы превратить будущую колонию в цветущее поселение счастливых людей. И хотя поначалу приходилось много и упорно работать, строить дома и распахивать земли, никто не роптал и пока не оспаривал авторитет молодого лидера. Кристиану было всего двадцать два года. Несмотря на то, что дисциплина на острове уже не была такой строгой, как на корабле, матросы продолжали величать Флетчера и Янга «мистером».
На западном склоне Питкерна Флетчер обнаружил просторную пещеру с узким входом – идеальное укрытие на случай опасности. Здесь горстка людей могла противостоять сильному противнику. Кристиан распорядился перенести сюда неприкосновенный запас провианта и подолгу уединялся в пещере, обшаривая океан в подзорную трубу: не появится ли корабль, чтобы разрушить их жизни? Мысль о возмездии не давала ему покоя.
Посевы привезенных семян дали первые всходы, через несколько месяцев поселенцы сняли первый урожай. Выпущенные на волю животные быстро расплодились. Через год Флетчер разрешил охоту на них. Проблем с питанием не было. Питкерн давал все необходимое, в глубине острова вырос маленький поселок. Казалось, мечта моряков воплощается в реальность. Они чувствовали себя свободными людьми, хозяевами, имели красивых ласковых подруг. Оставалось только насладиться как следует жизнью, но самые гнусные пороки людей – жажда власти, расизм, похоть, ревность, зависть, жадность, предательство и пьянство не сгорели вместе с «Баунти». Они были здесь, притаились до поры до времени в лесах острова, терпеливо дожидаясь своего часа.
В то время как в Европе после французской революции разворачивалась гигантская бойня народов, на затерянном островке Тихого океана началась своя трагедия, маленькая копия, захлестнувшая человечество ужасных страстей и неудовлетворенных амбиций.
Через два года Джон Уильямс и Алек Смит стали вдовцами. Фату умерла от болезни горла, а Пуараи сорвалась со скалы, когда собирала птичьи яйца.
На совете, который проводился раз в месяц, вдовцы потребовали, чтобы полинезийцы уступили им своих жен. Особенно распалялся Уильямс. Он был единственным кузнецом на острове и пользовался большим влиянием. Флетчер колебался, не зная, как поступить. Тогда Уильямс заявил, что слагает с себя общественную обязанность по изготовлению патронов для мушкетов.
– Будете охотиться за козами, прыгая за ними по скалам, пока не переломаете себе ноги.
Влияние Флетчера на моряков начало убывать. Постепенно он утрачивал власть, к которой, впрочем, и не стремился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Охваченные ужасом узники заметались по клетке. Жуткие крики догоняли удаляющиеся шлюпки, но матросы «Пандоры» делали вид, что не слышат их.
Вдруг на крышку ящика кто-то взобрался.
– Спокойно, ребята! Либо я вас спасу, либо пойдем ко дну вместе!
Это был помощник боцмана Уильям Мултер, один из тех подлинных благородных героев, чьи имена должны вписываться золотыми буквами в анналы человеческой истории. Боцман, орудуя железным ломом, сбил крышку люка и, швырнув ее за борт, прыгнул следом. «Пандора», задрав корму, погружалась в могилу. Мятежники один за другим выскакивали из люка, а вода уже заливала верхнюю палубу.
Над лагуной носились вопли утопающих. Те, кто умел плавать, хватались за обломки.
Среди скал в нескольких километрах от места гибели корабля виднелся песчаный островок. На нем собрались все уцелевшие.
Эдвардс произвел перекличку. Не хватало тридцати пяти человек, в том числе четырех пленников – Стюарта, Хиллбранта, Скинера и Самнера – тех, кого не успели расковать. Гардемарин Хейвуд, размазывая по грязному лицу слезы, весь день ходил по берегу и звал товарищей. В ответ раздавались только голоса чаек, в которых, по поверью, переселяются души утонувших моряков.
Всего 19° отделяло место катастрофы от экватора. Сильно жгло солнце. Команда «Пандоры» укрылась под тентами из парусов. Для узников же под ними не нашлось места. Чтобы хоть как-то уберечься от ожогов, они зарылись в песок по самую шею. Эдвардс всячески старался умножить страдания пленников. Под предлогом, что запасы воды ограничены, узникам выдавали в сутки только по полпинты живительной влаги. Все те садистские наклонности, которые многочисленные авторы приписывали капитану Блаю, в полной мере были присущи Эдвардсу.
Через несколько дней девяносто девять уцелевших моряков разместились на четырех шлюпках и пошли на Тимор. Они повторили путешествие Блая на баркасе. Правда, оно было втрое короче и с полным рационом питания.
Путь занял две недели. У берегов Явы встретили шхуну «Резолюшн». Оливер ничего не знал о кораблекрушении и уже давно поджидал здесь своего командира.
В Батавии Эдвардс сел со своими пленниками на голландское судно и всю дорогу до Европы не спускал с них глаз. В Портсмуте он передал их на судно королевского флота «Гектор», где узники три месяца содержались до суда.
12 сентября 1792 года в адмиральской каюте линейного корабля «Дюк» под председательством вице-адмирала Худа началось судебное заседание. На скамье присяжных сидели одиннадцать суровых капитанов. Защитники были только у гардемарина Хейвуда и Уильяма Маспретта. Остальным услуги адвокатов оказались не по карману.
Всем десяти морякам с «Баунти», доставленным в Англию, было предъявлено обвинение в мятеже и дезертирстве со службы Его Величества. Закон предусматривал смертную казнь за такое преступление, а те, кто во время мятежа проявили пассивность и не попытались покинуть корабль, считались соучастниками.
Уильям Блай год назад ушел в новое плавание за саженцами хлебного дерева и находился на другом конце света. Суд руководствовался подробными письменными показаниями капитана «Баунти». Свидетелями выступали штурман Фрайер, боцман Коул, канонир Пековер, плотник Перселл, слуга Блая Джон Смит и бывшие гардемарины, ныне лейтенанты Томас Хейворд и Джон Хеллерт.
В своих показаниях Блай снял вину с Нормана, Макинтоша, Коулмена и Бирна, зато гардемарин Хейвуд и помощник боцмана Моррисон с ужасом услышали, что их он причисляет к мятежникам.
– Я протестую, ваша светлость, – бойко заявил адвокат Хейвуда. – Капитан Блай находился в баркасе и не видел, как моего подзащитного под дулом пистолета принудили остаться на борту «Баунти». Гардемарин Хейвуд покинул мятежный корабль, как только представилась такая возможность.
– Суд разберется, – холодно заметил Худ. – Впредь попрошу не перебивать секретаря. Каждый из вас еще получит слово, чтобы блеснуть красноречием.
Все свидетели единодушно заявили об участии в мятеже Эллисона, Беркетта, Миллуорда и Маспретта. В отношении остальных обвиняемых показания полярно расходились.
Мятеж на «Баунти» широко освещался в прессе. Старший брат главного мятежника Эдвард Флетчер, профессор юстиции Кембриджского университета, внимательно следил за ходом процесса и провел целую кампанию о дискредитации командира «Баунти». Эдвард Флетчер добился опубликования записок участников плавания, где они пытались доказать, что поведение самого Блая вызвало бунт. Понятно, что брат Кристиана Флетчера был сильно заинтересован в этом. Иная интерпретация событий ложилась пятном на всю семью и могла повлиять на карьеру самого профессора.
Но в ходе следствия выяснилось, что за все время плавания капитан «Баунти», «зверь в облике человека», только одиннадцать раз применял телесные наказания. По сравнению с тем, что творилось на других английских кораблях конца XVIII столетия, условия на «Баунти» можно считать курортом. За один только побег с корабля на Таити Черчилля, Миллуорда и Маспретта другой капитан мог забить матросов до смерти и не услышал бы ни одного упрека от командования. Даже великодушный и сердобольный Кук несколько раз приказывал обрезать уши провинившимся матросам, но за великими открытиями такие поступки плохо просматриваются и их стараются не замечать.
После шести дней разбирательства суд признал виновными Питера Хейвуда, Джеймса Моррисона, Томаса Эллисона, Джона Миллуорда, Уильяма Маспретта и Томаса Беркетта. Все они приговаривались к смертной казни через повешение. Не успели Хейвуд и Моррисон придти в себя от потрясения, как адмирал Худ добавил, что в отношении них суд ходатайствовал перед королем о помиловании. Георг III удовлетворил прошение.
Для активных мятежников Баркетта, Миллуорда и Эллисона суровый приговор был более или менее справедливым, но не для помощника кока Маспретта, который во время мятежа ощипывал кур для офицерского стола. Дело в том, что никто из свидетелей не подтвердил желание кока последовать в баркас за капитаном Блаем.
Тогда ловкий адвокат, который не зря получал высокие гонорары, заявил, что допущена процессуальная ошибка. Дело Чарльза Нормана и Майкла Бирна надлежало рассматривать отдельно, и тогда они могли быть привлечены как свидетели защиты, которые могли дать показания в невиновности его клиента. Адвокат потребовал отменить приговор в отношении его подзащитного. После того, как целый ряд ученых судей и юристов дали положительное заключение по этому вопросу, Маспретт вышел на свободу. Остается только удивляться правовой демократии в Англии того времени.
Казнь состоялась 29 октября 1791 года на линейном корабле «Брунсвик». Беркетта, Миллуорда и Эллисона доставили на борт накануне вечером. Смертники держались бодро. Только Томас Эллисон, которому не исполнилось еще и восемнадцати лет, испуганно вздрагивал и замирал, напряженно всматриваясь в пустоту Джон Миллуорд, самый грамотный из них троих, всю ночь читал вслух товарищам по несчастью молитвы, библейские изречения и отрывки из проповедей, чтобы укрепить их дух.
В 9 часов утра раздался пушечный выстрел, одновременно на «Брунсвике» был поднят желтый флаг – сигнал стоявшим в гавани Портсмута кораблям эскадры присылать своих представителей. Палубу заполнили матросы и офицеры в парадной форме. Несколько тысяч зрителей собралось на берегу.
Троих осужденных вывели в сопровождении священника и Моррисона. Боцман старался поддержать друзей, особенно юного Эллисона, который не мог отвести взгляд от болтающихся на реях веревках.
Было серое пасмурное утро, рассеянный солнечный свет слабыми бликами ложился на волны залива, на рваные полосы тумана.
Миллуорд произнес длинную речь, убеждая собравшихся моряков служить добросовестно, признав себя и своих товарищей виновными, призывая беспрекословно выполнять приказы командиров. Раскаяние матроса было искренним и полным. Беркетт стоял на ветру с каменным лицом, Эллисон еле заметно дрожал.
Когда Миллуорд закончил, палач надел петли на шеи приговоренных. Моррисон отвернулся в сторону моря. Вслед за пушечными выстрелом тела закачались под реями.
Порыв ветра принес первые капли, а потом пошел мелкий косой дождь.
8. Остров Питкерн
После того, как мятежники во главе с Кристианом Флетчером сожгли «Баунти» и с помощью системы блоков подняли на плато снятый с корабля груз, капитан провел совещание, на котором в общих чертах обрисовал матросам их дальнейшую жизнь.
– С этой минуты каждый из вас должен осознать, что никто никогда не сможет покинуть этот остров. Он станет домом нам и нашим потомкам. Если на Питкерн высадятся наши соотечественники, мы будем защищаться до последнего человека, ибо в Англии нас ждет только веревка. Не питайте иллюзий; только глядя правде в лицо, мы справимся со всеми трудностями.
Для поселения Флетчер выбрал уютную долину в северной части острова, которая не просматривалась с моря. Под фундаменты для домов использовали древние полинезийские алтари, уцелевший скот и кур выпустили на волю. Всю плодородную землю острова мятежники поделили между собой на девять равных участков, полинезийцам отводилась роль безземельных крестьян. Такой несправедливый расклад по расовому признаку казался англичанам вполне естественным.
У всех белых были молодые и красивые жены, а шесть полинезийцев делили между собой трех женщин не первой свежести.
Мятежники – Их женщины
Кристиан Флетчер – Мауатуа (Изабелла)
Эдвард Янг – Тераура (Сусанна)
Джон Милз – Вахинеатуа
Уильям Браун – Театуахитеа
Айзек Мартин – Теехуатеатуаабноа (Дженни)
Уильям МакКой – Теио (Мери)
Мэтью Кинтач – Теваруа (Сара)
Алек Смит – Пуараи
Джон Уильяме – Фаахоту (Фасту)
Полинезийцы
Вождь Тарароа Тоофашпи (Пеней) (с острова Раиатеа)
Манарии (с Таити)
Марева Теимуа (с Таити)
Ниау (с Таити)
Оха (с Тупуаи)
Тинафанаеа (Тина)
Титахити (с Тупуаи)
Бодро настроенный Кристиан Флетчер намеревался сделать все, чтобы превратить будущую колонию в цветущее поселение счастливых людей. И хотя поначалу приходилось много и упорно работать, строить дома и распахивать земли, никто не роптал и пока не оспаривал авторитет молодого лидера. Кристиану было всего двадцать два года. Несмотря на то, что дисциплина на острове уже не была такой строгой, как на корабле, матросы продолжали величать Флетчера и Янга «мистером».
На западном склоне Питкерна Флетчер обнаружил просторную пещеру с узким входом – идеальное укрытие на случай опасности. Здесь горстка людей могла противостоять сильному противнику. Кристиан распорядился перенести сюда неприкосновенный запас провианта и подолгу уединялся в пещере, обшаривая океан в подзорную трубу: не появится ли корабль, чтобы разрушить их жизни? Мысль о возмездии не давала ему покоя.
Посевы привезенных семян дали первые всходы, через несколько месяцев поселенцы сняли первый урожай. Выпущенные на волю животные быстро расплодились. Через год Флетчер разрешил охоту на них. Проблем с питанием не было. Питкерн давал все необходимое, в глубине острова вырос маленький поселок. Казалось, мечта моряков воплощается в реальность. Они чувствовали себя свободными людьми, хозяевами, имели красивых ласковых подруг. Оставалось только насладиться как следует жизнью, но самые гнусные пороки людей – жажда власти, расизм, похоть, ревность, зависть, жадность, предательство и пьянство не сгорели вместе с «Баунти». Они были здесь, притаились до поры до времени в лесах острова, терпеливо дожидаясь своего часа.
В то время как в Европе после французской революции разворачивалась гигантская бойня народов, на затерянном островке Тихого океана началась своя трагедия, маленькая копия, захлестнувшая человечество ужасных страстей и неудовлетворенных амбиций.
Через два года Джон Уильямс и Алек Смит стали вдовцами. Фату умерла от болезни горла, а Пуараи сорвалась со скалы, когда собирала птичьи яйца.
На совете, который проводился раз в месяц, вдовцы потребовали, чтобы полинезийцы уступили им своих жен. Особенно распалялся Уильямс. Он был единственным кузнецом на острове и пользовался большим влиянием. Флетчер колебался, не зная, как поступить. Тогда Уильямс заявил, что слагает с себя общественную обязанность по изготовлению патронов для мушкетов.
– Будете охотиться за козами, прыгая за ними по скалам, пока не переломаете себе ноги.
Влияние Флетчера на моряков начало убывать. Постепенно он утрачивал власть, к которой, впрочем, и не стремился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61