К полудню (время Омикрона) прибыла группа туземцев — санитарная комиссия: все они были еще выше Леса, цвета темного полированного дерева, с тонкими конечностями и лицами, казавшимися необъятными из-за сильно удлиненных фасеточных глаз. Морозов объяснил нам, что это следствие удаленности Омикрона от своего солнца. Бояться нам нечего: эти гуманоиды весьма религиозны и очень скромны. Они немного порасспрашивали нас, размахивая своими антеннами, и удалились в сопровождении Валерана, чтобы провести инспекцию.
Я удивилась, увидев у них в руках счетчики Гейгера, однако Морозов сказал, что на Омикроне еще верят в радиоактивную чуму. Пассажиры рассмеялись и пожали плечами:
— Они ничего не найдут!
Они нашли.
Наша флотилия медленно вращалась по своей орбите, когда Валеран вернулся и тотчас поднялся в командный пост «Скорпиона». Вид у него был усталый.
— Что ж, «Скорпион» и четыре линейных корабля прошли проверку. Но на «Игле» и на последнем антигонском корабле счетчики Гейгера защелкали.
— Естественно, — сказал Лес. — Эти два корабля довольно долго находились в Бездне Лебедя. Ну и?..
— Они разрешают отлет «Скорпиону» и четырем кораблям, но задерживают другие на орбите: карантин на три омикронских месяца.
— Они сошли с ума, — сказал Морозов. — Радиоактивность — это следствие, а не симптомы чумы.
— Я им об этом сказал. А они утверждают, что это одно из правил звездоплавания. Я попросил показать мне их свод. Оказалось, что издание датируется, только не падайте, временем до начала Язвы. Как видно, не все еще совершенно под арктурианскими небесами. Главный врач, который у них нечто вроде верховного понтифика (цивилизация тут религиозная и терапевтическая), оказался весьма прогрессивным: «Правила необходимо пересмотреть, — сказал он. — Пока они действительны».
— Пока мы сами не уберемся отсюда, не надеясь на эту планетку?!
Это заговорила Талестра.
Валеран посмотрел на нее несчастными глазами:
— Именно. С другой стороны, они готовы снабжать нас кислородом и пропитанием в течение всего карантина. А он продлится долго: три месяца Омикрона равны примерно трем земным годам.
— Мы должны послать ноту протеста на Сигму!
— Но не ранее, чем сможем сесть на этой планете: власти Омикрона не хотят заниматься никакими жалобами.
— Я считаю, — сказал Айрт после короткого размышления, снова напомнив всем, что именно он командир эскадры корсаров, — что не стоит колебаться. Флотилия должна разделиться. «Скорпион» и линейные корабли полетят на Сигму и передадут жалобу. Остальные будут ждать на орбите.
— В таком случае, — сказал Лес беззаботно, — я командую «Иглой», не забывайте об этом.
Морозов и Гейнц присоединились к нему. А Талестра — нет. Валеран же явно колебался.
— Послушайте, — сказал он, — все это прекрасно, но…
И тогда он изложил нам невероятную новость: Омикрон получил нечто вроде ультиматума с Земли. Не имея официальных представителей на Сигме, Ночные воспользовались этим путем. Но духовно-медицинские власти Омикрона ничего не поняли и решили оставить документ у себя до полного разъяснения со стороны Сигмы. Валерану передали копию, которую все мы перечитали три или четыре раза, так как и до нас не сразу все дошло. А когда дошло, стало ясно, что это может заставить побледнеть Двойную Звезду. После длинного перечня обвинений в космическом шпионаже, провокациях и пиратстве, осуществляющимися, естественно, Сигмой или по ее указке, правители Земли угрожали всего-навсего произвести серию термоядерных взрывов и разнести на куски всю планету… Так нам, во всяком случае, объяснил Валеран.
Воцарилась тишина, мы переглядывались. Издали до нас доносились чьи-то голоса, а еще — отрывок гимна:
И отомстить за льды кровавые Урана
Нас зовут кометы!
— Теперь вы понимаете, — продолжал Валеран, — что только Морозову или тебе, Лес, можно поручить такое. Но, так как на Омикроне нет ячейки-семьи, размножаются здесь партеногенезом, и властью обладают врачи-архиепископы и профессора-советники. Единственное, что для них имело значение — раньше я командовал кораблем-госпиталем. Поэтому они и передали мне копию ультиматума. Теперь вам решать…
— Решение уже принято, — сказал Лес, как всегда холодно и спокойно. — Именно ты и передашь документ адмиралу-префекту.
…У Айрта возникло смутное впечатление, что нечто похожее уже когда-то было…
Прощание длилось недолго: почти все «кузнечики», кроме Анг'Ри, остались со мной на «Скорпионе». «Игла» и другой корабль перевозили в основном беглецов с Антигоны, что и объясняло, возможно, уровень радиоактивности. В тот момент, когда Лес уже был готов покинуть нас, произошла довольно неприятная сцена: Талестра бросилась к нему сквозь толпу пассажиров.
— Я надеюсь, что ты будешь там к моменту моей свадьбы! — крикнула она.
Он уже надел асбестированный скафандр, выданный врачами Омикрона: скафандр напоминал белое одеяние земного священника. Его голову венчал шлем с маской розоватого оттенка, в которую были встроены мощные фильтры. Под этим нелепым нарядом было трудно распознать черты холодной элегантности Леса, и даже я сама какой-то момент колебалась: он ли это?.. Но он ответил, и я узнала характерный жест и насмешливый голос, который обласкал Талестру:
— К твоей свадьбе?! Ты с ума сошла! И за кого же ты выходишь?
— За Айрта!
Имя прозвучало, как пощечина. А я посмотрела на Айрта: он был бледен и вид у него был отсутствующий. Здесь разыгрывалась не его судьба…
И совсем незачем было после этого говорить мысленно: ведь все мы телепаты. И я бы предпочла, чтобы она так не орала.
— Да, я знаю! Ты можешь упрекнуть меня в отсутствии гордости. Я бросаюсь на шею первому попавшемуся землянину! Но на самом деле земляне никогда всерьез не существовали для меня. Вероятно, я единственная земная девушка, которая никогда не мечтала о земной любви! В моих снах меня всегда окружали инопланетные существа! Я лучше знаю и понимаю бесконечность, чем маленькую зеленую и голубую планету, от которой вы все без ума! А гордыне моей нет предела, я всегда хотела, чтобы мне принадлежала вся вселенная, со всеми ее рассветами, туманностями, новыми звездами! И когда пришло время, из всех лиц с человеческими чертами я выбрала самое прекрасное. Я выбрала его за голубой отблеск, который омывал его и который был тенью крыла, за золотую пыльцу в радужной оболочке его глаз, которая родственна космическим свечениям! Я выбрала ангела. И это не моя вина, если небо глухо и немо. Мимо проходил человек, он услышал меня. Это Айрт. Мне надоело биться лбом о скалы, кровоточить, кричать…
— А ты кричишь, — сказал Лес. — Замолчи, все это дурно пахнет.
— Я умолкаю. Но я не шучу.
— Не пытайся настаивать. — Он повернулся к Айрту, как будто пытался подбодрить его… — У Айрта на Сигме будут другие заботы. Это искусный боец и то, что он делает, очень хорошо. Ты мне доставишь большое удовольствие, оставив его в покое до моего возвращения.
— Но я выхожу замуж за Айрта, вот!
— Это мы уже слышали. В данный момент ты ни за кого не выйдешь. Не забывай, что ты еще несовершеннолетняя, и что, подобрав тебя в этой бойне на Уране, я автоматически стал твоим опекуном по всем законам Волопаса. Я повторяю: оставь Айрта в покое. К тому же ты сама прекрасно знаешь, что не властна в его судьбе…
Она опустила голову, должно быть, это было правдой. Но я знаю Талестру, знаю, что она сделает по-своему. Вся патетика ситуации от нее ускользала, она не собиралась сдаваться.
Повернувшись к группе, Лес продолжал:
— Я постараюсь связаться с моим отцом, прежде чем эскадра сядет на Сигме. Спасибо всем и за все. Мы скоро снова увидимся.
Едва мы успели приземлиться на имперской планете, как Айрта арестовали по обвинению в космическом пиратстве.
Я полагала, что испила чашу до дна на Гере и на Антигоне.
Я считала, что эмоции уже не могут тронуть меня.
Пассажиры «Скорпиона» и линейных кораблей были взяты под опеку какой-то сигмийской организацией, а Валеран взял с собой Талестру. Я осталась одна на космодроме.
Потом я настояла на свидании с Айртом.
Все-таки странно видеть такого молодого и бодрого человека в клетке. На Сигме нет настоящих тюрем, арктурианцы никогда не совершают преступлений, «когда что-то не так, — сказали мне, — они просто убивают себя». А что касается космических преступников, то их сажали в клетки, прежде чем отправить на их родину или спустить в шахту.
Так вот, это и была большая клетка, установленная в просторном помещении, которое охраняли роботы. Это напоминало мне «Летающую Землю». Я почувствовала, что моя сила как будто оставила меня, я никому ничего не могла дать и даже не хотела этого. Конечно, я предпочитала, чтобы кто-то пошел со мной, Жак или Джелт, но наша группа распалась в суматохе при посадке. И я пошла одна, в своем выцветшем и прожженном огнем Антигоны скафандре, без шлема, плохо причесанная и с потрескавшимися губами, и Айрт двинулся мне навстречу и припал к разделявшим нас прутьям. Он казался неожиданно постаревшим и более суровым, но все равно улыбался мне.
— Прошу прощения, что принимаю тебя в таком плачевном обличье, — сказал он, — но я очень рад, что ты пришла.
Я заметила, что он обращался ко мне на «ты». Несомненно, чтобы получить разрешение на мой визит, он утверждал, что я его родственница, «его сестра Виллис». Я улыбнулась ему в ответ:
— Ты должен был знать, что я приду.
— Скажи Талестре… — он замолчал. — Нет, не говори ничего, кроме того, что она свободна. Может быть, это последний раз, когда у меня есть возможность общаться с вами до начала процесса…
— До начала…
— Да. Они очень торопятся. Сегодня вечером будет заседать трибунал, особый трибунал. Кажется, мой случай рассматривается в этом ультиматуме отдельно.
— Но, в конце концов, Айрт, в чем же тебя обвиняют?
— О, тут целая куча историй! В том, что дезертировал. Что нападал на корабли Ночных и на многие планеты, где, кажется, нанес определенный ущерб. В том числе — на Антигоне.
— Но там ты спасал жизнь людей!
— Это еще нужно доказать.
— А вообще — все очень серьезно?
— Это зависит от исходной точки зрения.
И тут он перешел на мысленную трансляцию, неслышную роботам, и пока мы обменивались бессмысленными словами, предназначенными для них, я услышала: «Создается впечатление, что Сигма хочет выиграть время, отдав Земле залог. Я заложник, вот и все».
— Можем ли мы что-нибудь сделать для тебя?
— В данный момент — ничего, — сказал он сдержанно. — Но ни под каким видом не привлекайте внимание земных шпионов. Я уверен, что Сигма сейчас кишит ими. Если на группу нападут и уничтожат ее, все потеряно. К тому же, если мне удастся сейчас выбраться, меня все равно арестуют: дело мое, кажется, весьма непопулярно. Ультиматум вызвал на Сигме панику. Позднее Арктур найдет выход, но в данный момент можно потянуть время, отдав врагу всего одну человеческую жизнь. Это ерунда для правительства.
Он говорил так, как будто речь шла не о его жизни.
— Но Айрт, — сказала я несколько растерянно, — ты же знал, чем рискуешь, ведя сюда всю эскадру…
Он тихо рассмеялся:
— Конечно, знал. И Лес с Валераном тоже. Но мы должны были проникнуть сюда через подпространство, за нами постоянно следили, а ведь только я мог выполнить этот переход… Ты удивляешься, что ничего не знала об этом? Мы приняли меры, чтобы понапрасну не волновать вас. Мы перебрали все подстерегавшие нас ловушки, но только не мой приговор…
— И это?
— Смерть, несомненно. А что бы ты еще хотела? О, в худшем случае все произойдет мгновенно, и я не буду страдать: Сигма дезинтегрирует государственных преступников.
— Но ты не преступник, Айрт!
— Я тоже так думаю. Но им я нужен именно в таком качестве. В конце концов, не ломай свою хорошенькую головку, Виллис. Смотри, экраны роботов стали оранжевыми: у нас осталось не так уж много времени. Скажи мне только: я такой же мутант, как и вы?
— Да, ты мутант.
— Хорошо. Какими же основными способностями мы обладаем? Ты, Талестра, Морозов — вы излечиваете, телепортируетесь в пространстве и во времени… А я? Есть ли у меня какое-либо качество, которое мне известно?..
— Почему ты об этом думаешь? Ты что-то чувствуешь?
— Нет, ничего. Просто кто-то очень хочет меня уничтожить, — сказал он с какой-то горестной задумчивостью. — Но я, в конце концов, узнаю, я… Ну, вот, теперь красный цвет. Иди сюда…
Между нами были прутья клетки, похожие на обнаженные мечи. Роботы приближались.
— Ближе. Ты же моя сестра. Они будут удивлены, если я не поцелую тебя…
Эти мечи между нами. Он так сильно прижал меня к ним, что у меня на груди до утра оставался след от прута. Но поцеловал он только мои глаза и мои слезы…
27
— Айрт Рег, землянин, командир корабля «Скорпион», вы обвиняетесь в дезертирстве, в убийствах, в грабежах и в других видах межпланетного пиратства. Что вы можете сказать по этому поводу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59