Второй был военно-гражданским советником бюро Пропаганды и Образования. Пине, видимо, был не таким умным, как сам себе казался, планируя переворот с целью смещения Байарда. Морису было об этом все известно, и он только ждал благоприятного случая. Сейчас он брал верх.
Пине это не понравилось, но он смирился после того, как Морис упомянул о вещах, которые не полагалось знать никому — о спрятанном аэроплане и тайнике с золотом в нескольких километрах от города.
Я внимательно слушал, стараясь не шевелиться. Пине согласился дать список имен: он намеревался заручиться поддержкой ряда лиц, показав, что их имена занесены диктатором в перечень подлежащих чистке. Но он, конечно, не собирался упоминать, что он сам предложил маршалу внести этих людей в перечень.
Похоже, что я был слишком самонадеян. Внезапно разговор двух «хищников» резко оборвался и наступила тишина. Я не знал, чем привлек их внимание, но догадался, что сейчас произойдет. Дверцы шкафа резко распахнулись. Надеясь, что моя маскировка не подведет, я вышел, бросив холодный взгляд на Пине.
— Ну, Джорджес, — сказал я. — Как хорошо знать, что у тебя за душой.
— Я говорил на том же французском диалекте, что и они.
— Дьявол! — завопил Морис. Он недоуменно таращился на меня. В какой-то момент мне показалось, что я очень легко смогу покинуть комнату. Я повернулся, сделал шаг в сторону, пистолет оказался у меня в ладони.
— Посторонись! — гаркнул я.
Пине не обратил никакого внимания на мой оклик и бросился на меня. Я сдавил свое крохотное оружие. Раздался тяжелый удар, и Пине отбросило назад, он опрокинулся на спину, раскинув руки. В этот момент Морис бросился на меня сбоку. Я отлетел к противоположной стене, упал, и он оказался на мне. У меня в руке все еще был пистолет, и я попытался было применить его. Но в голове гудело, а Морис был стремителен и силен, как бык. Он слегка перевернул меня, держа в помощью захвата одной рукой, а другой скрутил мне руки за спиной. Тяжело дыша, он сел на меня верхом.
— Кто ты? — прошипел он.
Я думаю, что ты узнал меня. Морис, — сказал я, пытаясь осторожно спрятать пистолет за манжет рубашки, и это мне удалось. Но сколько это стоило мне усилий, не могу передать. Когда я услышал слабый щелчок и понял, что пистолет уже в кобуре, позволил себе расслабиться.
Значит, ты так думаешь, да? — засмеялся Морис. Лицо его было багровым и потным. Он вытащил из кармана тяжелую дубинку, слезая с меня.
— Вставай, приказал он. — Боже мой! Фантастика, да и только, — прошептал он, оглядев меня. — Кто послал тебя?
Я не ответил. Было ясно, что мне не удалось одурачить его ни на один миг. Я страстно хотел узнать, что было во мне не так. Но все же, казалось, Морис находил мою внешность довольно интересной. Он подошел поближе и рассчитанным движением резко ударил меня до шее. Он мог бы сломать мне шею этим ударом, но то, что он сделал, было больнее. Я почувствовал, как кровь брызнула из моей полузажившей раны. Это, казалось, на миг ошеломило его. Но затем его лицо прояснилось.
— Прости меня, — процедил он, скаля зубы. — В другой раз я попробую ударить в другое место. И отвечай, когда тебя спрашивают.
В этом голосе была слышна злоба, выражение его лица живо напомнило мне тех, кто нападал на летний дворец в Империуме. Те уже повидали ад на земле и больше не походили на людей.
Морис смотрел на меня оценивающе, похлопывая дубинкой по ладони.
— Я думаю, — сказал он, — нам нужно немного поговорить кое о чем в другом месте. И держи руки на виду!
Глаза его бегали из стороны в сторону, по-видимому, отыскивая мой пистолет. Он был очень уверен в себе. Его нисколько не беспокоило, что он не заметил оружия, очевидно, он решил основательно обыскать меня позже.
— Держись поближе, бэби, — сказал он. — Вот так. Иди рядом, спокойно и легко.
Я, держа руки впереди себя, последовал за ним к телефону. Он не был таким уж умелым, как считал: я мог бы в любой момент убить его. Но что-то подсказывало мне, что лучше еще некоторое время побыть с ним.
Морис поднял трубку и что-то тихо сказал в микрофон, не отрывая от меня взгляда.
— Когда они будут здесь? — спросил я.
Морис прищурился, не отвечая. Трубку он уже опустил на рычажки.
Наконец он не выдержал и со смехом произнес:
— А зачем тебе знать, мальчик, через сколько времени мои друзья придут сюда?
— Может быть, нам тогда хватит времени заключить сделку, — ответил я.
— Да, — кивнул головой Морис, — мы можем заключить прелестную сделку. Ты будешь петь громко и внятно, и тогда, возможно, я скажу своим ребятам, чтобы они прикончили тебя побыстрее.
— Морис! Неужели ты настолько глуп? Ведь сейчас у тебя в руках козырной туз. Не трать же попусту его на толпу.
Советник снова похлопал дубинкой по ладони.
— Что у тебя на уме, бэби?
— Я думаю о тебе, — сказал я. Соображать приходилось быстро. — Держу пари, что ты никогда не знал, что у Брайана есть брат-близнец. Он, правда, порвал со мной, хотя я думаю, что сейчас…
Глаза Мориса заблестели.
— Дьявол, — прошептал он. — Но ты, видно, уже давно не видел своего любимого братца, как я посмотрю?
Он осклабился. Мне очень захотелось узнать, что именно так рассмешило его.
— Давай уйдем отсюда, — предложил я. — Нам надо поговорить с глазу на глаз. Здесь это невозможно, ибо скоро сюда придут твои друзья.
Морис взглянул на мертвого Пине.
— Забудь о нем, — сказал я. — Он уже ничего не значит.
— Тебе бы хотелось, чтобы и я был мертв, не так ли, бэби?
Внезапно его злобно-насмешливый тон сменился рычанием:
— Ей-богу, — закричал он, — ты, ты хотел убить меня, мелюзга соломенная…
Он склонился ко мне, сжав кулаки. Я понял, что он безумен и может запросто убить меня в приступе ярости.
— Сейчас ты увидишь, кто из нас убийца, — крикнул Морис. Глаза его сверкали, он взмахнул своей дубинкой.
Больше ждать я уже не мог. Пистолет снова оказался в моей ладони. Я прицелился в Мориса. В этот момент мне почудилось, что я начинаю перенимать от него необузданную жажду крови. Я ненавидел все, что он собой символизировал.
— Ты глупец, Морис, — тихо сказал я сквозь зубы. — Тупой и неуклюжий, и, считай, уже мертвый. Но сперва ты мне скажи, как ты узнал, что я не Байард.
Эта попытка оказалась тщетной.
Морис прыгнул ко мне, но пуля отбросила его. Он упал навзничь. Моей руке стало больно от отдачи. Обращение с этим крошечным оружием требовало особой сноровки. Однако, если я и дальше стану пускать его в ход столь же часто, то едва ли продержусь дольше одного дня. Пистолет был рассчитан на пятьдесят выстрелов.
Теперь мне нужно было поскорее убраться отсюда. Я схватил со стола настольную лампу и запустил ее в люстру. Это на несколько секунд должно было задержать преследователей.
Выскользнув в коридор, я двинулся вперед, туда, куда шел с самого начала. Проходя мимо подъемной шахты, я услышал шум поднимающейся кабины и постарался как можно быстрее скрыться за ближайшим поворотом коридора. Они уже были здесь! И тут я увидел лестничную клетку. Осторожно открыв застекленную дверь, я стал тихо спускаться по ступенькам. Я решил не задерживаться, чтобы насладиться зрелищем их физиономий при виде мертвых Мориса и Пине.
Я вспомнил о своем коммуникаторе, но решил пока им не пользоваться. Пока сообщать мне было нечего.
Я проследовал три марша лестницы, прежде чем очутился в каком-то зале. Пока я оглядывался, из комнаты в противоположном конце зала вышел человек и посмотрел в мою сторону. Мое сходство теперь не столько помогало, сколько служило помехой. Человек что-то сказал и исчез за дверью комнаты.
В нише я заметил небольшую дверь и попробовал открыть ее.
Она была заперта, но я приналег на нее и с силой толкнул. Хрустнула филенка и я оказался на лестнице, ведущей вниз.
Мне практически уже ничего не оставалось, как только покинуть дверец. Было совершенно очевидно, что мое перевоплощение закончилось провалом. Единственное, что я мог сейчас сделать, это забраться в безопасное место и запросить дальнейших инструкций.
Я уже спустился на два пролета по лестнице, когда услышал сигнал тревоги. Первое, что необходимо было сделать, это освободиться от причудливого мундира. Я стащил с себя китель и принялся срывать погоны и галуны. Лацканы я не мог трогать, так как в них был вплетен микрофон.
Эта не часто используемая лестница, вероятно, вела к какому-нибудь выходу. Я продолжал спускаться, проверяя по дороге каждую дверь. Все они были заперты. Я подумал, что это хороший знак. Лестница оказалась тупиком, заполненным бочонками и заплесневелыми картонными коробками. Я поднялся на один пролет выше и прислушался. За дверью были слышны громкие голоса и топот. Я вспомнил, что, согласно планам дворца, этот выход на лестницу был рядом с главным входом в старый дворец. Было похоже, что я попал в ловушку.
Я снова спустился вниз, отодвинул один из бочонков и взглянул на стенку за ним. Виднелся край дверной панели. Я отодвинул другой бочонок и обнаружил ручку, но она не поддавалась.
Я подумал: насколько сильно можно шуметь, чтобы меня не услышали? И решил, что на многое рассчитывать не приходится. Единственная возможность спасения могла заключаться в коробках. Я отодвинул верх одной из них и заглянул внутрь. Она была заполнена заплесневелыми бухгалтерскими книгами. Пользы от них не было никакой.
Следующая коробка была получше. Старая кухонная посуда, сосуды, миски. Я нашел большой нож для разделки мяса и просунул его в щелку двери. Но она была прочна, как будто должна была защищать ни больше ни меньше, как вход в банк. Я попробовал еще раз, дверь не могла быть очень крепкой, но на мое несчастье…
Пришлось отступить. Может быть, единственное, что оставалось сделать
— это отбросить всякую осторожность и попытаться взломать филенку. Я оперся плечом, отыскивая наиболее подходящее для этого место — и отпрянул к стене, держа в руке пистолет.
Медленно, очень осторожно, дверная ручка поворачивалась…
8
Я был на грани паники, так сильно на меня подействовала ловушка, в которой я оказался. Я не знал, что делать. У меня была тьма инструкций, как действовать после устранения диктатора, но не было никаких, как прикрыть свое отступление в случае неудачи.
Раздался скрип, и с двери посыпалась пыль. Я отошел как можно дальше и ждал. Возникшее было желание выстрелить я, правда, тут же подавил. Сейчас было важно только одно — ждать и смотреть.
Дверь слегка приоткрылась. Мне это совсем не понравилось — меня осматривали, а я сам ничего не мог разглядеть. Хорошо, что у меня был вид безоружного человека — крохотный пистолет надежно спрятан в моей руке. Но было ли это преимуществом? Я не знал.
Неопределенность не правилась мне.
— Нехорошо, — сказал я. — Вы устроили сквозняк. Идите сюда!
Я говорил с гортанным парижским акцентом, который слышал наверху.
Дверь открылась шире, и за ней появился парень с испачканным сажей лицом. Он щурился и глядел наверх, на лестницу. Мотнув головой назад, он произнес:
— Сюда, пожалуйста, — голос у него был довольно хриплый.
В данных обстоятельствах я не видел причин отказываться. Я прошел мимо бочонков и, наклонившись, нырнул в низкий дверной проем. Как только человек закрыл дверь, я вернул пистолет на прежнее место в рукаве.
Мы стояли в сыром мощеном туннеле, освещаемом электрическим фонарем.
Я не хотел, чтобы он видел мое лицо, поэтому повернулся спиной к свету.
— Кто вы? — поинтересовался я.
Парень протиснулся вперед и подхватил фонарь, едва взглянув на меня.
— Я — человек немногословный, — сказал он. — Я не люблю задавать вопросы и не люблю отвечать на них. Идемте.
Я не мог позволить себе спорить по этому поводу и последовал за ним. Мы прошли по проходу, затем спустились вниз и очутились в темном помещении без окон.
За поломанным столом, на котором потрескивала горящая свеча, сидели двое мужчин и темноволосая девушка.
— Все в порядке, Миче, — сказал мой проводник. — Вот этот голубок.
Миче развалился на стуле и дал знак, чтобы я подошел к нему. Он взял что-то со стола, похожее на нож для разрезания бумаг, и стал ковыряться в зубах, косясь на меня.
Я решил не подходить слишком близко к столу.
— Судя по форме, один из этой псарни, — сказал он. — В чем дело, ты укусил кормившую тебя руку? — Человек весело засмеялся.
Я промолчал, думая, что надо дать ему возможность высказаться, если уж ему так хочется этого.
— Судя по шнуркам, — унтер-офицер, — продолжал он. — Что ж, там, наверху, будет очень интересно узнать, куда ты делся? — Тон его изменился.
— Выкладывай, почему ты в бегах?
— Пусть этот мундир не беспокоит вас, — начал я. — Давайте считать, что я одолжил его. Тем, наверху, мой вид не очень-то понравился.
В этот момент в разговор вступил второй из сидевших:
— А ну, парень, подойди поближе к свету.
Я не решился упираться, и вышел вперед, прямо к столу, и чтобы быть уверенным, что они поймут мой замысел, поднял свечу и осветил ею лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20