Она с угрозой посмотрела на Кирка, затем снова повернулась к Яркому Пятну и повторила:
– Вон!
На этот раз Яркое Пятно метнулась к выходу. Она выскочила из палатки прежде, чем материал, на котором она сидела и который подлетел от ее прыжка, опустился на землю.
Джеймс Кирк встал.
– Прошу извинить меня, Левое Ухо – успокаивающе сказал он.
– Ты сиди.
Он сел так тяжело, что его зубы стукнулись друг о друга.
Очень медленно Левое Ухо села снова, на этот раз отодвигая свои стул еще дальше от него. Ее хвост бил о землю с регулярным зловещим стуком, а уши почти плашмя лежали на голове.
– То, о чем ты говоришь, не имеет отношения к религии, – сообщила она.
Капитан открыл свой рот, чтобы ответить, но она мгновенно сказала:
– Не говори ни слова! Я предупреждаю тебя! Ты не должен давить. Жди!
Левое Ухо несколько раз глубоко вздохнула, и ее уши начали медленно подниматься в обычное положение, затем она сказала с усилием.
– Ты говоришь о постыдной вещи. Если ты и твои люди встречали раньше чужаков, ты должен знать, что чем более позорна вещь, тем труднее говорить о ней с чужаками.
Он кивнул. Это было лучше, чем сказать что-либо, когда она запретила говорить вообще. Было ясно, что сиваоанка прилагает все усилия, чтобы держать себя в руках. Если ей это не удастся, то он может потерять даже этот ничтожно малый шанс получить информацию.
Левое Ухо продолжила:
– Мы не говорим об этом с нашими детьми. Должны ли мы рассказывать это детям чужаков? – Она покачала головой, это был не тот вопрос, на который ей следовало отвечать, для нее самой ответ был ясен.
– Чтобы спасти жизни, – не выдержал Кирк, – я бы рассказал своей семье самый позорный секрет, Левое Ухо.
– Я не знаю. Я не знаю тебя. И, возможно, у меня нет твоей силы духа, капитан Кирк. – Ее желтые глаза сверлили его взглядом, и он сидел, не пытаясь даже шелохнуться. – Я подумаю, – наконец сказала она. – Уходи сейчас и дай мне подумать. Когда мой гнев уйдет, когда я смогу говорить с тобой со спрятанными когтями, я приду в твою палатку и мы продолжим.
– Спасибо, Левое Ухо. – Кирк встал и пошел по направлению к выходу.
Он знал, что сейчас ничего больше сделать нельзя, а если уйдет, может быть, позже у него появится шанс.
– Капитан Кирк! – Ее голос остановил его, и он снова повернулся к ней лицом. Сиваоанка сказала:
– Если я смогу говорить об этом, я сделаю это.
Но я не обещаю ничего на древнем языке.
Он кивнул и вышел наружу. «По крайней мере, это хоть что-то», подумал капитан. И он все-таки получил кое-какую информацию, даже если это и было то, что Вилсон называет ННМП.
Кирк оказался в тени древнего дерева на самом краю окружающего поляну леса и сел, чтобы подумать. «Что-то, о чем не говорят детям…»
Что-то затрещало в верхних ветвях дерева, и, все еще напряженный от встречи с Левым Ухом.
Кирк перекатился в сторону. Яркое Пятно слезала по стволу дерева, и когда до земли оставалось не более пяти футов, спрыгнула, приземлившись на одно колено.
– Она сказала тебе? С тобой все в порядке? Она ударила тебя? Позвать Цепкого Когтя?
Если и ничего больше, то, по крайней мере, энтузиазм, с которым Яркое Пятно выпалила свои вопросы, развеселил его. Он поднял руки.
– Пожалуйста! Спрашивай по порядку!
– С тобой все хорошо?
– Да, – ответил он – Левое Ухо не тронула меня и пальцем.
Казалось, что Яркое Пятно почувствовала облегчение.
– Она напугала меня. Я никогда не видел ее такой злой. Она не злится. Ну, злится, конечно, но не так! – Казалось, что Яркое Пятно не может успокоиться. Очевидное расстройство по поводу поведения Левого Уха усилило ее негодование.
– Она так же разозлилась, когда ты спрашивала ее, Яркое Пятно?
Яркое Пятно покачала головой.
– Нет. Она немножко дернула хвостом и, как и все остальные, сказала, что мне нужно держать свой хвост подальше от вещей, которые мне не положено знать. – Это, видимо, успокоило ее – А разве сейчас она не разозлилась на меня?
– Нет, она разозлилась на меня.
– Так она тебе ничего не сказала?
– Мне кажется, она пыталась, Яркое Пятно, но не смогла. О некоторых вещах очень трудно бывает говорить вслух.
– Может быть, она попытается еще?
– Надеюсь.
Долгое время они просто сидели в тени дерева и молчали. Внезапно Кирк подумал о своем детстве.
Как он получал тогда информацию, которую взрослые не хотели ему давать? «Конечно!»
– Яркое Пятно, где ближайшая библиотека?
– Что? – не поняла Яркое Пятно.
– Библиотека, – повторил Кирк, но ему сразу стало ясно, что в сиваоанском нет эквивалента этому слову. Он минуту смотрел на нее, не веря своим глазам, затем начал долгое объяснение. «Библиотека», «книга» и «справочник».
– Достаточно! – взмолилась в конце концов Яркое Пятно. – У меня уши болят! – она имела в виду жест удивления, производимый ушами при каждом слове капитана. В наступившем молчании она потерла свои уши.
– Ты имеешь в виду, – сказала она наконец, – ты не помнишь о чем-то?
– Не могу же я помнить все, Яркое Пятно!
– Ты помнишь ту ночь, когда мы говорили в первый раз о детских вопросах?
– Конечно. Это было бы трудно забыть – Расскажи мне, как это было. – Должно быть, в ее просьбе содержалась какая-то формула или ритуал. Кирк рассказал сиваоанке все, что смог вспомнить об этом. Изо всех сил стараясь быть как можно более точным, он вспомнил детали, о которых в другой обстановке даже и не подумал бы.
А когда он закончил, Яркое Пятно воскликнула:
– Да ведь ты даже этого не помнишь! Вот как все было. – Она продолжила, чтобы дать ему ее собственную версию. Сиваоанка включала в свой рассказ каждую строчку диалога, независимо оттого, насколько важной та была, и описания глаз говорящих, были ли они расширенными или прищуренными, и каждое из положений ее хвоста, когтей и ушей. Примерно на половине описания Кирк включил свой трикодер и просканировал остаток их тогдашнего разговора. Спок записал его в тот вечер для корабельного компьютера. Яркое Пятно не пропустила ни единого момента в своем описании.
Закончив, Яркое Пятно посмотрела на крохотную картинку на экране трикодера и изумилась.
– Ты хранишь свою память в машине?
– Это гораздо точнее, чем моя природная память, как ты уже заметила.
Что, все сиваоанцы могут запоминать с такой степенью точности?
Яркое Пятно подумала.
– Левое Ухо советовала говорить тебе и об исключениях. Нет, совсем нет. Иногда очень сильный жар или удар по голове… а, вот что случилось!
Когда Жесткий Хвост ударила тебя, ты забыл?
– Нет, Яркое Пятно, все не так просто. У меня очень хорошая память для человека. Спроси доктора Вилсон, или Ухуру, или Спока. У Спока память лучше, чем у меня, но это нормально для вулканца.
Яркое Пятно была уже на ногах и дергала его за руку хвостом.
– Пошли, я должна спросить Эван! – Она поспешила с Кирком через поляну, где прямо около хижины Чехова Спок сооружал себе импровизированный стол. Вилсон помогала ему, и, когда она и Спок повернулись, чтобы поприветствовать их, Джеймс Кирк увидел, что доктор не разочаровала Вызывающего Бурю. Эван носила подаренную ткань, обмотав ее дважды вокруг талии и накинув по диагонали на плечо, так, что она закрывала грудь, а рука и другое плечо оставались обнаженными. Складки, уложенные сзади, подчеркивали ее оголенную спину. Цвет ткани сделал голубые глаза доктора еще голубее, но больше всего бросалась в глаза непринужденность, с которой материал облегал тело женщины… Затем Кирк вдруг вспомнил, каким образом эта ткань попала к Вилсон, и наконец понял, что означали ее слова насчет хирургического клея.
В любом случае, это открытие не разочаровало капитана, но Яркое Пятно не дала ему времени выразить его восхищение.
– Эван! – позвала она. – Ты помнишь наш разговор о детских вопросах?
Эван слегка наклонила голову набок.
– О чем-то спорите? – поинтересовалась она. – Мистер Спок может проверить запись на трикодере. Кирк объяснил:
– Яркое Пятно хочет проверить вашу память, доктор Вилсон.
– А-а, – сказала Эван так, как будто это все объясняло. – Ты хочешь услышать от меня краткую версию или всем куском, Яркое Пятно?
– Куском, – конечно, это не переводилось, но Яркое Пятно поймала суть выражения.
– Расскажи мне, как все тогда было. Эван Вилсон закрыла глаза и, словно Алиса в стране чудес, начала сначала… Ее версия события оказалась существенно более аккуратной, она включила в нее выражения лиц и описание положения хвоста и ушей Яркого Пятна. Спок заметил:
– У вас прекрасная память, доктор Вилсон.
В ответ Вилсон покачала головой.
– Только о недавних событиях, мистер Спок.
Яркое Пятно повернулась к вулканцу:
– Теперь ты, мистер Спок. Ты расскажешь мне?
– Если хочешь проверить мою память, Яркое Пятно, то выбери другое событие. Я только что прослушал версию доктора Вилсон, и это послужило мне напоминанием, хотя у меня есть кое-какие комментарии и поправки к рассказу.
Яркое Пятно поймала свой хвост и обмотала им руки. Скорее всего, это был жест сильного нетерпения.
– Расскажи мне о разговоре, который у нас был недавно с Жестким Хвостом.
– В деталях?
– Расскажи мне, как это случилось, – заявила Яркое Пятно.
Спок принял это за одобрение и рассказал в деталях. Яркое Пятно слушала, уши и усы шевелились от напряжения. Когда Спок закончил, она поймала свой хвост обеими руками, сжала его и быстро сказала:
– Ждите здесь. Мне нужно привести Жесткий Хвост. – Она стремительно умчалась, а Кирк рассказал всем об их разговоре, который привел к этой ситуации.
– Нет книг! – воскликнула Эван. – Нет библиотек! Вот значит как!… не удивительно, что я не смогла ничего узнать о медицинских справочниках! Она села и неосознанно сжала ладонью подбородок. Через минуту Вилсон подняла глаза:
– Не удивительно, что они так долго помнят обиду!
Кирк вопросительно посмотрел на нее, и доктор объяснила:
– Если получаешь информацию из книги, то можешь изложить ее для себя по-разному, если получаешь информацию от кого-либо, то скорее всего на тебя окажет влияние его эмоциональный настрой.
– Очень верная мысль, – заметил Спок, задумавшись. – Однако устная традиция в таком объеме оставляет большое пространство для передачи неточностей.
– Ты бы не сказал этого, – Спок, если бы услышал Яркое Пятно и ее версию нашего разговора. Она не отличается от версии твоего трикодера. Джеймс Кирк положил руку на прибор, подчеркивая сам факт.
– Поразительно, – сказал Спок. Но дальше не продолжил.
Вернулась Яркое Пятно, волоча за собой Жесткий Хвост и что-то быстро говоря ей. Когда они подошли на расстояние досягаемости универсального переводчика, Джеймс Кирк понял, что Яркое Пятно рассказывает своей матери его версию их разговора по поводу детских вопросов, включая отказ рассказывать Яркому Пятну об их срочных вопросах и обоснование этого отказа.
Затем Яркое Пятно указала на Вилсон и повторила ее версию. Она закончила быстрым пересказом Жесткому Хвосту версии Спока. Бровь Спока поднималась все выше и выше, когда он просматривал свой трикодер.
Жесткий Хвост указала на прибор.
– Это запоминает за вас? – спросила она.
– Да, – ответил Спок, – когда я хочу оставить точную информацию для корабельных отчетов, я записываю таким образом события.
– Я бы хотела посмотреть, – заявила Жесткий Хвост, – Но сначала я хочу своими собственными ушами услышать версию разговора.
– Как пожелаешь – сказал Спок. – Я предполагаю, ты хочешь услышать устную копию разговора, который произошел между нами в лаборатории. – Она кивнула, и вулканец продолжил. Один или два раза во время пересказа ее уши дергались назад от удивления, но она не перебивала. Затем он проиграл запись их разговора на трикодере. Для слуха Кирка разница между двумя пересказами была минимальной.
В конце концов, Жесткий Хвост сказала:
– Могу я, не имея намерения оскорбить вас, задать детский вопрос?
Кирк предложил:
– Давай, Жесткий Хвост.
– Эта неспособность помнить, является ли она результатом повреждения?
Я не знаю местной болезни, которая бы так заметно нарушала память…
Спок сообщил:
– То, что ты слышала, Жесткий Хвост, и я склонен предполагать, что Яркое Пятно сообщила тебе также версии разговора, которые выдали капитан Кирк и доктор Вилсон, является абсолютно точным примером нормальной человеческой и вулканской памяти.
– Это нормально? Физиологически нормально?
– Для нас и для наших народов, да. Некоторые другие народы, также члены Федерации, имеют как и вы, способность полного запоминания, но не мы.
– Жесткий Хвост, – вставила Вилсон, – память у нас в голове, мы просто не можем так же хорошо извлекать ее оттуда, как твои собратья.
Мистер Спок мог бы продемонстрировать. Существует вулканская технология, которая позволяет ему считывать с чужой памяти абсолютно точную версию данного события. Например, мой разговор с Вызывающим Бурю. Мистера Спока при этом не было, но он смог бы рассказать тебе, как это случилось, даже если я не могу сделать этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
– Вон!
На этот раз Яркое Пятно метнулась к выходу. Она выскочила из палатки прежде, чем материал, на котором она сидела и который подлетел от ее прыжка, опустился на землю.
Джеймс Кирк встал.
– Прошу извинить меня, Левое Ухо – успокаивающе сказал он.
– Ты сиди.
Он сел так тяжело, что его зубы стукнулись друг о друга.
Очень медленно Левое Ухо села снова, на этот раз отодвигая свои стул еще дальше от него. Ее хвост бил о землю с регулярным зловещим стуком, а уши почти плашмя лежали на голове.
– То, о чем ты говоришь, не имеет отношения к религии, – сообщила она.
Капитан открыл свой рот, чтобы ответить, но она мгновенно сказала:
– Не говори ни слова! Я предупреждаю тебя! Ты не должен давить. Жди!
Левое Ухо несколько раз глубоко вздохнула, и ее уши начали медленно подниматься в обычное положение, затем она сказала с усилием.
– Ты говоришь о постыдной вещи. Если ты и твои люди встречали раньше чужаков, ты должен знать, что чем более позорна вещь, тем труднее говорить о ней с чужаками.
Он кивнул. Это было лучше, чем сказать что-либо, когда она запретила говорить вообще. Было ясно, что сиваоанка прилагает все усилия, чтобы держать себя в руках. Если ей это не удастся, то он может потерять даже этот ничтожно малый шанс получить информацию.
Левое Ухо продолжила:
– Мы не говорим об этом с нашими детьми. Должны ли мы рассказывать это детям чужаков? – Она покачала головой, это был не тот вопрос, на который ей следовало отвечать, для нее самой ответ был ясен.
– Чтобы спасти жизни, – не выдержал Кирк, – я бы рассказал своей семье самый позорный секрет, Левое Ухо.
– Я не знаю. Я не знаю тебя. И, возможно, у меня нет твоей силы духа, капитан Кирк. – Ее желтые глаза сверлили его взглядом, и он сидел, не пытаясь даже шелохнуться. – Я подумаю, – наконец сказала она. – Уходи сейчас и дай мне подумать. Когда мой гнев уйдет, когда я смогу говорить с тобой со спрятанными когтями, я приду в твою палатку и мы продолжим.
– Спасибо, Левое Ухо. – Кирк встал и пошел по направлению к выходу.
Он знал, что сейчас ничего больше сделать нельзя, а если уйдет, может быть, позже у него появится шанс.
– Капитан Кирк! – Ее голос остановил его, и он снова повернулся к ней лицом. Сиваоанка сказала:
– Если я смогу говорить об этом, я сделаю это.
Но я не обещаю ничего на древнем языке.
Он кивнул и вышел наружу. «По крайней мере, это хоть что-то», подумал капитан. И он все-таки получил кое-какую информацию, даже если это и было то, что Вилсон называет ННМП.
Кирк оказался в тени древнего дерева на самом краю окружающего поляну леса и сел, чтобы подумать. «Что-то, о чем не говорят детям…»
Что-то затрещало в верхних ветвях дерева, и, все еще напряженный от встречи с Левым Ухом.
Кирк перекатился в сторону. Яркое Пятно слезала по стволу дерева, и когда до земли оставалось не более пяти футов, спрыгнула, приземлившись на одно колено.
– Она сказала тебе? С тобой все в порядке? Она ударила тебя? Позвать Цепкого Когтя?
Если и ничего больше, то, по крайней мере, энтузиазм, с которым Яркое Пятно выпалила свои вопросы, развеселил его. Он поднял руки.
– Пожалуйста! Спрашивай по порядку!
– С тобой все хорошо?
– Да, – ответил он – Левое Ухо не тронула меня и пальцем.
Казалось, что Яркое Пятно почувствовала облегчение.
– Она напугала меня. Я никогда не видел ее такой злой. Она не злится. Ну, злится, конечно, но не так! – Казалось, что Яркое Пятно не может успокоиться. Очевидное расстройство по поводу поведения Левого Уха усилило ее негодование.
– Она так же разозлилась, когда ты спрашивала ее, Яркое Пятно?
Яркое Пятно покачала головой.
– Нет. Она немножко дернула хвостом и, как и все остальные, сказала, что мне нужно держать свой хвост подальше от вещей, которые мне не положено знать. – Это, видимо, успокоило ее – А разве сейчас она не разозлилась на меня?
– Нет, она разозлилась на меня.
– Так она тебе ничего не сказала?
– Мне кажется, она пыталась, Яркое Пятно, но не смогла. О некоторых вещах очень трудно бывает говорить вслух.
– Может быть, она попытается еще?
– Надеюсь.
Долгое время они просто сидели в тени дерева и молчали. Внезапно Кирк подумал о своем детстве.
Как он получал тогда информацию, которую взрослые не хотели ему давать? «Конечно!»
– Яркое Пятно, где ближайшая библиотека?
– Что? – не поняла Яркое Пятно.
– Библиотека, – повторил Кирк, но ему сразу стало ясно, что в сиваоанском нет эквивалента этому слову. Он минуту смотрел на нее, не веря своим глазам, затем начал долгое объяснение. «Библиотека», «книга» и «справочник».
– Достаточно! – взмолилась в конце концов Яркое Пятно. – У меня уши болят! – она имела в виду жест удивления, производимый ушами при каждом слове капитана. В наступившем молчании она потерла свои уши.
– Ты имеешь в виду, – сказала она наконец, – ты не помнишь о чем-то?
– Не могу же я помнить все, Яркое Пятно!
– Ты помнишь ту ночь, когда мы говорили в первый раз о детских вопросах?
– Конечно. Это было бы трудно забыть – Расскажи мне, как это было. – Должно быть, в ее просьбе содержалась какая-то формула или ритуал. Кирк рассказал сиваоанке все, что смог вспомнить об этом. Изо всех сил стараясь быть как можно более точным, он вспомнил детали, о которых в другой обстановке даже и не подумал бы.
А когда он закончил, Яркое Пятно воскликнула:
– Да ведь ты даже этого не помнишь! Вот как все было. – Она продолжила, чтобы дать ему ее собственную версию. Сиваоанка включала в свой рассказ каждую строчку диалога, независимо оттого, насколько важной та была, и описания глаз говорящих, были ли они расширенными или прищуренными, и каждое из положений ее хвоста, когтей и ушей. Примерно на половине описания Кирк включил свой трикодер и просканировал остаток их тогдашнего разговора. Спок записал его в тот вечер для корабельного компьютера. Яркое Пятно не пропустила ни единого момента в своем описании.
Закончив, Яркое Пятно посмотрела на крохотную картинку на экране трикодера и изумилась.
– Ты хранишь свою память в машине?
– Это гораздо точнее, чем моя природная память, как ты уже заметила.
Что, все сиваоанцы могут запоминать с такой степенью точности?
Яркое Пятно подумала.
– Левое Ухо советовала говорить тебе и об исключениях. Нет, совсем нет. Иногда очень сильный жар или удар по голове… а, вот что случилось!
Когда Жесткий Хвост ударила тебя, ты забыл?
– Нет, Яркое Пятно, все не так просто. У меня очень хорошая память для человека. Спроси доктора Вилсон, или Ухуру, или Спока. У Спока память лучше, чем у меня, но это нормально для вулканца.
Яркое Пятно была уже на ногах и дергала его за руку хвостом.
– Пошли, я должна спросить Эван! – Она поспешила с Кирком через поляну, где прямо около хижины Чехова Спок сооружал себе импровизированный стол. Вилсон помогала ему, и, когда она и Спок повернулись, чтобы поприветствовать их, Джеймс Кирк увидел, что доктор не разочаровала Вызывающего Бурю. Эван носила подаренную ткань, обмотав ее дважды вокруг талии и накинув по диагонали на плечо, так, что она закрывала грудь, а рука и другое плечо оставались обнаженными. Складки, уложенные сзади, подчеркивали ее оголенную спину. Цвет ткани сделал голубые глаза доктора еще голубее, но больше всего бросалась в глаза непринужденность, с которой материал облегал тело женщины… Затем Кирк вдруг вспомнил, каким образом эта ткань попала к Вилсон, и наконец понял, что означали ее слова насчет хирургического клея.
В любом случае, это открытие не разочаровало капитана, но Яркое Пятно не дала ему времени выразить его восхищение.
– Эван! – позвала она. – Ты помнишь наш разговор о детских вопросах?
Эван слегка наклонила голову набок.
– О чем-то спорите? – поинтересовалась она. – Мистер Спок может проверить запись на трикодере. Кирк объяснил:
– Яркое Пятно хочет проверить вашу память, доктор Вилсон.
– А-а, – сказала Эван так, как будто это все объясняло. – Ты хочешь услышать от меня краткую версию или всем куском, Яркое Пятно?
– Куском, – конечно, это не переводилось, но Яркое Пятно поймала суть выражения.
– Расскажи мне, как все тогда было. Эван Вилсон закрыла глаза и, словно Алиса в стране чудес, начала сначала… Ее версия события оказалась существенно более аккуратной, она включила в нее выражения лиц и описание положения хвоста и ушей Яркого Пятна. Спок заметил:
– У вас прекрасная память, доктор Вилсон.
В ответ Вилсон покачала головой.
– Только о недавних событиях, мистер Спок.
Яркое Пятно повернулась к вулканцу:
– Теперь ты, мистер Спок. Ты расскажешь мне?
– Если хочешь проверить мою память, Яркое Пятно, то выбери другое событие. Я только что прослушал версию доктора Вилсон, и это послужило мне напоминанием, хотя у меня есть кое-какие комментарии и поправки к рассказу.
Яркое Пятно поймала свой хвост и обмотала им руки. Скорее всего, это был жест сильного нетерпения.
– Расскажи мне о разговоре, который у нас был недавно с Жестким Хвостом.
– В деталях?
– Расскажи мне, как это случилось, – заявила Яркое Пятно.
Спок принял это за одобрение и рассказал в деталях. Яркое Пятно слушала, уши и усы шевелились от напряжения. Когда Спок закончил, она поймала свой хвост обеими руками, сжала его и быстро сказала:
– Ждите здесь. Мне нужно привести Жесткий Хвост. – Она стремительно умчалась, а Кирк рассказал всем об их разговоре, который привел к этой ситуации.
– Нет книг! – воскликнула Эван. – Нет библиотек! Вот значит как!… не удивительно, что я не смогла ничего узнать о медицинских справочниках! Она села и неосознанно сжала ладонью подбородок. Через минуту Вилсон подняла глаза:
– Не удивительно, что они так долго помнят обиду!
Кирк вопросительно посмотрел на нее, и доктор объяснила:
– Если получаешь информацию из книги, то можешь изложить ее для себя по-разному, если получаешь информацию от кого-либо, то скорее всего на тебя окажет влияние его эмоциональный настрой.
– Очень верная мысль, – заметил Спок, задумавшись. – Однако устная традиция в таком объеме оставляет большое пространство для передачи неточностей.
– Ты бы не сказал этого, – Спок, если бы услышал Яркое Пятно и ее версию нашего разговора. Она не отличается от версии твоего трикодера. Джеймс Кирк положил руку на прибор, подчеркивая сам факт.
– Поразительно, – сказал Спок. Но дальше не продолжил.
Вернулась Яркое Пятно, волоча за собой Жесткий Хвост и что-то быстро говоря ей. Когда они подошли на расстояние досягаемости универсального переводчика, Джеймс Кирк понял, что Яркое Пятно рассказывает своей матери его версию их разговора по поводу детских вопросов, включая отказ рассказывать Яркому Пятну об их срочных вопросах и обоснование этого отказа.
Затем Яркое Пятно указала на Вилсон и повторила ее версию. Она закончила быстрым пересказом Жесткому Хвосту версии Спока. Бровь Спока поднималась все выше и выше, когда он просматривал свой трикодер.
Жесткий Хвост указала на прибор.
– Это запоминает за вас? – спросила она.
– Да, – ответил Спок, – когда я хочу оставить точную информацию для корабельных отчетов, я записываю таким образом события.
– Я бы хотела посмотреть, – заявила Жесткий Хвост, – Но сначала я хочу своими собственными ушами услышать версию разговора.
– Как пожелаешь – сказал Спок. – Я предполагаю, ты хочешь услышать устную копию разговора, который произошел между нами в лаборатории. – Она кивнула, и вулканец продолжил. Один или два раза во время пересказа ее уши дергались назад от удивления, но она не перебивала. Затем он проиграл запись их разговора на трикодере. Для слуха Кирка разница между двумя пересказами была минимальной.
В конце концов, Жесткий Хвост сказала:
– Могу я, не имея намерения оскорбить вас, задать детский вопрос?
Кирк предложил:
– Давай, Жесткий Хвост.
– Эта неспособность помнить, является ли она результатом повреждения?
Я не знаю местной болезни, которая бы так заметно нарушала память…
Спок сообщил:
– То, что ты слышала, Жесткий Хвост, и я склонен предполагать, что Яркое Пятно сообщила тебе также версии разговора, которые выдали капитан Кирк и доктор Вилсон, является абсолютно точным примером нормальной человеческой и вулканской памяти.
– Это нормально? Физиологически нормально?
– Для нас и для наших народов, да. Некоторые другие народы, также члены Федерации, имеют как и вы, способность полного запоминания, но не мы.
– Жесткий Хвост, – вставила Вилсон, – память у нас в голове, мы просто не можем так же хорошо извлекать ее оттуда, как твои собратья.
Мистер Спок мог бы продемонстрировать. Существует вулканская технология, которая позволяет ему считывать с чужой памяти абсолютно точную версию данного события. Например, мой разговор с Вызывающим Бурю. Мистера Спока при этом не было, но он смог бы рассказать тебе, как это случилось, даже если я не могу сделать этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62