— Кажется, ты просил этого.
Через три часа Дэниел подошел к своему грузовичку. Он бы с удовольствием остался на ночь, но Сара не хотела соседских пересудов. У него подкашивались колени, сердце билось так, словно он пробежал марафон, мозг превратился в кашу, но Пендлтон был ужасно доволен, что на прелестном ротике Сары Кингстон не осталось и следов хваленой помады.
Мотор завелся лишь с третьей попытки, словно и грузовику не хотелось возвращаться домой.
Он многого ждал от Сары Кингстон, но действительность превзошла все ожидания. Эта женщина возбуждала, дразнила, мучила его и дарила такое наслаждение, о котором и мечтать не приходилось.
Дэниел ехал по темным улицам, вспоминая о часах, проведенных с Сарой, и начиная понемногу понимать, каким образом ей удавалось губить мужчин. Правда, с ним ей так легко не справиться. Он слишком дисциплинирован, слишком основателен, чтобы позволить женщине сгубить себя, но факт оставался фактом: в Саре Кингстон было что-то сатанинское. Она делала все, чтобы ублажить его, словно Дэниел Пендлтон и впрямь был единственным мужчиной на свете.
Его беспокоило только одно: Сара не хотела отвечать на вопросы. Может, действительно, достаточно и того, что они познали друг друга телесно? В конце концов, он ведь к этому и стремился, правда? Но что-то заставляло его желать большего.
Подъезжая к дому, он пообещал себе, что раскроет все ее тайны. Только это принесет ему облегчение, только тогда он сможет перестать день и ночь думать о ней. Только тогда его голод будет утолен.
Он вылез из кабины, направился к двери и тихо закрыл ее за собой, не желая будить братьев. Пендлтон на цыпочках прошел в гостиную и обнаружил там Троя, сладко похрапывавшего перед экраном телевизора. Дэниел щелкнул клавишей, и брат сразу же проснулся.
— Это ты?
— Ага. Чего не спишь?
Трой зевнул, встал, потянулся и смерил Дэниела взглядом.
— Ну, ты и лохматый…
— Спасибо за предупреждение, — сухо ответил Дэниел.
— А где твои носки и галстук?
— В карманах. — Трой мог кого угодно вывести из себя. Дэниел, заскрежетал зубами и решил побыстрее убраться от греха подальше. Но брат посмеивался и шел следом.
— Похоже, ты изрядно повеселился. Дэниел открыл дверь спальни.
— Рассказал бы, что к чему. Как Сара, хороша в постели?
Кровь бросилась Дэниелу в голову. Он развернулся, схватил Троя за грудки и прижал к стене.
— Не смей упоминать Сарино имя! Наши отношения — тайна. Ты понял? Не твое собачье дело. И держи свою вонючую пасть на замке, пока не научишься вежливости!
В глазах Троя вспыхнул страх. Дэниел опустил руки и отвернулся, раздосадованный и словами брата, и собственной несдержанностью.
— Извини, — пробормотал Трой.
— О'кей, — буркнул Дэниел. — Пошли спать. Он прошел в комнату, закрыл за собой дверь, тяжело вздохнул и уставился в пол. Чувства вышли из-под его контроля. И если тому виной один-единственный вечер, проведенный с Сарой, то впредь придется быть осторожнее, ибо и дураку понятно, что эта встреча у них не последняя.
С тех пор как Дэниел и Сара стали любовниками, они проводили вместе каждый вечер. Они пытались беседовать, садились обедать, но не могли утерпеть до конца и вскоре перебирались в постель.
Однако сегодня у Сары не было настроения заниматься любовью. Месячные… Пришлось осторожно попросить Троя передать Дэниелу, что она устала и увидится с ним через день-два.
Как назло, работы было невпроворот, а потом пришлось посидеть на собрании у мэра, посвященном началу строительства столовой. За окном уныло моросил дождь. Здравый смысл подсказывал Саре, что следует воздержаться от шоколада и соли, принять горячую ванну и лечь спать.
Однако по дороге домой она купила коробку воздушной кукурузы с сыром, три пирожных с шоколадным кремом и видеокассету с «Доктором Живаго».
После ванны Сара влезла в старую фланелевую ночную рубашку и пристроилась на диване, прихватив с собой воздушную кукурузу, пирожное и пульт дистанционного управления.
Через три минуты после начала фильма она потянулась за платком, и тут прозвучал звонок в дверь. Она высморкалась, побежала открывать, заглянула в «глазок» и выругалась.
Сара приоткрыла дверь, но впускать Дэниела не собиралась.
— Хай. Тебе передали, что?..
— Ага. — Тон его был угрюмым и обиженным. — Трой сказал, что ты от меня устала.
Сара боролась с раздражением.
— Я не говорила, что устала от тебя. Просто устала.
— Так ты позволишь мне войти?
Замшевый пиджак и волосы Дэниела были влажными, однако выражение лица без слов говорило о том, что он останется на крыльце, но не сделает отсюда ни шагу. Сара вздохнула и открыла дверь.
Он вошел и остановился в прихожей, не говоря ни слова и всем своим видом излучая недовольство. Тишину прервало шмыганье носом, и Дэниел принялся всматриваться в лицо Сары.
— Ты простудилась?
Она фыркнула, поняв, что у Дэниела были все основания для подобного заключения. Глаза у нее покраснели, нос распух, а на щеках виднелись следы слез…
— Нет. Просто я всегда плачу, когда смотрю «Доктора Живаго».
Он был потрясен.
— Ты плакала!
— Да. Дэниел, сегодня у меня не самый удачный день. Я измучена, и мне… — Она помахала рукой, подыскивая нужное слово. — Я не смогу развлекать тебя.
— А меня и не: надо «развлекать». Совсем не обязательно каждый раз ложиться в постель. — Он выглядел слегка смущенным. — Можно просто поговорить.
Сара нетерпеливо откинула волосы с лица. Лучше бы этого разговора вообще не было!
— Из-за каприза природы я несколько дней не смогу спать с тобой.
Дэниел недоуменно умолк, но потом начал кое-что понимать и неловко пожал плечами.
— У Карли обычно начинались спазмы, она стонала или плакала без умолку.
— А ты что делал?
— Давал ей бутылку с теплой водой и обнимал.
Она представила себе эту картину и умилилась.
— Правильно. Так и надо.
Он снова пожал плечами.
— У тебя тоже спазмы?
Сара покачала головой.
— Нет, только боль в боку и слезы. Вечер не из веселых, и я уверена, что ты поймешь, если я не…
— Может, помассировать тебе спину?
Сара моргнула. Дэниел обезоружил ее.
— Я… Гм… — Она была в растерянности. — Все это не так уж приятно.
— О'кей, Сара. Просто посидим вместе.
Эта простая фраза глубоко тронула девушку. У нее сжалось горло и выступили слезы на глазах.
— Ох, черт возьми, — всхлипнула она. — С тобой никакого «Доктора Живаго» не нужно.
— Иди сюда.
— И не подумаю. — Она скрестила руки на груди.
Он шагнул к девушке и нежно обнял ее. От Дэниела исходил запах чистого, здорового мужского тела, напомнивший ей о проведенных вместе вечерах. Сару переполнили чувства, и неудивительно, что она тут же заплакала.
Дэниел отнес ее на диван и протянул платок.
Сара собралась с духом и вытерла нос.
— Это так унизительно…
Не обращая внимания на ее смущение, Дэниел снял пиджак.
— Ляг на живот, я помассирую тебе спину.
Сара подчинилась, зарывшись головой в подушку.
— Выше или ниже? — Под тяжестью Дэниела прогнулся диван.
— Ниже, — пробормотала она и тут же вздрогнула от уверенного прикосновения.
— Хорошо?
— Да-а-а…
Несколько минут он продолжал растирать ей поясницу. Хотя Дэниел делал это замечательно, Сара все же пыталась протестовать.
— Не надо было тебе этим заниматься…
— Я все знаю.
— Дэниел…
— Сара, расслабься. Это все, что мне сегодня от тебя нужно. Не старайся быть сексуальной, милой и даже вежливой. Просто расслабься.
В конце концов он настоял на своем.
Закончив массаж, Дэниел привлек девушку к себе и обнял ее.
— Ты помнишь, когда впервые услыхала про птичек и пчелок?
Сара кивнула.
— Одна из приемных матерей пыталась мне что-то втолковать, но я мало что поняла и детали уяснила лишь в седьмом классе. А ты?
Дэниел потерся подбородком о ее волосы и улыбнулся.
— Долгая история. Дело в том, что моя мать мечтала стать звездой стиля «кантри».
— Серьезно? А моя мама хотела быть рок-звездой…
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
— Мать обожала сочинять песни, в которых не было никакого смысла. А когда настало время просветить меня, она сочинила песню, в которой описывался весь процесс воспроизведения себе подобных от начала до конца. — Дэниел хохотнул. — На мелодию «Яви нам милость свою».
Сара уставилась на него.
— Не верю!
Дэниел поднял руку, словно свидетель в суде.
— Ей-Богу, не вру. Могу поклясться на сборнике баптистских псалмов.
— А как на это реагировал твой отец?
— Он обожал мать и готов был для нее на что угодно. Однако тут и он не выдержал. Услышав эту песню, отец сказал, что он справился бы с этим делом лучше, и велел мне немедленно забыть мамину песню.
— Держу пари, ты ее помнишь до сих пор!
— Слово в слово. Она… незабываема.
— Должно быть, мама у тебя была замечательная.
Дэниел кивнул и с отсутствующим видом погладил Сару по голове.
— Она очень страстно бралась за любое дело и никогда не останавливалась на полпути. Когда она умерла, это стало для всех нас страшным ударом. Но тяжелее всех пришлось Карли. Она была еще маленькая и после смерти мамы долго заикалась.
Он умолк и углубился в свои мысли.
— Нет, пожалуй, хуже всех было отцу. Он стал похож на отшельника, которого ничто не может заставить вернуться к людям. Мне до сих пор жаль женщину, на которой он женился во второй раз, хотя она и была сущей ведьмой. — Он скорчил гримасу. — Юнис всегда кричала на Гарта.
Его голос напрягся, и Сара подумала, что семья для Дэниела значит куда больше, чем ему кажется.
— А на тебя?
— Со мной Юнис не связывалась. Я был уже взрослый, и после смерти старика ферма легла на мои плечи. — В его тоне вновь послышались уверенность и сила. Сара представила себе юного Дэниела и поняла, почему мачеха даже не пыталась покуситься на пост главы семейства. — Она уехала, как только Карли исполнилось шестнадцать лет. Пока она не умерла, я каждый месяц посылал ей деньги.
— Иногда я представляю себе, как братья и Карли смотрят на тебя, когда им что-нибудь нужно. Удивительно, что тебе удавалось так здорово управляться с ними.
Дэниел покачал головой.
— Далеко не всегда. С Гартом, например… — Он прервался на полуслове, вспомнив о том, как ему досталось несколько лет назад.
Сара не могла видеть его огорченное лицо.
— А кого первым делом позвал Гарт, когда начались сложности с кобылой?
— Меня, — признал он и дернул ее за волосы. — Слушай, тебе еще не надоели разговоры о моей семье?
Сара сомневалась, что это может ей когда-нибудь надоесть. Дэниел околдовал ее. Чем больше она узнавала о нем, тем больше хотела знать остальное.
— А твоя мать ни разу не пыталась примкнуть к какой-нибудь рок-группе? — спросил он.
— Этого я не знаю. Почти всю свою жизнь она провела в маленьком городке в Миннесоте. Может быть, если бы не было меня…
— Она когда-нибудь говорила об этом? — тихо осведомился Дэниел.
Сара замешкалась с ответом.
— Дэниел, она не сочиняла песен. Она была молодая, одинокая и неуверенная в себе. Я думаю, ей хотелось отказаться от меня, но что-то внутри не позволяло ей это сделать. Я так и не знаю, к лучшему это было или к худшему. На какое-то время она забирала меня у приемных родителей, а потом отдавала другим. Мне хотелось иметь один дом и одних родителей, в которых я могла бы быть уверена, но этого не случилось. Мне всегда не хватало устойчивости. Думаю, поэтому я и… — Она осеклась, не зная, стоит ли продолжать исповедь.
— Вышла замуж?
Сара кивнула.
— Однако вскоре я обнаружила, что физическая устойчивость — это одно, а эмоциональная — совсем другое. Совершенно другое, — пробормотала она.
Дэниел молча следил за тем, как быстро меняется выражение ее лица. Хотел бы он знать, что вызывает эти эмоции. Хотел бы знать о Саре все…
— Какой он был?
— Он был намного старше меня, работал адвокатом, имел взрослых детей от первого брака и казался очень одиноким. — Воспоминание вызвало у нее слабую улыбку, и Дэниел почувствовал укол ревности. — Я долго не хотела выходить за него, но он был так добр, что постепенно я стала чувствовать себя виноватой. Сначала с ним было легко и удобно. Он почти ничего не требовал, и я решила, что буду за ним как за каменной стеной. Так оно и было. По крайней мере первый год…
— Но затем что-то изменилось, — догадался Дэниел по печальному выражению ее глаз.
Сара сжала губы.
— Да. Ему стало известно кое-что из моего прошлого, и он…
Сара напряглась. Дэниел, державший ее в объятиях, сразу ощутил это и нахмурился.
— О твоей матери?
— Да… — Она немного помолчала, а затем заговорила снова. — Кроме того, один коллега рассказал ему о связи, которая у меня была за несколько лет до встречи с ним. Он повел себя так, словно я действительно изменила ему. Подозреваю, что он подумывал о разводе, но погиб в автомобильной катастрофе. — Сара откашлялась. В тоне ее послышалась глубокая горечь. — Тот последний год был не слишком веселым. Он не хотел меня видеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Через три часа Дэниел подошел к своему грузовичку. Он бы с удовольствием остался на ночь, но Сара не хотела соседских пересудов. У него подкашивались колени, сердце билось так, словно он пробежал марафон, мозг превратился в кашу, но Пендлтон был ужасно доволен, что на прелестном ротике Сары Кингстон не осталось и следов хваленой помады.
Мотор завелся лишь с третьей попытки, словно и грузовику не хотелось возвращаться домой.
Он многого ждал от Сары Кингстон, но действительность превзошла все ожидания. Эта женщина возбуждала, дразнила, мучила его и дарила такое наслаждение, о котором и мечтать не приходилось.
Дэниел ехал по темным улицам, вспоминая о часах, проведенных с Сарой, и начиная понемногу понимать, каким образом ей удавалось губить мужчин. Правда, с ним ей так легко не справиться. Он слишком дисциплинирован, слишком основателен, чтобы позволить женщине сгубить себя, но факт оставался фактом: в Саре Кингстон было что-то сатанинское. Она делала все, чтобы ублажить его, словно Дэниел Пендлтон и впрямь был единственным мужчиной на свете.
Его беспокоило только одно: Сара не хотела отвечать на вопросы. Может, действительно, достаточно и того, что они познали друг друга телесно? В конце концов, он ведь к этому и стремился, правда? Но что-то заставляло его желать большего.
Подъезжая к дому, он пообещал себе, что раскроет все ее тайны. Только это принесет ему облегчение, только тогда он сможет перестать день и ночь думать о ней. Только тогда его голод будет утолен.
Он вылез из кабины, направился к двери и тихо закрыл ее за собой, не желая будить братьев. Пендлтон на цыпочках прошел в гостиную и обнаружил там Троя, сладко похрапывавшего перед экраном телевизора. Дэниел щелкнул клавишей, и брат сразу же проснулся.
— Это ты?
— Ага. Чего не спишь?
Трой зевнул, встал, потянулся и смерил Дэниела взглядом.
— Ну, ты и лохматый…
— Спасибо за предупреждение, — сухо ответил Дэниел.
— А где твои носки и галстук?
— В карманах. — Трой мог кого угодно вывести из себя. Дэниел, заскрежетал зубами и решил побыстрее убраться от греха подальше. Но брат посмеивался и шел следом.
— Похоже, ты изрядно повеселился. Дэниел открыл дверь спальни.
— Рассказал бы, что к чему. Как Сара, хороша в постели?
Кровь бросилась Дэниелу в голову. Он развернулся, схватил Троя за грудки и прижал к стене.
— Не смей упоминать Сарино имя! Наши отношения — тайна. Ты понял? Не твое собачье дело. И держи свою вонючую пасть на замке, пока не научишься вежливости!
В глазах Троя вспыхнул страх. Дэниел опустил руки и отвернулся, раздосадованный и словами брата, и собственной несдержанностью.
— Извини, — пробормотал Трой.
— О'кей, — буркнул Дэниел. — Пошли спать. Он прошел в комнату, закрыл за собой дверь, тяжело вздохнул и уставился в пол. Чувства вышли из-под его контроля. И если тому виной один-единственный вечер, проведенный с Сарой, то впредь придется быть осторожнее, ибо и дураку понятно, что эта встреча у них не последняя.
С тех пор как Дэниел и Сара стали любовниками, они проводили вместе каждый вечер. Они пытались беседовать, садились обедать, но не могли утерпеть до конца и вскоре перебирались в постель.
Однако сегодня у Сары не было настроения заниматься любовью. Месячные… Пришлось осторожно попросить Троя передать Дэниелу, что она устала и увидится с ним через день-два.
Как назло, работы было невпроворот, а потом пришлось посидеть на собрании у мэра, посвященном началу строительства столовой. За окном уныло моросил дождь. Здравый смысл подсказывал Саре, что следует воздержаться от шоколада и соли, принять горячую ванну и лечь спать.
Однако по дороге домой она купила коробку воздушной кукурузы с сыром, три пирожных с шоколадным кремом и видеокассету с «Доктором Живаго».
После ванны Сара влезла в старую фланелевую ночную рубашку и пристроилась на диване, прихватив с собой воздушную кукурузу, пирожное и пульт дистанционного управления.
Через три минуты после начала фильма она потянулась за платком, и тут прозвучал звонок в дверь. Она высморкалась, побежала открывать, заглянула в «глазок» и выругалась.
Сара приоткрыла дверь, но впускать Дэниела не собиралась.
— Хай. Тебе передали, что?..
— Ага. — Тон его был угрюмым и обиженным. — Трой сказал, что ты от меня устала.
Сара боролась с раздражением.
— Я не говорила, что устала от тебя. Просто устала.
— Так ты позволишь мне войти?
Замшевый пиджак и волосы Дэниела были влажными, однако выражение лица без слов говорило о том, что он останется на крыльце, но не сделает отсюда ни шагу. Сара вздохнула и открыла дверь.
Он вошел и остановился в прихожей, не говоря ни слова и всем своим видом излучая недовольство. Тишину прервало шмыганье носом, и Дэниел принялся всматриваться в лицо Сары.
— Ты простудилась?
Она фыркнула, поняв, что у Дэниела были все основания для подобного заключения. Глаза у нее покраснели, нос распух, а на щеках виднелись следы слез…
— Нет. Просто я всегда плачу, когда смотрю «Доктора Живаго».
Он был потрясен.
— Ты плакала!
— Да. Дэниел, сегодня у меня не самый удачный день. Я измучена, и мне… — Она помахала рукой, подыскивая нужное слово. — Я не смогу развлекать тебя.
— А меня и не: надо «развлекать». Совсем не обязательно каждый раз ложиться в постель. — Он выглядел слегка смущенным. — Можно просто поговорить.
Сара нетерпеливо откинула волосы с лица. Лучше бы этого разговора вообще не было!
— Из-за каприза природы я несколько дней не смогу спать с тобой.
Дэниел недоуменно умолк, но потом начал кое-что понимать и неловко пожал плечами.
— У Карли обычно начинались спазмы, она стонала или плакала без умолку.
— А ты что делал?
— Давал ей бутылку с теплой водой и обнимал.
Она представила себе эту картину и умилилась.
— Правильно. Так и надо.
Он снова пожал плечами.
— У тебя тоже спазмы?
Сара покачала головой.
— Нет, только боль в боку и слезы. Вечер не из веселых, и я уверена, что ты поймешь, если я не…
— Может, помассировать тебе спину?
Сара моргнула. Дэниел обезоружил ее.
— Я… Гм… — Она была в растерянности. — Все это не так уж приятно.
— О'кей, Сара. Просто посидим вместе.
Эта простая фраза глубоко тронула девушку. У нее сжалось горло и выступили слезы на глазах.
— Ох, черт возьми, — всхлипнула она. — С тобой никакого «Доктора Живаго» не нужно.
— Иди сюда.
— И не подумаю. — Она скрестила руки на груди.
Он шагнул к девушке и нежно обнял ее. От Дэниела исходил запах чистого, здорового мужского тела, напомнивший ей о проведенных вместе вечерах. Сару переполнили чувства, и неудивительно, что она тут же заплакала.
Дэниел отнес ее на диван и протянул платок.
Сара собралась с духом и вытерла нос.
— Это так унизительно…
Не обращая внимания на ее смущение, Дэниел снял пиджак.
— Ляг на живот, я помассирую тебе спину.
Сара подчинилась, зарывшись головой в подушку.
— Выше или ниже? — Под тяжестью Дэниела прогнулся диван.
— Ниже, — пробормотала она и тут же вздрогнула от уверенного прикосновения.
— Хорошо?
— Да-а-а…
Несколько минут он продолжал растирать ей поясницу. Хотя Дэниел делал это замечательно, Сара все же пыталась протестовать.
— Не надо было тебе этим заниматься…
— Я все знаю.
— Дэниел…
— Сара, расслабься. Это все, что мне сегодня от тебя нужно. Не старайся быть сексуальной, милой и даже вежливой. Просто расслабься.
В конце концов он настоял на своем.
Закончив массаж, Дэниел привлек девушку к себе и обнял ее.
— Ты помнишь, когда впервые услыхала про птичек и пчелок?
Сара кивнула.
— Одна из приемных матерей пыталась мне что-то втолковать, но я мало что поняла и детали уяснила лишь в седьмом классе. А ты?
Дэниел потерся подбородком о ее волосы и улыбнулся.
— Долгая история. Дело в том, что моя мать мечтала стать звездой стиля «кантри».
— Серьезно? А моя мама хотела быть рок-звездой…
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
— Мать обожала сочинять песни, в которых не было никакого смысла. А когда настало время просветить меня, она сочинила песню, в которой описывался весь процесс воспроизведения себе подобных от начала до конца. — Дэниел хохотнул. — На мелодию «Яви нам милость свою».
Сара уставилась на него.
— Не верю!
Дэниел поднял руку, словно свидетель в суде.
— Ей-Богу, не вру. Могу поклясться на сборнике баптистских псалмов.
— А как на это реагировал твой отец?
— Он обожал мать и готов был для нее на что угодно. Однако тут и он не выдержал. Услышав эту песню, отец сказал, что он справился бы с этим делом лучше, и велел мне немедленно забыть мамину песню.
— Держу пари, ты ее помнишь до сих пор!
— Слово в слово. Она… незабываема.
— Должно быть, мама у тебя была замечательная.
Дэниел кивнул и с отсутствующим видом погладил Сару по голове.
— Она очень страстно бралась за любое дело и никогда не останавливалась на полпути. Когда она умерла, это стало для всех нас страшным ударом. Но тяжелее всех пришлось Карли. Она была еще маленькая и после смерти мамы долго заикалась.
Он умолк и углубился в свои мысли.
— Нет, пожалуй, хуже всех было отцу. Он стал похож на отшельника, которого ничто не может заставить вернуться к людям. Мне до сих пор жаль женщину, на которой он женился во второй раз, хотя она и была сущей ведьмой. — Он скорчил гримасу. — Юнис всегда кричала на Гарта.
Его голос напрягся, и Сара подумала, что семья для Дэниела значит куда больше, чем ему кажется.
— А на тебя?
— Со мной Юнис не связывалась. Я был уже взрослый, и после смерти старика ферма легла на мои плечи. — В его тоне вновь послышались уверенность и сила. Сара представила себе юного Дэниела и поняла, почему мачеха даже не пыталась покуситься на пост главы семейства. — Она уехала, как только Карли исполнилось шестнадцать лет. Пока она не умерла, я каждый месяц посылал ей деньги.
— Иногда я представляю себе, как братья и Карли смотрят на тебя, когда им что-нибудь нужно. Удивительно, что тебе удавалось так здорово управляться с ними.
Дэниел покачал головой.
— Далеко не всегда. С Гартом, например… — Он прервался на полуслове, вспомнив о том, как ему досталось несколько лет назад.
Сара не могла видеть его огорченное лицо.
— А кого первым делом позвал Гарт, когда начались сложности с кобылой?
— Меня, — признал он и дернул ее за волосы. — Слушай, тебе еще не надоели разговоры о моей семье?
Сара сомневалась, что это может ей когда-нибудь надоесть. Дэниел околдовал ее. Чем больше она узнавала о нем, тем больше хотела знать остальное.
— А твоя мать ни разу не пыталась примкнуть к какой-нибудь рок-группе? — спросил он.
— Этого я не знаю. Почти всю свою жизнь она провела в маленьком городке в Миннесоте. Может быть, если бы не было меня…
— Она когда-нибудь говорила об этом? — тихо осведомился Дэниел.
Сара замешкалась с ответом.
— Дэниел, она не сочиняла песен. Она была молодая, одинокая и неуверенная в себе. Я думаю, ей хотелось отказаться от меня, но что-то внутри не позволяло ей это сделать. Я так и не знаю, к лучшему это было или к худшему. На какое-то время она забирала меня у приемных родителей, а потом отдавала другим. Мне хотелось иметь один дом и одних родителей, в которых я могла бы быть уверена, но этого не случилось. Мне всегда не хватало устойчивости. Думаю, поэтому я и… — Она осеклась, не зная, стоит ли продолжать исповедь.
— Вышла замуж?
Сара кивнула.
— Однако вскоре я обнаружила, что физическая устойчивость — это одно, а эмоциональная — совсем другое. Совершенно другое, — пробормотала она.
Дэниел молча следил за тем, как быстро меняется выражение ее лица. Хотел бы он знать, что вызывает эти эмоции. Хотел бы знать о Саре все…
— Какой он был?
— Он был намного старше меня, работал адвокатом, имел взрослых детей от первого брака и казался очень одиноким. — Воспоминание вызвало у нее слабую улыбку, и Дэниел почувствовал укол ревности. — Я долго не хотела выходить за него, но он был так добр, что постепенно я стала чувствовать себя виноватой. Сначала с ним было легко и удобно. Он почти ничего не требовал, и я решила, что буду за ним как за каменной стеной. Так оно и было. По крайней мере первый год…
— Но затем что-то изменилось, — догадался Дэниел по печальному выражению ее глаз.
Сара сжала губы.
— Да. Ему стало известно кое-что из моего прошлого, и он…
Сара напряглась. Дэниел, державший ее в объятиях, сразу ощутил это и нахмурился.
— О твоей матери?
— Да… — Она немного помолчала, а затем заговорила снова. — Кроме того, один коллега рассказал ему о связи, которая у меня была за несколько лет до встречи с ним. Он повел себя так, словно я действительно изменила ему. Подозреваю, что он подумывал о разводе, но погиб в автомобильной катастрофе. — Сара откашлялась. В тоне ее послышалась глубокая горечь. — Тот последний год был не слишком веселым. Он не хотел меня видеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20