Пуля только коснулась плеча…
— Рана лёгкая, — сказал репортёр.
— Разорвите рубашку, — попросил литературный обозреватель.
— Не надо. Дайте мне ваш носовой платок… Я смочу его под краном.
Жозэ закатал д'Аржану рукав до самого плеча, обнажил его худую загорелую руку и, свернув платок, промыл рану и наложил повязку.
— Так что же произошло?
— Все очень просто. Видимо, я попался под руку нашему писателю…
— Как это так?
— Должен признаться, что, когда мы с вами расстались, я уже был настороже. Наша редакция и люди, которые здесь работают, бесспорно, интересуют нашего приятеля, я имею в виду того, чьё лицо мы мечтаем увидеть. Почему он позвонил Симони и уговаривал его пойти повидаться с вами? Короче говоря, меня тревожило, что вы остаётесь здесь в одиночестве. Я медленно спускался вниз. Когда я выходил из здания, мне показалось, будто кто-то мелькнул справа от меня, в конце улочки. Но это мог быть случайный полуночный прохожий, и я, как обычно, пошёл налево к своему дому. Я сделал несколько шагов. Все было спокойно. Проехали две или три машины. Метров через пятьдесят мне почему-то вздумалось обернуться. Я увидел у дверей редакции какую-то фигуру. Но в то же мгновение она растворилась в темноте.
И вот тут я дал маху. Я бегом вернулся назад и, видимо, привлёк внимание этого… посетителя. Но я подумал о вас, что страшно оставлять вас одного. У входа никого не было, и я вошёл в холл. Как вы знаете, там всегда горит свет, только у лифта темновато. Я никого не увидел…
Д'Аржан сделал гримасу.
— Не двигайте рукой, — сказал Жозэ. — Дня через два все пройдёт. А сейчас, конечно, поболит.
— Я пошёл к лифту, — продолжал д'Аржан, — по-прежнему никого. Но, вероятно, этот субъект решил, что я его вижу или увидел ещё раньше. И он выстрелил. Я услышал, как мимо меня просвистела пуля…
— С какой стороны стреляли?
— Слева от лифта. Там есть чуланчик, куда уборщицы складывают свои щётки и тряпки.
— А второй выстрел, ранивший вас?
— Минутку… Мне стало жутковато. Я не трусливее других, но все же… Ведь я стоял перед врагом, и довольно предприимчивым врагом, не имея возможности дать отпор. У меня было два пути отступления: входная дверь и лифт. Я выбрал лифт.
Если бы я побежал к выходу, я бы попал на освещённое пространство. Я открыл решётчатую дверцу, потом внутреннюю и тут же обе захлопнул за собой. Я сразу же понял свою глупость. Я просто потерял голову. В лифте я превратился в великолепную мишень, ведь кабина автоматически освещается, как только в неё заходишь…
— И в этот момент я вызвал лифт. Я услышал выстрел…
— Нет, — прервал его д'Аржан, улыбаясь через силу. — Вы вызвали лифт после второго выстрела и этим спасли мне жизнь. Ведь второй раз в меня стреляли, когда я уже стоял в кабине.
— Значит, он стрелял снаружи, сквозь стекло? — спросил Жозэ.
— Совершенно верно. Почти в упор. Пуля задела мне плечо и пробила второе стекло кабины. От боли я присел. Стрелявший, возможно, решил, что я серьёзно ранен, и в этот момент благодаря вам лифт стал подниматься…
— Да, словом, вы были на волоске…
— И все же я убеждён, что ему был нужен не я.
— А кто же?
— Вы, именно вы! Вы же были один на всем этаже.
— Черт побери! — проговорил репортёр, почёсывая затылок. — Вы во что бы то ни стало хотите нагнать на меня страху. Но я благодарен вам. Вы вернулись ради меня.
Одного я не понимаю… Если мне угрожает этот… этот субъект, — предположим, он и есть Дубуа, — то почему же он так глупо привлекает к себе моё внимание. Он позвонил Симони и назвал ему мою фамилию. Симони предостерёг меня. Потом убийца является ночью в редакцию, чтобы прикончить меня. Хм! Тут что-то не то.
— Можно предположить и другое, — сказал д'Аржан, — что этот господин пришёл сюда без всяких дурных намерений. Думал, что в редакции никого нет. Я же оказался ненужным свидетелем. Я мог бы впоследствии опознать его, и он решил убрать меня с пути.
— Это, пожалуй, логичнее, — заметил Жозэ, опустив голову.
— Во всяком случае, вы подоспели вовремя.
— Вы думаете, он выстрелил бы в третий раз?
— Кто знает, все может быть!
— И опять нам не удалось увидеть его лицо, — сказал Жозэ. — Он держался в тени. А ведь стрелял с очень близкого расстояния.
Д'Аржан задумался.
— Не знаю… Я видел вытянутую в сторону кабины руку, она была в кожаной перчатке. Впрочем, я в этом не убеждён. Возможно, это мне показалось. Вы же понимаете, как меня ошарашил этот выстрел. Потом…
Понизив голос, д'Аржан продолжал:
— Я испугался, очень испугался!
— А сейчас как вы себя чувствуете? — спросил репортёр.
— Ничего, даже, пожалуй, совсем хорошо. Рана, правда, побаливает, но в общем-то она пустяковая. А я ведь чуть не сыграл в ящик!
— Да, — задумчиво проговорил Жозэ, — этот человек с лёгкостью пускает в ход револьвер, но, видимо, ему далеко до снайпера. Он стреляет много и плохо… Три выстрела в Муассаке, два сегодня, — он рассмеялся и покачал головой. — Все-таки мне кажется, что это один и тот же преступник. Мы ничего о нем не знаем. Ничего.
Надо ждать. Который теперь час? Уже три. Меньше чем через два часа приедет шофёр и отвезёт меня в Бурже.
Д'Аржан встал и принялся неловко натягивать на себя пиджак.
— Неприятная история, — сказал Жозэ, помогая ему. — Надо было бы наложить вам настоящую повязку, но здесь нет ничего подходящего.
— У меня дома найдётся все, что нужно, и я могу действовать правой рукой, — успокоил его д'Аржан. — Это же царапина.
— Проводить вас?
— Не стоит. Думаю, что наш друг, этот писатель-гангстер, уже удрал.
— Да, кстати, а где был ночной сторож? Он ничего не слышал?
— Нет, — ответил д'Аржан. — Внизу его не было. Я знаю, он частенько отправляется с типографскими рабочими выпить стаканчик вина в соседний кабачок.
Возможно, наш посетитель знал об этом.
— Да, судя по всему, этот господин осведомлён неплохо, — заметил Жозэ.
Он достал свой портсигар и не спеша открыл его.
— Очень хорошо, что сторож ничего не знает. Лишние разговоры могут только повредить. Я и вам советую не распространяться насчёт этого ночного происшествия.
Что-нибудь придумайте. Скажите, что у вас ревматизм и вам трудно двигать рукой.
Вот и все. Ещё раз прошу, следите за событиями. А я надеюсь, что тоже добуду в Муассаке какие— нибудь интересные сведения. Кстати, я забыл вам сказать, что наш шеф родом из Муассака. Вы это знали?
— Нет, не знал, — удивлённо ответил д'Аржан.
— Правда, он с детства живёт в Париже, но в Муассаке у него домик, который перешёл к нему по наследству, где живёт его древняя тётка. Он иногда навещает её и даже попросил меня зайти к ней передать от него привет.
— Что вы собираетесь сейчас делать? — спросил д'Аржан. — Вы останетесь здесь?
— Конечно.
— Но это опасно.
Жозэ покачал головой и медленно проговорил:
— Мне кажется, что никакой опасности нет!
Взглянув на удивлённое лицо товарища, Жозэ добавил:
— Я лично убеждён, что во всех поступках этого убийцы много театрального. Он незаурядный преступник. Во всяком случае, так он сам считает. Что, по-вашему, означает телефонный звонок Симони и разговор обо мне? Убийца слышал, что я — специалист по запутанным уголовным делам. И вот он соблазняет меня, как бы бросает мне вызов, наслаждается этим, усложняя игру. Если б он сейчас меня прикончил, игра потеряла бы всякий смысл. Кроме того, мне кажется, этот человек чувствует себя очень уверенно.
— Ну, а зачем он стрелял в меня?
— Хм… Очередная инсценировка, я думаю. Вы говорили, что преступник не отличается ловкостью? А, может, наоборот, он слишком ловкий и умышленно только поцарапал вас? Вообще я считаю, что пока ему нечего опасаться меня. Я ничего не могу предпринять против него. Ведь я ничего не знаю или знаю слишком мало и понятия не имею, кто он. Если он захочет повидаться со мной, я его приму без всякого страха. Но можете быть спокойны, после этой кутерьмы, которую он тут устроил, он не придёт. Кстати, в редакции ещё есть народ, отсюда недалеко до ротационного, да и вахтёр, должно быть, вернулся. Прощайте, старина, не забудьте промыть рану. Да, подождите! Как только доберётесь до дому, позвоните мне. В отделе информации есть прямой телефон, я буду там.
Репортёр проводил д'Аржана до лифта и тщательно осмотрел следы пуль на стёклах кабины. Картина была совершенно ясна. В тот момент, когда д'Аржан вошёл в лифт, в него выстрелили почти в упор. В переднем стекле пуля оставила звездообразное отверстие. Пробив стекло, она задела плечо д'Аржана и вышла через заднее стекло кабины.
Жозэ спустился на первый этаж. Он открыл стеклянную и решётчатую дверцы с задней стороны кабины и принялся рыскать вдоль стены.
— Что вы ищете? — спросил д'Аржан.
— Пулю, что я ещё могу искать! — тихо проговорил Жозэ.
Он зажёг карманный фонарик и стал шарить по щелям.
— Не ушла же она в подвал!
Вдруг Жозэ радостно вскрикнул.
— Нашли? — спросил д'Аржан.
— Она врезалась в стол. — Жозэ раскрыл ладонь, перекатывая маленький сплющенный кусочек свинца.
— Семь шестьдесят пять…
Он сунул пулю в карман и добавил:
— Мы ещё с вами потолкуем обо всем этом… Так. Ну, как вы себя чувствуете, старина? Дойдёте один?
— Разумеется. До свидания и счастливого пути. Возвращайтесь поскорее.
— Если не случится ничего непредвиденного, я буду здесь очень скоро. Лечитесь и не забудьте сразу же позвонить из дому.
— Обязательно.
Жозэ нажал кнопку лифта.
Он заметил, что вахтёр дремал в своей каморке.
Наверху было тихо и спокойно. Жозэ медленным шагом прошёл по коридору.
В отделе общей информации вокруг столов на полу валялись бумажки. Корзинки были переполнены. Среди общего хаоса маленький столик Рози Соваж выделялся чистотой и порядком.
Жозэ подошёл к столику. Слева — телефон, справа — табель-календарь, чернильница, пепельница, тарелочка со скрепками. Все было прибрано, симметрично расставлено. Ни одной забытой бумаги. Ящики заперты. Картотека упорядочена.
Репортёр облокотился на стол и задумался. Спать ему не хотелось, да он и не чувствовал усталости, хотя недосыпал много ночей подряд, а сегодня даже не прилёг. Рози называла его человеком-которому-никогда— не-хочется-спать . Этим он славился среди своих товарищей.
А на самом-то деле в свободное время он любил поспать. Но если что-то занимало его ум, он долго сохранял удивительную свежесть.
До чего ж все-таки загадочная история!
Честно говоря, название хорошее: Молчание Гарпократа . Гарпократ — бог с пальцем у рта.
Молчание!
Вот именно, молчание. У этого писателя нет лица, нет никаких примет, нет адреса, а фамилия Дубуа явно вымышлена — распространённая фамилия, которую, не дав себе особого труда, он превратил в редкую, заменив ю на у . Два револьверных выстрела, сделанных в темноте бесплотным существом, привидением. Мужчиной?
Женщиной? Даже это неизвестно. И голос у него бесполый. Скорее всего — нарочно искажённый… Рука в кожаной перчатке, говорил д'Аржан. Но, может, у литературного обозревателя просто разыгралось воображение.
Размышления Жозэ Робена прервал телефонный звонок. Д'Аржан , — подумал он.
— Алло, алло!
— Это вы, Робен?
— Да, я. Ну как, дошли благополучно?
— Прекрасно. Только что наложил повязку.
— Очень больно?
— Нет, не очень.
— Ну и хорошо. Спокойной ночи.
— К сожалению, не могу пожелать вам того же.
— Не волнуйтесь. У меня полный порядок, и я скоро пролечу над вашей головой.
— Желаю удачи.
— До свидания… Получите первый репортаж к двенадцати дня.
— Идёт!
Репортёр повесил трубку.
Он пожал плечами. Такая уж у него профессия. Порядочные люди спят себе в своих постелях, а такие, как он, в самое неподходящее время носятся по дорогам, на ходу едят, торопливо разговаривают по телефону, лихорадочно листают железнодорожные справочники, судорожно роются в своих блокнотах и спешат передать материал — скорее, как можно скорее, чтобы линотиписты склонились к клавишам, чтобы с грохотом завертелись ротационные машины и начали выплёвывать пачки свеженьких газет.
Такова уж профессия!
Жозэ взглянул на часы.
Хотя стрелка здорово продвинулась вперёд, ждать оставалось порядочно. Пожалуй, можно выпить кофе в соседнем баре. Жозэ встал.
В этот момент снова зазвонил телефон. Городской. Впрочем, в такой поздний час на коммутаторе уже никого не было.
Жозэ снял трубку.
Первой мыслью было, что это опять д'Аржан. Наверное, забыл сообщить какую-нибудь подробность.
— Алло, алло… Это вы, д'Аржан?
Никакого ответа.
Но Жозэ чувствовал, что там, на другом конце провода, кто-то есть, по гулкой тишине понимал, что его номер соединён с другим.
— Алло, алло, это вы, д'Аржан?
В ответ раздался смех, очень странный смех, то пронзительный и визгливый, то раскатистый с необычными переливами. Насмешливый, издевательский, он не замолкал.
Жозэ нервно потряс трубку.
— Алло, алло… Кто вы? Чего вы хотите?
Но странное существо на другом конце провода продолжало хохотать.
Краска бросилась в лицо Жозэ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
— Рана лёгкая, — сказал репортёр.
— Разорвите рубашку, — попросил литературный обозреватель.
— Не надо. Дайте мне ваш носовой платок… Я смочу его под краном.
Жозэ закатал д'Аржану рукав до самого плеча, обнажил его худую загорелую руку и, свернув платок, промыл рану и наложил повязку.
— Так что же произошло?
— Все очень просто. Видимо, я попался под руку нашему писателю…
— Как это так?
— Должен признаться, что, когда мы с вами расстались, я уже был настороже. Наша редакция и люди, которые здесь работают, бесспорно, интересуют нашего приятеля, я имею в виду того, чьё лицо мы мечтаем увидеть. Почему он позвонил Симони и уговаривал его пойти повидаться с вами? Короче говоря, меня тревожило, что вы остаётесь здесь в одиночестве. Я медленно спускался вниз. Когда я выходил из здания, мне показалось, будто кто-то мелькнул справа от меня, в конце улочки. Но это мог быть случайный полуночный прохожий, и я, как обычно, пошёл налево к своему дому. Я сделал несколько шагов. Все было спокойно. Проехали две или три машины. Метров через пятьдесят мне почему-то вздумалось обернуться. Я увидел у дверей редакции какую-то фигуру. Но в то же мгновение она растворилась в темноте.
И вот тут я дал маху. Я бегом вернулся назад и, видимо, привлёк внимание этого… посетителя. Но я подумал о вас, что страшно оставлять вас одного. У входа никого не было, и я вошёл в холл. Как вы знаете, там всегда горит свет, только у лифта темновато. Я никого не увидел…
Д'Аржан сделал гримасу.
— Не двигайте рукой, — сказал Жозэ. — Дня через два все пройдёт. А сейчас, конечно, поболит.
— Я пошёл к лифту, — продолжал д'Аржан, — по-прежнему никого. Но, вероятно, этот субъект решил, что я его вижу или увидел ещё раньше. И он выстрелил. Я услышал, как мимо меня просвистела пуля…
— С какой стороны стреляли?
— Слева от лифта. Там есть чуланчик, куда уборщицы складывают свои щётки и тряпки.
— А второй выстрел, ранивший вас?
— Минутку… Мне стало жутковато. Я не трусливее других, но все же… Ведь я стоял перед врагом, и довольно предприимчивым врагом, не имея возможности дать отпор. У меня было два пути отступления: входная дверь и лифт. Я выбрал лифт.
Если бы я побежал к выходу, я бы попал на освещённое пространство. Я открыл решётчатую дверцу, потом внутреннюю и тут же обе захлопнул за собой. Я сразу же понял свою глупость. Я просто потерял голову. В лифте я превратился в великолепную мишень, ведь кабина автоматически освещается, как только в неё заходишь…
— И в этот момент я вызвал лифт. Я услышал выстрел…
— Нет, — прервал его д'Аржан, улыбаясь через силу. — Вы вызвали лифт после второго выстрела и этим спасли мне жизнь. Ведь второй раз в меня стреляли, когда я уже стоял в кабине.
— Значит, он стрелял снаружи, сквозь стекло? — спросил Жозэ.
— Совершенно верно. Почти в упор. Пуля задела мне плечо и пробила второе стекло кабины. От боли я присел. Стрелявший, возможно, решил, что я серьёзно ранен, и в этот момент благодаря вам лифт стал подниматься…
— Да, словом, вы были на волоске…
— И все же я убеждён, что ему был нужен не я.
— А кто же?
— Вы, именно вы! Вы же были один на всем этаже.
— Черт побери! — проговорил репортёр, почёсывая затылок. — Вы во что бы то ни стало хотите нагнать на меня страху. Но я благодарен вам. Вы вернулись ради меня.
Одного я не понимаю… Если мне угрожает этот… этот субъект, — предположим, он и есть Дубуа, — то почему же он так глупо привлекает к себе моё внимание. Он позвонил Симони и назвал ему мою фамилию. Симони предостерёг меня. Потом убийца является ночью в редакцию, чтобы прикончить меня. Хм! Тут что-то не то.
— Можно предположить и другое, — сказал д'Аржан, — что этот господин пришёл сюда без всяких дурных намерений. Думал, что в редакции никого нет. Я же оказался ненужным свидетелем. Я мог бы впоследствии опознать его, и он решил убрать меня с пути.
— Это, пожалуй, логичнее, — заметил Жозэ, опустив голову.
— Во всяком случае, вы подоспели вовремя.
— Вы думаете, он выстрелил бы в третий раз?
— Кто знает, все может быть!
— И опять нам не удалось увидеть его лицо, — сказал Жозэ. — Он держался в тени. А ведь стрелял с очень близкого расстояния.
Д'Аржан задумался.
— Не знаю… Я видел вытянутую в сторону кабины руку, она была в кожаной перчатке. Впрочем, я в этом не убеждён. Возможно, это мне показалось. Вы же понимаете, как меня ошарашил этот выстрел. Потом…
Понизив голос, д'Аржан продолжал:
— Я испугался, очень испугался!
— А сейчас как вы себя чувствуете? — спросил репортёр.
— Ничего, даже, пожалуй, совсем хорошо. Рана, правда, побаливает, но в общем-то она пустяковая. А я ведь чуть не сыграл в ящик!
— Да, — задумчиво проговорил Жозэ, — этот человек с лёгкостью пускает в ход револьвер, но, видимо, ему далеко до снайпера. Он стреляет много и плохо… Три выстрела в Муассаке, два сегодня, — он рассмеялся и покачал головой. — Все-таки мне кажется, что это один и тот же преступник. Мы ничего о нем не знаем. Ничего.
Надо ждать. Который теперь час? Уже три. Меньше чем через два часа приедет шофёр и отвезёт меня в Бурже.
Д'Аржан встал и принялся неловко натягивать на себя пиджак.
— Неприятная история, — сказал Жозэ, помогая ему. — Надо было бы наложить вам настоящую повязку, но здесь нет ничего подходящего.
— У меня дома найдётся все, что нужно, и я могу действовать правой рукой, — успокоил его д'Аржан. — Это же царапина.
— Проводить вас?
— Не стоит. Думаю, что наш друг, этот писатель-гангстер, уже удрал.
— Да, кстати, а где был ночной сторож? Он ничего не слышал?
— Нет, — ответил д'Аржан. — Внизу его не было. Я знаю, он частенько отправляется с типографскими рабочими выпить стаканчик вина в соседний кабачок.
Возможно, наш посетитель знал об этом.
— Да, судя по всему, этот господин осведомлён неплохо, — заметил Жозэ.
Он достал свой портсигар и не спеша открыл его.
— Очень хорошо, что сторож ничего не знает. Лишние разговоры могут только повредить. Я и вам советую не распространяться насчёт этого ночного происшествия.
Что-нибудь придумайте. Скажите, что у вас ревматизм и вам трудно двигать рукой.
Вот и все. Ещё раз прошу, следите за событиями. А я надеюсь, что тоже добуду в Муассаке какие— нибудь интересные сведения. Кстати, я забыл вам сказать, что наш шеф родом из Муассака. Вы это знали?
— Нет, не знал, — удивлённо ответил д'Аржан.
— Правда, он с детства живёт в Париже, но в Муассаке у него домик, который перешёл к нему по наследству, где живёт его древняя тётка. Он иногда навещает её и даже попросил меня зайти к ней передать от него привет.
— Что вы собираетесь сейчас делать? — спросил д'Аржан. — Вы останетесь здесь?
— Конечно.
— Но это опасно.
Жозэ покачал головой и медленно проговорил:
— Мне кажется, что никакой опасности нет!
Взглянув на удивлённое лицо товарища, Жозэ добавил:
— Я лично убеждён, что во всех поступках этого убийцы много театрального. Он незаурядный преступник. Во всяком случае, так он сам считает. Что, по-вашему, означает телефонный звонок Симони и разговор обо мне? Убийца слышал, что я — специалист по запутанным уголовным делам. И вот он соблазняет меня, как бы бросает мне вызов, наслаждается этим, усложняя игру. Если б он сейчас меня прикончил, игра потеряла бы всякий смысл. Кроме того, мне кажется, этот человек чувствует себя очень уверенно.
— Ну, а зачем он стрелял в меня?
— Хм… Очередная инсценировка, я думаю. Вы говорили, что преступник не отличается ловкостью? А, может, наоборот, он слишком ловкий и умышленно только поцарапал вас? Вообще я считаю, что пока ему нечего опасаться меня. Я ничего не могу предпринять против него. Ведь я ничего не знаю или знаю слишком мало и понятия не имею, кто он. Если он захочет повидаться со мной, я его приму без всякого страха. Но можете быть спокойны, после этой кутерьмы, которую он тут устроил, он не придёт. Кстати, в редакции ещё есть народ, отсюда недалеко до ротационного, да и вахтёр, должно быть, вернулся. Прощайте, старина, не забудьте промыть рану. Да, подождите! Как только доберётесь до дому, позвоните мне. В отделе информации есть прямой телефон, я буду там.
Репортёр проводил д'Аржана до лифта и тщательно осмотрел следы пуль на стёклах кабины. Картина была совершенно ясна. В тот момент, когда д'Аржан вошёл в лифт, в него выстрелили почти в упор. В переднем стекле пуля оставила звездообразное отверстие. Пробив стекло, она задела плечо д'Аржана и вышла через заднее стекло кабины.
Жозэ спустился на первый этаж. Он открыл стеклянную и решётчатую дверцы с задней стороны кабины и принялся рыскать вдоль стены.
— Что вы ищете? — спросил д'Аржан.
— Пулю, что я ещё могу искать! — тихо проговорил Жозэ.
Он зажёг карманный фонарик и стал шарить по щелям.
— Не ушла же она в подвал!
Вдруг Жозэ радостно вскрикнул.
— Нашли? — спросил д'Аржан.
— Она врезалась в стол. — Жозэ раскрыл ладонь, перекатывая маленький сплющенный кусочек свинца.
— Семь шестьдесят пять…
Он сунул пулю в карман и добавил:
— Мы ещё с вами потолкуем обо всем этом… Так. Ну, как вы себя чувствуете, старина? Дойдёте один?
— Разумеется. До свидания и счастливого пути. Возвращайтесь поскорее.
— Если не случится ничего непредвиденного, я буду здесь очень скоро. Лечитесь и не забудьте сразу же позвонить из дому.
— Обязательно.
Жозэ нажал кнопку лифта.
Он заметил, что вахтёр дремал в своей каморке.
Наверху было тихо и спокойно. Жозэ медленным шагом прошёл по коридору.
В отделе общей информации вокруг столов на полу валялись бумажки. Корзинки были переполнены. Среди общего хаоса маленький столик Рози Соваж выделялся чистотой и порядком.
Жозэ подошёл к столику. Слева — телефон, справа — табель-календарь, чернильница, пепельница, тарелочка со скрепками. Все было прибрано, симметрично расставлено. Ни одной забытой бумаги. Ящики заперты. Картотека упорядочена.
Репортёр облокотился на стол и задумался. Спать ему не хотелось, да он и не чувствовал усталости, хотя недосыпал много ночей подряд, а сегодня даже не прилёг. Рози называла его человеком-которому-никогда— не-хочется-спать . Этим он славился среди своих товарищей.
А на самом-то деле в свободное время он любил поспать. Но если что-то занимало его ум, он долго сохранял удивительную свежесть.
До чего ж все-таки загадочная история!
Честно говоря, название хорошее: Молчание Гарпократа . Гарпократ — бог с пальцем у рта.
Молчание!
Вот именно, молчание. У этого писателя нет лица, нет никаких примет, нет адреса, а фамилия Дубуа явно вымышлена — распространённая фамилия, которую, не дав себе особого труда, он превратил в редкую, заменив ю на у . Два револьверных выстрела, сделанных в темноте бесплотным существом, привидением. Мужчиной?
Женщиной? Даже это неизвестно. И голос у него бесполый. Скорее всего — нарочно искажённый… Рука в кожаной перчатке, говорил д'Аржан. Но, может, у литературного обозревателя просто разыгралось воображение.
Размышления Жозэ Робена прервал телефонный звонок. Д'Аржан , — подумал он.
— Алло, алло!
— Это вы, Робен?
— Да, я. Ну как, дошли благополучно?
— Прекрасно. Только что наложил повязку.
— Очень больно?
— Нет, не очень.
— Ну и хорошо. Спокойной ночи.
— К сожалению, не могу пожелать вам того же.
— Не волнуйтесь. У меня полный порядок, и я скоро пролечу над вашей головой.
— Желаю удачи.
— До свидания… Получите первый репортаж к двенадцати дня.
— Идёт!
Репортёр повесил трубку.
Он пожал плечами. Такая уж у него профессия. Порядочные люди спят себе в своих постелях, а такие, как он, в самое неподходящее время носятся по дорогам, на ходу едят, торопливо разговаривают по телефону, лихорадочно листают железнодорожные справочники, судорожно роются в своих блокнотах и спешат передать материал — скорее, как можно скорее, чтобы линотиписты склонились к клавишам, чтобы с грохотом завертелись ротационные машины и начали выплёвывать пачки свеженьких газет.
Такова уж профессия!
Жозэ взглянул на часы.
Хотя стрелка здорово продвинулась вперёд, ждать оставалось порядочно. Пожалуй, можно выпить кофе в соседнем баре. Жозэ встал.
В этот момент снова зазвонил телефон. Городской. Впрочем, в такой поздний час на коммутаторе уже никого не было.
Жозэ снял трубку.
Первой мыслью было, что это опять д'Аржан. Наверное, забыл сообщить какую-нибудь подробность.
— Алло, алло… Это вы, д'Аржан?
Никакого ответа.
Но Жозэ чувствовал, что там, на другом конце провода, кто-то есть, по гулкой тишине понимал, что его номер соединён с другим.
— Алло, алло, это вы, д'Аржан?
В ответ раздался смех, очень странный смех, то пронзительный и визгливый, то раскатистый с необычными переливами. Насмешливый, издевательский, он не замолкал.
Жозэ нервно потряс трубку.
— Алло, алло… Кто вы? Чего вы хотите?
Но странное существо на другом конце провода продолжало хохотать.
Краска бросилась в лицо Жозэ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19