Помедлив, его примеру последовал и верзила.
Андрей оглянулся. Его охранник, сразу став тихим и послушным, тоже торопливо стягивал с шеи ремень автомата, забыв сначала снять шляпу.
— И другие игрушки тоже отдайте, — сказал летчик.
Вожак бросил к его ногам пистолет, вытащив его откуда-то из-под мышки. Другой бандит снял с пояса кинжал в ножнах и осторожно положил на траву. А верзила помотал головой и ответил:
— У меня ничего нет.
Джонни подошел к нему ленивой и в то же время пружинисто-напряженной походкой, все время держась так, чтобы не заслонить собою целившегося Чако, сунул левую руку верзиле за пазуху, достал оттуда пистолет, а зажатым в правой руке автоматом нанес ему такой удар по скуле, что тот отлетел в сторону и рухнул в колючие кусты.
Это послужило словно последним сигналом, Все рабочие с криком вскочили и накинулись на бандитов. Засверкали мачете.
— Эй, вы! — закричал Альварес. — Лучше нас развяжите.
Через минуту профессор с помощником были освобождены и с наслаждением растирали затекшие руки, а бандиты мрачно сидели крепко связанные рядком у костра;
Только теперь вышел из своей засады Чако — худенький индеец, похожий на подростка, — и присел с автоматом на корточки напротив пленных бандитов, не сводя с них ястребиных немигающих глаз.
Когда улеглись все страсти и в лагере был наведен порядок, стали думать, что же теперь делать с непрошеными гостями. Альварес хотел непременно передать их властям и добиться сурового наказания за бандитское нападение и особенно за разрушение пирамиды. Но Джонни охладил его пыл, сказав:
— Здесь гватемальская территория. Не потащите же вы их в столицу Гватемалы за сотни миль через лес?
— Ладно, нечего выгораживать своих! — отмахнулся в запальчивости профессор, но не мог не признать это возражение резонным. В конце концов было принято все-таки предложение Джонни: отпустить проходимцев, отобрав у них оружие, и пусть улетают в Теносике.
— Но я вас там разыщу и свяжусь с гватемальскими властями, когда будет свободное время! — пригрозил им Альварес.
Джонни и Чако тут же увели пленников к тому месту, где находился их самолет. Надо было убедиться, что бандиты действительно улетят восвояси, а не попытаются найти и как-нибудь повредить в отместку машину Джонни.
Когда они ушли, профессор озабоченно сказал Андрею:
— Надо бы мне пойти с ними. Или вам. А то как бы снова они не подружились дорогой…
— Что вы, профессор, — укоризненно ответил Андрей. — У Джонни были все возможности это сделать раньше, а он пришел к нам на выручку, рискуя жизнью. По-моему, в нем можно не сомневаться больше.
— Пожалуй, вы правы. Но если он был с ними не заодно, то зачем же сюда прилетел? И когда?
Все разъяснилось, когда вернувшийся с Чако летчик рассказал об этом за ужином. Правда, рассказывал он весьма скупо и неохотно, буквально каждое слово приходилось вытягивать из него, но все-таки картина прояснилась.
Со своими прежними дружками он, оказывается, поссорился еще раньше, когда предупредил Альвареса и Андрея не вести никаких разговоров в присутствии глухонемого шпиона. По изменившемуся поведению ученых они поняли, что их слежка раскрыта, и, естественно, заподозрили в этом Джонни. Они решили, будто летчик предал их, вступив в какой-то тайный сговор с археологами, хотя, как признался Джонни, он тогда не имел никаких целей, кроме как выманить у Альвареса побольше долларов, катая его над лесом.
Дружки не поверили ему, затеяли драку, и Джонни был жестоко избит. Ярость и обида заставили его предложить ученым отправиться к одинокой пирамиде. Но бандиты высмотрели полянку с их самолетом, недостаточно хорошо укрытым ветками. Джонни понял, что они не отвяжутся и станут преследовать ученых.
К этому времени он уже заинтересовался работой археологов, да и не хотел уступать своим прежним дружкам пирамиду возле сенота — ведь он первый нашел ее. Прихватив верного приятеля Чако, он прилетел наводить порядок в лесных владениях, которые считал своими.
— А почему же твоей тарахтелки не было слышно? — поинтересовался Альварес. — Эти разбойники бы насторожились.
— А я весь последний участок планировал с выключенным мотором, сколько смог, — усмехнулся летчик.
Альварес переглянулся с Андреем и, покачав головой, восхищенно сказал:
— Ах ты, Бэтмен чертов! Но прилетел ты, надо сказать, очень вовремя. Спасибо. Они пошли бы на все. Ты видел, что сделали они с пирамидой?
Летчик кивнул. Некоторое время он сидел молча, и лицо его в трепетном свете костра особенно напоминало древнее каменное изваяние, потом вдруг улыбнулся:
— Ладно, не огорчайтесь. Я отвезу вас в город.
— В какой город? — удивился Альварес. — В Теносике? Но мы, наверное, еще поработаем тут. Надо все-таки и пирамиду хотя бы расчистить и обмерить.
— Нет, не в Теносике. В старый город. Много развалин в лесу.
— Еще одна пирамида? — спросил поспешно Андрей.
— Есть и пирамиды. Там целый город.
— Что ты сочиняешь? — спросил Альварес. — Где этот город?
— Недалеко отсюда. Я один знаю место. Только это будет дорого стоить, — поспешно добавил Джонни. — Я и так из-за вас несу большие убытки.
— Какие там убытки, — засмеялся профессор. — Никаких клиентов ты тут больше не найдешь. Дремал бы в тени под крылом своей этажерки. Но если ты говоришь правду, я согласен. Только на том же условии…
— На каком? — насторожился Джонни.
— Будет город — будут тебе и greenbacks.
— Ладно, — усмехнулся летчик. — Утром полетим.
Вновь замаячившая надежда не давала Андрею уснуть. Он поворочался, вылез из своего гамака и подошел к Альваресу.
— Вы не спите, профессор?
— Только начинаю. А что?
— Простите, но… Что вы все-таки думаете об этом городе?
Альварес покрутил головой и ответил:
— Не верится. Уж очень попахивает какими-то легендами в духе полковника Фоссета. Такими сказками угощали еще Стефенса. Вы, наверное, помните рассказ безымянного патера, который он приводит в своей книге…
Андрей кивнул. Конечно, он помнил этот красочный рассказ.
Некий священник, повстречавшийся Джону Стефенсу, первым проникшему в эти леса, рассказал, будто своими глазами видел с горной вершины огромный город в лесу. Его дворцы с белыми башенками сверкали в лучах солнца. В этом городе якобы жили и поныне чистокровные потомки древних майя, укрывшиеся здесь от испанских конкистадоров. У них нет ни монет, ни других денег, нет лошадей и мулов, как и у древних майя, только домашняя птица. И своих петухов они прячут в подземельях, чтобы никто не мог услышать, как они кукарекают, и не нашел бы по петушиному крику дорогу к потаенному городу…
Эта забавная деталь — спрятанные под землю петухи — в свое время умилила Андрея. Но теперь он вдруг подумал: а не подтверждает ли она истинность рассказа? Подобное трудно, пожалуй, придумать просто так, без всяких оснований.
— А Бонампак? — спросил он профессора.
В самом деле, нашел же американский кинооператор Джайлз Хили в 1946 году с помощью местных индейцев затерянный в джунглях древний храм Бонампак? О существовании его никто раньше и не подозревал, хотя, как потом выяснилось, некоторые, менее счастливые исследователи проходили буквально в сотне метров от развалин — и не заметили их!
Напоминание о Бонампаке заставило профессора задуматься.
— Ладно, спите спокойно. Попробуем поискать этот затерянный город, — сказал он. — Все-таки Бэтмен ведь действительно хорошо знает здешние леса. Не обманул нас с пирамидой и священным колодцем.
ОПАСНЫЙ ПОЛЕТ
Рано утром, прихватив с собой нескольких рабочих, они отправились к самолету. Джонни посадил его на сей раз довольно далеко от пирамиды и на такой крошечной прогалинке, что взлететь с нее без предварительной расчистки было не по силам даже ему. Рабочие начали валить деревья и вырубать кусты.
Взлетели они только после полудня. Времени оставалось мало, но Джонни был верен себе: запутывая по привычке следы в небе, он несколько раз закладывал глубокие виражи и резко менял курс.
Альварес чертыхался, вертя перед носом совершенно бесполезную карту. Андрей украдкой посмеивался над ним, отвернувшись к окошку.
— Там пирамиды! — вдруг вскрикнул Альварес.
— Где? — Андрей вертел головой во все стороны, но в его оконце было видно только вздыбившееся небо.
— Конечно, это пирамиды! И что-то еще просматривается за листвой. Дьявол, что же он так крутит!
Самолет выровнялся. Джонни обернулся к ним и крикнул:
— Видели город? Готовьтесь, иду на посадку.
Ощетинившаяся вершинами деревьев земля стремительно приближалась. Между деревьями никакого просвета… Куда же он хочет садиться?!
Внезапно мотор громко зачихал и смолк.
— Где же мой ремень? — донеслись в наступившей тишине до Андрея слова профессора. — Ах да, ведь он оборвался…
Совсем рядом за окошком замелькали вершины деревьев. Ветки почти задевали за стекло!
Андрей невольно зажмурился и отшатнулся от окна.
Машину начало неистово швырять из стороны в сторону.
Неужели сели?!
Раздался громкий треск… Самолет уткнулся носом в землю. Кабина так накренилась, что Андрей повис на поясном ремне и перебирал ногами, пытаясь нащупать пол.
Теперь в кабине царила тишина, только где-то вдалеке верещали перепуганные обезьяны. И тишина эта становилась все тревожнее с каждой секундой.
— Помогите мне отцепиться! — крикнул Андрей, чтобы только ее нарушить.
Но ему никто не ответил.
Альварес неподвижно лежал в углу, уткнувшись лицом в пол. Из кабинки пилота не доносилось ни звука.
Кое-как, срывая ногти, Андрей отцепил ремень и бросился к профессору.
— Альварес!
Тот глухо застонал и медленно приподнялся. Все лицо его было залито кровью.
— Что с вами?
— Не знаю. А что с Джонни?
Андрей, скользя по накренившемуся полу, подобрался к пилотской кабинке и заглянул в нее.
Джонни сидел на своем месте в каменной позе какого-то истукана. Андрей даже подумал, что он убит наповал, и с трепетом тронул его за плечо.
Летчик медленно обернулся.
— Вы живы? — с облегчением спросил Андрей.
Джонни ничего не ответил и, снова отвернувшись, уставился на приборный щиток, усыпанный осколками стекла.
Андрей вернулся к Альваресу. Тот все еще грузно сидел на полу, неловко привалившись к стенке.
— Вытрите мне лицо, — попросил он. — Глаза слипаются, ничего не вижу. Это кровь?
— Кровь. Не трогайте руками, можете занести инфекцию. Сейчас я достану аптечку.
Андрей отыскал спирт и начал тампоном осторожно стирать кровь с лица профессора. Руки плохо слушались его.
Альварес морщился.
Правый глаз у него весь заплыл, над бровью виднелась глубокая рана. Андрей начал бинтовать ее.
— Голова трещит, прямо раскалывается, — пожаловался профессор. — А что с Джонни?
— Цел. Сидит у себя в кабинке.
— А машина?
— Не знаю.
— Чего же он ее не осмотрит? Эй, Бэтмен!
— Ну, — глухо откликнулся Джонни.
— Что с машиной, почему ты не посмотришь? Или собираешься везти нас дальше, прямехонько на тот свет? — оживая, сердито спросил Альварес.
Летчик ничего не ответил.
Андрей открыл дверцу и помог профессору выбраться из самолета.
С первого взгляда было ясно, что дела плохи. Самолет стоял, накренившись на левое крыло и уткнувшись мотором в землю. Винт сломан, обшивка крыла сильно ободрана.
— Н-да, — пробормотал Альварес. — Как мы уцелели, трудно понять. А ты что, не собираешься вылезать? — неуклюже задрав забинтованную голову, крикнул он летчику, все так же неподвижно сидевшему в своей кабинке.
— Я не могу вылезти, — угрюмо ответил Джонни.
Они бросились к нему.
— В чем дело? Ты ранен? — спросил Альварес.
— Рука не поднимается.
— Что же вы сразу не сказали, что ранены? — спросил Андрей. — Я думал, у вас все в порядке.
Они помогли летчику выбраться из кабины.
На подбородке у Джонни было несколько ссадин, левая рука безжизненно повисла, словно обрубленная ветвь.
Распоров замасленный комбинезон летчика, Андрей начал осматривать руку.
— Здесь больно?
— Больно.
— Почему же вы не скажете?
— Хваленый индейский стоицизм, — вмешался Альварес. — Ты уж, пожалуйста, говори, где именно у тебя болит, а то доктор не разберется. Сидит себе, а я думал, ты вообще не ранен. Ну что, доктор?
— Боюсь, перелом ключицы. На всякий случай забинтую покрепче. Хорошо, хоть не открытый.
Подложив под мышку поврежденной руки толстый валик из тряпок, Андрей крепко прибинтовал его к обнаженному телу летчика, радуясь в душе, что не поленился в горячке сборов проштудировать учебники и освежить в памяти врачебные познания. Вот они и пригодились.
После перевязки Джонни осмотрел самолет, а потом они уселись в тени, чтобы обсудить положение.
Оно было нелегким. У самолета сломаны не только винт, но и шасси. Отремонтировать его здесь собственными силами невозможно. Придется пока оставить машину и пешком пробиваться к реке, до нее, по расчетам Джонни, километров шестьдесят. А там надо построить плот и плыть на нем до лагеря лесорубов — самый разумный вариант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Андрей оглянулся. Его охранник, сразу став тихим и послушным, тоже торопливо стягивал с шеи ремень автомата, забыв сначала снять шляпу.
— И другие игрушки тоже отдайте, — сказал летчик.
Вожак бросил к его ногам пистолет, вытащив его откуда-то из-под мышки. Другой бандит снял с пояса кинжал в ножнах и осторожно положил на траву. А верзила помотал головой и ответил:
— У меня ничего нет.
Джонни подошел к нему ленивой и в то же время пружинисто-напряженной походкой, все время держась так, чтобы не заслонить собою целившегося Чако, сунул левую руку верзиле за пазуху, достал оттуда пистолет, а зажатым в правой руке автоматом нанес ему такой удар по скуле, что тот отлетел в сторону и рухнул в колючие кусты.
Это послужило словно последним сигналом, Все рабочие с криком вскочили и накинулись на бандитов. Засверкали мачете.
— Эй, вы! — закричал Альварес. — Лучше нас развяжите.
Через минуту профессор с помощником были освобождены и с наслаждением растирали затекшие руки, а бандиты мрачно сидели крепко связанные рядком у костра;
Только теперь вышел из своей засады Чако — худенький индеец, похожий на подростка, — и присел с автоматом на корточки напротив пленных бандитов, не сводя с них ястребиных немигающих глаз.
Когда улеглись все страсти и в лагере был наведен порядок, стали думать, что же теперь делать с непрошеными гостями. Альварес хотел непременно передать их властям и добиться сурового наказания за бандитское нападение и особенно за разрушение пирамиды. Но Джонни охладил его пыл, сказав:
— Здесь гватемальская территория. Не потащите же вы их в столицу Гватемалы за сотни миль через лес?
— Ладно, нечего выгораживать своих! — отмахнулся в запальчивости профессор, но не мог не признать это возражение резонным. В конце концов было принято все-таки предложение Джонни: отпустить проходимцев, отобрав у них оружие, и пусть улетают в Теносике.
— Но я вас там разыщу и свяжусь с гватемальскими властями, когда будет свободное время! — пригрозил им Альварес.
Джонни и Чако тут же увели пленников к тому месту, где находился их самолет. Надо было убедиться, что бандиты действительно улетят восвояси, а не попытаются найти и как-нибудь повредить в отместку машину Джонни.
Когда они ушли, профессор озабоченно сказал Андрею:
— Надо бы мне пойти с ними. Или вам. А то как бы снова они не подружились дорогой…
— Что вы, профессор, — укоризненно ответил Андрей. — У Джонни были все возможности это сделать раньше, а он пришел к нам на выручку, рискуя жизнью. По-моему, в нем можно не сомневаться больше.
— Пожалуй, вы правы. Но если он был с ними не заодно, то зачем же сюда прилетел? И когда?
Все разъяснилось, когда вернувшийся с Чако летчик рассказал об этом за ужином. Правда, рассказывал он весьма скупо и неохотно, буквально каждое слово приходилось вытягивать из него, но все-таки картина прояснилась.
Со своими прежними дружками он, оказывается, поссорился еще раньше, когда предупредил Альвареса и Андрея не вести никаких разговоров в присутствии глухонемого шпиона. По изменившемуся поведению ученых они поняли, что их слежка раскрыта, и, естественно, заподозрили в этом Джонни. Они решили, будто летчик предал их, вступив в какой-то тайный сговор с археологами, хотя, как признался Джонни, он тогда не имел никаких целей, кроме как выманить у Альвареса побольше долларов, катая его над лесом.
Дружки не поверили ему, затеяли драку, и Джонни был жестоко избит. Ярость и обида заставили его предложить ученым отправиться к одинокой пирамиде. Но бандиты высмотрели полянку с их самолетом, недостаточно хорошо укрытым ветками. Джонни понял, что они не отвяжутся и станут преследовать ученых.
К этому времени он уже заинтересовался работой археологов, да и не хотел уступать своим прежним дружкам пирамиду возле сенота — ведь он первый нашел ее. Прихватив верного приятеля Чако, он прилетел наводить порядок в лесных владениях, которые считал своими.
— А почему же твоей тарахтелки не было слышно? — поинтересовался Альварес. — Эти разбойники бы насторожились.
— А я весь последний участок планировал с выключенным мотором, сколько смог, — усмехнулся летчик.
Альварес переглянулся с Андреем и, покачав головой, восхищенно сказал:
— Ах ты, Бэтмен чертов! Но прилетел ты, надо сказать, очень вовремя. Спасибо. Они пошли бы на все. Ты видел, что сделали они с пирамидой?
Летчик кивнул. Некоторое время он сидел молча, и лицо его в трепетном свете костра особенно напоминало древнее каменное изваяние, потом вдруг улыбнулся:
— Ладно, не огорчайтесь. Я отвезу вас в город.
— В какой город? — удивился Альварес. — В Теносике? Но мы, наверное, еще поработаем тут. Надо все-таки и пирамиду хотя бы расчистить и обмерить.
— Нет, не в Теносике. В старый город. Много развалин в лесу.
— Еще одна пирамида? — спросил поспешно Андрей.
— Есть и пирамиды. Там целый город.
— Что ты сочиняешь? — спросил Альварес. — Где этот город?
— Недалеко отсюда. Я один знаю место. Только это будет дорого стоить, — поспешно добавил Джонни. — Я и так из-за вас несу большие убытки.
— Какие там убытки, — засмеялся профессор. — Никаких клиентов ты тут больше не найдешь. Дремал бы в тени под крылом своей этажерки. Но если ты говоришь правду, я согласен. Только на том же условии…
— На каком? — насторожился Джонни.
— Будет город — будут тебе и greenbacks.
— Ладно, — усмехнулся летчик. — Утром полетим.
Вновь замаячившая надежда не давала Андрею уснуть. Он поворочался, вылез из своего гамака и подошел к Альваресу.
— Вы не спите, профессор?
— Только начинаю. А что?
— Простите, но… Что вы все-таки думаете об этом городе?
Альварес покрутил головой и ответил:
— Не верится. Уж очень попахивает какими-то легендами в духе полковника Фоссета. Такими сказками угощали еще Стефенса. Вы, наверное, помните рассказ безымянного патера, который он приводит в своей книге…
Андрей кивнул. Конечно, он помнил этот красочный рассказ.
Некий священник, повстречавшийся Джону Стефенсу, первым проникшему в эти леса, рассказал, будто своими глазами видел с горной вершины огромный город в лесу. Его дворцы с белыми башенками сверкали в лучах солнца. В этом городе якобы жили и поныне чистокровные потомки древних майя, укрывшиеся здесь от испанских конкистадоров. У них нет ни монет, ни других денег, нет лошадей и мулов, как и у древних майя, только домашняя птица. И своих петухов они прячут в подземельях, чтобы никто не мог услышать, как они кукарекают, и не нашел бы по петушиному крику дорогу к потаенному городу…
Эта забавная деталь — спрятанные под землю петухи — в свое время умилила Андрея. Но теперь он вдруг подумал: а не подтверждает ли она истинность рассказа? Подобное трудно, пожалуй, придумать просто так, без всяких оснований.
— А Бонампак? — спросил он профессора.
В самом деле, нашел же американский кинооператор Джайлз Хили в 1946 году с помощью местных индейцев затерянный в джунглях древний храм Бонампак? О существовании его никто раньше и не подозревал, хотя, как потом выяснилось, некоторые, менее счастливые исследователи проходили буквально в сотне метров от развалин — и не заметили их!
Напоминание о Бонампаке заставило профессора задуматься.
— Ладно, спите спокойно. Попробуем поискать этот затерянный город, — сказал он. — Все-таки Бэтмен ведь действительно хорошо знает здешние леса. Не обманул нас с пирамидой и священным колодцем.
ОПАСНЫЙ ПОЛЕТ
Рано утром, прихватив с собой нескольких рабочих, они отправились к самолету. Джонни посадил его на сей раз довольно далеко от пирамиды и на такой крошечной прогалинке, что взлететь с нее без предварительной расчистки было не по силам даже ему. Рабочие начали валить деревья и вырубать кусты.
Взлетели они только после полудня. Времени оставалось мало, но Джонни был верен себе: запутывая по привычке следы в небе, он несколько раз закладывал глубокие виражи и резко менял курс.
Альварес чертыхался, вертя перед носом совершенно бесполезную карту. Андрей украдкой посмеивался над ним, отвернувшись к окошку.
— Там пирамиды! — вдруг вскрикнул Альварес.
— Где? — Андрей вертел головой во все стороны, но в его оконце было видно только вздыбившееся небо.
— Конечно, это пирамиды! И что-то еще просматривается за листвой. Дьявол, что же он так крутит!
Самолет выровнялся. Джонни обернулся к ним и крикнул:
— Видели город? Готовьтесь, иду на посадку.
Ощетинившаяся вершинами деревьев земля стремительно приближалась. Между деревьями никакого просвета… Куда же он хочет садиться?!
Внезапно мотор громко зачихал и смолк.
— Где же мой ремень? — донеслись в наступившей тишине до Андрея слова профессора. — Ах да, ведь он оборвался…
Совсем рядом за окошком замелькали вершины деревьев. Ветки почти задевали за стекло!
Андрей невольно зажмурился и отшатнулся от окна.
Машину начало неистово швырять из стороны в сторону.
Неужели сели?!
Раздался громкий треск… Самолет уткнулся носом в землю. Кабина так накренилась, что Андрей повис на поясном ремне и перебирал ногами, пытаясь нащупать пол.
Теперь в кабине царила тишина, только где-то вдалеке верещали перепуганные обезьяны. И тишина эта становилась все тревожнее с каждой секундой.
— Помогите мне отцепиться! — крикнул Андрей, чтобы только ее нарушить.
Но ему никто не ответил.
Альварес неподвижно лежал в углу, уткнувшись лицом в пол. Из кабинки пилота не доносилось ни звука.
Кое-как, срывая ногти, Андрей отцепил ремень и бросился к профессору.
— Альварес!
Тот глухо застонал и медленно приподнялся. Все лицо его было залито кровью.
— Что с вами?
— Не знаю. А что с Джонни?
Андрей, скользя по накренившемуся полу, подобрался к пилотской кабинке и заглянул в нее.
Джонни сидел на своем месте в каменной позе какого-то истукана. Андрей даже подумал, что он убит наповал, и с трепетом тронул его за плечо.
Летчик медленно обернулся.
— Вы живы? — с облегчением спросил Андрей.
Джонни ничего не ответил и, снова отвернувшись, уставился на приборный щиток, усыпанный осколками стекла.
Андрей вернулся к Альваресу. Тот все еще грузно сидел на полу, неловко привалившись к стенке.
— Вытрите мне лицо, — попросил он. — Глаза слипаются, ничего не вижу. Это кровь?
— Кровь. Не трогайте руками, можете занести инфекцию. Сейчас я достану аптечку.
Андрей отыскал спирт и начал тампоном осторожно стирать кровь с лица профессора. Руки плохо слушались его.
Альварес морщился.
Правый глаз у него весь заплыл, над бровью виднелась глубокая рана. Андрей начал бинтовать ее.
— Голова трещит, прямо раскалывается, — пожаловался профессор. — А что с Джонни?
— Цел. Сидит у себя в кабинке.
— А машина?
— Не знаю.
— Чего же он ее не осмотрит? Эй, Бэтмен!
— Ну, — глухо откликнулся Джонни.
— Что с машиной, почему ты не посмотришь? Или собираешься везти нас дальше, прямехонько на тот свет? — оживая, сердито спросил Альварес.
Летчик ничего не ответил.
Андрей открыл дверцу и помог профессору выбраться из самолета.
С первого взгляда было ясно, что дела плохи. Самолет стоял, накренившись на левое крыло и уткнувшись мотором в землю. Винт сломан, обшивка крыла сильно ободрана.
— Н-да, — пробормотал Альварес. — Как мы уцелели, трудно понять. А ты что, не собираешься вылезать? — неуклюже задрав забинтованную голову, крикнул он летчику, все так же неподвижно сидевшему в своей кабинке.
— Я не могу вылезти, — угрюмо ответил Джонни.
Они бросились к нему.
— В чем дело? Ты ранен? — спросил Альварес.
— Рука не поднимается.
— Что же вы сразу не сказали, что ранены? — спросил Андрей. — Я думал, у вас все в порядке.
Они помогли летчику выбраться из кабины.
На подбородке у Джонни было несколько ссадин, левая рука безжизненно повисла, словно обрубленная ветвь.
Распоров замасленный комбинезон летчика, Андрей начал осматривать руку.
— Здесь больно?
— Больно.
— Почему же вы не скажете?
— Хваленый индейский стоицизм, — вмешался Альварес. — Ты уж, пожалуйста, говори, где именно у тебя болит, а то доктор не разберется. Сидит себе, а я думал, ты вообще не ранен. Ну что, доктор?
— Боюсь, перелом ключицы. На всякий случай забинтую покрепче. Хорошо, хоть не открытый.
Подложив под мышку поврежденной руки толстый валик из тряпок, Андрей крепко прибинтовал его к обнаженному телу летчика, радуясь в душе, что не поленился в горячке сборов проштудировать учебники и освежить в памяти врачебные познания. Вот они и пригодились.
После перевязки Джонни осмотрел самолет, а потом они уселись в тени, чтобы обсудить положение.
Оно было нелегким. У самолета сломаны не только винт, но и шасси. Отремонтировать его здесь собственными силами невозможно. Придется пока оставить машину и пешком пробиваться к реке, до нее, по расчетам Джонни, километров шестьдесят. А там надо построить плот и плыть на нем до лагеря лесорубов — самый разумный вариант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28