Тогда провозгласите ее королевой, а она в срою очередь назовет вас своим вице-королем. Отправьте ее сюда, чтобы выдать за моего сына. Приятно, что мои потомки будут королями, пусть даже титул и спорный.
Проконсул встал и начал ходить по комнате. Это была вопиющая невоспитанность, а звук шагов по дорогим коврам на редкость раздражал, но герцогиня «держала лицо», как делала это всю свою жизнь.
– Очень умно! – сказал наконец Игинги. – Император будет держать правителя, кто бы из них это ни был, в кулаке, а Краснегар будет посылать налоги, чтобы оплатить стоимость защиты.
– Более того, ваши кредиторы вряд ли достанут вас там, а вы легко можете собрать там сорок две тысячи империалов, чтобы заплатить долги.
Он остановился у камина и посмотрел на нее с улыбкой почти презрительной.
– Это нельзя будет сделать, не вызвав голод. Как я слышал, жизнь там и так достаточно сурова.
– В вас заговорила совесть? Он пожал плечами.
– Это может привести к моему разжалованию или хотя бы замене.
– Моя семья имеет некоторое влияние в Хабе, проконсул. Он усмехнулся.
– Правда. Ваш сын не поедет в Краснегар?
– Он скорее умрет.
– Но зачем посылать туда девчонку? Пожените их сейчас, пока она здесь, под рукой. Она может подписать мое назначение до моего отъезда.
Это, конечно, было самым уязвимым местом ее плана. Экка это предвидела и приготовила ответ.
– Этот документ будет сомнительным, если она подпишет его заранее. Да и народ не поверит, если не увидит ее саму, подписывающую по своей воле.
Игинги опять усмехнулся.
– А что насчет джотуннов? С гномами и гоблинами легко воевать, но война с джотуннами будет кровавой. Вы рассчитываете, что Калкор согласится с вашим блестящим планом?
Герцогиня пожала плечами.
– Сомневаюсь, что ему будет до этого дело. Насилие и грабежи – вот что интересует его по-настоящему. Если бы он хотел, он давно захватил бы Краснегар. А танов можно подкупить.
– Возможно. Вы хотите, чтобы принцесса вернулась со словом!
– С каким словом?
Игинги хрипло расхохотался, откинувшись назад в кресле.
– Это же всем известно, что короли Краснегара до сих пор владеют одним из слов Иниссо. Если бы я знал слово, возможно, удача за игорным столом повернулась бы ко мне лицом.
Экка задумчиво покрутила свою трость, рассматривая золотой набалдашник.
– В таком случае девушка остается здесь. Иносолан в моих руках, а без нее никто не узнает слово… если оно вообще существует, конечно.
– Хорошо, я согласен, – сказал он. – Вы даете мне Краснегар в ленное владение, от имени вашего сына, а я посылаю обратно принцессу, знающую слово. Вы оплачиваете расходы.
– Это переходит всякие границы! Игинги хмыкнул.
– Это обязательное условие! Если называть вещи своими именами, я уже выжал из Пондага все, что можно. Мои люди несколько месяцев не получали жалованья и близки к бунту. Так что для начала мне нужна тысяча плюс принцесса, и я беру ее в Краснегар. Вы получите ее обратно и со словом, если она его узнает.
С самого начала Экке было ясно слабое место ее плана – она должна довериться этому прожженному негодяю. Но если ему действительно так нужны были деньги, то она будет иметь над ним хоть какую-то власть.
– Ваша жена, наверное, останется здесь. Путешествие будет слишком тяжело для нее.
Его глаза сузились.
– Вероятно, защита от гоблинов потребует больше людей, чем я сначала рассчитывал. Мне нужно две тысячи империалов на издержки.
Грабеж! Впрочем, Экке было нечего терять, кроме двух тысяч империалов и – невестки. Анджилки сможет иметь сына от краснегарской принцессы, и следующий герцог Кин-вэйла унаследует два слова. Это стоило риска!
– Согласна! – ответила она.
Держа шлем под мышкой, Игинги поднялся и отсалютовал.
– Значит, договорились.
– И теперь ваша задача доставить девицу в Краснегар. Он усмехнулся.
– Мадам, я доставлю ее в Краснегар, даже если для этого мне придется уничтожить каждого гоблина в Пандемии и тащить ее, рыдающую, всю дорогу.
И сэр Ланселот проснулся, и пошел, и взял лошадь,
и ехал весь тот день и всю ночь через лес, плача.
Мэлори. Смерть Артура
Часть седьмая
Встреченная дева
1
Племя Росомахи жило когда-то высоко на холмах, поросших лесом, в самой южной из гоблинских деревень, недалеко от Пондага. Но еще довольно давно селение подверглось набегу отряда импов, которые перебили жителей и деревню сожгли. Лишь один из домов избежал разрушения – когда-то он был домом мальчиков – и теперь использовался время от времени проходящими путниками.
Рэп нашел его благодаря ясновидению, когда снег повалил хлопьями и стало ясно, что надвигается буран. Маленького Цыпленка погода не волновала, так как он мог зарыться в сугроб и сидеть там несколько дней, не выходя даже по нужде. Рэп, предпочитавший крышу над головой и тепло очага, был очень рад, когда они добрались до полуразрушенного строения.
Теперь путники сидели у потрескивающего костра. Тени метались по бревенчатым стенам, вокруг завывал ветер, в щели задувало снег, который скапливался в углах. Но все-таки холод ощущался уже меньше, ведь они значительно продвинулись у югу, а кроме того, приближалась весна. Рэп развязал тесемки своей куртки, а гоблин разделся по пояс и сидел неподвижно, глядя в огонь и шевеля его время от времени длинной палкой. Возможно, он жалел об отсутствии медвежьего жира, которым обожал натираться. Флибэг вытянулся на грязном полу подальше от огня, его лапы подергивались во сне.
Судя по ощущениям Рэпа, снаружи не было никакого движения. Маленький Цыпленок не мог охотиться в такой снегопад. Этого не мог даже Флибэг, иначе Рэп послал бы его на охоту. У них было пищи ровно на полтора дня.
Какое-то время они спали. Рэп вдруг сообразил, что здесь он впервые получил возможность поговорить с Маленьким Цыпленком. До этого, на протяжении многих недель, они или бежали в масках, или были слишком измучены, чтобы разговаривать.
– Я хочу рассказать тебе свою историю, – начал он. – Ты поймешь, почему мы идем на юг.
Здоровенный гоблин посмотрел на него без тени интереса в раскосых глазах.
– Падали незачем знать.
– Но я все равно расскажу тебе, разве ты не любишь рассказы?
Маленький Цыпленок лишь пожал плечами.
– Ну ладно, – упрямо продолжал Рэп. – Тот человек, который привел меня, называл себя Волчьим Зубом. Так вот он – что-то вроде демона.
Это не вызвало никакой реакции у гоблина. Ничто из рассказа не вызвало реакции. Рэп рассказал об Инос и умирающем короле Холиндарне, об Андоре и его способности очаровывать людей. Он рассказал об их путешествии из Краснегара и о необъяснимом появлении Дарада.
Когда рассказ был закончен, Маленький Цыпленок все так же равнодушно смотрел на него, не делая никаких замечаний. Тем не менее, когда Рэп замолчал, гоблин спросил:
– А тогда вождь отдаст тебе женщину?
– Конечно нет! Она – дочь вождя. А я только заведую кладовой. Она должна выйти замуж за другого вождя.
– Почему?
На этот вопрос оказалось крайне трудно ответить, так же как и на следующий – почему же тогда Рэп идет на все эти жертвы?
Понятия верности не существовало в языке гоблинов. Можно было бы сказать «дружба», но Маленький Цыпленок просто не поймет, что можно дружить с женщиной. Женщины приносили пользу или удовольствие. Друзьями же могли быть только мужчины.
Друзья… Рэп с удивлением подумал, что хотел бы дружить с Маленьким Цыпленком.
Молодой гоблин не виноват в том, что был таким жестоким. Это шло от обычаев его народа – ничему другому его не учили. Но если забыть об этом, то Маленький Цыпленок во многих отношениях вызывал восхищение – самостоятельный, уверенный, многое умеющий, прекрасно приспособленный к жизни в лесу. Его смелость была поразительной, а его странная преданность Рэпу – полной. Одним словом, он был надежным, а для Рэпа не было достоинства важнее.
«Хорошо бежишь, городской парень». Эти первые слова за время их путешествия часто вспоминались юноше. Больше их гоблин не повторял, и все попытки Рэпа заслужить хоть какую-то похвалу оказывались бесполезными. Все его усилия и страдания вызывали лишь насмешку и презрение. Теперь он знал, что, как бы ни старался, ему никогда не превзойти Маленького Цыпленка ни в силе, ни в выносливости. Это ощущение собственной неполноценности терзало Рэпа.
Пусть он слабее, но неужели его усилия не заслуживали уважения? Рэп дошел до пределов своих возможностей, но так и не удостоился признания. Чем больше он напрягался, тем более презрительной была реакция его спутника. Он показал свои сверхъестественные способности, и от них просто отмахнулись как от трюков, недостойных настоящего мужчины. Только одна вещь, казалось, понравилась Маленькому Цыпленку – что Рэп сжульничал во время поединка. По неизвестной причине это ужасно радовало гоблина, но Рэп не мог не стыдиться своего поступка.
На второй день бурана Рэп пришел в отчаяние. Стоило ему подумать об Иное, об Андоре – и сердце сжимала тревога. Время бежало стремительно, и ему тоже надо было бы бежать, а не сидеть на месте. Страшный Дарад уж наверное давно перешел горы.
К своему большому неудовольствию, Рэп обнаружил также, что ему не хватает физической нагрузки, к которой он привык за столько дней пути. Он чувствовал себя отяжелевшим и не мог расслабиться.
Снег все шел, но это был не легкий сухой снежок, как на севере. Он падал тяжелыми влажными хлопьями, говорящими о приближении тепла. Рэп знал, что, когда снегопад кончится, они смогут путешествовать без масок, но зато сугробы сделают дорогу более трудной.
Куда им идти? Последние деревни гоблинов остались позади. Перед ними была уже территория импов, опасная для гоблинов, и им теперь придется обходить селения. Где-то близко был Пондаг, форпост импов, охраняющий единственный путь через горы. Если бы Рэп добрался туда вместе с Андором, это означало бы конец их трудностей. Они могли бы нанять лошадей, купить еды и даже, при желании, найти спутников. На юге лежала Империя с хорошими дорогами и уютными гостиницами.
Теперь же Пондаг означал врагов и опасность. У Рэпа не было денег. Он носил гоблинскую одежду и татуировки, и при встрече с солдатами Империи его могли застрелить без предупреждения. Прожить же на юге, постоянно скрываясь, было трудно, а то и невозможно. Он примерно представлял себе, что такое фермы и как отнесутся фермеры к вторжению на их территорию. Рэп не знал, где находится Кинвэйл. Он думал, что это что-то вроде Краснегара, но понятия не имел, как далеко до него от гор или как его найти.
Первое серьезное испытание – незаметно перейти горы. Надо надеяться, что на той стороне они будут в большей безопасности, поскольку там гоблины не вызывали столь враждебного отношения. Рэпу надо будет найти кого-то, хотя бы священника, и объяснить ему свое положение. Если повезет, то у них будет проводник, который согласится доставить их в Кинвэйл, рассчитывая на вознаграждение от Иное.
Тогда Рэп может опять одеться как цивилизованный человек, чтобы чувствовать себя нормально. Инос найдет ему какое-нибудь место, пока он не сможет вернуться с ней в Крас-негар – по морю или по суше, как ей будет удобнее.
Если, конечно, Андор не добрался до Кинвэйла раньше.
А если успел, что тогда? Рэп так и не нашел ответа на этот вопрос. Он поднялся, взял еловую ветку и подмел пол вокруг костра. Гоблин сидел на полу, скрестив ноги, и молча наблюдал за ним.
– Ладно, – сказал Рэп, снимая куртку, – дай-ка мне урок борьбы.
Маленький Цыпленок покачал головой.
– Ты говоришь, что принадлежишь мне? Так вот я приказываю тебе подойти и дать мне урок борьбы.
Гоблин замотал головой еще энергичнее. Видимо, падаль сама решала, что ей делать, а что нет.
– Почему нет?
– Делаю тебе больно. – Слабая улыбка промелькнула на губах гоблина.
– Несколько синяков не в счет. Я хочу научиться, а кроме того, мне нужна разминка.
Опять отказ.
Начавший дрожать от холода без куртки, Рэп утратил остатки гордости.
– Ну пожалуйста, Маленький Цыпленок! Мне так все надоело! Мы хоть развлечемся!
– Слишком большое развлечение!
– Что ты имеешь в виду?
Глаза Маленького Цыпленка сверкнули в свете огня.
– Я начинаю делать тебе больно, не могу остановиться. Слишком большое развлечение!
Он вполне мог бы разорвать человека на части голыми руками. Рэп поспешно взял свою куртку и стал одеваться.
* * *
Пошел третий день… Слабый свет пробивался через щели и окна, заткнутые ветками. Пока они не пришли сюда, Рэп не знал, что в домах гоблинов есть окна. Просто на зиму их закрывали.
Он вздохнул и поглядел на Маленького Цыпленка, как всегда раздетого по пояс. Тот сидел, скрестив ноги, и ворошил сучья длинной палкой. Его терпение было нечеловеческим. В свете огня темная кожа отливала зеленым. Раскосые глаза ничего не выражали.
Снова попробовать разговорить его? Вызвать хоть какое-то чувство?
– Когда мы придем в Кинвэйл, – после стольких часов тишины голос Рэпа звучал как-то странно, – я освобожу тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Проконсул встал и начал ходить по комнате. Это была вопиющая невоспитанность, а звук шагов по дорогим коврам на редкость раздражал, но герцогиня «держала лицо», как делала это всю свою жизнь.
– Очень умно! – сказал наконец Игинги. – Император будет держать правителя, кто бы из них это ни был, в кулаке, а Краснегар будет посылать налоги, чтобы оплатить стоимость защиты.
– Более того, ваши кредиторы вряд ли достанут вас там, а вы легко можете собрать там сорок две тысячи империалов, чтобы заплатить долги.
Он остановился у камина и посмотрел на нее с улыбкой почти презрительной.
– Это нельзя будет сделать, не вызвав голод. Как я слышал, жизнь там и так достаточно сурова.
– В вас заговорила совесть? Он пожал плечами.
– Это может привести к моему разжалованию или хотя бы замене.
– Моя семья имеет некоторое влияние в Хабе, проконсул. Он усмехнулся.
– Правда. Ваш сын не поедет в Краснегар?
– Он скорее умрет.
– Но зачем посылать туда девчонку? Пожените их сейчас, пока она здесь, под рукой. Она может подписать мое назначение до моего отъезда.
Это, конечно, было самым уязвимым местом ее плана. Экка это предвидела и приготовила ответ.
– Этот документ будет сомнительным, если она подпишет его заранее. Да и народ не поверит, если не увидит ее саму, подписывающую по своей воле.
Игинги опять усмехнулся.
– А что насчет джотуннов? С гномами и гоблинами легко воевать, но война с джотуннами будет кровавой. Вы рассчитываете, что Калкор согласится с вашим блестящим планом?
Герцогиня пожала плечами.
– Сомневаюсь, что ему будет до этого дело. Насилие и грабежи – вот что интересует его по-настоящему. Если бы он хотел, он давно захватил бы Краснегар. А танов можно подкупить.
– Возможно. Вы хотите, чтобы принцесса вернулась со словом!
– С каким словом?
Игинги хрипло расхохотался, откинувшись назад в кресле.
– Это же всем известно, что короли Краснегара до сих пор владеют одним из слов Иниссо. Если бы я знал слово, возможно, удача за игорным столом повернулась бы ко мне лицом.
Экка задумчиво покрутила свою трость, рассматривая золотой набалдашник.
– В таком случае девушка остается здесь. Иносолан в моих руках, а без нее никто не узнает слово… если оно вообще существует, конечно.
– Хорошо, я согласен, – сказал он. – Вы даете мне Краснегар в ленное владение, от имени вашего сына, а я посылаю обратно принцессу, знающую слово. Вы оплачиваете расходы.
– Это переходит всякие границы! Игинги хмыкнул.
– Это обязательное условие! Если называть вещи своими именами, я уже выжал из Пондага все, что можно. Мои люди несколько месяцев не получали жалованья и близки к бунту. Так что для начала мне нужна тысяча плюс принцесса, и я беру ее в Краснегар. Вы получите ее обратно и со словом, если она его узнает.
С самого начала Экке было ясно слабое место ее плана – она должна довериться этому прожженному негодяю. Но если ему действительно так нужны были деньги, то она будет иметь над ним хоть какую-то власть.
– Ваша жена, наверное, останется здесь. Путешествие будет слишком тяжело для нее.
Его глаза сузились.
– Вероятно, защита от гоблинов потребует больше людей, чем я сначала рассчитывал. Мне нужно две тысячи империалов на издержки.
Грабеж! Впрочем, Экке было нечего терять, кроме двух тысяч империалов и – невестки. Анджилки сможет иметь сына от краснегарской принцессы, и следующий герцог Кин-вэйла унаследует два слова. Это стоило риска!
– Согласна! – ответила она.
Держа шлем под мышкой, Игинги поднялся и отсалютовал.
– Значит, договорились.
– И теперь ваша задача доставить девицу в Краснегар. Он усмехнулся.
– Мадам, я доставлю ее в Краснегар, даже если для этого мне придется уничтожить каждого гоблина в Пандемии и тащить ее, рыдающую, всю дорогу.
И сэр Ланселот проснулся, и пошел, и взял лошадь,
и ехал весь тот день и всю ночь через лес, плача.
Мэлори. Смерть Артура
Часть седьмая
Встреченная дева
1
Племя Росомахи жило когда-то высоко на холмах, поросших лесом, в самой южной из гоблинских деревень, недалеко от Пондага. Но еще довольно давно селение подверглось набегу отряда импов, которые перебили жителей и деревню сожгли. Лишь один из домов избежал разрушения – когда-то он был домом мальчиков – и теперь использовался время от времени проходящими путниками.
Рэп нашел его благодаря ясновидению, когда снег повалил хлопьями и стало ясно, что надвигается буран. Маленького Цыпленка погода не волновала, так как он мог зарыться в сугроб и сидеть там несколько дней, не выходя даже по нужде. Рэп, предпочитавший крышу над головой и тепло очага, был очень рад, когда они добрались до полуразрушенного строения.
Теперь путники сидели у потрескивающего костра. Тени метались по бревенчатым стенам, вокруг завывал ветер, в щели задувало снег, который скапливался в углах. Но все-таки холод ощущался уже меньше, ведь они значительно продвинулись у югу, а кроме того, приближалась весна. Рэп развязал тесемки своей куртки, а гоблин разделся по пояс и сидел неподвижно, глядя в огонь и шевеля его время от времени длинной палкой. Возможно, он жалел об отсутствии медвежьего жира, которым обожал натираться. Флибэг вытянулся на грязном полу подальше от огня, его лапы подергивались во сне.
Судя по ощущениям Рэпа, снаружи не было никакого движения. Маленький Цыпленок не мог охотиться в такой снегопад. Этого не мог даже Флибэг, иначе Рэп послал бы его на охоту. У них было пищи ровно на полтора дня.
Какое-то время они спали. Рэп вдруг сообразил, что здесь он впервые получил возможность поговорить с Маленьким Цыпленком. До этого, на протяжении многих недель, они или бежали в масках, или были слишком измучены, чтобы разговаривать.
– Я хочу рассказать тебе свою историю, – начал он. – Ты поймешь, почему мы идем на юг.
Здоровенный гоблин посмотрел на него без тени интереса в раскосых глазах.
– Падали незачем знать.
– Но я все равно расскажу тебе, разве ты не любишь рассказы?
Маленький Цыпленок лишь пожал плечами.
– Ну ладно, – упрямо продолжал Рэп. – Тот человек, который привел меня, называл себя Волчьим Зубом. Так вот он – что-то вроде демона.
Это не вызвало никакой реакции у гоблина. Ничто из рассказа не вызвало реакции. Рэп рассказал об Инос и умирающем короле Холиндарне, об Андоре и его способности очаровывать людей. Он рассказал об их путешествии из Краснегара и о необъяснимом появлении Дарада.
Когда рассказ был закончен, Маленький Цыпленок все так же равнодушно смотрел на него, не делая никаких замечаний. Тем не менее, когда Рэп замолчал, гоблин спросил:
– А тогда вождь отдаст тебе женщину?
– Конечно нет! Она – дочь вождя. А я только заведую кладовой. Она должна выйти замуж за другого вождя.
– Почему?
На этот вопрос оказалось крайне трудно ответить, так же как и на следующий – почему же тогда Рэп идет на все эти жертвы?
Понятия верности не существовало в языке гоблинов. Можно было бы сказать «дружба», но Маленький Цыпленок просто не поймет, что можно дружить с женщиной. Женщины приносили пользу или удовольствие. Друзьями же могли быть только мужчины.
Друзья… Рэп с удивлением подумал, что хотел бы дружить с Маленьким Цыпленком.
Молодой гоблин не виноват в том, что был таким жестоким. Это шло от обычаев его народа – ничему другому его не учили. Но если забыть об этом, то Маленький Цыпленок во многих отношениях вызывал восхищение – самостоятельный, уверенный, многое умеющий, прекрасно приспособленный к жизни в лесу. Его смелость была поразительной, а его странная преданность Рэпу – полной. Одним словом, он был надежным, а для Рэпа не было достоинства важнее.
«Хорошо бежишь, городской парень». Эти первые слова за время их путешествия часто вспоминались юноше. Больше их гоблин не повторял, и все попытки Рэпа заслужить хоть какую-то похвалу оказывались бесполезными. Все его усилия и страдания вызывали лишь насмешку и презрение. Теперь он знал, что, как бы ни старался, ему никогда не превзойти Маленького Цыпленка ни в силе, ни в выносливости. Это ощущение собственной неполноценности терзало Рэпа.
Пусть он слабее, но неужели его усилия не заслуживали уважения? Рэп дошел до пределов своих возможностей, но так и не удостоился признания. Чем больше он напрягался, тем более презрительной была реакция его спутника. Он показал свои сверхъестественные способности, и от них просто отмахнулись как от трюков, недостойных настоящего мужчины. Только одна вещь, казалось, понравилась Маленькому Цыпленку – что Рэп сжульничал во время поединка. По неизвестной причине это ужасно радовало гоблина, но Рэп не мог не стыдиться своего поступка.
На второй день бурана Рэп пришел в отчаяние. Стоило ему подумать об Иное, об Андоре – и сердце сжимала тревога. Время бежало стремительно, и ему тоже надо было бы бежать, а не сидеть на месте. Страшный Дарад уж наверное давно перешел горы.
К своему большому неудовольствию, Рэп обнаружил также, что ему не хватает физической нагрузки, к которой он привык за столько дней пути. Он чувствовал себя отяжелевшим и не мог расслабиться.
Снег все шел, но это был не легкий сухой снежок, как на севере. Он падал тяжелыми влажными хлопьями, говорящими о приближении тепла. Рэп знал, что, когда снегопад кончится, они смогут путешествовать без масок, но зато сугробы сделают дорогу более трудной.
Куда им идти? Последние деревни гоблинов остались позади. Перед ними была уже территория импов, опасная для гоблинов, и им теперь придется обходить селения. Где-то близко был Пондаг, форпост импов, охраняющий единственный путь через горы. Если бы Рэп добрался туда вместе с Андором, это означало бы конец их трудностей. Они могли бы нанять лошадей, купить еды и даже, при желании, найти спутников. На юге лежала Империя с хорошими дорогами и уютными гостиницами.
Теперь же Пондаг означал врагов и опасность. У Рэпа не было денег. Он носил гоблинскую одежду и татуировки, и при встрече с солдатами Империи его могли застрелить без предупреждения. Прожить же на юге, постоянно скрываясь, было трудно, а то и невозможно. Он примерно представлял себе, что такое фермы и как отнесутся фермеры к вторжению на их территорию. Рэп не знал, где находится Кинвэйл. Он думал, что это что-то вроде Краснегара, но понятия не имел, как далеко до него от гор или как его найти.
Первое серьезное испытание – незаметно перейти горы. Надо надеяться, что на той стороне они будут в большей безопасности, поскольку там гоблины не вызывали столь враждебного отношения. Рэпу надо будет найти кого-то, хотя бы священника, и объяснить ему свое положение. Если повезет, то у них будет проводник, который согласится доставить их в Кинвэйл, рассчитывая на вознаграждение от Иное.
Тогда Рэп может опять одеться как цивилизованный человек, чтобы чувствовать себя нормально. Инос найдет ему какое-нибудь место, пока он не сможет вернуться с ней в Крас-негар – по морю или по суше, как ей будет удобнее.
Если, конечно, Андор не добрался до Кинвэйла раньше.
А если успел, что тогда? Рэп так и не нашел ответа на этот вопрос. Он поднялся, взял еловую ветку и подмел пол вокруг костра. Гоблин сидел на полу, скрестив ноги, и молча наблюдал за ним.
– Ладно, – сказал Рэп, снимая куртку, – дай-ка мне урок борьбы.
Маленький Цыпленок покачал головой.
– Ты говоришь, что принадлежишь мне? Так вот я приказываю тебе подойти и дать мне урок борьбы.
Гоблин замотал головой еще энергичнее. Видимо, падаль сама решала, что ей делать, а что нет.
– Почему нет?
– Делаю тебе больно. – Слабая улыбка промелькнула на губах гоблина.
– Несколько синяков не в счет. Я хочу научиться, а кроме того, мне нужна разминка.
Опять отказ.
Начавший дрожать от холода без куртки, Рэп утратил остатки гордости.
– Ну пожалуйста, Маленький Цыпленок! Мне так все надоело! Мы хоть развлечемся!
– Слишком большое развлечение!
– Что ты имеешь в виду?
Глаза Маленького Цыпленка сверкнули в свете огня.
– Я начинаю делать тебе больно, не могу остановиться. Слишком большое развлечение!
Он вполне мог бы разорвать человека на части голыми руками. Рэп поспешно взял свою куртку и стал одеваться.
* * *
Пошел третий день… Слабый свет пробивался через щели и окна, заткнутые ветками. Пока они не пришли сюда, Рэп не знал, что в домах гоблинов есть окна. Просто на зиму их закрывали.
Он вздохнул и поглядел на Маленького Цыпленка, как всегда раздетого по пояс. Тот сидел, скрестив ноги, и ворошил сучья длинной палкой. Его терпение было нечеловеческим. В свете огня темная кожа отливала зеленым. Раскосые глаза ничего не выражали.
Снова попробовать разговорить его? Вызвать хоть какое-то чувство?
– Когда мы придем в Кинвэйл, – после стольких часов тишины голос Рэпа звучал как-то странно, – я освобожу тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53