Тот просто трусил и облизывал губы. Заговорил другой.
— Мы не знаем! — хрипло сказал он. — Просто они рехнулись.
— Да? Выяснить! — Ваун махнул в сторону дисплеев и пультов. — Здесь вы располагаете всей возможной интеллектуальной мощью. Мне нужны ответы, и вы не уйдете, пока я их не получу. Оживить вас лекарствами или вы способны работать?
— Вы не можете…
— Нет, я могу! Мы находимся в режиме чрезвычайного положения, а вы трое несете ответственность за смерть самого адмиралиссимуса, я уже не говорю о гибели сотен или тысяч людей повсюду, или ваши мудрые головы еще до этого не дошли? Вы в ужасном, ужасном… Заткнись! Если мне захочется, я могу выволочь вас отсюда и расстрелять, могу бросить толпе наверху, и вас без сомнений разорвут в клочья! Так что же? Сотрудничество? Хорошо. Тогда за дело!
Угрозы вроде бы подействовали, хотя бы временно. Раздраженные парни встали и поплелись к приборам, девчонка — следом.
Ваун не надеялся, что у них что-нибудь выйдет, за сим их и оставил, усевшись в командирское кресло перед главным дисплеем.
Тут он вспомнил о Фейрн. Она оперлась руками о спинку кресла, наблюдала за ним, поджав губы, ее глаза были, как две дырки в сугробе. Режущий свет ей не мешал. Она выглядела так, как выглядели доггоцевские новобранцы на второй или третий день, но с оговорками — у Фейрн сохранилась роскошная рыжая шевелюра, пусть и вся в колтунах, и ее, насколько он знал, пока ни разу не изнасиловали.
Вспомнив, как раньше им овладевало физическое влечение к ней, Ваун с отвращением передернулся. Теперь у него, конечно, времени на подобные реакции нет. А может, у него прояснилось в голове, хотя он чувствовал себя так, будто погребен под кучей песка. Но он обещал Мэви, что присмотрит за ее дочерью.
— Садись! — сказал он, указывая на соседний дисплей. — Можешь работать здесь… Следи за Клинком. Я дал ему слишком большие полномочия, несоответственно его званию, и наверняка он слишком упрям, чтобы в случае необходимости звать на помощь. Дай мне знать, если у него будут неприятности, договорились?
Фейрн молча, как испуганное дитя, кивнула и уселась перед пультом.
Ваун выбросил ее из головы и взялся за работу.
Сначала он осмотрел территорию. Раненых подвозили, Клинок пока справлялся, раздавал указания, распоряжался, как опытный специалист. Многообещающий парнишка.
Мэви. Криками осаждает в Большом Зале истеричного адмирала женского пола.
Превосходно.
Стоянка сдерживает натиск озверевшей, но пока не прибегающей к силе группы парней, два капитана готовят на кухнях еду.
Удовлетворенный тем, что на месте его первостепенной ответственности, в Вэлхэле, все путем, Ваун обратился к проблемам внешнего мира. Он обнаружил, что информационный модуль включается на несколько секунд и вырубается. Он задумался…
— Архивы. Каковы правила назначения боевого командира на тот случай, если главнокомандующий гибнет во время военных действий?
Перезагруженная система несколько секунд поскрежетала, а потом вывела на экран следующий текст:
Парашютно-десантные войска. Устав Патруля. 520.50.
Пункт не изменился со времен фаорианской гражданской войны, принят несколько веков назад, но до сих пор в действии… Старший по званию офицер берет командование в свои руки.
Ваун так и думал. Добрый старый Доггоц! — если он тебя научит, это навсегда. Несколько секунд он готовился к следующему ходу. Когда он вышел на связь с Хайпортом в очередной раз, пункт 520.50 уже был вколочен, он получил преимущественные права, а все остальные были вышвырнуты из системы.
Сработало.
Он откинулся назад и потер глаза.
— Чего ты улыбаешься? — спросил слабый перепуганный голосок.
Он посмотрел на Фейрн.
— Я? — Он улыбнулся еще шире. — Наверное, потому, что я только что получил полномочия.
— Что сделал?
— Я только что назначил себя императором планеты. Красота.
Коммодор! Коммодор Приор? — Это он. Здесь, в Хайпорте, Приор — он.
Он — коммодор. Слизняк с Дельты теперь коммодор! Люди отдают ему честь.
Родовитые лейтенанты и капитаны отдают честь слизняку с Дельты. Звание, власть и авторитет — и люди падают ниц. Он оборачивается на девичий голос, и что-то выкидывает в его голове сальто-мортале. Голубые глаза, вздернутый носик, большая грудь. Кто она? Она его знает. Такая знакомая! Воспоминания…
Воспоминания Приора. Приор знал эту блондинку, что улыбается ему с такой надеждой в глазах. Приор с ней спал, и не один раз. Имя? Имя! Имя!.. Она не в форме, значит, какой-нибудь агент или историк, или что-нибудь еще более экзотичное. Симпатичная, белокурые волосы, голубые глаза… и невероятная любовница, как помнит за Вауна Приор. Маленькая алчная тигрица.
Многие девушки готовы сделать для коммодора практически все.
Имя? Имя! Приор, мать твою, скажи мне, как ее зовут!
— А! Привет, красавица!
— Коммодор Приор, как это здорово — снова встретить вас! — улыбается, смеется. У-упс… Целоваться вроде не хочет, по крайней мере не здесь, в многолюдном коридоре. Встревоженно отстраняется. — Сколько недель прошло! В каких галактиках вас носило? — и нежно добавляет:
— О, дорогой, как я по тебе соскучилась!
Тогда неудивительно, что он ее вспомнил. Это незаконченный роман, значит, незабытый. У Приора всегда было одновременно три романа, это говорили гномы, это демонстрировали симы, но девочка была не из этой серии. Впрочем, следующий ход очевиден.
— О, и я тоже скучал по тебе! Голубые глаза затуманиваются.
— Правда, дорогой? О, это правда? Все было многообещающе при условии, если он вспомнит, как ее зовут. Мэви, конечно, не понравится, если он слишком заиграется, он же разговаривает во сне. Хотя ночные кошмары слабеют, и скорее всего тут ничего такого особенного для себя она не найдет.
— …на следующей неделе? — с надеждой в голосе спрашивает она. — Хэни собирается на конференцию по ресурсам.
Голубые глаза умоляюще раскрываются.
Вот почему она не в форме — это дама адмирала Хэньяра.
Ну, Приор!
— Боюсь, что на следующей неделе я снова улечу. То же задание… Вернусь лишь на пару дней… О, любимая, я буду считать минуты…
У него не так плохо получается, как кажется ему самому, когда они идут по коридору, и заверения Как-Же-Ее-Зовут в безграничной преданности все еще звучат у Вауна в ушах плюс намеки, что можно и сегодня, если он не слишком поздно ее позовет. Порой он сам начинает верить в то, что он в самом деле Приор, матерый спейсер, шпион, двойной агент, безумный развратник. Порой его начинают попрекать и Мэви, и Рокер. Но теперь он держит Приора в руках. Гаденыш мертв!
Я коснулся его мозга или того, что осталось от него.
Мертв!
Зал заседаний на двухсотом этаже, круглый и вращающийся. Ниспадающие стены переходят в пол, все — даже кресла — прозрачное. Создается впечатление парения высоко над Хайпортом, а в дурную погоду мимо скользят тучи. В такие дни легче сосредоточиться на темах заседаний.
Операция «Модред», высшая степень секретности. Сегодня здесь четыре коммодора и дюжина простых смертных, все с ужасом смотрят на Рокера, а он рассказывает о задании.
Уничтожить Q-корабль?
Ваун слушает вполуха. Он уже все это слышал, мало того — он не хочет это слышать. Если снаряды будут выпущены, то он окажется жутко, отвратительно, дико близко к их цели. Конечно, еще неизвестно, сработает ли задуманный план вообще, что успокаивает. Снаряды настолько стары, что уже никто не знает насколько.
Теперь никто не тратится на вооружение для войн, которых никогда не будет, но этих красавцев Патруль хранит с незапамятных времен, и на самом деле мысль о том, чтобы их запустить, звучит как ересь. Атаковать Q-корабли нехорошо. Q-корабли — это святое.
Ваун пробыл в Хайпорте три дня, а Хайпорт вредит головному мозгу. Пусковые установки — самые большие сооружения за все времена существования Ульта.
Бригады работают там непрерывно, борются с коррозией. К тому времени, когда они добираются до вершины, нужно возвращаться и спасать нижнюю часть. Почти половина найденного на планете металла пошла на хайпортские пусковые установки.
Ваун догадывается, что на прочие строения пошла половина неметаллических ископаемых. Хайпорт невероятно стар и невероятно потрясает. Он настолько огромен, что не вмещается в сознание. Таких теперь не строят. Ваун его ненавидит. Он не может побыть в Хайпорте в одиночестве из-за Мэви, а когда Мэви рядом с ним нет, его страсть к ней сводит его с ума. В голове крутятся фантастические мечты о том, как он выполнит эту миссию, вернется домой героем, заберет себе Вэлхэл. Потом он вышвырнет Рокера, а Мэви оставит. Только они вдвоем, вместе, навсегда.
Маловероятно.
Прибывает межконтинентальный. Трассы сегодня переполнены. Позже, наверное, будет дождь.
Рокер бубнит и бубнит. Он не будет рассказывать этим людям, почему данный Q-корабль не вызывает доверия, поскольку это самое средоточие тайны, но скоро он начнет объяснять, что коммодор Приор полетит навстречу.
Кто-нибудь начнет возражать — опасно летать вокруг Q-кораблей, когда в действии шаровые молнии, Рокер ответит, что он это знает, спасибо. Может, он будет, а может, не будет объяснять, что незваному гостю, выпускающему тайком скоростные шаттлы, необходимо воспрепятствовать. О чем он ни в коем случае не скажет — так это о том, что наибольшую опасность представляет экипаж Q-корабля, а не его сингулярности.
По крайней мере сомнений в мотиве не осталось — Приор в первых рядах борцов против нашествия. У Вауна в голове воспоминания Приора или их часть, достаточная часть. Он помнит, что Приор помнит, что братья намеревались полететь на этом корабле, если получится. Конечно, если братья проиграли войну на Авалоне, то корабль безвреден, и Ваун исчезнет, как только вернется на планету. Если на борту братья — им захочется поговорить с Приором, но они будут крайне недоверчивы.
Вауну придется действовать соответственно обстановке, ужаснейшей обстановке.
Если он даст Рокеру достаточно данных, чтобы признать Q-корабль опасным, то он скорее всего умрет во взрыве нейтронной бомбы.
Если Q-корабль окажется безвредным, то там его ликвидируют потихоньку.
Если он вызовет подозрения у братьев на Q-корабле, они разделаются с ним еще скорее, чем Рокер.
Исса. Так зовут даму адмирала Хэньяра. Исса.
Сегодня было бы здорово, сказала она. Да, он тоже считает, что сегодня было бы здорово. Ему придется делать все с неимоверной скоростью, но это было бы здорово. Приятно быть коммодором.
Император планеты!
Рокер умер, Центральная База Данных согласилась с тем, что штурвал управления перешел к Вауну — пьянящее чувство, но у него, к сожалению, нет времени его посмаковать.
Как только у Вауна появилось время для исследований, он выяснил, что старший из выживших офицеров Патруля — адмирал Уилд. Он имел о ней весьма смутное представление — затворница, не интересующаяся ничем, кроме своей коллекции древнего фарфора. За все свои сорок восемь лет адмиральства он так ни разу с ней и не повстречался. Она оказалась стройной болезненной девушкой, выглядевшей так, будто она не смогла бы перенести без травм даже тренировку по овладению техникой пользования туалетом, не говоря уже о безумствах Доггоца. Но ее взгляд на экране был тверд, а бледная улыбка казалась искренней. Значок космической путешественницы гнездился в кружевах блузки.
— Боялась, что ты можешь позвонить, — сказала она.
— Мэм, имею честь… Она затрясла головой, взмахнув темными волосами. Она жила где-то далеко на востоке от Вэлхэла, ибо солнце вливалось сквозь окно у нее за спиной.
— Ты отлично работаешь, мальчик. Все утро слежу за тобой, лучше никто бы не смог. Полагаю, что ты можешь продолжать.
Странное дело — несмотря на все годы мучений в роли подставного адмирала, желания сохранить за собой ведущую роль в Патруле Ваун в себе не находил. Он принял брошенный вызов, последние несколько часов были приятны, но теперь все закончилось и он хотел в постель. С другой стороны, этот цветочек не очень походил на адмиралиссимуса, несмотря даже на то, что Уилд была в два раза его старше. Несмотря даже на то, что она назвала его мальчиком.
— Так нельзя, — сказал он.
— Очень даже можно! Ты великолепно справлялся. Печать будет в экстазе.
Он скривился, она рассмеялась.
— Космический Патруль Спешит на Помощь — Знаменитый Герой у Штурвала…
— Я серьезно, — сказал Ваун. — У меня тут пара донесений. Просмотрите их, и вы поймете, о чем я.
Уилд надулась, но, вопреки его ожиданиям, возражать не стала. Исчезла. Он послал ей свои расчеты траектории Q-корабля и файл Тэма об Ооцарсисе с Искуота.
Ваун откинулся в кресле, сладострастно потянулся. Приятно заныли раны, зевок получился вселенских масштабов. Потом огляделся. Все трое биологов валялись на столе, опершись головами на руки, — все, очевидно, спали. Он, должно быть, провел тут уже не один час.
— Почему нельзя?
Он совершенно забыл о Фейрн. Он сидела, закинув ногу на ногу, рядом с ним и смотрела на него неподвижным, по понятным причинам затуманенным взором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Мы не знаем! — хрипло сказал он. — Просто они рехнулись.
— Да? Выяснить! — Ваун махнул в сторону дисплеев и пультов. — Здесь вы располагаете всей возможной интеллектуальной мощью. Мне нужны ответы, и вы не уйдете, пока я их не получу. Оживить вас лекарствами или вы способны работать?
— Вы не можете…
— Нет, я могу! Мы находимся в режиме чрезвычайного положения, а вы трое несете ответственность за смерть самого адмиралиссимуса, я уже не говорю о гибели сотен или тысяч людей повсюду, или ваши мудрые головы еще до этого не дошли? Вы в ужасном, ужасном… Заткнись! Если мне захочется, я могу выволочь вас отсюда и расстрелять, могу бросить толпе наверху, и вас без сомнений разорвут в клочья! Так что же? Сотрудничество? Хорошо. Тогда за дело!
Угрозы вроде бы подействовали, хотя бы временно. Раздраженные парни встали и поплелись к приборам, девчонка — следом.
Ваун не надеялся, что у них что-нибудь выйдет, за сим их и оставил, усевшись в командирское кресло перед главным дисплеем.
Тут он вспомнил о Фейрн. Она оперлась руками о спинку кресла, наблюдала за ним, поджав губы, ее глаза были, как две дырки в сугробе. Режущий свет ей не мешал. Она выглядела так, как выглядели доггоцевские новобранцы на второй или третий день, но с оговорками — у Фейрн сохранилась роскошная рыжая шевелюра, пусть и вся в колтунах, и ее, насколько он знал, пока ни разу не изнасиловали.
Вспомнив, как раньше им овладевало физическое влечение к ней, Ваун с отвращением передернулся. Теперь у него, конечно, времени на подобные реакции нет. А может, у него прояснилось в голове, хотя он чувствовал себя так, будто погребен под кучей песка. Но он обещал Мэви, что присмотрит за ее дочерью.
— Садись! — сказал он, указывая на соседний дисплей. — Можешь работать здесь… Следи за Клинком. Я дал ему слишком большие полномочия, несоответственно его званию, и наверняка он слишком упрям, чтобы в случае необходимости звать на помощь. Дай мне знать, если у него будут неприятности, договорились?
Фейрн молча, как испуганное дитя, кивнула и уселась перед пультом.
Ваун выбросил ее из головы и взялся за работу.
Сначала он осмотрел территорию. Раненых подвозили, Клинок пока справлялся, раздавал указания, распоряжался, как опытный специалист. Многообещающий парнишка.
Мэви. Криками осаждает в Большом Зале истеричного адмирала женского пола.
Превосходно.
Стоянка сдерживает натиск озверевшей, но пока не прибегающей к силе группы парней, два капитана готовят на кухнях еду.
Удовлетворенный тем, что на месте его первостепенной ответственности, в Вэлхэле, все путем, Ваун обратился к проблемам внешнего мира. Он обнаружил, что информационный модуль включается на несколько секунд и вырубается. Он задумался…
— Архивы. Каковы правила назначения боевого командира на тот случай, если главнокомандующий гибнет во время военных действий?
Перезагруженная система несколько секунд поскрежетала, а потом вывела на экран следующий текст:
Парашютно-десантные войска. Устав Патруля. 520.50.
Пункт не изменился со времен фаорианской гражданской войны, принят несколько веков назад, но до сих пор в действии… Старший по званию офицер берет командование в свои руки.
Ваун так и думал. Добрый старый Доггоц! — если он тебя научит, это навсегда. Несколько секунд он готовился к следующему ходу. Когда он вышел на связь с Хайпортом в очередной раз, пункт 520.50 уже был вколочен, он получил преимущественные права, а все остальные были вышвырнуты из системы.
Сработало.
Он откинулся назад и потер глаза.
— Чего ты улыбаешься? — спросил слабый перепуганный голосок.
Он посмотрел на Фейрн.
— Я? — Он улыбнулся еще шире. — Наверное, потому, что я только что получил полномочия.
— Что сделал?
— Я только что назначил себя императором планеты. Красота.
Коммодор! Коммодор Приор? — Это он. Здесь, в Хайпорте, Приор — он.
Он — коммодор. Слизняк с Дельты теперь коммодор! Люди отдают ему честь.
Родовитые лейтенанты и капитаны отдают честь слизняку с Дельты. Звание, власть и авторитет — и люди падают ниц. Он оборачивается на девичий голос, и что-то выкидывает в его голове сальто-мортале. Голубые глаза, вздернутый носик, большая грудь. Кто она? Она его знает. Такая знакомая! Воспоминания…
Воспоминания Приора. Приор знал эту блондинку, что улыбается ему с такой надеждой в глазах. Приор с ней спал, и не один раз. Имя? Имя! Имя!.. Она не в форме, значит, какой-нибудь агент или историк, или что-нибудь еще более экзотичное. Симпатичная, белокурые волосы, голубые глаза… и невероятная любовница, как помнит за Вауна Приор. Маленькая алчная тигрица.
Многие девушки готовы сделать для коммодора практически все.
Имя? Имя! Приор, мать твою, скажи мне, как ее зовут!
— А! Привет, красавица!
— Коммодор Приор, как это здорово — снова встретить вас! — улыбается, смеется. У-упс… Целоваться вроде не хочет, по крайней мере не здесь, в многолюдном коридоре. Встревоженно отстраняется. — Сколько недель прошло! В каких галактиках вас носило? — и нежно добавляет:
— О, дорогой, как я по тебе соскучилась!
Тогда неудивительно, что он ее вспомнил. Это незаконченный роман, значит, незабытый. У Приора всегда было одновременно три романа, это говорили гномы, это демонстрировали симы, но девочка была не из этой серии. Впрочем, следующий ход очевиден.
— О, и я тоже скучал по тебе! Голубые глаза затуманиваются.
— Правда, дорогой? О, это правда? Все было многообещающе при условии, если он вспомнит, как ее зовут. Мэви, конечно, не понравится, если он слишком заиграется, он же разговаривает во сне. Хотя ночные кошмары слабеют, и скорее всего тут ничего такого особенного для себя она не найдет.
— …на следующей неделе? — с надеждой в голосе спрашивает она. — Хэни собирается на конференцию по ресурсам.
Голубые глаза умоляюще раскрываются.
Вот почему она не в форме — это дама адмирала Хэньяра.
Ну, Приор!
— Боюсь, что на следующей неделе я снова улечу. То же задание… Вернусь лишь на пару дней… О, любимая, я буду считать минуты…
У него не так плохо получается, как кажется ему самому, когда они идут по коридору, и заверения Как-Же-Ее-Зовут в безграничной преданности все еще звучат у Вауна в ушах плюс намеки, что можно и сегодня, если он не слишком поздно ее позовет. Порой он сам начинает верить в то, что он в самом деле Приор, матерый спейсер, шпион, двойной агент, безумный развратник. Порой его начинают попрекать и Мэви, и Рокер. Но теперь он держит Приора в руках. Гаденыш мертв!
Я коснулся его мозга или того, что осталось от него.
Мертв!
Зал заседаний на двухсотом этаже, круглый и вращающийся. Ниспадающие стены переходят в пол, все — даже кресла — прозрачное. Создается впечатление парения высоко над Хайпортом, а в дурную погоду мимо скользят тучи. В такие дни легче сосредоточиться на темах заседаний.
Операция «Модред», высшая степень секретности. Сегодня здесь четыре коммодора и дюжина простых смертных, все с ужасом смотрят на Рокера, а он рассказывает о задании.
Уничтожить Q-корабль?
Ваун слушает вполуха. Он уже все это слышал, мало того — он не хочет это слышать. Если снаряды будут выпущены, то он окажется жутко, отвратительно, дико близко к их цели. Конечно, еще неизвестно, сработает ли задуманный план вообще, что успокаивает. Снаряды настолько стары, что уже никто не знает насколько.
Теперь никто не тратится на вооружение для войн, которых никогда не будет, но этих красавцев Патруль хранит с незапамятных времен, и на самом деле мысль о том, чтобы их запустить, звучит как ересь. Атаковать Q-корабли нехорошо. Q-корабли — это святое.
Ваун пробыл в Хайпорте три дня, а Хайпорт вредит головному мозгу. Пусковые установки — самые большие сооружения за все времена существования Ульта.
Бригады работают там непрерывно, борются с коррозией. К тому времени, когда они добираются до вершины, нужно возвращаться и спасать нижнюю часть. Почти половина найденного на планете металла пошла на хайпортские пусковые установки.
Ваун догадывается, что на прочие строения пошла половина неметаллических ископаемых. Хайпорт невероятно стар и невероятно потрясает. Он настолько огромен, что не вмещается в сознание. Таких теперь не строят. Ваун его ненавидит. Он не может побыть в Хайпорте в одиночестве из-за Мэви, а когда Мэви рядом с ним нет, его страсть к ней сводит его с ума. В голове крутятся фантастические мечты о том, как он выполнит эту миссию, вернется домой героем, заберет себе Вэлхэл. Потом он вышвырнет Рокера, а Мэви оставит. Только они вдвоем, вместе, навсегда.
Маловероятно.
Прибывает межконтинентальный. Трассы сегодня переполнены. Позже, наверное, будет дождь.
Рокер бубнит и бубнит. Он не будет рассказывать этим людям, почему данный Q-корабль не вызывает доверия, поскольку это самое средоточие тайны, но скоро он начнет объяснять, что коммодор Приор полетит навстречу.
Кто-нибудь начнет возражать — опасно летать вокруг Q-кораблей, когда в действии шаровые молнии, Рокер ответит, что он это знает, спасибо. Может, он будет, а может, не будет объяснять, что незваному гостю, выпускающему тайком скоростные шаттлы, необходимо воспрепятствовать. О чем он ни в коем случае не скажет — так это о том, что наибольшую опасность представляет экипаж Q-корабля, а не его сингулярности.
По крайней мере сомнений в мотиве не осталось — Приор в первых рядах борцов против нашествия. У Вауна в голове воспоминания Приора или их часть, достаточная часть. Он помнит, что Приор помнит, что братья намеревались полететь на этом корабле, если получится. Конечно, если братья проиграли войну на Авалоне, то корабль безвреден, и Ваун исчезнет, как только вернется на планету. Если на борту братья — им захочется поговорить с Приором, но они будут крайне недоверчивы.
Вауну придется действовать соответственно обстановке, ужаснейшей обстановке.
Если он даст Рокеру достаточно данных, чтобы признать Q-корабль опасным, то он скорее всего умрет во взрыве нейтронной бомбы.
Если Q-корабль окажется безвредным, то там его ликвидируют потихоньку.
Если он вызовет подозрения у братьев на Q-корабле, они разделаются с ним еще скорее, чем Рокер.
Исса. Так зовут даму адмирала Хэньяра. Исса.
Сегодня было бы здорово, сказала она. Да, он тоже считает, что сегодня было бы здорово. Ему придется делать все с неимоверной скоростью, но это было бы здорово. Приятно быть коммодором.
Император планеты!
Рокер умер, Центральная База Данных согласилась с тем, что штурвал управления перешел к Вауну — пьянящее чувство, но у него, к сожалению, нет времени его посмаковать.
Как только у Вауна появилось время для исследований, он выяснил, что старший из выживших офицеров Патруля — адмирал Уилд. Он имел о ней весьма смутное представление — затворница, не интересующаяся ничем, кроме своей коллекции древнего фарфора. За все свои сорок восемь лет адмиральства он так ни разу с ней и не повстречался. Она оказалась стройной болезненной девушкой, выглядевшей так, будто она не смогла бы перенести без травм даже тренировку по овладению техникой пользования туалетом, не говоря уже о безумствах Доггоца. Но ее взгляд на экране был тверд, а бледная улыбка казалась искренней. Значок космической путешественницы гнездился в кружевах блузки.
— Боялась, что ты можешь позвонить, — сказала она.
— Мэм, имею честь… Она затрясла головой, взмахнув темными волосами. Она жила где-то далеко на востоке от Вэлхэла, ибо солнце вливалось сквозь окно у нее за спиной.
— Ты отлично работаешь, мальчик. Все утро слежу за тобой, лучше никто бы не смог. Полагаю, что ты можешь продолжать.
Странное дело — несмотря на все годы мучений в роли подставного адмирала, желания сохранить за собой ведущую роль в Патруле Ваун в себе не находил. Он принял брошенный вызов, последние несколько часов были приятны, но теперь все закончилось и он хотел в постель. С другой стороны, этот цветочек не очень походил на адмиралиссимуса, несмотря даже на то, что Уилд была в два раза его старше. Несмотря даже на то, что она назвала его мальчиком.
— Так нельзя, — сказал он.
— Очень даже можно! Ты великолепно справлялся. Печать будет в экстазе.
Он скривился, она рассмеялась.
— Космический Патруль Спешит на Помощь — Знаменитый Герой у Штурвала…
— Я серьезно, — сказал Ваун. — У меня тут пара донесений. Просмотрите их, и вы поймете, о чем я.
Уилд надулась, но, вопреки его ожиданиям, возражать не стала. Исчезла. Он послал ей свои расчеты траектории Q-корабля и файл Тэма об Ооцарсисе с Искуота.
Ваун откинулся в кресле, сладострастно потянулся. Приятно заныли раны, зевок получился вселенских масштабов. Потом огляделся. Все трое биологов валялись на столе, опершись головами на руки, — все, очевидно, спали. Он, должно быть, провел тут уже не один час.
— Почему нельзя?
Он совершенно забыл о Фейрн. Он сидела, закинув ногу на ногу, рядом с ним и смотрела на него неподвижным, по понятным причинам затуманенным взором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51