— Светка замужем. Но ты все же того… поосторожнее!
— Леди ревнива? — довольно отзывается он.
— Гад, — печально констатирую я.
Ту-ук.
Вот Ворон, стоя на четвереньках, подсовывает довольному Баксу кусочки курятинки. Тот урчит, как трактор Беларусь, а Димка смотрит на него с отцовской гордостью и гладит по головке:
— Кушай, зайчик, а то злая Магдалина тебя совсем не кормит, аха? Вот тебе еще муксунчик, вот тебе данончик…
Я поневоле горько улыбнулась сквозь слезы — вспомнила, как мы потом объевшегося котенка среди ночи возили в ветеринарку. И там врач назвала его моим мужем… Так и сказала: «А муж ваш пусть выйдет и ждет в коридоре».
Димке понравилось это слово…
Ту-ук…
Сердце его билось все реже и реже. А я упорно вспоминала каждый его взгляд, каждый поцелуй. Это было больно, словно бритвой по живому.
А потом… Потом я помню, как я не хотела жить без него, бесцельно ходила по пустой квартире и злобно ему выговаривала — мол, тебе хорошо, ты умер и никаких проблем, а мне каково без тебя? Я верила, что он меня слышит, ведь он обещал меня не оставить…
С тех пор я отчаянно пытаюсь жить дальше. Оставить Димку на почетном месте Великой Любви, что случается в жизни каждого человека. И пробую для терапии обзавестись любовью рядовой, спокойной и скучной. Пока получается плохо.
— Ну не плачь, а? Слушай, ну я и так крепилась столько времени, молчала, а тут чего-то вырвалось, — заканючила Наташка. — Ну дура я любопытная, что с меня взять?
— У нас в городе есть школа хороших манер? — вытерев слезы, спросила я. — Если найдешь — обучение я тебе оплачу.
— Давай сейчас и деньгами — я уже гораздо воспитаннее! — тут же отреагировала она, глядя на меня невинными глазами.
— Наташ, терять любимых очень тяжело, мне выть при имени Димки хочется, если честно, — криво улыбнулась я. — Ты мне не напоминай об этом, ладно?
— Вставать наверно пора, — мигом поменяла Мульти тему. — Скоро Витька приедет.
Я согласно кивнула, хотя и неохота было вылазить из теплой и уютной постельки, куда я недолго думая завалилась, закончив рассветные обряды.
— Пора, — вздохнула я, выпростала ногу из-под одеяла, подрыгала ей в воздухе и потянулась за пультом кондиционера. Спать я люблю в прохладной спальне, однако одно дело — когда тебя укрывает пуховое одеялко, и другое — когда на тебе домашний шелковый халатик.
— Встаем, что ли? — жалобно посмотрела на меня Мульти.
— Не, погоди, сейчас спальня прогреется, тогда и встанем, — потянулась я.
— Мудро, — обрадовалась она.
— Тебе в школу-то когда? — спросила я.
Мульти — учительница биологии в крайне престижной гимназии. Однако в данный момент она элементарно косит от работы, пользуясь наличием подруги — врача. Та оформила ей больничный якобы по уходу за ребенком, а детишкам — по бронхиту. Совершенно здоровых и радостных детишек она тут же отвезла к матери, а сама решила немного расслабиться, то есть попить пивка, поваляться перед телевизором, обойти окрестные бары. «От работы кони дохнут», — объяснила она свое стремление к отдыху. Я прокомментировать сие заявление никак не могла, так как на работу в полном понимании этого слова сроду не ходила, сразу после школы начав делать карьеру ведьмы.
Мульти же тем временем лениво дотянулась до своей сумки, лежащей на тумбочке, порылась в ней, достала какие-то бумажки и внимательно их изучила.
— До завтра у нас справки, оказывается, — расстроено сказала она наконец. — Мда… Как быстро время пролетело. Это ж мне еще за детишками ехать надо. Слушай, отвезешь меня к матери?
— Разумеется, — вяло согласилась я. Ехать мне никуда не хотелось, если честно, но на то и существуют подруги, чтобы гонять их в хвост и в гриву, невзирая на их пожелания.
— Кстати, — небрежно сказала она. — Я тут подумала насчет нашего вчерашнего разговора о детишках.
— Ну? — вопросительно уставилась я на нее.
— Я думаю что тебе надо провести эксперимент. Могу одолжить своих деток — пусть они у тебя с недельку поживут и ты на своей шкуре почувствуешь, что такое иметь деток. Как тебе идея?
Я открыла рот, чтобы сказать все, что я думаю о стремлении подруги окончательно сесть мне на голову, однако внезапная мысля переменила мои намерения. Да, предложение Наташки шито белыми нитками, однако есть в этом некое рациональное зерно. По идее она права — я совершенно не знаю всех проблем и радостей с появлением в доме детей. В сознании кроме прехорошенького малыша, с которым я буду гулять и кормить манной кашкой — ничего нет. Вон, я когда брала Бакса из зоомагазина, я думала только о том что я буду с ним играть и он будет со мной спать, сладко посапывая мне в ухо. На деле же — этот гад первым делом перегрыз мне все телефонные провода. Обливаясь горючими слезами, я вызвала мастера, чтобы он мне законопатил все провода в стену. Мастер все сделал, однако бесценные шелковые обои понизу были вконец испорчены. Потом этот стрекозёл принялся точить когти об мебель и мне стоило больших трудов приучить его к специальной когтеточке. Испорченные диваны и кресла, разумеется, мне пришлось выбросить. Дальше — больше. Дармоед презирает различные наполнители в своем лоточке, будь то хваленый «Томас» или «Катсан», и требует чтобы дно было устлано долларовыми бумажками, слава Богу, что он соглашается на фальшивые. Однако на моей памяти был случай, когда моя баба Грапа ему недели три подкладывала настоящие баксы, которые я по недосмотру оставила на полочке.
Думала ли я обо всем этом, когда платила в зоомагазине пять рублей за славненького черного котеночка с невинными голубыми глазками? Да мне такой ужас не мог и в голову прийти! Хотя, к чести сказать, есть у моего дармоеда одно бесценное качество, за которое я ему прощаю все — он никогда не гадит по углам. Будет вопить как скорая помощь, если ему вовремя не сменять баксы в лоточке, но по углам — ни-ни.
— Хорошо! — решительно сказала я. Неделя — это ведь совсем недолго. — Вези ко мне своих детишек!
Мульти тут же повеселела.
Внизу раздался писк домофона.
Я, кряхтя, вылезла из-под одеялка, накинула халат и пошла вниз. Как я и думала, это прибыла утка с апельсинами.
Я расплатилась с парнишкой и пошла на кухню варить кофе — свое фирменное блюдо, так сказать. Фирменное оттого, что это единственное, что я умею готовить. Хотя это умение, если честно, постоянно подвергается сомнениям различными недругами. Я его варю не очень крепким и добавляю несколько крупинок соли и чуть — чуть корицы, получается очень неплохо, на мой взгляд.
На кухню вползла сонная Мульти, втянула ноздрями воздух и деловито предложила:
— Потемкина, давай Витьку ждать не будем, а? Чего-то жрать так хочется, тащи свою утку.
— Перетопчешься, — отмахнулась я, быстро отпластала кусок хлеба и сыра, сложила их и сунула в микроволновку. — Это тебе, червячка заморить, об утке даже и не думай.
Мульти поерзала на стуле, вздохнула и подперла кулачками подбородок.
— Чего Корабельникову говорить будем? — наконец задала она вопрос.
— В смысле? — не поворачиваясь к ней, спросила я.
Все так хорошо было — по кухне витает аромат свежесваренного кофе, я сервирую утку, а тут Мульти вылазит с напоминанием о вчерашнем. А я ведь только — только смогла абстрагироваться от этого.
— Ну в смысле — нам что от него надо?
— Да черт его знает, — пожала я плечами. — Наверно — как там Олег и что по нашему ДТП известно. Что нам за это светит. И как из этого дерьма выбраться с минимальными потерями.
— И как спрашивать его будем? Надо как-то по—хитрому.
— А чего хитрить? — наконец развернулась я. — Понимаешь, сколько веревочке не виться… К тому же Витька — мой старый друг.
— И что, ты собираешься ему рассказать правду? — недоверчиво спросила она.
Микроволновка пискнула, я вытащила из нее бутерброд и подала Мульти.
— Именно, — кивнула после этого я. — Ты что, предлагаешь лепетать что-то о неизвестной подруге, которая вчера случайно видела ДТП на Республике и ей до смерти интересно, чем там дело кончилось? А я, такая вся добрая, для того чтобы потом ей позвонить и рассказать об этом — зову Витьку на утку с апельсинами? Ну не бред ли?
— Насчет подруги — бред! — отрубила Мульти. — Вот я и предлагаю — давай подумаем, под каким соусом все это преподнести!
— Да какой к черту соус? — пожала я плечами. — Я вот врать не люблю, сама знаешь. Как думаешь, почему?
— Дура наверно, — предположила подружка, жуя бутерброд.
— От дуры слышу, — обиделась я. — Просто мой жизненный опыт показал, что соврать так, чтобы об этом никто никогда не узнал — практически невозможно. Все тайное становится явным. А раскрытая ложь как минимум наносит удар по репутации. В нашем же случае нас скорее всего посадят. Так что — давай скажем правду, Витька нам поможет, он мне старый друг.
— Дура ты набитая, — схватилась Мульти за голову. — Твой старый друг — прежде всего мент! Ты хоть это понимаешь?
Я скептически хмыкнула и сделала вид, что занята фигурным нарезанием длинного французского батона.
Черт его знает. Внезапно мне припомнилось, как однажды Корабельников завалил ко мне под вечерок, и мы с ним отлично провели время, попивая чаек около телевизора. Как раз шел сериал «Улица разбитых фонарей» и мне было до жути смешно наблюдать за Витькой. Тот, с каким-то детским восторженным удивлением следил за похождениями бравой четверки ментов, время от времени бормоча себе под нос «Да офигеть…. Ты смотри — ка, они чего-то думают… Планы какие-то строят… Работают!!!! еттить их!!!» Когда по экрану пошли титры, Корабельников был в полной прострации от увиденного. Я навсегда запомнила фразу, которую он тогда сказал:
— Нам бы хоть одного такого мента в отдел, — мечтательно протянул он.
— И что? — переспросила я.
Если честно, я думала Витька скажет — я бы, мол, с ним тогда горы свернул или еще что-то в таком духе. Хренушки! Витька аж зажмурился от накативших грез и ответил:
— А мы тогда на работу только бы в день получки приходили, он бы и один все сделал!
Я тогда не нашлась даже что и сказать.
Припомнилось мне, как однажды я пришла к нему — нужна была помощь в получении какой-то бумажки. Витька, как водится, после обеда был уже слегка не в духе, но помочь желание выразил, и мы с ним начали бродить из кабинета в кабинет. Так вот, по пути он заглянул к какому-то оперу.
— Ну, чё там у тебя по разбою на Харьковской? — спросил он.
У опера в это время на стульчике как раз сидел какой-то здоровенный битюг самого злодейского вида.
— Да вот как раз, — кивнул опер на битюга, — разбираемся!
— И как? — грозно спросил Витька.
— Да никак! — огорченно признался опер.
— Ну, ща он у нас все скажет! — рявкнул Витька, со всей силы заехал битюгу в ухо и заорал: — Ну, долго запираться будешь?
— Это потерпевший, — только и смог вымолвить опер.
А еще — вспомнился плакатик, висящий над Витькиным рабочим столом. Жирным шрифтом на 72 на нем было напечатано:
«ТО, ЧТО ВЫ ЕЩЕ НЕ СИДИТЕ — ЭТО НЕ ВАША ЗАСЛУГА, А НАША ПРОМАШКА».
По идее — Мульти права. Мой друг детства — стопроцентный мент. Для Витьки я — просто память об общем детстве, и ко мне он относится замечательно. Однако — где гарантия, что услышав правдивый рассказ, он не превратится из друга во врага? Роли наши с Мультиком крайне неприглядны во всей этой истории. И уж совершенно точно, что он мне эту историю будет до старости припоминать.
— Ладно, — со вздохом сказала я. — И что ты предлагаешь?
— Придумать, как ему объяснить этот интерес, — пожала плечами Мульти.
— И как же?
— Может сказать что у нас подруга вчера…, — начала Наташка.
— Дальше можешь не продолжать, — перебила ее я. — Уже обсуждалось. Бред. Он тут же как минимум поинтересуется что за подруга. При этом — он всех моих подруг отлично знает.
— Ну, может сказать, что у тебя в интернете народ спросил насчет этого? — жалобно сказала она.
Я поморщилась, продолжая нарезать батон.
Мы помолчали.
— Придумала! — наконец завопила Мульти.
Я вздрогнула, уронила нож на пол и меланхолично заметила:
— Мужик придет…
В домофон позвонили.
« Корабельников!» — переглянулись мы.
— В общем, — Наташка мелко семенила около меня, пока я шла открывать двери, — я предлагаю вот что. Скажи ему что ты типа детектив пишешь!
— Ты что, с дуба рухнула? Какой из меня писатель? Ведьма я! — насмешливо спросила я, взяла трубку домофона и запустила Витьку.
— Так писать необязательно! — Мульти аж подпрыгнула от нетерпения. — Ты ему это скажи, и типа сюжет с ним обсуждаешь!
Я обдумала идею, высунула нос на лестничную площадку, и наконец посмотрела на Мульти с уважением:
— Слушай, а ведь ты дело говоришь!
— Ясно дело, должен же из нас хоть кто-то быть умным! — тут же возгордилась она.
Я с неудовольствием посмотрела на нее, и тут дверки лифта разъехались и показался наш доблестный мент.
— Привет, девчонки! — поздоровался он.
— Привет ментам — коз…. — хмуро начала Мульти, слава богу что я ее успела пнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Леди ревнива? — довольно отзывается он.
— Гад, — печально констатирую я.
Ту-ук.
Вот Ворон, стоя на четвереньках, подсовывает довольному Баксу кусочки курятинки. Тот урчит, как трактор Беларусь, а Димка смотрит на него с отцовской гордостью и гладит по головке:
— Кушай, зайчик, а то злая Магдалина тебя совсем не кормит, аха? Вот тебе еще муксунчик, вот тебе данончик…
Я поневоле горько улыбнулась сквозь слезы — вспомнила, как мы потом объевшегося котенка среди ночи возили в ветеринарку. И там врач назвала его моим мужем… Так и сказала: «А муж ваш пусть выйдет и ждет в коридоре».
Димке понравилось это слово…
Ту-ук…
Сердце его билось все реже и реже. А я упорно вспоминала каждый его взгляд, каждый поцелуй. Это было больно, словно бритвой по живому.
А потом… Потом я помню, как я не хотела жить без него, бесцельно ходила по пустой квартире и злобно ему выговаривала — мол, тебе хорошо, ты умер и никаких проблем, а мне каково без тебя? Я верила, что он меня слышит, ведь он обещал меня не оставить…
С тех пор я отчаянно пытаюсь жить дальше. Оставить Димку на почетном месте Великой Любви, что случается в жизни каждого человека. И пробую для терапии обзавестись любовью рядовой, спокойной и скучной. Пока получается плохо.
— Ну не плачь, а? Слушай, ну я и так крепилась столько времени, молчала, а тут чего-то вырвалось, — заканючила Наташка. — Ну дура я любопытная, что с меня взять?
— У нас в городе есть школа хороших манер? — вытерев слезы, спросила я. — Если найдешь — обучение я тебе оплачу.
— Давай сейчас и деньгами — я уже гораздо воспитаннее! — тут же отреагировала она, глядя на меня невинными глазами.
— Наташ, терять любимых очень тяжело, мне выть при имени Димки хочется, если честно, — криво улыбнулась я. — Ты мне не напоминай об этом, ладно?
— Вставать наверно пора, — мигом поменяла Мульти тему. — Скоро Витька приедет.
Я согласно кивнула, хотя и неохота было вылазить из теплой и уютной постельки, куда я недолго думая завалилась, закончив рассветные обряды.
— Пора, — вздохнула я, выпростала ногу из-под одеяла, подрыгала ей в воздухе и потянулась за пультом кондиционера. Спать я люблю в прохладной спальне, однако одно дело — когда тебя укрывает пуховое одеялко, и другое — когда на тебе домашний шелковый халатик.
— Встаем, что ли? — жалобно посмотрела на меня Мульти.
— Не, погоди, сейчас спальня прогреется, тогда и встанем, — потянулась я.
— Мудро, — обрадовалась она.
— Тебе в школу-то когда? — спросила я.
Мульти — учительница биологии в крайне престижной гимназии. Однако в данный момент она элементарно косит от работы, пользуясь наличием подруги — врача. Та оформила ей больничный якобы по уходу за ребенком, а детишкам — по бронхиту. Совершенно здоровых и радостных детишек она тут же отвезла к матери, а сама решила немного расслабиться, то есть попить пивка, поваляться перед телевизором, обойти окрестные бары. «От работы кони дохнут», — объяснила она свое стремление к отдыху. Я прокомментировать сие заявление никак не могла, так как на работу в полном понимании этого слова сроду не ходила, сразу после школы начав делать карьеру ведьмы.
Мульти же тем временем лениво дотянулась до своей сумки, лежащей на тумбочке, порылась в ней, достала какие-то бумажки и внимательно их изучила.
— До завтра у нас справки, оказывается, — расстроено сказала она наконец. — Мда… Как быстро время пролетело. Это ж мне еще за детишками ехать надо. Слушай, отвезешь меня к матери?
— Разумеется, — вяло согласилась я. Ехать мне никуда не хотелось, если честно, но на то и существуют подруги, чтобы гонять их в хвост и в гриву, невзирая на их пожелания.
— Кстати, — небрежно сказала она. — Я тут подумала насчет нашего вчерашнего разговора о детишках.
— Ну? — вопросительно уставилась я на нее.
— Я думаю что тебе надо провести эксперимент. Могу одолжить своих деток — пусть они у тебя с недельку поживут и ты на своей шкуре почувствуешь, что такое иметь деток. Как тебе идея?
Я открыла рот, чтобы сказать все, что я думаю о стремлении подруги окончательно сесть мне на голову, однако внезапная мысля переменила мои намерения. Да, предложение Наташки шито белыми нитками, однако есть в этом некое рациональное зерно. По идее она права — я совершенно не знаю всех проблем и радостей с появлением в доме детей. В сознании кроме прехорошенького малыша, с которым я буду гулять и кормить манной кашкой — ничего нет. Вон, я когда брала Бакса из зоомагазина, я думала только о том что я буду с ним играть и он будет со мной спать, сладко посапывая мне в ухо. На деле же — этот гад первым делом перегрыз мне все телефонные провода. Обливаясь горючими слезами, я вызвала мастера, чтобы он мне законопатил все провода в стену. Мастер все сделал, однако бесценные шелковые обои понизу были вконец испорчены. Потом этот стрекозёл принялся точить когти об мебель и мне стоило больших трудов приучить его к специальной когтеточке. Испорченные диваны и кресла, разумеется, мне пришлось выбросить. Дальше — больше. Дармоед презирает различные наполнители в своем лоточке, будь то хваленый «Томас» или «Катсан», и требует чтобы дно было устлано долларовыми бумажками, слава Богу, что он соглашается на фальшивые. Однако на моей памяти был случай, когда моя баба Грапа ему недели три подкладывала настоящие баксы, которые я по недосмотру оставила на полочке.
Думала ли я обо всем этом, когда платила в зоомагазине пять рублей за славненького черного котеночка с невинными голубыми глазками? Да мне такой ужас не мог и в голову прийти! Хотя, к чести сказать, есть у моего дармоеда одно бесценное качество, за которое я ему прощаю все — он никогда не гадит по углам. Будет вопить как скорая помощь, если ему вовремя не сменять баксы в лоточке, но по углам — ни-ни.
— Хорошо! — решительно сказала я. Неделя — это ведь совсем недолго. — Вези ко мне своих детишек!
Мульти тут же повеселела.
Внизу раздался писк домофона.
Я, кряхтя, вылезла из-под одеялка, накинула халат и пошла вниз. Как я и думала, это прибыла утка с апельсинами.
Я расплатилась с парнишкой и пошла на кухню варить кофе — свое фирменное блюдо, так сказать. Фирменное оттого, что это единственное, что я умею готовить. Хотя это умение, если честно, постоянно подвергается сомнениям различными недругами. Я его варю не очень крепким и добавляю несколько крупинок соли и чуть — чуть корицы, получается очень неплохо, на мой взгляд.
На кухню вползла сонная Мульти, втянула ноздрями воздух и деловито предложила:
— Потемкина, давай Витьку ждать не будем, а? Чего-то жрать так хочется, тащи свою утку.
— Перетопчешься, — отмахнулась я, быстро отпластала кусок хлеба и сыра, сложила их и сунула в микроволновку. — Это тебе, червячка заморить, об утке даже и не думай.
Мульти поерзала на стуле, вздохнула и подперла кулачками подбородок.
— Чего Корабельникову говорить будем? — наконец задала она вопрос.
— В смысле? — не поворачиваясь к ней, спросила я.
Все так хорошо было — по кухне витает аромат свежесваренного кофе, я сервирую утку, а тут Мульти вылазит с напоминанием о вчерашнем. А я ведь только — только смогла абстрагироваться от этого.
— Ну в смысле — нам что от него надо?
— Да черт его знает, — пожала я плечами. — Наверно — как там Олег и что по нашему ДТП известно. Что нам за это светит. И как из этого дерьма выбраться с минимальными потерями.
— И как спрашивать его будем? Надо как-то по—хитрому.
— А чего хитрить? — наконец развернулась я. — Понимаешь, сколько веревочке не виться… К тому же Витька — мой старый друг.
— И что, ты собираешься ему рассказать правду? — недоверчиво спросила она.
Микроволновка пискнула, я вытащила из нее бутерброд и подала Мульти.
— Именно, — кивнула после этого я. — Ты что, предлагаешь лепетать что-то о неизвестной подруге, которая вчера случайно видела ДТП на Республике и ей до смерти интересно, чем там дело кончилось? А я, такая вся добрая, для того чтобы потом ей позвонить и рассказать об этом — зову Витьку на утку с апельсинами? Ну не бред ли?
— Насчет подруги — бред! — отрубила Мульти. — Вот я и предлагаю — давай подумаем, под каким соусом все это преподнести!
— Да какой к черту соус? — пожала я плечами. — Я вот врать не люблю, сама знаешь. Как думаешь, почему?
— Дура наверно, — предположила подружка, жуя бутерброд.
— От дуры слышу, — обиделась я. — Просто мой жизненный опыт показал, что соврать так, чтобы об этом никто никогда не узнал — практически невозможно. Все тайное становится явным. А раскрытая ложь как минимум наносит удар по репутации. В нашем же случае нас скорее всего посадят. Так что — давай скажем правду, Витька нам поможет, он мне старый друг.
— Дура ты набитая, — схватилась Мульти за голову. — Твой старый друг — прежде всего мент! Ты хоть это понимаешь?
Я скептически хмыкнула и сделала вид, что занята фигурным нарезанием длинного французского батона.
Черт его знает. Внезапно мне припомнилось, как однажды Корабельников завалил ко мне под вечерок, и мы с ним отлично провели время, попивая чаек около телевизора. Как раз шел сериал «Улица разбитых фонарей» и мне было до жути смешно наблюдать за Витькой. Тот, с каким-то детским восторженным удивлением следил за похождениями бравой четверки ментов, время от времени бормоча себе под нос «Да офигеть…. Ты смотри — ка, они чего-то думают… Планы какие-то строят… Работают!!!! еттить их!!!» Когда по экрану пошли титры, Корабельников был в полной прострации от увиденного. Я навсегда запомнила фразу, которую он тогда сказал:
— Нам бы хоть одного такого мента в отдел, — мечтательно протянул он.
— И что? — переспросила я.
Если честно, я думала Витька скажет — я бы, мол, с ним тогда горы свернул или еще что-то в таком духе. Хренушки! Витька аж зажмурился от накативших грез и ответил:
— А мы тогда на работу только бы в день получки приходили, он бы и один все сделал!
Я тогда не нашлась даже что и сказать.
Припомнилось мне, как однажды я пришла к нему — нужна была помощь в получении какой-то бумажки. Витька, как водится, после обеда был уже слегка не в духе, но помочь желание выразил, и мы с ним начали бродить из кабинета в кабинет. Так вот, по пути он заглянул к какому-то оперу.
— Ну, чё там у тебя по разбою на Харьковской? — спросил он.
У опера в это время на стульчике как раз сидел какой-то здоровенный битюг самого злодейского вида.
— Да вот как раз, — кивнул опер на битюга, — разбираемся!
— И как? — грозно спросил Витька.
— Да никак! — огорченно признался опер.
— Ну, ща он у нас все скажет! — рявкнул Витька, со всей силы заехал битюгу в ухо и заорал: — Ну, долго запираться будешь?
— Это потерпевший, — только и смог вымолвить опер.
А еще — вспомнился плакатик, висящий над Витькиным рабочим столом. Жирным шрифтом на 72 на нем было напечатано:
«ТО, ЧТО ВЫ ЕЩЕ НЕ СИДИТЕ — ЭТО НЕ ВАША ЗАСЛУГА, А НАША ПРОМАШКА».
По идее — Мульти права. Мой друг детства — стопроцентный мент. Для Витьки я — просто память об общем детстве, и ко мне он относится замечательно. Однако — где гарантия, что услышав правдивый рассказ, он не превратится из друга во врага? Роли наши с Мультиком крайне неприглядны во всей этой истории. И уж совершенно точно, что он мне эту историю будет до старости припоминать.
— Ладно, — со вздохом сказала я. — И что ты предлагаешь?
— Придумать, как ему объяснить этот интерес, — пожала плечами Мульти.
— И как же?
— Может сказать что у нас подруга вчера…, — начала Наташка.
— Дальше можешь не продолжать, — перебила ее я. — Уже обсуждалось. Бред. Он тут же как минимум поинтересуется что за подруга. При этом — он всех моих подруг отлично знает.
— Ну, может сказать, что у тебя в интернете народ спросил насчет этого? — жалобно сказала она.
Я поморщилась, продолжая нарезать батон.
Мы помолчали.
— Придумала! — наконец завопила Мульти.
Я вздрогнула, уронила нож на пол и меланхолично заметила:
— Мужик придет…
В домофон позвонили.
« Корабельников!» — переглянулись мы.
— В общем, — Наташка мелко семенила около меня, пока я шла открывать двери, — я предлагаю вот что. Скажи ему что ты типа детектив пишешь!
— Ты что, с дуба рухнула? Какой из меня писатель? Ведьма я! — насмешливо спросила я, взяла трубку домофона и запустила Витьку.
— Так писать необязательно! — Мульти аж подпрыгнула от нетерпения. — Ты ему это скажи, и типа сюжет с ним обсуждаешь!
Я обдумала идею, высунула нос на лестничную площадку, и наконец посмотрела на Мульти с уважением:
— Слушай, а ведь ты дело говоришь!
— Ясно дело, должен же из нас хоть кто-то быть умным! — тут же возгордилась она.
Я с неудовольствием посмотрела на нее, и тут дверки лифта разъехались и показался наш доблестный мент.
— Привет, девчонки! — поздоровался он.
— Привет ментам — коз…. — хмуро начала Мульти, слава богу что я ее успела пнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36