— Один?
— Нет, с женой — молодой и совершенно очаровательной.
— Ну, а какое у тебя впечатление от этих людей?
— Они очень состоятельные — безразлично сказала она.
— Так и вы тоже, ты и твой фон барон.
— Да, — сказала она. — Это верно.
— Рыбак рыбака… — философски заметил Гюнвальд Ларссон.
Она долго смотрела на него, потом резко сказала:
— Я хочу, чтобы ты понял одно, Гюнвальд: такие люди, как Бруберг и Пальмгрен, вовсе не принадлежат к нашему кругу. Правда, у них много денег, особенно у Пальмгрена. Но им не хватает стиля, изысканности. Это бесцеремонные дельцы, которые сметают все на своем пути. Я слышала, Бруберг чуть ли не ростовщик, а Пальмгрен большинство своих темных дел вел за границей. Конечно, у таких людей есть деньги, которые открывают им доступ в высшие сферы, но все-таки им чего-то не хватает. И их никогда не признают до конца.
— Ну-ну, это уже занятно. Значит, ты не признаешь Бруберга?
— Признаю, но только из-за его денег. То же самое с Пальмгреном. Его состояние сделало его влиятельным и там и сям. Общество зависит от наличия людей типа Пальмгрена и Бруберга. Во многом они — более важные детали механизма страны, чем и правительство, и риксдаг, и прочее. Поэтому даже люди нашего круга вынуждены их признавать.
Потом она холодно добавила:
— Хюгольд может вернуться в любую минуту. И я не хочу, чтобы он тебя здесь застал.
— Короткий же у него рабочий день!
— Да, короткий. У людей высокой квалификации часто так бывает. Прощай, Гюнвальд.
Он встал.
— Ну что ж, ты, во всяком случае, помогла.
— Я бы не сказала тебе ни слова, если бы ты не шантажировал меня. И для меня было бы лучше не видеть тебя еще лет десять.
— И для меня тоже. Пока.
Она не ответила.
Подруга поднялась и сказала:
— Я, пожалуй, тоже пойду.
Гюнвальд Ларссон взглянул на нее. Высокая симпатичная девушка, ему почти по плечо. Хорошо и со вкусом одета. В меру накрашена. Вообще все в меру. Он не видел автомашины на улице и спросил:
— Подкинуть вас в город?
— Да, спасибо.
Когда они садились в машину, он покосился на руку девушки — нет ли обручального кольца. Кольца не было.
— Простите, я тогда не расслышал фамилию?
— Линдберг. Соня Линдберг. Я тебя помню с детства.
Может, пригласить ее куда-нибудь? Нет, спешить ни к чему. Он ей как-нибудь позвонит.
— Где тебя высадить? — спросил он.
— На Стюреплан. Я работаю на Биргерярлсгатан. И живу там же.
«Хорошо, — подумал он. — Не пришлось спрашивать». В кабинете на Кунгсхольмсгатан его ждало много дел. Сделав самые первоочередные, Гюнвальд Ларссон позвонил Колльбергу и пересказал ему то, что услышал, не называя источника этих сведений.
— Хорошо, Ларссон, — сказал Колльберг. — Значит, похоже на то, что он собирался удрать.
— По всей вероятности, уже удрал.
— Не думаю. Чемодан, о котором я говорил, по-прежнему стоит в его кабинете на Кунгсгатан. Я только сейчас звонил его секретарше, и она сказала, что полчаса назад Бруберг сообщил, что не успеет вернуться в контору до пяти.
— Он, наверное, отсиживается в какой-нибудь гостинице, — задумчиво произнес Ларссон.
— Очевидно. Я попытаюсь проверить. Но маловероятно, чтобы он поселился там под своим именем.
— Да, вряд ли. А ты нашел эту девицу?
— Пока нет. Жду сообщения из полиции нравов. — И пожаловался: — Долгое дело. Если я не успею попасть на Кунгсгатан до пяти, ты не мог бы последить за этой проклятой ростовщической конторой? Или поручить кому-нибудь?
Ларссону, разумеется, хотелось сказать «нет».
— Ладно, — все-таки выговорил он наконец. — Послежу.
— Спасибо.
«Скажи спасибо моей милой сестричке», — подумал Гюнвальд Ларссон.
XIV
Леннарт Колльберг битый час прождал сообщения из полиции нравов. То, что утром казалось простым деловым поручением — беседа с двумя свидетелями, — каким-то образом превратилось в настоящую охоту за ними.
Хампус Бруберг и эта непонятная Хелена Ханссон вдруг стали лицами, на которых объявлен розыск, а он сам как какой-то паук сидит и караулит паутину. Странно, но он по-прежнему не знал, почему он ищет этих людей. Против них не выдвинуто никаких обвинений. Как свидетели они уже допрошены полицией в Мальмё, и здравый смысл подсказывает, что никто из них двоих не имеет ничего общего с убийством Виктора Пальмгрена.
И все же он не мог отделаться от чувства, что их нужно найти как можно быстрее. Зачем?
«Это все твоя полицейская душа не может успокоиться, — мрачно думал он. — Тебя испортили годы службы, ты уже не в состоянии мыслить как нормальный человек».
Двадцать три года ежедневного общения с полицейскими привели к тому, что даже в своей семье он никогда не чувствовал себя по-настоящему свободным.
Почему полицейские общаются почти исключительно с полицейскими? Конечно, потому, что так проще. Проще держаться на расстоянии. Но проще и не обращать внимания на то нездоровое панибратство, которое в течение многих лет беспрепятственно процветает в полиции. В итоге полицейский сам исключает себя из общества, которое должен охранять и с которым должен был бы составлять единое целое.
Полицейские, например, не критикуют друг друга, разве что в исключительных случаях.
Социологические обследования показали, что полицейские, будучи в отпуске и попадая не совсем по своей воле в среду людей другого круга, чаще всего стыдятся говорить, что они полицейские.
Причина — точная определенность предназначенной им роли и россказни, которые ходят об их профессии.
Любой может стать параноиком, если все на него смотрят со страхом, недоверием или откровенным презрением.
Колльберг недовольно поежился.
Он не хотел внушать страх, не хотел, чтобы к нему относились с недоверием или презрением. Он не хотел стать параноиком.
Зато он хотел заполучить Хампуса Бруберга и Хелену Ханссон. Но по-прежнему не понимал — почему.
Наконец зазвонил телефон.
— Колльберг слушает.
— Здравствуй, это Оса.
— Ну как, есть успехи?
— По-моему, есть. Установили личность Ханссон. Во всяком случае, я уверена, что это именно она. Ее имя фигурирует в наших документах.
— Она проститутка?
— Довольно высокого уровня — что называется, «девушка по вызову».
— А где она живет?
— На Банергатан. Другой адрес неверный. Насколько нам известно, она никогда не жила на Вестеросгатан. Зато номер телефона не выдуман. У нее, по-видимому, этот номер был и раньше. Да, проституцией она занимается с ранней юности. Нашему отделу приходилось встречаться с ней не раз, правда, за последние годы не так часто.
Оса Турелль помолчала. Он очень живо представил себе, как она выглядит именно в эту минуту: сидит, согнувшись у письменного стола, точь-в-точь как он сам, и задумчиво грызет ноготь большого пальца.
— Она начала, наверное, как и большинство, не из-за денег. Потом стала уличной, но, по-видимому, была достаточно ловка, чтобы подняться в более доходный разряд. «Девушки по вызову» — это своего рода аристократки среди проституток. Они не якшаются с кем попало, а делают ставку только на тех, с кого можно побольше взять. Одно дело — ходить по Регерингсгатан, совсем другое — сидеть дома в квартире на Эстермальм и ждать телефонного звонка. Очевидно, у нее более или менее определенный круг постоянных клиентов, и она берет не больше одного заказа, или как это там называется, в неделю. У нас есть несколько ее фотографий. Судя по ним, вид у нее весьма приличный и деловой. Но ведь это и необходимо для успеха в такой специфической профессии.
— Да, им надо уметь носить маску. Чтоб не выдать себя, когда они попадают в представительное общество.
— Вот именно. Я слышала, что некоторые из этих девиц даже знают стенографию. Во всяком случае, они играют свою роль так, что большинство изумляется.
— У тебя есть номер ее телефона? Я хотел бы встретиться с ней в домашней обстановке.
— Девицы этой профессии часто меняют номера телефонов. У них, несомненно, секретные телефоны, и в большинстве случаев зарегистрированные под вымышленными именами. — Оса помолчала, а затем задала вопрос: — Почему тебе так уж нужно ее видеть?
— Честно говоря, и сам не знаю. Мартин хочет ее допросить в обычном порядке о том, что она видела или чего не видела в тот вечер в Мальмё.
— Что ж, недурно для начала, — сказала Оса Турелль. — А потом, может быть, одно зацепится за другое.
— Вот на это-то я и надеюсь, — сказал Колльберг. — Ларссон говорил, что в субботу она была на вилле Хампуса Бруберга в Лидинге, а в том, что Бруберг занимается явно какими-то темными делами, я более чем уверен.
— Чем, по-твоему, занимается Бруберг?
— Какими-то крупными аферами. Он, кажется, молниеносно реализовал свои капиталы. Я подозреваю, что он готовится выехать из Швеции уже сегодня.
— Почему ты не подключаешь отдел?
— Потому что время не терпит. Пока ребята, которые занимаются экономическими преступлениями, успеют вникнуть в дело, Бруберг будет уже далеко. А может быть, и эта самая Ханссон. Убийство Пальмгрена дает нам все же некоторые преимущества. Оба они были свидетелями преступления, и, значит, я имею возможность их задержать.
— Правда, я новичок, — сказала Оса Турелль. — И меньше всего понимаю в разбирательстве дел об убийствах. Но не считает ли Мартин, что кто-то из участвовавших в том обеде решил убрать Пальмгрена с дороги ради собственной выгоды?
— Да, это одна из версий: данному лицу пришлось прибегнуть к наемному убийце.
— По-моему, это надуманно.
— По-моему, тоже. Но такие случаи бывали.
— А какие еще варианты у вас в запасе?
— В частности, покушение по политическим мотивам. В этом деле принимает участие даже Сепо. Я слышал, оттуда послали в Мальмё своего человека.
— Вот уж удовольствие для Мартина и других!
— Не говори. Сепо, как обычно, проведет свое расследование. Разберутся через несколько лет, подошьют свое заключение к делу и сдадут в архив.
— А Мартин так любит политику! — засмеялась Оса.
— Да уж, — проговорил Колльберг. — Во всяком случае, ясно, что Пальмгрен зарабатывал большинство своих миллионов на чем-то прямо противоположном помощи развивающимся странам. Поэтому ни Мартин, ни другие не исключают возможности того, что его убрали по политическим соображениям. В качестве предупреждения остальным, действующим в той же области.
— Бедный Мартин, — сказала Оса Турелль.
В ее голосе звучала теплая нотка.
— Ну, давай-ка прямо сейчас отправимся к этой прекрасной даме и попробуем выжать из нее что-нибудь интересное. Я возьму машину и заеду за тобой. Будем надеяться, что она дома.
— Хорошо, — согласилась Оса Турелль. — Но учти, что она крепкий орешек и нужно быть осторожным, во всяком случае вначале. Правда, я новичок в этой игре, и, может, смешно давать тебе советы, но с подобной публикой мне приходилось иметь дело. Такая, как Хелена Ханссон, прекрасно знает, как нужно вести себя с полицией. Хорошая тренировка. Не думаю, что тут стоит идти напролом, как бульдозер.
— Ты, пожалуй, права.
— А кто следит за Брубергом?
— Если нам повезет, мы, может быть, найдем его в объятиях этой дамы, — сказал Колльберг. — А вообще-то, как это ни странно, Гюнвальд Ларссон предложил свои услуги.
— Ну тогда это, уж наверное, будет бульдозерная тактика, — сухо проговорила Оса Турелль.
— Очевидно. Значит, через двадцать минут я тебя захвачу.
Посидев еще несколько минут с телефонной трубкой в руках, Колльберг позвонил Гюнвальду Ларссону.
— Да, — резко ответил тот. — Ну что тебе еще?
— Мы нашли эту девицу.
— Ну и что? — равнодушно отозвался Ларссон.
— Я сейчас еду к ней вместе с Осой Турелль. Послушай, я, наверное, не успею вовремя попасть в контору Бруберга.
— Не беспокойся, — ответил Ларссон. — Я беру это на себя. Меня самого начинает интересовать этот парень.
Оба одновременно положили трубки, не сказав больше ни слова. Колльберг позвонил на Кунгсгатан.
— Нет, директор Бруберг не давал о себе знать, — сказала Сара Муберг.
— А чемодан по-прежнему стоит в его кабинете?
— Да, я его видела еще тогда, когда вы звонили в первый раз.
— Простите, я хотел только проверить.
Еще он позвонил в контору по управлению домами, где побывал утром. И там Хампуса Бруберга не было, он не давал о себе знать.
Колльберг спустился к машине.
Оса Турелль ждала его на лестнице перед зданием полицейского управления на Кунгсхольмсгатан. Колльберг залюбовался ею, пока она спускалась с широких ступеней и пересекала улицу. «Если б я не успел завести себе жены, да еще такой…» — подумал Леннарт Колльберг. Широким жестом он распахнул переднюю дверцу.
Она уселась рядом с ним, положила висевшую через плечо сумку на колени и предупредила:
— Как договорились, будем вести себя спокойно.
XV
Квартира находилась на четвертом этаже, на дверной дощечке действительно значилось: Хелена Ханссон.
Колльберг поднял было кулак, чтобы постучать, но Оса Турелль отвела его руку и позвонила. Тишина. Через полминуты она позвонила снова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24