- Прекрасно!
- Где ты?
- Напротив вас, с другой стороны.
Я снова ощутил, что окружен каменными стенами.
Мои пальцы нащупали какой-то проем. Он был около трех футов в ширину.
- Подождите!
Я подтянулся, вскарабкался на край и увидел слабый свет в конце
тоннеля. Я пополз по нему, высунул голову и посмотрел вниз на троицу
братьев Блой. Они стояли в пятне света, проникающего в подземный лабиринт
сквозь провал.
Блой-2 шмыгнул носом и утерся кулаком.
- О, - сказал Блой-1. - Ты уже здесь.
- Более или менее, - я прикинул высоту и спрыгнул к ним вниз.
- Черт побери, - сказал Блой-3. - Что с тобой случилось?
Я был с ног до головы в бычьей крови, исцарапанный, в синяках и
кровоподтеках и еле держался на ногах.
- Пошли. Куда идти?
Мы выбрались на поверхность и увидели Ло Ястреба.
Ло Ястреб стоял (помните, он сломал ребро, и это выяснилось только на
следующий день) возле дерева, обхватив его рукой. Он вопросительно
посмотрел на меня.

- Да, - сказал я. - Я убил его. Дело сделано, - я был ужасно измучен.
Ло Ястреб послал детей вперед. Мы пробирались сквозь высокую траву,
как вдруг раздался треск ломающихся ветвей.
Я присел.
Это был просто кабан. До него можно было дотянуться рукой. Вот и все.
- Пойдем, - усмехнулся Ло Ястреб, поднимая свой арбалет. Больше не
было сказано ни слова. У Ло Ястреба не хватило силы оглушить его, и мне
самому пришлось заколоть зверя. После предыдущей _к_о_р_р_и_д_ы_? Пустяк.
Продираясь сквозь колючки, мы пошли в сторону деревни.
Голова кабана весила пятнадцать фунтов. Ло Ястреб тащил ее на спине.
Тушу мы разделали на четыре окорока, и я, связав их, тащил по два на
каждом плече. Мы уже подходили к деревне, когда встретили Увальня. Он
пошел вместе с нами, и уже у самой деревни он сказал:
- Ла Страшная предупредила нас о Челке и о животных. Она видела
кое-что о тебе и о других жителях деревни.
- Как? Обо мне? Что обо мне?
- О тебе, Челке и Навознике, стороже клетки.
- Глупости, - я заморгал, шагая позади него. Потом поравнялся.
- Вы все родились в один год, - хмыкнул Увалень.
- Но мы все - разные...
Ло Ястреб посмотрел вверх, потом вниз на реку. На меня он не
взглянул.
- Я ничего не умею делать с животными или с галькой, как Челка.
- Ты умеешь делать другие вещи. Ле Навозник тоже.
Он так и не взглянул на меня. Солнце наполовину исчезло за медными
горами. Река стала коричневой. Он шел молча. Как облачко, несущееся по
небу, я побежал к воде, опустился на колени, положил мясо рядом с собой и
умылся илистой водой.
Вернувшись в деревню, я сказал Кэрол, что если она приготовит для
меня окорок, то, получит половину моей доли.
- ...будь уверена.
Но она продолжала рассматривать найденное ею птичье гнездо:
- Подожди минутку.
- Поторопись, а?
- Хорошо, хорошо. Куда ты так спешишь?
- Послушай, я отполирую для тебя кабаньи клыки, сделаю наконечник для
копья ребенку или еще что-нибудь, только чтобы ты ко мне больше не
приставала.
- Хорошо, я... слушаю, да и вообще это не твой ребенок. Это...
Но я уже бежал, ноги прямо сами несли меня туда.
Было темно, когда я подошел к клетке. За оградой, поверх которой
проходила проволока, было тихо. Потом к проволоке, спотыкаясь и хныча,
кто-то подошел. Полетели искры и тень быстро отскочила.
Я не знал, с какой стороны подойти. Может быть Навозник находится
внутри и чем-нибудь занимается. Бывает, что обитатели клетки спариваются
между собой и даже производят на свет потомство. Иногда их отпрыски
рождаются работоспособными. Например, три брата Блой родились здесь. У них
почти нет шей, а руки длинные. Но они проворные и смышленые ребятишки.
Блой-2 и Блой-3, так же как и я, умеют ловко орудовать ногами. Я даже дал
Блою-3 пару уроков игры на мачете, но ему это быстро наскучило (все-таки
ребенок) и он умчался вместе с братьями рвать фрукты.
Постояв около часа в темноте, обдумывая то, что происходит в клетке,
я пошел обратно, свернул и улегся в стоге сена позади кузницы. Лежал и
слушал гудение энергетической хижины, пока не заснул.
На рассвете я вылез из сена, протер глаза и пошел в загон для скота.
Через несколько минут подошли Увалень и Маленький Джон.
- Вам помочь с овцами? - спросил я.
Маленький Джон почесал щеку языком.
- Подожди минутку, - и пошел за угол.
Увалень неуклюже топтался. Вернулся Маленький Джон.
- Да, - сказал он.
- Нам нужна помощь, - он усмехнулся, и Увалень подхватил его усмешку
и тоже заулыбался.
Удивительно! Внутри - комок страха. Удивительно! Они улыбаются!
Увалень поднял первую деревянную решетку загона, и овцы, заблеяв,
подбежали ко второй. Удивительно!
- В самом деле, - сказал Увалень. - Ты нужен нам. Мы очень рады, что
ты вернулся.
Он шлепнул меня по затылку, а я дал ему пинка под зад, но промазал.
Маленький Джон оттащил вторую решетку, и мы погнали овец через площадь по
дороге вверх на луг. Как прежде. Нет. Не так.
Увалень первым заговорил об этом. Когда дневное тепло прогнало
утреннюю прохладу, он сказал:
- Сегодня не так, как раньше, Чудик. Ты что-то утратил.
Я стряхнул росу, блестевшую на низкой иве. Росинки посыпались мне на
лицо и плечи.
- Разве что аппетит и, может, пару фунтов веса.
- Нет, не аппетит, - сказал Маленький Джон, слезая с пня. - Что-то
другое.
- Другое? - повторил я. - Скажите, Увалень, Маленький Джон, что
другое?
- А? - переспросил Маленький Джон. Он бросил вниз палку, пытаясь
привлечь внимание овцы к сочной траве. Промахнулся. Тогда я поднял
камешек, валявшийся под ногами, прицелился и швырнул. Овца обернулась,
посмотрела на меня синими глазами, заозиралась, и запрыгала от радости,
что ей показали такую сочную траву. - Ты очень изменился.
- Нет, - сказал я. - Ла Страшная говорит, что я чем-то очень важным
отличаюсь от других людей. Так же как и... Челка. Мы - другие, иные.
- Ты можешь играть, - сказал Увалень.
Я посмотрел на мачете.
- Не думаю, что поэтому. Я могу научить играть и тебя. Она увидела во
мне что-то другое.
Позже, после обеда, мы погнали овец назад. Увалень предложил
пообедать всем вместе. Я отрезал окорок, а потом мы атаковали тайник
Маленького Джона с фруктами.
- Хочешь приготовить ужин?
- Нет, - отказался я.
Увалень зашел за угол силовой хижины и закричал на всю площадь:
- Эй, кто хочет приготовить ужин для джентльменов, которые хорошо
поработали и снабжают вас пищей? А также обслужить и развлечь беседой?
Нет, вы уже готовили для меня обед. Не надо _т_о_л_к_а_т_ь_с_я_, девушки!
Нет, не ты, другая. Ты умеешь готовить приправу? Ах-ах, я помню тебя,
Стрихнин-Лиззи. О'кей! Да, ты. Пойдем.
Он вернулся в сопровождении милой плешивой девушки. Я раньше видел
ее, но никогда с ней не разговаривал, и не знал как ее зовут.
- Это Маленький Джон, Чудик, а я - Увалень, - представил всех
Увалень.
- А как зовут тебя?
- Зовите меня Родинка.
Нет, я никогда раньше с ней не разговаривал. Какой позор - эта
ситуация не менялась в течении двадцати трех лет. Ее голос шел не из
гортани. Не думаю, чтобы она вообще была у Родинки. Звуки рождались где-то
глубже.
- Меня ты можешь называть, как только захочешь, - сказал я.
Она засмеялась и смех ее, похожий на перезвон колокольчиков, тоже
звучал необычно.
- Давайте еду и нужно найти очаг.
Внизу, возле ручья, мы сложили из камней очаг. У Родинки была с собой
большая сковородка, так что нам пришлось занять только соль и корицу.
- Пойдем, - сказал Маленький Джон, - прогуляемся вдоль берега, - А
ты, Чудик, пока развлек бы гостью. Побеседуйте.
- Нет, эй... погодите, - я лег на спину и заиграл. Ей понравилось,
потому что она улыбнулась мне, продолжая готовить.
- У тебя есть дети? - спросил Увалень.
Родинка смазала сковородку куском жира, отрезанного от окорока.
- Один в Вересковой клетке. Двое с мужчинами в Ко.
- Ты много путешествовала, да? - спросил Маленький Джон.
Я заиграл потише, и она улыбнулась мне, складывая кости в кастрюлю.
Жир шипел и трещал на раскаленном металле сковороды.
- Я путешествую, - улыбка, дыхание и насмешка в голосе Родинки были
прелестными.
- Ты найди мужчину, который тоже путешествует, - посоветовал Увалень.
У него всегда имелся для каждого совет на все случаи жизни. Иногда
это действовало мне на нервы.
Родинка пожала плечами.
- Я так однажды и сделала, мы с ним, наверное, больше не встретимся.
Это его ребенок в клетке. Парня звали Ло Анджей. Прекрасный мужчина. Он
никогда не задумывался, куда идти. И всегда шел туда, куда я не хотела.
Нет... - она помешала в кастрюле. - Я мечтаю о постоянном решительном
мужчине, который бы ждал моего возвращения.
Я заиграл старый гимн "Билли Байли, вернись, пожалуйста, домой". Я
выучил его с сорокапятки, когда еще был ребенком. Родинка, похоже, тоже
знала его, потому что засмеялась, разрезая персики.
- Точно, - сказала она. - Билли Ла Байли. Это прозвище дал мне Ло
Анджей.
Она разложила мясо по краям сковороды, а в середину положила орехи и
овощи, посолила и налила немного воды.
- И далеко ты заходила? - спросил я, положив мачете на грудь и
потягиваясь. Сквозь кленовые листья над нашими головами проглядывало небо.
На западе оно алело в свете заходящего солнца, а на востоке уже взлетало
ночное темно-синее покрывало, расшитое звездами.
Родинка разложила фрукты на листе папоротника.
- Однажды я дошла до города. И не раз бывала под землей, исследуя
пещеры.
- Ла Страшная говорила, что мне тоже надо отправиться в путешествие,
потому что я иной.
Она кивнула.
- Поэтому и Ло Анджей путешествует, - сказала Родинка и закрыла
сковородку крышкой. Из-под крышки начали вырываться струйки вкусно
пахнущего пара. - Большинство путешественников - иные люди. Ло Анджей
говорил мне, что я слишком иная, но не говорил в чем.
Увалень и Маленький Джон притихли.
Теперь Родинка посыпала сковородку корицей. Несколько крупинок попало
в огонь, лижущий края сковородки, и, затрещав, они разлетелись
разноцветными искрами.
- Да, - сказал я. - Ла Страшная мне тоже не объяснила, почему я иной,
чем я отличаюсь от других.
- Ты не знаешь? - удивилась Родинка. Я покачал головой.
- О, но ты же можешь... - она прикусила язык. - Ла Страшная - одна из
ваших старейшин?
- Да.
- Может быть, у нее есть причины не говорить тебе? Я поговорю с ней
немного позже. Она очень мудрая женщина.
Я подкатился к ней.
- Если ты знаешь, то расскажи мне.
Родинка смутилась.
- Хорошо. Только что тебе говорила Ла Страшная?
- Она сказала, что мне нужно готовиться к путешествию, что я должен
убить убийцу Челки.
- Челки?
- Челка тоже была иной, - я начал рассказывать ей о Челке.
Через минуту Увалень, голодно рыгнув, забарабанил по груди и
пожаловался, что он зверски голоден. Похоже, Увалень ничего не понял.
Маленький Джон поднялся и пошел по берегу.
Увалень последовал за ним, проворчав:
- Позовите меня, когда все закончите. Я подразумеваю ужин.
Родинка внимательно выслушала меня и задала несколько вопросов о
смерти Челки. Когда я сказал, что перед путешествием должен зайти за Ле
Навозником, она кивнула:
- Хорошо, теперь я догадываюсь... Обед готов.
- Ты не объяснишь мне...
Она покачала головой.
- Ты не должен этого знать, тебе не нужно понимать всего этого.
Поверь, я путешествовала гораздо больше тебя. Много иных людей погибло так
же, как и Челка. Я слышала, что это происходит последние три года. Что-то
ищет их и убивает. По-видимому, нам лучше уходить куда-нибудь.
Она приподняла крышку и из-под нее вылетело облако пара.
Увалень и Маленький Джон, возвращавшиеся по берегу, побежали.
- О, Элвис Пресли! - воскликнул, переводя дыхание Маленький Джон. -
Какой приятный запах! - Он стоял над огнем и облизывался. Увалень
энергично раздувал ноздри.
Мне еще нужно было расспросить Родинку, но я не хотел злить
Маленького Джона и Увальня и решил спокойно поесть вместе с ними.
Вид окорока, овощей, фруктов и приправ, разложенных на листьях,
быстро поставили точку на моих размышлениях, и я понял, что причиной моей
метафизической меланхолии был голод.
Много разговоров, пищи, шуток. Мы улеглись спать прямо здесь, на
папоротниках. Около полуночи, когда стало прохладно, все сбились в кучу.
За час до рассвета я проснулся.
Я высвободил голову, она покоилась под мышкой у Увальня (плешивая
голова Родинки тоже приподнялась), и встал. В звездной темноте я заметил,
как под головой Маленького Джона, возле моей ноги, что-то блеснуло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17