Они всегда обращались с нею как с ребенком. Вот и сегодня…
…Едва Сэмия рассказала отцу о психозондированном космоаналитике и об опасности, надвигающейся на Флорину, как Файф, даже не дав дочери договорить, резко спросил:
– Откуда ты знаешь, что он космоаналитик, Миа?
– Он так говорит.
– А подробности об этой опасности?
– Он не знает. Он был психозондирован. Разве ты не видишь, что это самое лучшее доказательство? Он знал слишком много. Кому-то было нужно скрыть это. – Ее голос инстинктивно понизился и зазвучал конфиденциально. – Видишь ли, если бы его теории были неверны, его не нужно было бы психозондировать.
– Почему же его не убили в таком случае?
– Если ты прикажешь Отделу безопасности, чтобы мне позволили говорить с ним, то я узнаю это. Он мне верит. Я знаю, что верит, Я узнаю от него больше, чем может Отдел безопасности. Пожалуйста, прикажи допустить меня к нему, папа. Это очень важно.
Файф нежно сдавил ее сжатые кулачки и улыбнулся.
– Не время, Миа. Не время. Скоро в наших руках будет третий человек. Тогда – может быть.
– Третий? Туземец-убийца?
– Вот именно. Корабль, на котором его везут, опустится примерно через час.
– И до тех пор ты не сделаешь ничего с космоаналитиком и с туземкой?
– Ничего.
– Хорошо! Я встречу корабль.
– Очень важно, чтобы о прибытии этого человека никто не знал. Ты будешь в порту слишком заметна.
– Ну и что?
– Я не могу объяснить тебе государственную политику, Миа.
– Политику, фи! – Она наклонилась к нему, клюнула его в середину лба быстрым поцелуем и исчезла.
А теперь она сидела беспомощно в своей машине на территории порта, пока высоко в небесах росла какая-то точка, черная на фоне яркого послеполуденного неба.
Сэмия нажала кнопку, открыла боковой шкафчик и достала оттуда бинокль. Она поднесла его к глазам, и точка превратилась в крошечный кораблик с ясно видимым красноватым сиянием кормовых дюз.
Сарк заполнял весь экран.
– Космопорт не будет строго охраняться, – сказал Генро, не отрываясь от управления. – Это тоже мое предложение, Я сказал, что всякий необычный прием корабля может внушить Трантору какие-нибудь подозрения. Я сказал, что успех зависит от того, насколько Трантор не догадается об истинном положении вещей, пока не станет слишком поздно.
– Сарк, Трантор, – угрюмо произнес Теренс, – какая разница…
– Для вас большая. Я воспользуюсь колодцем, ближайшим к восточным воротам. Вы выйдите через аварийный шлюз на корме, как только я сяду. Идите к воротам, быстро, но не слишком. Предоставляю вам свободу действий, если встретите препятствие. Судя по вашей истории, в этом на вас можно положиться. За воротами будет ждать машина, которая повезет вас в посольство. Вот и все…
Улыбка Генро была холодной и невеселой.
– Когда увидят, что вы бежали, меня могут в худшем случае расстрелять как изменника. Если же меня найдут совершенно беспомощным и физически неспособным задержать вас, то просто уволят, как дурака. Последнее, кажется, предпочтительнее, так что я попрошу вас, перед тем как уйти, применить ко мне нейрохлыст.
Они садились. Уже можно было различить что-то вроде радуги саркитского города.
– Надеюсь, – сказал Генро, – вы не собираетесь делать что-нибудь сами. Сарк не место для этого. Либо Трантор, либо сквайры. Помните. Если Трантор не получит вас через час, то сквайры поймают вас еще до конца дня. И тогда… Впрочем, вы и сами знаете, что они сделают с вами…
Порт стойко держался на экране, но Генро больше не смотрел на него. Он переключил приборы, направляя пульсолуч книзу.
Корабль медленно поворачивался в воздухе на высоте мили и опускался хвостом вниз.
В сотне ярдов над колодцем двигатели запели высоким тоном. Теренс ощущал их вибрацию, сидя на гидравлических пружинах. Голова у него закружилась.
– Берите хлыст. Быстро. Каждая секунда на счету. Аварийный шлюз закроется за вами. Встречающим понадобится пять минут, чтобы удивиться, почему я не открываю главный шлюз, еще пять – чтобы прорваться сюда, еще пять – чтобы найти вас. В вашем распоряжении пятнадцать минут: выйти из порта и сесть в машину…
Теренс ощутил холодок саркитской осени. Он провел годы в этом суровом климате, но почти забыл о нем в мягком вечном лете на Флорине. И вдруг прошлое нахлынуло на него так, словно он никогда не покидал планеты сквайров.
Но теперь Теренс был беглецом и на нем горело клеймо величайшего преступления – убийства сквайра. Видел ли кто-нибудь, как он выходил из корабля? Он слегка притронулся к шляпе. Она еще была надвинута на уши, и маленький медальон, украшавший ее теперь, был гладким на ощупь. Генро сказал, что это нужно для его опознания. Люди с Трантора будут искать именно этот медальон, сверкающий на солнце.
Он мог бы снять его, уйти самостоятельно, найти путь на какой-нибудь другой корабль, как-нибудь. Он мог бы покинуть Сарк, как-нибудь. Мог бы бежать, как-нибудь.
Слишком много «как-нибудь»! В глубине сердца он знал, что дошел до конца. Как и говорил Генро: либо Трантор, либо Сарк. Он боялся Трантора или ненавидел его, но знал, что выбора нет: ни в коем случае он не может выбрать Сарк.
– Вы! Эй, вы! – молодая женщина выглядывала из окна сверхскоростной машины. – Подите сюда. Теренс подошел.
– Вы прибыли на корабле, который только что опустился, да?
Он молчал.
– Ну что же вы?
– Да. Да, – выдавил из себя Теренс.
– Тогда садитесь.
Она открыла дверцу перед ним. Внутри машина была еще роскошнее.
– Вы из команды?
«Испытывают», – подумал Теренс. И спокойно сказал:
– Вы знаете, кто я. – На мгновение он поднял пальцы к медальону.
Машина попятилась и повернула.
У ворот, где стояла охрана, Теренс вжался в мягкую, крытую кыртом спинку. Но для тревоги не было никаких причин. Его благодетельница повелительно произнесла:
– Этот человек со мной. Я Сэмия Файф.
Усталому Теренсу понадобились секунды, чтобы услышать и понять это. Когда он напряженно подался вперед, машина уже мчалась по экспресс-полосе, делая сотню миль в час.
Их видел рабочий на территории порта. Он увидел их и коротко пробормотал что-то в лацкан своей куртки, И через несколько минут за пределами порта один агент Трантора сказал в машине досадливо другому:
– Человек с медальоном только что покинул порт в роскошной машине. Это машина Высокородной Сэмии! Значит, мы его прохлопали. Великий Космос, что делать?
– Следовать за ними.
– Но Высокородная Сэмия…
– Она для меня ничто. Она должна быть ничем и для тебя. Иначе, что ты здесь делаешь?
– Откуда мы знаем, что убийца сквайра с нею? Может быть, это притворство, чтобы заставить нас покинуть пост.
– Я знаю, что Файф не послал бы свою дочь, чтобы устранить нас. В конце концов достаточно отряда патрульных.
– Может быть, это вовсе не Сэмия…
– Все равно. Быстрее! Еще быстрее!..
– Я хочу поговорить с вами, – сказала девушка.
– Я готов поговорить.
– Вы были на корабле, привезшем туземца с Флорины? Того, которого ловят за убийства?
– Я сказал, что да.
– Очень хорошо. Так вот, я привезла вас сюда для того; чтобы нам никто не помешал. Допрашивали ли туземца по пути на Сарк?
«Такая наивность, – подумал Теренс, – не может быть поддельной». Сэмия действительно не знает, кто он такой, Он сказал осторожно:
– Да.
– Вы присутствовали на допросе?
– Да.
– Хорошо. Я так и думала. Кстати, почему вы ушли с корабля.
– Я должен был доставить специальный отчет… Он заколебался. Она быстро ухватилась за его слова.
– Моему отцу? Не беспокойтесь об этом. Я полностью оправдаю вас. Скажу, что вы приехали со мной по моему приказанию.
– Хорошо, госпожа моя.
Слова «госпожа моя» глубоко поразили его самого. Она была Высокородной, самой высокой в стране, а он флоринианин. Но человек, убивающий патрульных, легко может научиться убивать сквайров, а убийца сквайров может взглянуть Высокородной в лицо.
Он взглянул на нее твердо и испытующе.
Она была чрезвычайно красива.
И он понял вдруг, что убийство сквайра в конце концов не было тягчайшим из преступлений.
Он даже не сознавал, что двигается. Но ее фигурка очутилась в его объятиях, и она напряглась и на мгновение вскрикнула, и тогда он заглушил ее крик поцелуем…
Ее руки покоились у него на плечах, когда в спину подуло холодным ветром и дверца машины открылась.
Сэмия молча смотрела, приоткрыв рот, как взбешенный саркит вытаскивает Теренса из машины.
– И она позволила ему, – бормотал он. – Позволила ему…
Сэмия беспомощно отодвинулась в сторону, насколько могла, а потом закрыла лицо обеими руками, прижав пальцы так, что кожа под ними побелела.
– Что мы с нею сделаем?
– Ничего.
– Она видела нас. Она бросит за нами всю планету, раньше, чем мы проедем хоть милю.
– Ты хочешь убить Высокородную Даму?
– Нет. Но мы можем испортить ей машину. К тому времени как она доберется до радиотелефона, мы будем в безопасности.
– Не нужно. – Агент наклонился в машину. – Госпожа моя, у меня мало времени. Вы слышите меня?
Она не шевельнулась.
– Вам лучше выслушать меня. Сожалею, что помешал вам в нежную минутку, но, к счастью, эту минутку я использовал. Я действовал быстро и успел запечатлеть эту сцену с помощью стереоскопического фотоаппарата. Вы меня поняли? – Он повернулся к спутнику, – Она ничего не скажет обо всем этом. Ни словечка. Идите за мной, резидент.
Теренс последовал за ним. Он не мог обернуться на белое, осунувшееся личико в машине.
Что бы теперь с ним ни случилось, он совершил чудо. Он целовал самую гордую даму на Сарке, ощущал беглое прикосновение ее нежных, ароматных уст.
Глава пятнадцатая
Обвиняемый
В своей частной жизни Эбл предпочитал обходиться без дипломатических двусмысленностей. Соединившись личным лучом с Файфом, он мог быть просто пожилым человеком, любезно беседующим за стаканом вина.
– Трудно было добиться вас, Файф.
Файф улыбнулся. Он выглядел спокойно и беззаботно.
– Я был занят, Эбл.
– Да. Я кое-что слышал об этом.
– От Стина?
– Отчасти. Стин пробыл у нас часов семь.
– Знаю. Моя ошибка. Вы намерены выдать его нам?
– Боюсь, что нет,
– Он преступник.
Эбл коротко засмеялся и передвинул свой кубок, следя за медленно поднимающимися пузырьками.
– Я думал, мы можем назвать его политическим эмигрантом. Космический закон защищает его на территории Трантора.
– Ваше правительство поддерживает вас?
– Думаю, что да, Файф. Я пробыл на иностранной службе около четырех десятилетий и знаю, что Трантор поддержит, а что нет.
– Мне кажется, у вас есть какое-то предложение…
– Есть. У вас находится наш человек.
– Какой ваш человек?
– Космоаналитик. Уроженец планеты Земля, которая, кстати, входит в состав владений Трантора. У меня есть Стин, у вас землянин. В некотором смысле мы равны. Прежде чем начать выполнять свои планы, прежде чем истечет ваш ультиматум и произойдет ваш переворот, почему бы не посовещаться насчет общего положения с кыртом?
– Не вижу необходимости. То, что происходит сейчас на Сарке, целиком его внутреннее дело. Я лично готов гарантировать, что в кыртовой промышленности перебоев не будет, независимо от политических событий здесь. Думаю, это удовлетворит законные интересы Трантора.
Эбл задумчиво сказал:
– Кажется, у нас есть еще один политический эмигрант. Любопытный случай. Кстати, это один из ваших флоринианских подданных. Резидент. Называет себя Мирлином Теренсом.
Глаза у Файфа вдруг загорелись.
– Мы наполовину подозревали это. Клянусь Сарком, Эбл, есть пределы открытого вмешательства Трантора на этой планете. Человек, похищенный вами, – убийца. Вы не можете давать ему политическое убежище.
– Этот человек вам нужен?
– У вас на уме какой-то обмен? Что вы предлагаете?
– Совещание, о котором я говорил.
– Ради флоринианского убийцы? Конечно, нет!
– Но способ, каким резиденту удалось ускользнуть от вас к нам, довольно любопытен. Вам должно быть интересно…
Уже занимался рассвет. Джунцу хотелось бы уснуть, но он знал, что ему опять понадобится сомнин.
– Я мог пригрозить силой, как советовал Стин, – сказал Эбл Джунцу. – Это было бы плохо. Риск велик, результаты – неверны. Пока резидента не доставили к нам, у меня не было другого выбора, кроме политически ничегонеделания.
– А что дальше? – угрюмо сказал Джунц. – Шантажировать Файфа этим пикантным снимком?
– Называйте это как угодно: шантажировать, вести не совсем честную игру. Это не имеет значения. Высокородная Сэмия виновна только в некоторой податливости и известной наивности. Я уверен, что ее целовали и раньше. Если она поцелуется снова, если поцелуется несчетное число раз с кем угодно, кроме флоринианина, никто ничего не скажет. Но она целовалась с флоринианином.
Неважно, если она не знала, что он флоринианин. Неважно, что он поцеловал ее насильно. Если мы опубликуем имеющийся снимок, то для нее и для ее отца жизнь станет невыносимой. Я видел, какое лицо было у Файфа, когда он смотрел на копию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
…Едва Сэмия рассказала отцу о психозондированном космоаналитике и об опасности, надвигающейся на Флорину, как Файф, даже не дав дочери договорить, резко спросил:
– Откуда ты знаешь, что он космоаналитик, Миа?
– Он так говорит.
– А подробности об этой опасности?
– Он не знает. Он был психозондирован. Разве ты не видишь, что это самое лучшее доказательство? Он знал слишком много. Кому-то было нужно скрыть это. – Ее голос инстинктивно понизился и зазвучал конфиденциально. – Видишь ли, если бы его теории были неверны, его не нужно было бы психозондировать.
– Почему же его не убили в таком случае?
– Если ты прикажешь Отделу безопасности, чтобы мне позволили говорить с ним, то я узнаю это. Он мне верит. Я знаю, что верит, Я узнаю от него больше, чем может Отдел безопасности. Пожалуйста, прикажи допустить меня к нему, папа. Это очень важно.
Файф нежно сдавил ее сжатые кулачки и улыбнулся.
– Не время, Миа. Не время. Скоро в наших руках будет третий человек. Тогда – может быть.
– Третий? Туземец-убийца?
– Вот именно. Корабль, на котором его везут, опустится примерно через час.
– И до тех пор ты не сделаешь ничего с космоаналитиком и с туземкой?
– Ничего.
– Хорошо! Я встречу корабль.
– Очень важно, чтобы о прибытии этого человека никто не знал. Ты будешь в порту слишком заметна.
– Ну и что?
– Я не могу объяснить тебе государственную политику, Миа.
– Политику, фи! – Она наклонилась к нему, клюнула его в середину лба быстрым поцелуем и исчезла.
А теперь она сидела беспомощно в своей машине на территории порта, пока высоко в небесах росла какая-то точка, черная на фоне яркого послеполуденного неба.
Сэмия нажала кнопку, открыла боковой шкафчик и достала оттуда бинокль. Она поднесла его к глазам, и точка превратилась в крошечный кораблик с ясно видимым красноватым сиянием кормовых дюз.
Сарк заполнял весь экран.
– Космопорт не будет строго охраняться, – сказал Генро, не отрываясь от управления. – Это тоже мое предложение, Я сказал, что всякий необычный прием корабля может внушить Трантору какие-нибудь подозрения. Я сказал, что успех зависит от того, насколько Трантор не догадается об истинном положении вещей, пока не станет слишком поздно.
– Сарк, Трантор, – угрюмо произнес Теренс, – какая разница…
– Для вас большая. Я воспользуюсь колодцем, ближайшим к восточным воротам. Вы выйдите через аварийный шлюз на корме, как только я сяду. Идите к воротам, быстро, но не слишком. Предоставляю вам свободу действий, если встретите препятствие. Судя по вашей истории, в этом на вас можно положиться. За воротами будет ждать машина, которая повезет вас в посольство. Вот и все…
Улыбка Генро была холодной и невеселой.
– Когда увидят, что вы бежали, меня могут в худшем случае расстрелять как изменника. Если же меня найдут совершенно беспомощным и физически неспособным задержать вас, то просто уволят, как дурака. Последнее, кажется, предпочтительнее, так что я попрошу вас, перед тем как уйти, применить ко мне нейрохлыст.
Они садились. Уже можно было различить что-то вроде радуги саркитского города.
– Надеюсь, – сказал Генро, – вы не собираетесь делать что-нибудь сами. Сарк не место для этого. Либо Трантор, либо сквайры. Помните. Если Трантор не получит вас через час, то сквайры поймают вас еще до конца дня. И тогда… Впрочем, вы и сами знаете, что они сделают с вами…
Порт стойко держался на экране, но Генро больше не смотрел на него. Он переключил приборы, направляя пульсолуч книзу.
Корабль медленно поворачивался в воздухе на высоте мили и опускался хвостом вниз.
В сотне ярдов над колодцем двигатели запели высоким тоном. Теренс ощущал их вибрацию, сидя на гидравлических пружинах. Голова у него закружилась.
– Берите хлыст. Быстро. Каждая секунда на счету. Аварийный шлюз закроется за вами. Встречающим понадобится пять минут, чтобы удивиться, почему я не открываю главный шлюз, еще пять – чтобы прорваться сюда, еще пять – чтобы найти вас. В вашем распоряжении пятнадцать минут: выйти из порта и сесть в машину…
Теренс ощутил холодок саркитской осени. Он провел годы в этом суровом климате, но почти забыл о нем в мягком вечном лете на Флорине. И вдруг прошлое нахлынуло на него так, словно он никогда не покидал планеты сквайров.
Но теперь Теренс был беглецом и на нем горело клеймо величайшего преступления – убийства сквайра. Видел ли кто-нибудь, как он выходил из корабля? Он слегка притронулся к шляпе. Она еще была надвинута на уши, и маленький медальон, украшавший ее теперь, был гладким на ощупь. Генро сказал, что это нужно для его опознания. Люди с Трантора будут искать именно этот медальон, сверкающий на солнце.
Он мог бы снять его, уйти самостоятельно, найти путь на какой-нибудь другой корабль, как-нибудь. Он мог бы покинуть Сарк, как-нибудь. Мог бы бежать, как-нибудь.
Слишком много «как-нибудь»! В глубине сердца он знал, что дошел до конца. Как и говорил Генро: либо Трантор, либо Сарк. Он боялся Трантора или ненавидел его, но знал, что выбора нет: ни в коем случае он не может выбрать Сарк.
– Вы! Эй, вы! – молодая женщина выглядывала из окна сверхскоростной машины. – Подите сюда. Теренс подошел.
– Вы прибыли на корабле, который только что опустился, да?
Он молчал.
– Ну что же вы?
– Да. Да, – выдавил из себя Теренс.
– Тогда садитесь.
Она открыла дверцу перед ним. Внутри машина была еще роскошнее.
– Вы из команды?
«Испытывают», – подумал Теренс. И спокойно сказал:
– Вы знаете, кто я. – На мгновение он поднял пальцы к медальону.
Машина попятилась и повернула.
У ворот, где стояла охрана, Теренс вжался в мягкую, крытую кыртом спинку. Но для тревоги не было никаких причин. Его благодетельница повелительно произнесла:
– Этот человек со мной. Я Сэмия Файф.
Усталому Теренсу понадобились секунды, чтобы услышать и понять это. Когда он напряженно подался вперед, машина уже мчалась по экспресс-полосе, делая сотню миль в час.
Их видел рабочий на территории порта. Он увидел их и коротко пробормотал что-то в лацкан своей куртки, И через несколько минут за пределами порта один агент Трантора сказал в машине досадливо другому:
– Человек с медальоном только что покинул порт в роскошной машине. Это машина Высокородной Сэмии! Значит, мы его прохлопали. Великий Космос, что делать?
– Следовать за ними.
– Но Высокородная Сэмия…
– Она для меня ничто. Она должна быть ничем и для тебя. Иначе, что ты здесь делаешь?
– Откуда мы знаем, что убийца сквайра с нею? Может быть, это притворство, чтобы заставить нас покинуть пост.
– Я знаю, что Файф не послал бы свою дочь, чтобы устранить нас. В конце концов достаточно отряда патрульных.
– Может быть, это вовсе не Сэмия…
– Все равно. Быстрее! Еще быстрее!..
– Я хочу поговорить с вами, – сказала девушка.
– Я готов поговорить.
– Вы были на корабле, привезшем туземца с Флорины? Того, которого ловят за убийства?
– Я сказал, что да.
– Очень хорошо. Так вот, я привезла вас сюда для того; чтобы нам никто не помешал. Допрашивали ли туземца по пути на Сарк?
«Такая наивность, – подумал Теренс, – не может быть поддельной». Сэмия действительно не знает, кто он такой, Он сказал осторожно:
– Да.
– Вы присутствовали на допросе?
– Да.
– Хорошо. Я так и думала. Кстати, почему вы ушли с корабля.
– Я должен был доставить специальный отчет… Он заколебался. Она быстро ухватилась за его слова.
– Моему отцу? Не беспокойтесь об этом. Я полностью оправдаю вас. Скажу, что вы приехали со мной по моему приказанию.
– Хорошо, госпожа моя.
Слова «госпожа моя» глубоко поразили его самого. Она была Высокородной, самой высокой в стране, а он флоринианин. Но человек, убивающий патрульных, легко может научиться убивать сквайров, а убийца сквайров может взглянуть Высокородной в лицо.
Он взглянул на нее твердо и испытующе.
Она была чрезвычайно красива.
И он понял вдруг, что убийство сквайра в конце концов не было тягчайшим из преступлений.
Он даже не сознавал, что двигается. Но ее фигурка очутилась в его объятиях, и она напряглась и на мгновение вскрикнула, и тогда он заглушил ее крик поцелуем…
Ее руки покоились у него на плечах, когда в спину подуло холодным ветром и дверца машины открылась.
Сэмия молча смотрела, приоткрыв рот, как взбешенный саркит вытаскивает Теренса из машины.
– И она позволила ему, – бормотал он. – Позволила ему…
Сэмия беспомощно отодвинулась в сторону, насколько могла, а потом закрыла лицо обеими руками, прижав пальцы так, что кожа под ними побелела.
– Что мы с нею сделаем?
– Ничего.
– Она видела нас. Она бросит за нами всю планету, раньше, чем мы проедем хоть милю.
– Ты хочешь убить Высокородную Даму?
– Нет. Но мы можем испортить ей машину. К тому времени как она доберется до радиотелефона, мы будем в безопасности.
– Не нужно. – Агент наклонился в машину. – Госпожа моя, у меня мало времени. Вы слышите меня?
Она не шевельнулась.
– Вам лучше выслушать меня. Сожалею, что помешал вам в нежную минутку, но, к счастью, эту минутку я использовал. Я действовал быстро и успел запечатлеть эту сцену с помощью стереоскопического фотоаппарата. Вы меня поняли? – Он повернулся к спутнику, – Она ничего не скажет обо всем этом. Ни словечка. Идите за мной, резидент.
Теренс последовал за ним. Он не мог обернуться на белое, осунувшееся личико в машине.
Что бы теперь с ним ни случилось, он совершил чудо. Он целовал самую гордую даму на Сарке, ощущал беглое прикосновение ее нежных, ароматных уст.
Глава пятнадцатая
Обвиняемый
В своей частной жизни Эбл предпочитал обходиться без дипломатических двусмысленностей. Соединившись личным лучом с Файфом, он мог быть просто пожилым человеком, любезно беседующим за стаканом вина.
– Трудно было добиться вас, Файф.
Файф улыбнулся. Он выглядел спокойно и беззаботно.
– Я был занят, Эбл.
– Да. Я кое-что слышал об этом.
– От Стина?
– Отчасти. Стин пробыл у нас часов семь.
– Знаю. Моя ошибка. Вы намерены выдать его нам?
– Боюсь, что нет,
– Он преступник.
Эбл коротко засмеялся и передвинул свой кубок, следя за медленно поднимающимися пузырьками.
– Я думал, мы можем назвать его политическим эмигрантом. Космический закон защищает его на территории Трантора.
– Ваше правительство поддерживает вас?
– Думаю, что да, Файф. Я пробыл на иностранной службе около четырех десятилетий и знаю, что Трантор поддержит, а что нет.
– Мне кажется, у вас есть какое-то предложение…
– Есть. У вас находится наш человек.
– Какой ваш человек?
– Космоаналитик. Уроженец планеты Земля, которая, кстати, входит в состав владений Трантора. У меня есть Стин, у вас землянин. В некотором смысле мы равны. Прежде чем начать выполнять свои планы, прежде чем истечет ваш ультиматум и произойдет ваш переворот, почему бы не посовещаться насчет общего положения с кыртом?
– Не вижу необходимости. То, что происходит сейчас на Сарке, целиком его внутреннее дело. Я лично готов гарантировать, что в кыртовой промышленности перебоев не будет, независимо от политических событий здесь. Думаю, это удовлетворит законные интересы Трантора.
Эбл задумчиво сказал:
– Кажется, у нас есть еще один политический эмигрант. Любопытный случай. Кстати, это один из ваших флоринианских подданных. Резидент. Называет себя Мирлином Теренсом.
Глаза у Файфа вдруг загорелись.
– Мы наполовину подозревали это. Клянусь Сарком, Эбл, есть пределы открытого вмешательства Трантора на этой планете. Человек, похищенный вами, – убийца. Вы не можете давать ему политическое убежище.
– Этот человек вам нужен?
– У вас на уме какой-то обмен? Что вы предлагаете?
– Совещание, о котором я говорил.
– Ради флоринианского убийцы? Конечно, нет!
– Но способ, каким резиденту удалось ускользнуть от вас к нам, довольно любопытен. Вам должно быть интересно…
Уже занимался рассвет. Джунцу хотелось бы уснуть, но он знал, что ему опять понадобится сомнин.
– Я мог пригрозить силой, как советовал Стин, – сказал Эбл Джунцу. – Это было бы плохо. Риск велик, результаты – неверны. Пока резидента не доставили к нам, у меня не было другого выбора, кроме политически ничегонеделания.
– А что дальше? – угрюмо сказал Джунц. – Шантажировать Файфа этим пикантным снимком?
– Называйте это как угодно: шантажировать, вести не совсем честную игру. Это не имеет значения. Высокородная Сэмия виновна только в некоторой податливости и известной наивности. Я уверен, что ее целовали и раньше. Если она поцелуется снова, если поцелуется несчетное число раз с кем угодно, кроме флоринианина, никто ничего не скажет. Но она целовалась с флоринианином.
Неважно, если она не знала, что он флоринианин. Неважно, что он поцеловал ее насильно. Если мы опубликуем имеющийся снимок, то для нее и для ее отца жизнь станет невыносимой. Я видел, какое лицо было у Файфа, когда он смотрел на копию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16