Я дал ему команду сверить наши теперешние координаты с заданными перед Прыжком. Он ответил, что для его пределов измерений координаты идентичны, а я подумал: «А что, если он врет?»
До этого мгновения Пелорат не выпускал из рук портативный принтер. Теперь он положил его на стол и растерянно спросил:
– Ты шутишь? Компьютер не может врать. Если только ты не хочешь сказать, что он сломался.
– Нет, не в этом дело. Мне такое в голову не пришло. Мне действительно показалось, что он врет! Этот компьютер… он настолько умен, что иной раз я готов считать его человеком, даже сверхчеловеком. Достаточно человеком для того, чтобы иметь такое понятие, как самолюбие, а может быть, и умение лгать. Я дал ему задание: разработать курс полета через гиперпространство в точку, близкую к планете Сейшелл – столице Сейшельского Союза. Он сделал это с легкостью – выдал мне курс из двадцати девяти Прыжков. Самонадеянность выше всякой критики.
– Почему – самонадеянность?
– Потому что с каждым последующим Прыжком ошибки нарастают! Как можно рассчитать двадцать девять Прыжков сразу? Двадцать девятый может закончиться неизвестно где, в любом месте Галактики. Вот я и попросил его для начала совершить только первый Прыжок, чтобы мы могли сверить координаты, а уже потом двигаться дальше.
– Весьма, весьма разумный подход, – кивнул Пелорат. – Одобряю.
– Да, но все дело вот в чем: не мог ли компьютер, совершив первый Прыжок… обидеться на меня за то, что я ему как бы не доверяю? Не защитил ли он свое профессиональное самолюбие тем, что объявил мне об отсутствии ошибки? Мог он не признаться в ошибке, чтобы его не сочли несовершенным? Если это так, то с таким же успехом мы могли бы вообще обойтись без компьютера.
– Что же нам, в таком случае, делать, Голан? – озабоченно поинтересовался Пелорат.
– То самое, чем я занимался сегодня, – попусту тратить время. Я проверил координаты нескольких близлежащих звезд самыми примитивными методами: наблюдением в телескоп, фотографированием, ручными расчетами. Сравнил их действительные координаты с ожидаемыми и ошибки не обнаружил. Весь день я только этим и занимался, измучился жутко, но ошибки не нашел.
– Ну и что же?
– Нет, то есть две малюсенькие ошибочки я таки нашел, проверил все снова и понял, что они – в моих собственных расчетах. Исправил ошибки, запустил свои расчеты в компьютер, чтобы посмотреть, выдаст ли он такие же результаты независимо. Мало того, что он провел все расчеты с точностью до большего числа цифр после запятой: оказалось, что мои расчеты абсолютно верны, и, следовательно, они подтверждают, что компьютер прав, и никакой ошибки не было. Может быть, наш компьютер на самом деле – самовлюбленный Мулов сынок, но, черт подери, ему таки есть чем гордиться!
– Ну и замечательно! – со вздохом облегчения проговорил Пелорат.
– Не спорю. Словом, я решил позволить ему совершить остальные двадцать восемь шагов.
– Все сразу? Но…
– Не все подряд. Не волнуйся. Я еще не настолько обалдел. Прыжки пойдут один за другим, но после каждого шага этот подлец будет проверять координаты, и следующий Прыжок последует лишь после того, как я выясню, что ошибки в допустимых пределах нет. Всякий раз, когда ошибка окажется слишком велика, – а пределы, поверь мне, я установил не слишком милосердно, – ему придется делать остановку и производить перерасчет оставшихся шагов.
– И когда ты собираешься к этому приступить?
– Когда? Да прямо сейчас. …Послушай, а ты сейчас чем занимаешься? Индексацией своей библиотеки?
– Да, сейчас для этого такая прекрасная возможность. Я многие годы собирался это сделать, но всегда что-то мешало.
– Нет возражений. Занимайся индексацией и ни о чем не беспокойся. Об остальном позабочусь я.
Пелорат покачал головой:
– Не шути. Я не успокоюсь, пока все не окончится. Я напуган до смерти.
– Зря, значит, я тебе все рассказал, но я должен был кому-то рассказать! Нас ведь тут только двое! Давай поговорим начистоту, Джен. Всегда есть шанс очутиться в какой-то точке межзвездного пространства, где в это самое время одновременно окажется летящий с бешеной скоростью метеороид или маленькая черкая дыра; корабль получит повреждение, и мы погибнем. Теоретически подобные случаи возможны.
К счастью, такое случается крайне редко. В конце концов, Джен, ты мог бы находиться дома – в своем кабинете, в своей постели, а метеороид мог бы преодолеть атмосферу Терминуса и угодить прямехонько в тебя. Такая вероятность тоже невелика.
В действительности шансов пересечь траекторию чего-то фатального, но настолько незначительного, чтобы об этом не знал компьютер, в гиперпространстве гораздо меньше, чем у себя дома. Никогда не слыхал, чтобы хоть один корабль погиб при таких обстоятельствах. Риск же вломиться в самую середину звезды – и того меньше.
– Тогда зачем ты мне рассказываешь все это, Голан?
Тревайз помолчал немного, склонил голову набок и наконец ответил:
– Рассказываю я тебе это, Джен, потому, что как бы сильно я себя ни уговаривал, внутри меня кто-то все время шепчет: «А вдруг на этот раз что-то такое стрясется, а?» И я заранее чувствую себя виноватым. Вот такие дела. Джен, если что-то случится, прости меня!
– Но… Голан, дружочек, ведь если что случится, мы оба погибнем, и я не успею тебя простить.
– Понимаю, вот поэтому ты и прости меня сейчас, ладно?
Пелорат улыбнулся:
– Сам не знаю почему, но ты меня подбодрил. Что-то в этом есть такое – смешное и трогательное. Прощаю тебя, Голан, конечно, прощаю. Знаешь ли, в мировой литературе есть множество мифов о жизни после смерти, и, если я попаду куда-нибудь после гибели, правда, это так маловероятно, как оказаться в маленькой черной дыре, там я буду точно знать, что в моей смерти ты не повинен, что ты сделал все, что мог.
– Спасибо тебе! Теперь мне легче. Я-то готов рисковать, но мне не хотелось, чтобы ты рисковал из-за меня.
Пелорат протянул Тревайзу руку, и тот пожал ее.
– Знаешь, Голан, мы ведь знакомы всего неделю, и, наверное, не стоило бы делать поспешных выводов, но мне кажется, что ты замечательный парень! В общем, ты делай все, что надо, и не будем больше об этом говорить, хорошо?
– Договорились! Пошли ко мне, посмотришь еще раз.
Тревайз уселся за компьютер.
– Ну вот. Надо только положить руки на контакты… Команда у компьютера уже есть, он только и ждет? когда я скажу: «Вперед!» Хочешь дать команду, Джен?
– Ни за что! Это твое дело и твой компьютер!
– Ладно. Все мое, и ответственность тоже. Я все еще пытаюсь юморить, как видишь. Смотри в иллюминатор!
Тревайз твердо, уверенно положил руки на крышку стола. Короткая пауза, и звездное поле в иллюминаторе изменилось, потом еще… и еще… Звезды все гуще усеивали поле зрения.
Пелорат считал про себя. На счете «пятнадцать» смена «кадров» прекратилась, как будто что-то заклинило в аппаратуре.
– Что-то случилось? – шепотом спросил Пелорат, видимо, боявшийся, что громкий голос может усилить поломку.
Тревайз пожал плечами:
– Наверное, пошел перерасчет. Какой-то объект в пространстве нанес чувствительный толчок по общим очертаниям гравитационного поля. Что-то неучтенное в расчетах – не нанесенная на карту карликовая звезда или красная планета.
– Это опасно?
– Вряд ли, раз мы пока живы. Планета может находиться от нас в сотне миллионов километров и тем не менее давать достаточно высокую гравитационную модуляцию для того, чтобы потребовался перерасчет. Карликовая звезда может отстоять от нас на десять миллиардов километров, я…
Тут вид в иллюминаторе снова переменился, и Тревайз умолк. Снова и снова изменялась картина. Наконец, когда Пелорат прошептал «двадцать восемь», кадр в иллюминаторе остановился окончательно.
Тревайз проконсультировался с компьютером и сообщил:
– Приехали!
– Да, но я считал и считал правильно! Первый Прыжок я не считал, начал со второго, и у меня вышло двадцать восемь, а ты сказал – будет двадцать девять.
– Может быть, перерасчет на пятнадцатом Прыжке сэкономил нам один Прыжок. Я могу все проверить, если хочешь, но на самом деле это совершенно не нужно. Мы находимся недалеко от планеты Сейшелл, Так говорит компьютер, и я склонен ему верить. Если сориентировать соответствующим образом видовой иллюминатор, мы увидим прекрасное яркое солнце, но не стоит без нужды напрягать аппаратуру и зрение. Планета Сейшелл – четвертая от нас по счету и отстоит от теперешних наших координат примерно на три и две десятых миллиона километров. Туда мы доберемся дня за два-три. – Тревайз глубоко вздохнул, борясь с волнением. – Ты понимаешь, что это значит, Джен? Любой корабль – из тех, на которых мне доводилось летать раньше, вынужден был бы совершить такую серию Прыжков с остановкой на день минимум для долгих и нудных перерасчетов, даже при наличии компьютера. То бишь, мы бы летели почти месяц. А мы летели полчаса. Если каждый корабль будет оборудован таким компьютером…
Тревайз откинулся на спинку кресла, забросив руки за голову.
– А интересно, – задумчиво поинтересовался Пелорат, – почему Мэр выделила нам такой современный корабль? Ведь он, наверное, стоит громадных денег?
– Кораблик экспериментальный, – сухо отозвался Тревайз. – Может быть, эта добрая женщина просто хотела, чтобы мы испытали его и посмотрели, нет ли у него каких-нибудь недостатков.
– Ты серьезно?
– Только не нервничай. Все в порядке, в конце концов. Пока мы никаких недостатков не наблюдаем. Правда, я не склонен относить это на ее счет. Не думаю, чтобы ее чувство гуманности слишком сильно пострадало, случись с нами что-то нехорошее. Она, между прочим, не снабдила нас оружием для самозащиты, что значительно снизило стоимость всего предприятия.
– А я вот думаю про компьютер, – задумчиво проговорил Пелорат. – Он удивительно хорошо приспособлен к тебе, но вряд ли он может так хорошо подходить каждому. На меня он очень плохо реагирует.
– Слава богу, что хотя бы с одним из нас он работает как надо.
– Да, но разве это просто случайность?
– А что еще, Джен?
– Я вот думаю: Мэр тебя хорошо знает?.
– Думаю, хорошо, старый броненосец.
– А не могло ли быть так, чтобы она распорядилась сконструировать компьютер специально для тебя?
– Зачем?
– Понимаешь… я думаю, не может ли быть так, что мы летим туда, куда хочет компьютер?
Тревайз похолодел.
– Ты… хочешь сказать, что, когда у меня контакт с компьютером, он не мои команды выполняет, а делает все сам?
– Ну да, просто я вдруг так подумал.
– Не валяй дурака. Паранойя какая-то. Смотри сюда, Джен.
Тревайз повернулся к компьютеру и отдал команду сфокусировать изображение в иллюминаторе, показать планету Сейшелл и проложить к ней курс по обычному пространству…
Ерунда!
И почему только Пелорату такое в голову взбрело?
Глава десятая
Суд
33
Прошло два дня, и Гендибаль понемногу успокоился – ни отчаяния, ни гнева не осталось в душе. Не стоило торопить события и требовать немедленного начала процесса. Он прекрасно понимал – будь он не готов, понадобись ему время, вот тогда они точно назначили бы суд немедленно.
Но поскольку Академии не грозило ничего, кроме страшнейшего со времен Мула кризиса, она предпочла потерять время – с единственной целью: раздразнить его.
Они добились своего, Гендибаль был готов Селдоном поклясться. Ну что ж, тем страшнее будет его ответный удар. В этом он был уверен.
Он огляделся по сторонам. В приемной было пусто. Так тут было уже два дня. Неспроста. Гендибаль был выдающимся человеком. Оратором, его все знали. Теперь всем и каждому было известно, что за действия, которые не имели прецедента за всю историю Второй Академии, он должен был утратить свое высокое положение и, спустившись вниз по иерархической лестнице, стать простым, рядовым сотрудником Второй Академии.
Но одно дело – изначально быть рядовым сотрудником – вещь почетная сама по себе. Совсем же другое – быть некогда Оратором и претерпеть понижение в звании.
«Но этого не случится», – мстительно нахмурился Гендибаль.
Он прекрасно видел, как все избегают его последние два дня. Одна только Нови относилась к нему по-прежнему, но она была слишком наивна, чтобы понимать, что происходит. Для нее Гендибаль по-прежнему был «Господином».
Гендибалю это нравилось – он ничего не мог с собой поделать и злился на себя за это. Когда она восторженно смотрела на него, он радовался и стыдился собственной радости. Неужели он становится благодарен судьбе за такие скромные подарки?
Из Палаты Суда вышел сотрудник и сообщил ему, что Стол собрался и готов принять его. Гендибаль с высоко поднятой головой прошествовал мимо сотрудника. Этого сотрудника он хорошо знал – он был человеком, до мельчайших подробностей соблюдавшим тонкости обращения, принятые во Второй Академии. По тому, как он вел себя сейчас, можно было с уверенностью сказать, что положение у Гендибаля незавидное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
До этого мгновения Пелорат не выпускал из рук портативный принтер. Теперь он положил его на стол и растерянно спросил:
– Ты шутишь? Компьютер не может врать. Если только ты не хочешь сказать, что он сломался.
– Нет, не в этом дело. Мне такое в голову не пришло. Мне действительно показалось, что он врет! Этот компьютер… он настолько умен, что иной раз я готов считать его человеком, даже сверхчеловеком. Достаточно человеком для того, чтобы иметь такое понятие, как самолюбие, а может быть, и умение лгать. Я дал ему задание: разработать курс полета через гиперпространство в точку, близкую к планете Сейшелл – столице Сейшельского Союза. Он сделал это с легкостью – выдал мне курс из двадцати девяти Прыжков. Самонадеянность выше всякой критики.
– Почему – самонадеянность?
– Потому что с каждым последующим Прыжком ошибки нарастают! Как можно рассчитать двадцать девять Прыжков сразу? Двадцать девятый может закончиться неизвестно где, в любом месте Галактики. Вот я и попросил его для начала совершить только первый Прыжок, чтобы мы могли сверить координаты, а уже потом двигаться дальше.
– Весьма, весьма разумный подход, – кивнул Пелорат. – Одобряю.
– Да, но все дело вот в чем: не мог ли компьютер, совершив первый Прыжок… обидеться на меня за то, что я ему как бы не доверяю? Не защитил ли он свое профессиональное самолюбие тем, что объявил мне об отсутствии ошибки? Мог он не признаться в ошибке, чтобы его не сочли несовершенным? Если это так, то с таким же успехом мы могли бы вообще обойтись без компьютера.
– Что же нам, в таком случае, делать, Голан? – озабоченно поинтересовался Пелорат.
– То самое, чем я занимался сегодня, – попусту тратить время. Я проверил координаты нескольких близлежащих звезд самыми примитивными методами: наблюдением в телескоп, фотографированием, ручными расчетами. Сравнил их действительные координаты с ожидаемыми и ошибки не обнаружил. Весь день я только этим и занимался, измучился жутко, но ошибки не нашел.
– Ну и что же?
– Нет, то есть две малюсенькие ошибочки я таки нашел, проверил все снова и понял, что они – в моих собственных расчетах. Исправил ошибки, запустил свои расчеты в компьютер, чтобы посмотреть, выдаст ли он такие же результаты независимо. Мало того, что он провел все расчеты с точностью до большего числа цифр после запятой: оказалось, что мои расчеты абсолютно верны, и, следовательно, они подтверждают, что компьютер прав, и никакой ошибки не было. Может быть, наш компьютер на самом деле – самовлюбленный Мулов сынок, но, черт подери, ему таки есть чем гордиться!
– Ну и замечательно! – со вздохом облегчения проговорил Пелорат.
– Не спорю. Словом, я решил позволить ему совершить остальные двадцать восемь шагов.
– Все сразу? Но…
– Не все подряд. Не волнуйся. Я еще не настолько обалдел. Прыжки пойдут один за другим, но после каждого шага этот подлец будет проверять координаты, и следующий Прыжок последует лишь после того, как я выясню, что ошибки в допустимых пределах нет. Всякий раз, когда ошибка окажется слишком велика, – а пределы, поверь мне, я установил не слишком милосердно, – ему придется делать остановку и производить перерасчет оставшихся шагов.
– И когда ты собираешься к этому приступить?
– Когда? Да прямо сейчас. …Послушай, а ты сейчас чем занимаешься? Индексацией своей библиотеки?
– Да, сейчас для этого такая прекрасная возможность. Я многие годы собирался это сделать, но всегда что-то мешало.
– Нет возражений. Занимайся индексацией и ни о чем не беспокойся. Об остальном позабочусь я.
Пелорат покачал головой:
– Не шути. Я не успокоюсь, пока все не окончится. Я напуган до смерти.
– Зря, значит, я тебе все рассказал, но я должен был кому-то рассказать! Нас ведь тут только двое! Давай поговорим начистоту, Джен. Всегда есть шанс очутиться в какой-то точке межзвездного пространства, где в это самое время одновременно окажется летящий с бешеной скоростью метеороид или маленькая черкая дыра; корабль получит повреждение, и мы погибнем. Теоретически подобные случаи возможны.
К счастью, такое случается крайне редко. В конце концов, Джен, ты мог бы находиться дома – в своем кабинете, в своей постели, а метеороид мог бы преодолеть атмосферу Терминуса и угодить прямехонько в тебя. Такая вероятность тоже невелика.
В действительности шансов пересечь траекторию чего-то фатального, но настолько незначительного, чтобы об этом не знал компьютер, в гиперпространстве гораздо меньше, чем у себя дома. Никогда не слыхал, чтобы хоть один корабль погиб при таких обстоятельствах. Риск же вломиться в самую середину звезды – и того меньше.
– Тогда зачем ты мне рассказываешь все это, Голан?
Тревайз помолчал немного, склонил голову набок и наконец ответил:
– Рассказываю я тебе это, Джен, потому, что как бы сильно я себя ни уговаривал, внутри меня кто-то все время шепчет: «А вдруг на этот раз что-то такое стрясется, а?» И я заранее чувствую себя виноватым. Вот такие дела. Джен, если что-то случится, прости меня!
– Но… Голан, дружочек, ведь если что случится, мы оба погибнем, и я не успею тебя простить.
– Понимаю, вот поэтому ты и прости меня сейчас, ладно?
Пелорат улыбнулся:
– Сам не знаю почему, но ты меня подбодрил. Что-то в этом есть такое – смешное и трогательное. Прощаю тебя, Голан, конечно, прощаю. Знаешь ли, в мировой литературе есть множество мифов о жизни после смерти, и, если я попаду куда-нибудь после гибели, правда, это так маловероятно, как оказаться в маленькой черной дыре, там я буду точно знать, что в моей смерти ты не повинен, что ты сделал все, что мог.
– Спасибо тебе! Теперь мне легче. Я-то готов рисковать, но мне не хотелось, чтобы ты рисковал из-за меня.
Пелорат протянул Тревайзу руку, и тот пожал ее.
– Знаешь, Голан, мы ведь знакомы всего неделю, и, наверное, не стоило бы делать поспешных выводов, но мне кажется, что ты замечательный парень! В общем, ты делай все, что надо, и не будем больше об этом говорить, хорошо?
– Договорились! Пошли ко мне, посмотришь еще раз.
Тревайз уселся за компьютер.
– Ну вот. Надо только положить руки на контакты… Команда у компьютера уже есть, он только и ждет? когда я скажу: «Вперед!» Хочешь дать команду, Джен?
– Ни за что! Это твое дело и твой компьютер!
– Ладно. Все мое, и ответственность тоже. Я все еще пытаюсь юморить, как видишь. Смотри в иллюминатор!
Тревайз твердо, уверенно положил руки на крышку стола. Короткая пауза, и звездное поле в иллюминаторе изменилось, потом еще… и еще… Звезды все гуще усеивали поле зрения.
Пелорат считал про себя. На счете «пятнадцать» смена «кадров» прекратилась, как будто что-то заклинило в аппаратуре.
– Что-то случилось? – шепотом спросил Пелорат, видимо, боявшийся, что громкий голос может усилить поломку.
Тревайз пожал плечами:
– Наверное, пошел перерасчет. Какой-то объект в пространстве нанес чувствительный толчок по общим очертаниям гравитационного поля. Что-то неучтенное в расчетах – не нанесенная на карту карликовая звезда или красная планета.
– Это опасно?
– Вряд ли, раз мы пока живы. Планета может находиться от нас в сотне миллионов километров и тем не менее давать достаточно высокую гравитационную модуляцию для того, чтобы потребовался перерасчет. Карликовая звезда может отстоять от нас на десять миллиардов километров, я…
Тут вид в иллюминаторе снова переменился, и Тревайз умолк. Снова и снова изменялась картина. Наконец, когда Пелорат прошептал «двадцать восемь», кадр в иллюминаторе остановился окончательно.
Тревайз проконсультировался с компьютером и сообщил:
– Приехали!
– Да, но я считал и считал правильно! Первый Прыжок я не считал, начал со второго, и у меня вышло двадцать восемь, а ты сказал – будет двадцать девять.
– Может быть, перерасчет на пятнадцатом Прыжке сэкономил нам один Прыжок. Я могу все проверить, если хочешь, но на самом деле это совершенно не нужно. Мы находимся недалеко от планеты Сейшелл, Так говорит компьютер, и я склонен ему верить. Если сориентировать соответствующим образом видовой иллюминатор, мы увидим прекрасное яркое солнце, но не стоит без нужды напрягать аппаратуру и зрение. Планета Сейшелл – четвертая от нас по счету и отстоит от теперешних наших координат примерно на три и две десятых миллиона километров. Туда мы доберемся дня за два-три. – Тревайз глубоко вздохнул, борясь с волнением. – Ты понимаешь, что это значит, Джен? Любой корабль – из тех, на которых мне доводилось летать раньше, вынужден был бы совершить такую серию Прыжков с остановкой на день минимум для долгих и нудных перерасчетов, даже при наличии компьютера. То бишь, мы бы летели почти месяц. А мы летели полчаса. Если каждый корабль будет оборудован таким компьютером…
Тревайз откинулся на спинку кресла, забросив руки за голову.
– А интересно, – задумчиво поинтересовался Пелорат, – почему Мэр выделила нам такой современный корабль? Ведь он, наверное, стоит громадных денег?
– Кораблик экспериментальный, – сухо отозвался Тревайз. – Может быть, эта добрая женщина просто хотела, чтобы мы испытали его и посмотрели, нет ли у него каких-нибудь недостатков.
– Ты серьезно?
– Только не нервничай. Все в порядке, в конце концов. Пока мы никаких недостатков не наблюдаем. Правда, я не склонен относить это на ее счет. Не думаю, чтобы ее чувство гуманности слишком сильно пострадало, случись с нами что-то нехорошее. Она, между прочим, не снабдила нас оружием для самозащиты, что значительно снизило стоимость всего предприятия.
– А я вот думаю про компьютер, – задумчиво проговорил Пелорат. – Он удивительно хорошо приспособлен к тебе, но вряд ли он может так хорошо подходить каждому. На меня он очень плохо реагирует.
– Слава богу, что хотя бы с одним из нас он работает как надо.
– Да, но разве это просто случайность?
– А что еще, Джен?
– Я вот думаю: Мэр тебя хорошо знает?.
– Думаю, хорошо, старый броненосец.
– А не могло ли быть так, чтобы она распорядилась сконструировать компьютер специально для тебя?
– Зачем?
– Понимаешь… я думаю, не может ли быть так, что мы летим туда, куда хочет компьютер?
Тревайз похолодел.
– Ты… хочешь сказать, что, когда у меня контакт с компьютером, он не мои команды выполняет, а делает все сам?
– Ну да, просто я вдруг так подумал.
– Не валяй дурака. Паранойя какая-то. Смотри сюда, Джен.
Тревайз повернулся к компьютеру и отдал команду сфокусировать изображение в иллюминаторе, показать планету Сейшелл и проложить к ней курс по обычному пространству…
Ерунда!
И почему только Пелорату такое в голову взбрело?
Глава десятая
Суд
33
Прошло два дня, и Гендибаль понемногу успокоился – ни отчаяния, ни гнева не осталось в душе. Не стоило торопить события и требовать немедленного начала процесса. Он прекрасно понимал – будь он не готов, понадобись ему время, вот тогда они точно назначили бы суд немедленно.
Но поскольку Академии не грозило ничего, кроме страшнейшего со времен Мула кризиса, она предпочла потерять время – с единственной целью: раздразнить его.
Они добились своего, Гендибаль был готов Селдоном поклясться. Ну что ж, тем страшнее будет его ответный удар. В этом он был уверен.
Он огляделся по сторонам. В приемной было пусто. Так тут было уже два дня. Неспроста. Гендибаль был выдающимся человеком. Оратором, его все знали. Теперь всем и каждому было известно, что за действия, которые не имели прецедента за всю историю Второй Академии, он должен был утратить свое высокое положение и, спустившись вниз по иерархической лестнице, стать простым, рядовым сотрудником Второй Академии.
Но одно дело – изначально быть рядовым сотрудником – вещь почетная сама по себе. Совсем же другое – быть некогда Оратором и претерпеть понижение в звании.
«Но этого не случится», – мстительно нахмурился Гендибаль.
Он прекрасно видел, как все избегают его последние два дня. Одна только Нови относилась к нему по-прежнему, но она была слишком наивна, чтобы понимать, что происходит. Для нее Гендибаль по-прежнему был «Господином».
Гендибалю это нравилось – он ничего не мог с собой поделать и злился на себя за это. Когда она восторженно смотрела на него, он радовался и стыдился собственной радости. Неужели он становится благодарен судьбе за такие скромные подарки?
Из Палаты Суда вышел сотрудник и сообщил ему, что Стол собрался и готов принять его. Гендибаль с высоко поднятой головой прошествовал мимо сотрудника. Этого сотрудника он хорошо знал – он был человеком, до мельчайших подробностей соблюдавшим тонкости обращения, принятые во Второй Академии. По тому, как он вел себя сейчас, можно было с уверенностью сказать, что положение у Гендибаля незавидное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63