— Я поручился за тебя, а ты оказалась осквернительницей земли, да еще какой. Мы видели, как ты занималась вчера колдовством.
Колдунья отпрянула от Ракхи, как будто он ударил ее. Она закусила губу и поспешно отвернулась.
— Я не ожидаю, что ты будешь одобрять мои методы, — ответила она. — Но только так я могла остановить Джоджекта. У меня просто не было выбора.
— Ты могла бы, по крайней мере, достойно умереть, — не скрывая насмешки, произнес Ракха.
— И кому от этого было бы легче? — резко спросила колдунья, начиная выходить из себя. — Я не могу позволить Дракону продолжать терроризировать весь Атхас.
— В любом случае это было бы лучше, чем помогать ему уничтожать жизнь на Атхасе, — убежденно ответил юноша.
Он рывком вывернулся и, схватив Садиру за руку, потащил ее в конец улочки.
— Эта роща — ровесница города, — с горечью произнес Ракха, указывая на высохшие стволы деревьев агафари. — Сам царь-колдун объявил рощу убежищем, и ни один осквернитель земли никогда не осмеливался поднять руку на нее, пока у нас, на нашу беду, не объявилась знаменитая на весь Атхас Садира из Тира.
— Мне очень жаль, что ваши деревья погибли, — с печалью в голосе проговорила Садира. — Но гораздо важнее остановить Дракона. Или, может быть, смерть тысячи людей для вас ничего не значит?
— Конечно значит, — ответил Ракха, смягчаясь. — Но я не забываю и о живущих, и о тех, кто будет жить после нас.
Садира покачала головой.
— Можешь называть меня осквернительницей земли, если хочешь, но, если я должна буду выбирать между людьми и растениями, мои симпатии всегда будут на стороне людей, — твердо сказала она.
— Я не говорю о деревьях, — пояснил Ракха. Он указал на группу из десятка рабов, пытавшихся подтащить тяжелый ствол к ближайшему костру. Царь специально держал сотню рабов, чтобы они ухаживали за рощей. Когда они закончат работы по раскорчевке погибших деревьев, охранники сожгут их на тех же самых кострах, на которых они сами сейчас сжигают деревья.
Колдунья почувствовала огромную тяжесть на сердце.
— Ты не можешь винить меня в этом, — сказала она. — Откуда мне было знать, что все так получится?
— Ты должна была предвидеть это, — возразил Ракха. — Кто-то или что-то каждый раз умирает, когда ты оскверняешь землю. Может быть, не сразу, не в тот же самый момент. Это сказывается потом, когда, например, одни для утоления голода захотят сорвать плоды фаро, которые обычно росли здесь, или когда им понадобятся мясо и кожа, которые давали ящерицы, жившие здесь.
— Хватит болтать, — вмешался Фенеон, грубо схватив Ракху за плечо. Он замахнулся на юношу. — Довольно с нас поучений и…
— Не трогай его, — остановила отца Садира. — Он прав.
Восприняв ее слова как сигнал к продолжению обсуждения, Ракха снова заговорил:
— И что еще хуже, ты убиваешь само будущее. Если земля не плодоносит, погибает не только конкретный человек, но и его дети, и все последующее потомство, которое иначе могло бы жить здесь в ближайшее тысячелетие.
Только он успел договорить, как к ним присоединилась Раин, подошедшая с другой стороны туннеля.
— Прекрасно, — с удовлетворением произнесла она. — Наш проводник уже здесь.
Заметив, что сестра вернулась без канка, Садира спросила ее:
— А где же мой канк? Я далеко не уйду на своих двоих.
— Его там не было. Я расскажу тебе об этом немного попозже, — ответила Раин. — А сейчас нам самое время убираться отсюда, так как сюда направляется что-то вроде небольшой карательной экспедиции.
— Карательной экспедиции? — ахнул Фенеон. — Я никогда не слышал ни о чем подобном в Ниобенэе.
— Никогда до этого никто не осмеливался ранить сына царя-колдуна, пояснил Ракха. — Поэтому он решил совершить жертвоприношение людьми, чтобы его сын выздоровел. Для сбора будущих жертв он послал целый отряд жриц.
Магнус нахмурился.
— Никогда не слышал, чтобы для исцеления с помощью волшебства было необходимо принести кого-либо в жертву, — недоуменно проговорил Певец Ветров.
— У царей-колдунов своя собственная магия, — сказала Садира, поворачиваясь к Ракхе. — Так ты поможешь нам покинуть город?
Когда юноша отрицательно покачал головой, Хайар сжал его горло.
— Ты сделаешь это или умрешь! — угрожающе произнес он.
— Тогда я лучше умру, — с трудом проговорил юноша. Он перевел взгляд на Садиру. — Я не буду помогать осквернительнице земли.
Садира попыталась оторвать Хайара от юноши.
— Отпусти его, — потребовала она. — Его смерть ничем нам не поможет.
Вместо того чтобы выпустить юношу, Хайар еще сильнее сжал ему горло.
Ракха попытался освободиться, издав громкий булькающий звук.
Колдунья повернулась к отцу.
— Это вам ничего не даст, — сказала она.
Фенеон задумался на мгновение, затем кивнул Хайару.
— Отпусти его, — приказал вождь. — Я думаю, что знаю способ выбраться из города.
Хайар неохотно отпустил горло непокорного юноши, затем грубо оттолкнул его.
— Убирайся отсюда и скажи спасибо, что Садира из Тира оказалась такой великодушной дурой, — сказал он.
С противоположного конца крытой улочки до их слуха донесся топот десятков ног, сопровождаемый щелканьем бичей, громкими командами и грубыми окриками ниобенэйских жриц. Когда юноша, прикрыв рукой поврежденное горло, бросился было в противоположную сторону, Фенеон схватил его за плечо.
— Только не на Площадь Мудрецов, — произнес вождь, указывая Ракхе на толпу, приближающуюся под конвоем жриц. — Ты можешь отплатить мне, послужив приманкой для них.
— Я спасла его совсем не для этого, — возразила Садира, взяв Ракху за руку. — Он пойдет с нами. Если дело дойдет до схватки, его помощь будет нам небесполезна.
Юноша вырвал руку.
— Я предпочту скорее рискнуть своей жизнью, вступив в неравную схватку со жрицами, чем сражаться на стороне осквернительницы земли, — возбужденно произнес он. Облегчив таким образом душу, он достал из кошелька необходимый компонент для колдовства и бросился бежать по улочке, громко крича:
— Смерть Джоджекту!
— Ракха! — закричала ему вслед Садира. — Не надо, не делай этого!
Она было бросилась за ним, но Фенеон перехватил ее и вернул обратно.
— Нам туда, дочка, — спокойно произнес он, подтолкнув ее в сторону Площади Мудрецов.
Едва они вышли на площадь, затянутую дымом, как темную улочку осветила яркая вспышка света необычного оливкового цвета, сопровождавшаяся громким шипением. Вслед за этим над улочкой разнесся торжествующий голос Ракхи, заглушенный почти тут же мощным ударом грома, последовавшим за ослепительной вспышкой молнии.
Перед Фенеоном из густой дымки вынырнули три огромных силуэта великанов, явно спешивших на шум схватки. В одной руке каждый из них держал меч с изогнутым клинком, а в другой — трезубец. Их внимание сразу же привлекла группа эльфов.
— Если я отпущу тебя, ты, надеюсь, не совершишь какую-нибудь глупость?
— прошептал вождь на ухо Садире.
— Ни в коем случае, — ответила она упавшим голосом. В ее ушах все еще звучали последние слова Ракхи, и она, к своему удивлению, обнаружила, что они заставили ее задуматься над тем, а имеют ли достаточное оправдание все те ужасные, а временами и отвратительные действия, которые она совершила во имя осуществления своей навязчивой идеи остановить Дракона? Не превышают ли в конце концов последствия ее заклятий тот ущерб, который наносит Атхасу Дракон?
Великаны остановились перед Фенеоном.
— Что там происходит? — спросил их начальник, подозрительно глядя на эльфов.
— Клан устроил засаду, — пояснил Фенеон, бросая озабоченный взгляд в сторону улочки. — Похоже, что его люди направляются сюда. Возможно, чтобы напасть на вас.
— Почему ты так думаешь?
Фенеон снова посмотрел в сторону улочки.
— А разве вы ничего не слышали? Садира из Тира находится сейчас в городе, — ответил вождь. — По-моему, она явилась сюда, чтобы освободить местных рабов, как это она уже проделала у себя в Тире.
Его слова заставили отчаянно забиться сердце Садиры, но великанам было не до нее. Они озабоченно переглянулись, затем их начальник принял решение.
— Вы лучше помалкивайте об этой колдунье, — предупредил он эльфов. Никто не должен знать, что она находится здесь.
Фенеон пожал плечами.
— Мы так и поступим, если это необходимо, но на Рынке Эльфов все только об этом и говорят, — сказал он. — Как отсюда нам попасть к Змеиной башне?
Великан указал ему на различимую в дыму узкую улочку. Затем вместе со своими товарищами он осторожно направился к той улочке, куда убежал Ракха.
Фенеон и остальные эльфы пересекли площадь, поддерживая Садиру с двух сторон, чтобы ее хромота не бросалась в глаза.
— Ты разговаривал с ними довольно нагло, ты не считаешь? — спросила колдунья отца.
— Это самый лучший способ поведения, — ответила за Фенеона Раин. — В противном случае они могли подумать, что ты пытаешься от них что-то скрыть.
— Не ты, а мы, запомни это, — поправила ее Садира. — А что случилось с моим канком? Неужели смотритель отправил его на бойню?
— Думаю, что с твоим канком что-то было неладно, — ответила Раин. Насколько я слышала от его рабов, когда смотритель открыл дверь загона, чтобы показать его какому-то лекарю, канк схватил старика и выбежал наружу. Помощники смотрителя проследили канка до ворот дворца. Канк показал дворцовой страже несколько необычных фокусов, после чего его и старика пропустили внутрь. С тех пор их никто не видел.
— Титхиан! — ахнула Садира.
— Какое отношение ко всему этому может иметь твой царь? — спросил ее Фенеон.
— Как мне сказал принц Джоджект, именно Титхиан сообщил ему и его отцу о том, что я нахожусь в Ниобенэе, — ответила Садира.
Магнус в полном замешательстве только развел руками.
— А как он сумел это сделать? — поинтересовался лекарь.
— Я думаю, что с помощью канка, — ответила Садира не раздумывая. Титхиан незаметно для окружающих научился достаточно хорошо манипулировать чужими мыслями. Теперь я понимаю, что он явно использовал Путь, чтобы следить за мной с помощью канка. Только таким образом он мог узнать о том, что я прибыла в Ниобенэй и собираюсь отправиться на поиски башни Пристан.
— А я-то думал, что Титхиана все считают хорошим царем, — сказал Фенеон. — Как ты думаешь, а зачем ему предавать тебя?
— Ты был лучшим отцом, чем Титхиан царем, — не скрывая сарказма, ответила Садира. — Что же касается его предательства, то, скорее всего, он по каким-то только ему известным причинам не хотел, чтобы я добралась до башни Пристан. В этом вопросе его интересы, видимо, полностью совпадали с интересами царя Ниобенэя. Поэтому, чтобы помешать мне, Джоджект и организовал настоящую охоту на меня, выступив в роли главного ловчего.
— При таких обстоятельствах, может быть, ты пересмотришь свои планы, предложил Фенеон, не обращая внимания на сарказм Садиры. — Если сын царя-колдуна не…
— Я ничего не собираюсь менять в своих планах, — прервала его Садира. Если все они так решительно настроены не допустить меня туда, значит, у них есть для этого серьезные причины. Я пока об этом ничего не знаю.
Поэтому мне следует торопиться. Скоро Дракон пожалует в Тир, и мне очень хочется устроить ему достойную встречу.
— В таком случае нам следует поспешить, — произнес Фенеон, не скрывая иронии.
Во главе с вождем они прошли до конца переулка и оказались на довольно широкой улице, которая проходила позади многочисленных торговых складов и всевозможных лавок. Фенеон все время старался выдерживать выбранное им с самого начала направление, двигаясь в сторону огромного утеса, возвышавшегося над северной частью города, периодически останавливаясь только для того, чтобы лишний раз спросить дорогу. Иногда какой-нибудь боязливый прохожий отказывался отвечать и норовил побыстрее проскользнуть мимо подозрительной группы эльфов, прикрывая рукой подвешенный к поясу кошелек. Гораздо чаще прохожие вздыхали с облегчением, узнав, что эльфы только хотят уточнить, куда им идти, и вовсе не собираются приставать к ним.
Прогулка через весь город сильно сказалась на поврежденной ноге Садиры.
Но даже если бы девушка и была совершенно здоровой, ей стоило бы огромных усилий не отставать от длинноногих эльфов. Сейчас же, когда эльфы очень спешили, а колдунье каждый шаг давался с большим трудом, ее положение стало просто невыносимым. Уже через полчаса такой прогулки Садира попросила Фенеона сбавить темп.
— Возможно, нам стоит укрыться где-нибудь в городе на день-два, предложил Магнус. — Я ничего не могу поделать с ногой Садиры до завтрашнего утра, а без канка ей не удастся пройти по пустыне больше нескольких километров.
Садира отрицательно покачала головой.
— Нет, это невозможно. Мы должны в любом случае удрать из города сегодня. По словам Ракхи, царь-колдун занят сейчас исцелением сына. Боюсь, что, покончив с этим, он возьмется за нас, — возразила она.
— Тогда почему бы нам не оставить Садиру здесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Колдунья отпрянула от Ракхи, как будто он ударил ее. Она закусила губу и поспешно отвернулась.
— Я не ожидаю, что ты будешь одобрять мои методы, — ответила она. — Но только так я могла остановить Джоджекта. У меня просто не было выбора.
— Ты могла бы, по крайней мере, достойно умереть, — не скрывая насмешки, произнес Ракха.
— И кому от этого было бы легче? — резко спросила колдунья, начиная выходить из себя. — Я не могу позволить Дракону продолжать терроризировать весь Атхас.
— В любом случае это было бы лучше, чем помогать ему уничтожать жизнь на Атхасе, — убежденно ответил юноша.
Он рывком вывернулся и, схватив Садиру за руку, потащил ее в конец улочки.
— Эта роща — ровесница города, — с горечью произнес Ракха, указывая на высохшие стволы деревьев агафари. — Сам царь-колдун объявил рощу убежищем, и ни один осквернитель земли никогда не осмеливался поднять руку на нее, пока у нас, на нашу беду, не объявилась знаменитая на весь Атхас Садира из Тира.
— Мне очень жаль, что ваши деревья погибли, — с печалью в голосе проговорила Садира. — Но гораздо важнее остановить Дракона. Или, может быть, смерть тысячи людей для вас ничего не значит?
— Конечно значит, — ответил Ракха, смягчаясь. — Но я не забываю и о живущих, и о тех, кто будет жить после нас.
Садира покачала головой.
— Можешь называть меня осквернительницей земли, если хочешь, но, если я должна буду выбирать между людьми и растениями, мои симпатии всегда будут на стороне людей, — твердо сказала она.
— Я не говорю о деревьях, — пояснил Ракха. Он указал на группу из десятка рабов, пытавшихся подтащить тяжелый ствол к ближайшему костру. Царь специально держал сотню рабов, чтобы они ухаживали за рощей. Когда они закончат работы по раскорчевке погибших деревьев, охранники сожгут их на тех же самых кострах, на которых они сами сейчас сжигают деревья.
Колдунья почувствовала огромную тяжесть на сердце.
— Ты не можешь винить меня в этом, — сказала она. — Откуда мне было знать, что все так получится?
— Ты должна была предвидеть это, — возразил Ракха. — Кто-то или что-то каждый раз умирает, когда ты оскверняешь землю. Может быть, не сразу, не в тот же самый момент. Это сказывается потом, когда, например, одни для утоления голода захотят сорвать плоды фаро, которые обычно росли здесь, или когда им понадобятся мясо и кожа, которые давали ящерицы, жившие здесь.
— Хватит болтать, — вмешался Фенеон, грубо схватив Ракху за плечо. Он замахнулся на юношу. — Довольно с нас поучений и…
— Не трогай его, — остановила отца Садира. — Он прав.
Восприняв ее слова как сигнал к продолжению обсуждения, Ракха снова заговорил:
— И что еще хуже, ты убиваешь само будущее. Если земля не плодоносит, погибает не только конкретный человек, но и его дети, и все последующее потомство, которое иначе могло бы жить здесь в ближайшее тысячелетие.
Только он успел договорить, как к ним присоединилась Раин, подошедшая с другой стороны туннеля.
— Прекрасно, — с удовлетворением произнесла она. — Наш проводник уже здесь.
Заметив, что сестра вернулась без канка, Садира спросила ее:
— А где же мой канк? Я далеко не уйду на своих двоих.
— Его там не было. Я расскажу тебе об этом немного попозже, — ответила Раин. — А сейчас нам самое время убираться отсюда, так как сюда направляется что-то вроде небольшой карательной экспедиции.
— Карательной экспедиции? — ахнул Фенеон. — Я никогда не слышал ни о чем подобном в Ниобенэе.
— Никогда до этого никто не осмеливался ранить сына царя-колдуна, пояснил Ракха. — Поэтому он решил совершить жертвоприношение людьми, чтобы его сын выздоровел. Для сбора будущих жертв он послал целый отряд жриц.
Магнус нахмурился.
— Никогда не слышал, чтобы для исцеления с помощью волшебства было необходимо принести кого-либо в жертву, — недоуменно проговорил Певец Ветров.
— У царей-колдунов своя собственная магия, — сказала Садира, поворачиваясь к Ракхе. — Так ты поможешь нам покинуть город?
Когда юноша отрицательно покачал головой, Хайар сжал его горло.
— Ты сделаешь это или умрешь! — угрожающе произнес он.
— Тогда я лучше умру, — с трудом проговорил юноша. Он перевел взгляд на Садиру. — Я не буду помогать осквернительнице земли.
Садира попыталась оторвать Хайара от юноши.
— Отпусти его, — потребовала она. — Его смерть ничем нам не поможет.
Вместо того чтобы выпустить юношу, Хайар еще сильнее сжал ему горло.
Ракха попытался освободиться, издав громкий булькающий звук.
Колдунья повернулась к отцу.
— Это вам ничего не даст, — сказала она.
Фенеон задумался на мгновение, затем кивнул Хайару.
— Отпусти его, — приказал вождь. — Я думаю, что знаю способ выбраться из города.
Хайар неохотно отпустил горло непокорного юноши, затем грубо оттолкнул его.
— Убирайся отсюда и скажи спасибо, что Садира из Тира оказалась такой великодушной дурой, — сказал он.
С противоположного конца крытой улочки до их слуха донесся топот десятков ног, сопровождаемый щелканьем бичей, громкими командами и грубыми окриками ниобенэйских жриц. Когда юноша, прикрыв рукой поврежденное горло, бросился было в противоположную сторону, Фенеон схватил его за плечо.
— Только не на Площадь Мудрецов, — произнес вождь, указывая Ракхе на толпу, приближающуюся под конвоем жриц. — Ты можешь отплатить мне, послужив приманкой для них.
— Я спасла его совсем не для этого, — возразила Садира, взяв Ракху за руку. — Он пойдет с нами. Если дело дойдет до схватки, его помощь будет нам небесполезна.
Юноша вырвал руку.
— Я предпочту скорее рискнуть своей жизнью, вступив в неравную схватку со жрицами, чем сражаться на стороне осквернительницы земли, — возбужденно произнес он. Облегчив таким образом душу, он достал из кошелька необходимый компонент для колдовства и бросился бежать по улочке, громко крича:
— Смерть Джоджекту!
— Ракха! — закричала ему вслед Садира. — Не надо, не делай этого!
Она было бросилась за ним, но Фенеон перехватил ее и вернул обратно.
— Нам туда, дочка, — спокойно произнес он, подтолкнув ее в сторону Площади Мудрецов.
Едва они вышли на площадь, затянутую дымом, как темную улочку осветила яркая вспышка света необычного оливкового цвета, сопровождавшаяся громким шипением. Вслед за этим над улочкой разнесся торжествующий голос Ракхи, заглушенный почти тут же мощным ударом грома, последовавшим за ослепительной вспышкой молнии.
Перед Фенеоном из густой дымки вынырнули три огромных силуэта великанов, явно спешивших на шум схватки. В одной руке каждый из них держал меч с изогнутым клинком, а в другой — трезубец. Их внимание сразу же привлекла группа эльфов.
— Если я отпущу тебя, ты, надеюсь, не совершишь какую-нибудь глупость?
— прошептал вождь на ухо Садире.
— Ни в коем случае, — ответила она упавшим голосом. В ее ушах все еще звучали последние слова Ракхи, и она, к своему удивлению, обнаружила, что они заставили ее задуматься над тем, а имеют ли достаточное оправдание все те ужасные, а временами и отвратительные действия, которые она совершила во имя осуществления своей навязчивой идеи остановить Дракона? Не превышают ли в конце концов последствия ее заклятий тот ущерб, который наносит Атхасу Дракон?
Великаны остановились перед Фенеоном.
— Что там происходит? — спросил их начальник, подозрительно глядя на эльфов.
— Клан устроил засаду, — пояснил Фенеон, бросая озабоченный взгляд в сторону улочки. — Похоже, что его люди направляются сюда. Возможно, чтобы напасть на вас.
— Почему ты так думаешь?
Фенеон снова посмотрел в сторону улочки.
— А разве вы ничего не слышали? Садира из Тира находится сейчас в городе, — ответил вождь. — По-моему, она явилась сюда, чтобы освободить местных рабов, как это она уже проделала у себя в Тире.
Его слова заставили отчаянно забиться сердце Садиры, но великанам было не до нее. Они озабоченно переглянулись, затем их начальник принял решение.
— Вы лучше помалкивайте об этой колдунье, — предупредил он эльфов. Никто не должен знать, что она находится здесь.
Фенеон пожал плечами.
— Мы так и поступим, если это необходимо, но на Рынке Эльфов все только об этом и говорят, — сказал он. — Как отсюда нам попасть к Змеиной башне?
Великан указал ему на различимую в дыму узкую улочку. Затем вместе со своими товарищами он осторожно направился к той улочке, куда убежал Ракха.
Фенеон и остальные эльфы пересекли площадь, поддерживая Садиру с двух сторон, чтобы ее хромота не бросалась в глаза.
— Ты разговаривал с ними довольно нагло, ты не считаешь? — спросила колдунья отца.
— Это самый лучший способ поведения, — ответила за Фенеона Раин. — В противном случае они могли подумать, что ты пытаешься от них что-то скрыть.
— Не ты, а мы, запомни это, — поправила ее Садира. — А что случилось с моим канком? Неужели смотритель отправил его на бойню?
— Думаю, что с твоим канком что-то было неладно, — ответила Раин. Насколько я слышала от его рабов, когда смотритель открыл дверь загона, чтобы показать его какому-то лекарю, канк схватил старика и выбежал наружу. Помощники смотрителя проследили канка до ворот дворца. Канк показал дворцовой страже несколько необычных фокусов, после чего его и старика пропустили внутрь. С тех пор их никто не видел.
— Титхиан! — ахнула Садира.
— Какое отношение ко всему этому может иметь твой царь? — спросил ее Фенеон.
— Как мне сказал принц Джоджект, именно Титхиан сообщил ему и его отцу о том, что я нахожусь в Ниобенэе, — ответила Садира.
Магнус в полном замешательстве только развел руками.
— А как он сумел это сделать? — поинтересовался лекарь.
— Я думаю, что с помощью канка, — ответила Садира не раздумывая. Титхиан незаметно для окружающих научился достаточно хорошо манипулировать чужими мыслями. Теперь я понимаю, что он явно использовал Путь, чтобы следить за мной с помощью канка. Только таким образом он мог узнать о том, что я прибыла в Ниобенэй и собираюсь отправиться на поиски башни Пристан.
— А я-то думал, что Титхиана все считают хорошим царем, — сказал Фенеон. — Как ты думаешь, а зачем ему предавать тебя?
— Ты был лучшим отцом, чем Титхиан царем, — не скрывая сарказма, ответила Садира. — Что же касается его предательства, то, скорее всего, он по каким-то только ему известным причинам не хотел, чтобы я добралась до башни Пристан. В этом вопросе его интересы, видимо, полностью совпадали с интересами царя Ниобенэя. Поэтому, чтобы помешать мне, Джоджект и организовал настоящую охоту на меня, выступив в роли главного ловчего.
— При таких обстоятельствах, может быть, ты пересмотришь свои планы, предложил Фенеон, не обращая внимания на сарказм Садиры. — Если сын царя-колдуна не…
— Я ничего не собираюсь менять в своих планах, — прервала его Садира. Если все они так решительно настроены не допустить меня туда, значит, у них есть для этого серьезные причины. Я пока об этом ничего не знаю.
Поэтому мне следует торопиться. Скоро Дракон пожалует в Тир, и мне очень хочется устроить ему достойную встречу.
— В таком случае нам следует поспешить, — произнес Фенеон, не скрывая иронии.
Во главе с вождем они прошли до конца переулка и оказались на довольно широкой улице, которая проходила позади многочисленных торговых складов и всевозможных лавок. Фенеон все время старался выдерживать выбранное им с самого начала направление, двигаясь в сторону огромного утеса, возвышавшегося над северной частью города, периодически останавливаясь только для того, чтобы лишний раз спросить дорогу. Иногда какой-нибудь боязливый прохожий отказывался отвечать и норовил побыстрее проскользнуть мимо подозрительной группы эльфов, прикрывая рукой подвешенный к поясу кошелек. Гораздо чаще прохожие вздыхали с облегчением, узнав, что эльфы только хотят уточнить, куда им идти, и вовсе не собираются приставать к ним.
Прогулка через весь город сильно сказалась на поврежденной ноге Садиры.
Но даже если бы девушка и была совершенно здоровой, ей стоило бы огромных усилий не отставать от длинноногих эльфов. Сейчас же, когда эльфы очень спешили, а колдунье каждый шаг давался с большим трудом, ее положение стало просто невыносимым. Уже через полчаса такой прогулки Садира попросила Фенеона сбавить темп.
— Возможно, нам стоит укрыться где-нибудь в городе на день-два, предложил Магнус. — Я ничего не могу поделать с ногой Садиры до завтрашнего утра, а без канка ей не удастся пройти по пустыне больше нескольких километров.
Садира отрицательно покачала головой.
— Нет, это невозможно. Мы должны в любом случае удрать из города сегодня. По словам Ракхи, царь-колдун занят сейчас исцелением сына. Боюсь, что, покончив с этим, он возьмется за нас, — возразила она.
— Тогда почему бы нам не оставить Садиру здесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53