– сказал Единственный и не поморщился – верный признак сумасшествия, ведь все в зале помнили, что Мистра лишила его магии в попытке помешать Кайрику создать ту самую книгу, которой они теперь так боялись. – Слышали мы эти обещания и раньше!
Голос Шары окутал мои уши одеялом шепота:
– Было бы лучше, если бы мы позволили Мистре поступить так, как она желает. – Предвестница Ночи бросила взгляд на темную книгу среди других улик и добавила: – Я, например, поверю богине Магии на слово… если она присоединится ко мне и еще нескольким богам в нашем требовании к Тиру запретить чтение вслух «Кайринишада».
– Это неправильно! – разбушевался Справедливый. – У обвиняемого есть право на собственную защиту!
– А у нас есть право защищаться от его лжи! – возразил Повелитель Битв Темпос.
Пока тянулись эти разговоры, рядом с «Истинным жизнеописанием» появился клинышек тени. Я взглянул на купол, ожидая разглядеть какой-то источник света за полупрозрачным алебастром, но, разумеется. Зал Полярной звезды выше таких земных вещей, как солнце и луна. Я опустил взгляд и случайно посмотрел в сторону Маска, который был в два раза ниже великих богов. Он все время менял свой образ, становился то крепко сбитым фирболгом, то худощавым вербигом, но каждый раз одноруким. Эту самую руку, остающуюся неизменной, бог Воров протягивал к «Истинному жизнеописанию Кайрика»! Если кто-то из других богов тоже это заметил, то притворился, что слишком поглощен судебным заседанием. Что касается меня, то я тихонечко помалкивал, раздумывая, стоит ли позволить Повелителю Теней совершить задуманное. Аргументом «за» служил тот факт, что я всегда смогу выкрасть книгу обратно, зато теперь мне не придется зачитывать ее перед всем этим собранием богов, недостойных Единственного.
Пока я следил, как тень подбирается к краю книги, Повелитель Битв обратился к Мистре:
– Богиня Магии, однажды я предложил отозвать свои обвинения, если ты пересмотришь свое отношение к войне в Фаэруне. Я не могу сделать это повторно из-за слова, данного Маску, но я готов вынести приговор в твою пользу, если ты пообещаешь никогда впредь не ограничивать доступ к магической материи и поддержишь наш протест против чтения «Кайринишада».
Мистра сняла с шеи священный знак в виде звездного круга и перекинула его через зал Темпосу.
– Вот мои гарантии. Доступ к магии будет свободным. Но я не могу выступить против чтения, даже если от этого зависит моя свобода. – Она повернулась к Тиру. – Я и так слишком вольно обошлась с решением Совета. Теперь я должна следовать правилам Тира.
Тень Маска заползла на переплет «Истинного жизнеописания». А я все никак не мог заставить себя действовать.
Богиня Красоты подошла к Мистре, осветив Блудницу своим розовым светом:
– Предлагаю вынести богине Магии оправдательный приговор. Вряд ли нам пристало судить ее за прошлое, раз мы так снисходительно отнеслись к Келемвару.
Огм кивнул:
– Совет не вправе наказывать бога за прошлые ошибки. Наша единственная забота – сохранить Равновесие, а теперь, как никогда, 'мы можем быть уверены, что Мистра будет служить нашему общему делу.
И снова зал наполнился хором голосов, но на этот раз, порицая Блудницу, Кайрик был не одинок. Несмотря на ее обещание предоставить всем доступ к магии, Талое, Шара и Темпос осуществили невысказанную угрозу: Мистра отказалась присоединиться к ним в протесте против чтения «Кайринишада», поэтому теперь они выступили против нее. Тир тоже высказался против Мистры, он до сих пор не простил богиню за непослушание.
Голоса Совета разделились поровну. Теперь только Келемвар мог склонить чашу весов на ту или иную сторону.
– А ты что скажешь, Повелитель Смерти? – обратился к нему Тир. – Предпочтешь оправдать Мистру, а заодно и себя… или выступишь против нее и понесешь то же самое наказание?
Были времена, когда очевидный ответ прозвучал бы незамедлительно, но сейчас Келемвар медлил. Он обратил свои серые глаза на богиню Магий и долго всматривался. Она встретила его взгляд, не поморщившись, хотя ее очень печалило то, что он пребывает в нерешительности. Но затем даже эта печаль стерлась с ее лица.
Повелитель Смерти жестом подозвал к себе Адона, поднял дрожащего патриарха с земли и поставил на свою ладонь:
– Тебе нечего бояться. Посмотри мне в глаза и скажи, что ты видишь.
Адон послушно исполнил приказание. Из глаз Повелителя Смерти полилась сероватая дымка, окутав его с головы до ног, из глубины этого тумана возник силуэт. Это была женщина с длинными черными волосами, мягкими, как шелк, ясным лицом, высокими скулами и полными губами. Хотя глаза у неё были темнее ночи, они светились теплым светом божественной звезды, и одета она была в блестящие одежды, сотканные из сумерек. Адон мгновенно повернулся к Мистре и упал на колени:
– Богиня! Умоляю, прости меня!
– Я никогда тебя не винила, – ответила Мистра. – Только Кайрика.
Келемвар передал патриарха богине.
– Адон твой по праву. Поступай с ним как сочтешь нужным, а я скажу, что ты достойна божественного статуса, как любой бог в этом зале. – В словах Повелителя Смерти не было и намека на любовь, он словно излагал холодные факты.
Мистра занесла руку над головой Адона, и на плечи патриарха посыпались мерцающие блестки магии. Адон тут же исчез, отправившись поджидать свою богиню в ее дворец Двеомерхарт.
– Обвинения с Келемвара и Мистры сняты, – объявил Тир.
– Обман!
Настолько громогласен был крик Кайрика, что даже боги поморщились, а я так просто зажал уши руками. Тень, заползшая на «Истинное жизнеописание», теперь закрывала почти половину книги, но при этом она подрагивала и, похоже, могла ретироваться в любую секунду.
– Келемвар ничего не изменил, кроме своего лица! – бушевал Кайрик. – Он и не собирался судить Адона!
Келемвар обратил свою маску на Единственного:
– Я собирался поступить с Адоном как с любым другим, попавшим в мое царство, но теперь это уже не важно. Я, по твоему примеру, всего лишь позволил смертному взглянуть на Мистру моими собственными глазами. Если он увидел в ней свою прежнюю богиню, то я тут ни при чем.
Тогда Кайрик повернулся к Тиру:
– Отмени вердикт!
– На каком основании?
– Они нас обманули!
Безглазый покачал головой:
– Совет сказал свое слово, и теперь пришла пора рассматривать обвинение против тебя.
Я уставился на «Истинное жизнеописание». Тень теперь не закрывала только четверть книги. Я заметил, что Талос царапает перила острыми ногтями, а сам, не отрываясь, следит за книгой, и когда он быстро отвел взгляд, то я понял: он тоже знает, что сейчас происходит. Возможно, они с Маском это спланировали.
Смерив Тира злобным взглядом, Кайрик пожал плечами:
– В таком случае, поступай как хочешь. Можешь рассмотреть обвинение. – Он обвел богов насмешливым взглядом. – В конечном счете мы все поступим так, как пожелаю я.
По залу пробежал сердитый рокот, и я понял, что время мое истекает. Суд над Кайриком еще не начался, а он уже успел вызвать гнев у своих противников. Я набрался смелости и резко вскинул руку.
– Вор! – Я указал на Маска. – Он хочет украсть книгу!
Тень Маска покинула «Истинное жизнеописание», прежде чем я успел договорить, но Великий Страж оказался проворнее. В мгновение ока пара одинаковых Хельмов вцепилась в Повелителя Теней, один схватил его за извивающуюся руку, а второй за юркие ноги. Третий Хельм возник перед столом с уликами, приготовившись сразить любого, кто посмел бы потянуться за «Истинным жизнеописанием».
Талос бросил на меня такой взгляд, что я сразу понял: теперь до конца жизни мне придется опасаться молний. Тир переступил через золотые перила – было бы неправильно, если бы он проигнорировал хоть какую-то деталь убранства собственного зала суда, – и направился к боту Воров.
– Объяснись!
Маск принял вид горбоносого тролля и пожал плечами:
– Я бог Воров. Нельзя вменять мне в вину, что я краду.
– Зато я могу изгнать тебя с судебного заседания. – Тир посмотрел на Хельма, держащего Маска за руку. – Выведи этого вора. Я позову тебя, если он понадобится в качестве свидетеля.
– Я больше чем свидетель на этом суде! – возразил Маск. – Я тоже внес свою лепту.
Тир засомневался:
– Что ты имеешь в виду?
– Интригу. – По телу тролля пробежала дрожь, и он тут же превратился в одноногого огра, указавшего на Единственного. – Когда вы лишите Кайрика его божественного статуса, я требую господства над Интригой. Я его заслужил.
Забыв в своем гневе о том, что нужно сделать тело призрачным, наш Темный Повелитель шагнул вперед и врезался в золотую ограду.
– Когда Совет подтвердит мои полномочия верховного правителя, я лишу тебя жизни!
Единственный метнул в Маска черный сгусток энергии, но Хельм поднял топор и принял удар плоской поверхностью лезвия. Оружие съежилось в изломанную веточку, а затем растворилось, превратившись в дым.
Тир шагнул вперед, став между Маском и Единственным.
– Мы пока не подтвердили твои полномочия, Безумный. Ступай на свое место, или я объявлю о твоей неспособности выступать в собственную защиту.
Глаза Кайрика вспыхнули от этой угрозы, но он понимал, что никакой другой бог не попросит меня прочесть «Кайринишад», поэтому он подчинился требованию Справедливого.
Темпос, Повелитель Битв, распрямил плечи:
– Мы можем разобраться с просьбой Маска довольно быстро. Когда он заявился ко мне с этим своим планом, то заверил, что больше не станет самостоятельно плести интриги. – Боевой Молот махнул рукой, облаченной в крагу, в сторону Мистры и Келемвара, а затем на стол с уликами. – Будь это так, он не стал бы вмешиваться в защиту богини Магии и Повелителя Смерти, да и нам не пришлось бы теперь выслушивать подлую книгу лжи, сочиненную Кайриком. Каков бы ни был приговор суда, я заявляю, что Маск не может претендовать на господство над Интригой. Пусть довольствуется украденным мечом и избавлением от Гончего Пса Хаоса.
Никто не возразил, и Тир, кивнув, изрек:
– Пусть так и будет.
Аватара Хельма исчезла, унося с собой Маска, после чего Тир повернулся к Единственному:
– Кайрик, тебе известно обвинение: безвредность по причине безумия. Что ты можешь сказать в свою защиту?
Единственный притворно улыбнулся Тиру, потом всем остальным обвинителям, а затем обратил горящий взгляд на меня:
– Читай, Малик.
– Прямо сейчас, Всемогущий?
Кайрик гневно посмотрел на меня, и у меня в животе открылась черная яма боли. По лицу в три ручья потекли холодные капли пота. Настал мой момент истины, а у меня поджилки тряслись, когда я шагнул к столу с уликами и потянулся за книгой.
Как только мои пальцы коснулись переплета, воздух прорезала белая вспышка, раздался оглушительный треск, и в грудь мне ударил раскаленный шар. Я перелетел через зал, проломил золотую ограду и наверняка вывалился бы наружу, пробив стену, если бы не угодил в одну из аватар Хельма. Я рухнул к нему под ноги, все еще цепляясь за «Истинное жизнеописание».
Когда я робко поднял глаза, то увидел, что мне в грудь тычет пальцем Талос, Метатель Молний. Ко мне направлялись еще несколько богов – Шара, Сьюн, Летандер и другие, их сияние превратилось в бушующее пламя. У всех на пальцах потрескивали магические разряды, и все были решительно настроены не позволить мне прочесть книгу. Сильванус отшвырнул в сторону стол с уликами, и мое заплесневелое сердце покатилось по полу к ногам Келемвара.
Я поднял дрожащую руку, призывая их остановиться:
– Нет, погодите…
– Тихо, дитя! – раздался возглас Чантии. Не успела она договорить, как у меня распух язык, причем настолько, что я едва мог дышать, и, уж конечно, не вымолвил бы ни слова, если бы захотел.
Тир и четыре аватары Хельма выступили вперед, намереваясь перехватить атакующих, но тут подняла руку богиня ночи Шара. В зале стало темно, как в могиле, и я потерял из виду свое сердце.
– Отойдите! – приказал Тир. – Свидетель находится под моей защитой.
– Мы не хотим причинить ему вреда. – Когда заговорил Властелин Утра, в глаза мне ударил золотистый луч, и я сразу не только стал единственным освещенным предметом в зале, но и совершенно ослеп. – Нам нужна книга.
Откуда-то сбоку до меня донесся медоточивый голос Сьюн:
– Передай мне книгу, Малик, и я подарю тебе любовь всех женщин, каких ты только пожелаешь.
Я мог бы назвать с десяток женщин, чья любовь стоила дороже хорошего скакуна, и обожание любой из них было бы для меня гораздо ценнее предательской любви собственной жены, которую Кайрик успел у меня отобрать. И все же я обдумывал предложение Сьюн не больше одной-двух секунд, ведь я был слишком верным слугой, чтобы предать бога моего сердца.
Я услышал тяжелую поступь – вокруг меня смыкался круг, – и молился, чтобы никто из богов не наступил на пульсирующий комочек, так безжалостно сброшенный Сильванусом со стола.
– Дайте Малику прочесть книгу, иначе вам придется испытать на себе гнев Эо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Голос Шары окутал мои уши одеялом шепота:
– Было бы лучше, если бы мы позволили Мистре поступить так, как она желает. – Предвестница Ночи бросила взгляд на темную книгу среди других улик и добавила: – Я, например, поверю богине Магии на слово… если она присоединится ко мне и еще нескольким богам в нашем требовании к Тиру запретить чтение вслух «Кайринишада».
– Это неправильно! – разбушевался Справедливый. – У обвиняемого есть право на собственную защиту!
– А у нас есть право защищаться от его лжи! – возразил Повелитель Битв Темпос.
Пока тянулись эти разговоры, рядом с «Истинным жизнеописанием» появился клинышек тени. Я взглянул на купол, ожидая разглядеть какой-то источник света за полупрозрачным алебастром, но, разумеется. Зал Полярной звезды выше таких земных вещей, как солнце и луна. Я опустил взгляд и случайно посмотрел в сторону Маска, который был в два раза ниже великих богов. Он все время менял свой образ, становился то крепко сбитым фирболгом, то худощавым вербигом, но каждый раз одноруким. Эту самую руку, остающуюся неизменной, бог Воров протягивал к «Истинному жизнеописанию Кайрика»! Если кто-то из других богов тоже это заметил, то притворился, что слишком поглощен судебным заседанием. Что касается меня, то я тихонечко помалкивал, раздумывая, стоит ли позволить Повелителю Теней совершить задуманное. Аргументом «за» служил тот факт, что я всегда смогу выкрасть книгу обратно, зато теперь мне не придется зачитывать ее перед всем этим собранием богов, недостойных Единственного.
Пока я следил, как тень подбирается к краю книги, Повелитель Битв обратился к Мистре:
– Богиня Магии, однажды я предложил отозвать свои обвинения, если ты пересмотришь свое отношение к войне в Фаэруне. Я не могу сделать это повторно из-за слова, данного Маску, но я готов вынести приговор в твою пользу, если ты пообещаешь никогда впредь не ограничивать доступ к магической материи и поддержишь наш протест против чтения «Кайринишада».
Мистра сняла с шеи священный знак в виде звездного круга и перекинула его через зал Темпосу.
– Вот мои гарантии. Доступ к магии будет свободным. Но я не могу выступить против чтения, даже если от этого зависит моя свобода. – Она повернулась к Тиру. – Я и так слишком вольно обошлась с решением Совета. Теперь я должна следовать правилам Тира.
Тень Маска заползла на переплет «Истинного жизнеописания». А я все никак не мог заставить себя действовать.
Богиня Красоты подошла к Мистре, осветив Блудницу своим розовым светом:
– Предлагаю вынести богине Магии оправдательный приговор. Вряд ли нам пристало судить ее за прошлое, раз мы так снисходительно отнеслись к Келемвару.
Огм кивнул:
– Совет не вправе наказывать бога за прошлые ошибки. Наша единственная забота – сохранить Равновесие, а теперь, как никогда, 'мы можем быть уверены, что Мистра будет служить нашему общему делу.
И снова зал наполнился хором голосов, но на этот раз, порицая Блудницу, Кайрик был не одинок. Несмотря на ее обещание предоставить всем доступ к магии, Талое, Шара и Темпос осуществили невысказанную угрозу: Мистра отказалась присоединиться к ним в протесте против чтения «Кайринишада», поэтому теперь они выступили против нее. Тир тоже высказался против Мистры, он до сих пор не простил богиню за непослушание.
Голоса Совета разделились поровну. Теперь только Келемвар мог склонить чашу весов на ту или иную сторону.
– А ты что скажешь, Повелитель Смерти? – обратился к нему Тир. – Предпочтешь оправдать Мистру, а заодно и себя… или выступишь против нее и понесешь то же самое наказание?
Были времена, когда очевидный ответ прозвучал бы незамедлительно, но сейчас Келемвар медлил. Он обратил свои серые глаза на богиню Магий и долго всматривался. Она встретила его взгляд, не поморщившись, хотя ее очень печалило то, что он пребывает в нерешительности. Но затем даже эта печаль стерлась с ее лица.
Повелитель Смерти жестом подозвал к себе Адона, поднял дрожащего патриарха с земли и поставил на свою ладонь:
– Тебе нечего бояться. Посмотри мне в глаза и скажи, что ты видишь.
Адон послушно исполнил приказание. Из глаз Повелителя Смерти полилась сероватая дымка, окутав его с головы до ног, из глубины этого тумана возник силуэт. Это была женщина с длинными черными волосами, мягкими, как шелк, ясным лицом, высокими скулами и полными губами. Хотя глаза у неё были темнее ночи, они светились теплым светом божественной звезды, и одета она была в блестящие одежды, сотканные из сумерек. Адон мгновенно повернулся к Мистре и упал на колени:
– Богиня! Умоляю, прости меня!
– Я никогда тебя не винила, – ответила Мистра. – Только Кайрика.
Келемвар передал патриарха богине.
– Адон твой по праву. Поступай с ним как сочтешь нужным, а я скажу, что ты достойна божественного статуса, как любой бог в этом зале. – В словах Повелителя Смерти не было и намека на любовь, он словно излагал холодные факты.
Мистра занесла руку над головой Адона, и на плечи патриарха посыпались мерцающие блестки магии. Адон тут же исчез, отправившись поджидать свою богиню в ее дворец Двеомерхарт.
– Обвинения с Келемвара и Мистры сняты, – объявил Тир.
– Обман!
Настолько громогласен был крик Кайрика, что даже боги поморщились, а я так просто зажал уши руками. Тень, заползшая на «Истинное жизнеописание», теперь закрывала почти половину книги, но при этом она подрагивала и, похоже, могла ретироваться в любую секунду.
– Келемвар ничего не изменил, кроме своего лица! – бушевал Кайрик. – Он и не собирался судить Адона!
Келемвар обратил свою маску на Единственного:
– Я собирался поступить с Адоном как с любым другим, попавшим в мое царство, но теперь это уже не важно. Я, по твоему примеру, всего лишь позволил смертному взглянуть на Мистру моими собственными глазами. Если он увидел в ней свою прежнюю богиню, то я тут ни при чем.
Тогда Кайрик повернулся к Тиру:
– Отмени вердикт!
– На каком основании?
– Они нас обманули!
Безглазый покачал головой:
– Совет сказал свое слово, и теперь пришла пора рассматривать обвинение против тебя.
Я уставился на «Истинное жизнеописание». Тень теперь не закрывала только четверть книги. Я заметил, что Талос царапает перила острыми ногтями, а сам, не отрываясь, следит за книгой, и когда он быстро отвел взгляд, то я понял: он тоже знает, что сейчас происходит. Возможно, они с Маском это спланировали.
Смерив Тира злобным взглядом, Кайрик пожал плечами:
– В таком случае, поступай как хочешь. Можешь рассмотреть обвинение. – Он обвел богов насмешливым взглядом. – В конечном счете мы все поступим так, как пожелаю я.
По залу пробежал сердитый рокот, и я понял, что время мое истекает. Суд над Кайриком еще не начался, а он уже успел вызвать гнев у своих противников. Я набрался смелости и резко вскинул руку.
– Вор! – Я указал на Маска. – Он хочет украсть книгу!
Тень Маска покинула «Истинное жизнеописание», прежде чем я успел договорить, но Великий Страж оказался проворнее. В мгновение ока пара одинаковых Хельмов вцепилась в Повелителя Теней, один схватил его за извивающуюся руку, а второй за юркие ноги. Третий Хельм возник перед столом с уликами, приготовившись сразить любого, кто посмел бы потянуться за «Истинным жизнеописанием».
Талос бросил на меня такой взгляд, что я сразу понял: теперь до конца жизни мне придется опасаться молний. Тир переступил через золотые перила – было бы неправильно, если бы он проигнорировал хоть какую-то деталь убранства собственного зала суда, – и направился к боту Воров.
– Объяснись!
Маск принял вид горбоносого тролля и пожал плечами:
– Я бог Воров. Нельзя вменять мне в вину, что я краду.
– Зато я могу изгнать тебя с судебного заседания. – Тир посмотрел на Хельма, держащего Маска за руку. – Выведи этого вора. Я позову тебя, если он понадобится в качестве свидетеля.
– Я больше чем свидетель на этом суде! – возразил Маск. – Я тоже внес свою лепту.
Тир засомневался:
– Что ты имеешь в виду?
– Интригу. – По телу тролля пробежала дрожь, и он тут же превратился в одноногого огра, указавшего на Единственного. – Когда вы лишите Кайрика его божественного статуса, я требую господства над Интригой. Я его заслужил.
Забыв в своем гневе о том, что нужно сделать тело призрачным, наш Темный Повелитель шагнул вперед и врезался в золотую ограду.
– Когда Совет подтвердит мои полномочия верховного правителя, я лишу тебя жизни!
Единственный метнул в Маска черный сгусток энергии, но Хельм поднял топор и принял удар плоской поверхностью лезвия. Оружие съежилось в изломанную веточку, а затем растворилось, превратившись в дым.
Тир шагнул вперед, став между Маском и Единственным.
– Мы пока не подтвердили твои полномочия, Безумный. Ступай на свое место, или я объявлю о твоей неспособности выступать в собственную защиту.
Глаза Кайрика вспыхнули от этой угрозы, но он понимал, что никакой другой бог не попросит меня прочесть «Кайринишад», поэтому он подчинился требованию Справедливого.
Темпос, Повелитель Битв, распрямил плечи:
– Мы можем разобраться с просьбой Маска довольно быстро. Когда он заявился ко мне с этим своим планом, то заверил, что больше не станет самостоятельно плести интриги. – Боевой Молот махнул рукой, облаченной в крагу, в сторону Мистры и Келемвара, а затем на стол с уликами. – Будь это так, он не стал бы вмешиваться в защиту богини Магии и Повелителя Смерти, да и нам не пришлось бы теперь выслушивать подлую книгу лжи, сочиненную Кайриком. Каков бы ни был приговор суда, я заявляю, что Маск не может претендовать на господство над Интригой. Пусть довольствуется украденным мечом и избавлением от Гончего Пса Хаоса.
Никто не возразил, и Тир, кивнув, изрек:
– Пусть так и будет.
Аватара Хельма исчезла, унося с собой Маска, после чего Тир повернулся к Единственному:
– Кайрик, тебе известно обвинение: безвредность по причине безумия. Что ты можешь сказать в свою защиту?
Единственный притворно улыбнулся Тиру, потом всем остальным обвинителям, а затем обратил горящий взгляд на меня:
– Читай, Малик.
– Прямо сейчас, Всемогущий?
Кайрик гневно посмотрел на меня, и у меня в животе открылась черная яма боли. По лицу в три ручья потекли холодные капли пота. Настал мой момент истины, а у меня поджилки тряслись, когда я шагнул к столу с уликами и потянулся за книгой.
Как только мои пальцы коснулись переплета, воздух прорезала белая вспышка, раздался оглушительный треск, и в грудь мне ударил раскаленный шар. Я перелетел через зал, проломил золотую ограду и наверняка вывалился бы наружу, пробив стену, если бы не угодил в одну из аватар Хельма. Я рухнул к нему под ноги, все еще цепляясь за «Истинное жизнеописание».
Когда я робко поднял глаза, то увидел, что мне в грудь тычет пальцем Талос, Метатель Молний. Ко мне направлялись еще несколько богов – Шара, Сьюн, Летандер и другие, их сияние превратилось в бушующее пламя. У всех на пальцах потрескивали магические разряды, и все были решительно настроены не позволить мне прочесть книгу. Сильванус отшвырнул в сторону стол с уликами, и мое заплесневелое сердце покатилось по полу к ногам Келемвара.
Я поднял дрожащую руку, призывая их остановиться:
– Нет, погодите…
– Тихо, дитя! – раздался возглас Чантии. Не успела она договорить, как у меня распух язык, причем настолько, что я едва мог дышать, и, уж конечно, не вымолвил бы ни слова, если бы захотел.
Тир и четыре аватары Хельма выступили вперед, намереваясь перехватить атакующих, но тут подняла руку богиня ночи Шара. В зале стало темно, как в могиле, и я потерял из виду свое сердце.
– Отойдите! – приказал Тир. – Свидетель находится под моей защитой.
– Мы не хотим причинить ему вреда. – Когда заговорил Властелин Утра, в глаза мне ударил золотистый луч, и я сразу не только стал единственным освещенным предметом в зале, но и совершенно ослеп. – Нам нужна книга.
Откуда-то сбоку до меня донесся медоточивый голос Сьюн:
– Передай мне книгу, Малик, и я подарю тебе любовь всех женщин, каких ты только пожелаешь.
Я мог бы назвать с десяток женщин, чья любовь стоила дороже хорошего скакуна, и обожание любой из них было бы для меня гораздо ценнее предательской любви собственной жены, которую Кайрик успел у меня отобрать. И все же я обдумывал предложение Сьюн не больше одной-двух секунд, ведь я был слишком верным слугой, чтобы предать бога моего сердца.
Я услышал тяжелую поступь – вокруг меня смыкался круг, – и молился, чтобы никто из богов не наступил на пульсирующий комочек, так безжалостно сброшенный Сильванусом со стола.
– Дайте Малику прочесть книгу, иначе вам придется испытать на себе гнев Эо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54