Вечеринка слилась в ужасном объятии со странным белым звездолетом, проткнувшим ее насквозь. Вдвоем они кружились, вертелись и качались в небесах, позабыв о собственной тяжести.
Облака расступились. Воздух с ревом спасался с их дороги.
В этом поединке вечеринка и криккитский крейсер несколько напоминали двух чаек, одна из которых пытается создать третью внутри второй, меж тем как вторая чайка изо всех сил старается объяснить, что еще не готова обзавестись третьей, вообще не уверена, что хочет иметь потенциальную третью чайку отданной конкретной первой, тем более здесь, между небом и землей.
Небо пело и стонало от ярости противников. Ударные волны сотрясали землю.
И вдруг, испустив глухое «Фу!», криккитский корабль исчез.
Вечеринка беспомощно пронеслась по небу, точно человек, который прислонился к двери, – а та возьми, да и раскройся. Вечеринка переваливалась с боку на бок – турбинные двигатели слабели. Пытаясь выправиться, она только глубже увязала в воздухе. Дотащившись до горизонта, она поковыляла обратно.
Очевидно, часы ее были сочтены. Вечеринке подрезали крылья. Порой она выделывала какой-нибудь пируэт, но былая лихость уступила место подагрической неуклюжести.
И теперь чем дольше она тужилась избежать столкновения с землей, тем болезненнее обещало быть это возвращение с небес.
Внутри здания дела шли тоже не ахти как. Строго говоря, совсем плохо. Присутствующие не стеснялись выражать свое неудовольствие вслух. Например, так поступили криккитские роботы.
Они унесли с собой приз «За самое беспричинное использование непристойного слова из трех букв в серьезном сценарии», оставив взамен пепелище. Артур был удручен не меньше, чем злосчастный лауреат «Рори».
– Мы бы с радостью остались вам помочь, – вскричал Форд, лавируя между обломков, – но у нас другие планы.
Вечеринка вновь завалилась на бок, и уцелевшие гуляки разразились стенаниями.
– Дело в том, что нам надо спасти Вселенную, – продолжал Форд. – А если вам это кажется пустой отговоркой, то, возможно, правда ваша. В любом случае мы сматываемся.
Тут Форд узрел на полу чудо – непочатую, целехонькую бутылку:
– Можно, мы вот это возьмем? Вам она уже не понадобится.
Заодно он прихватил пакет хрустящего картофеля.
– Триллиан? – вскричал Артур надтреснутым голоском насмерть перепуганного человека. Он ничего не мог разглядеть в этом дымном хаосе.
– Землянин, нам пора, – нервно проговорил Слартибартфаст.
– Триллиан? – вновь воззвал Артур.
Минуты через две дрожащая Триллиан вынырнула из дыма, опираясь на руку своего нового друга – Тора-Громовержца.
– Девушка со мной, – заявил Тор. – У нас в Валгалле сейчас гудят по-крупному, и мы немедленно вылетаем…
– Где вы были, пока тут все это творилось?
– Наверху, – пояснил Тор. – Я ее взвешивал. Знаете, полет – дело тонкое, надо учесть сопротивление ветра и все такое…
– Она полетит с нами, – сказал Артур.
– Эй, – воскликнула Триллиан, – разве я тебя…
– Нет, ты отправишься с нами, – повторил Артур.
Тор уставил на него пылающие угли своих глаз. Очевидно, всемилостивость не входила в число его божественных достоинств.
– Она пойдет со мной, – тихо молвил он.
– Нам пора, землянин, – беспокойно проговорил Слартибартфаст и потянул Артура за рукав.
– Нам пора, Слартибартфаст, – беспокойно проговорил Форд и потянул за рукав Слартибартфаста. Телепортер находился у старца.
Вечеринка прыгнула и закачалась, сбив всех с ног. Всех, кроме Тора и Артура, который, обмирая от страха, уставился в черные глаза Громовержца.
Медленно, сам себе дивясь, Артур, лилипут на фоне Тора, занес свои малюсенькие кулачки.
– На драку набиваешься? – спросил он.
– Вы что-то сказали, госпожа козявочка? – взревел Тор.
– Я спросил, – повторил Артур срывающимся, несмотря на все его старания, голоском, – ты что, на драку набиваешься?
И потешно замахал своими кулачками.
Тор остолбенело пялился на него. Затем из его ноздрей вырвалась тонкая струйка дыма, а за ней – маленький язычок пламени.
Тор запустил руки за пояс.
Выпятил грудь, чтобы никто больше не сомневался, что с подобной фигурой лучше не связываться, если с тобой нет десятка альпинистов.
Он вытащил из-за пояса свой топор и поднял его на вытянутых руках, демонстрируя его массивную железную головку. Тем самым рассеяв возможное заблуждение, что он носит за поясом всего лишь обычный телеграфный столб.
– Спрашиваешь, не набиваюсь ли я, – взревел он, срываясь на шипение, достойное реки, которая протекает через сталелитейную печь, – не набиваюсь ли я на драку?
– Именно, – сказал Артур неожиданно звучным, воинственным голосом. И вновь потряс кулаками, на сей раз словно на полном серьезе. – Выйдем? – прохрипел он, обращаясь к Тору.
– Выйдем! – взревел Тор на манер разъяренного быка (собственно, на манер разъяренного Громовержца, что куда громче) и вышел за порог.
– Слава Богу, – вымолвил Артур, – наконец-то отделались. Сларти, вытащи нас отсюда.

23
– Ладно, – кричал Форд на Артура, – ладно, пусть я трус! Главное, я вернулся живым!
Они вновь находились на борту «Бистроматолета». Слартибартфаст и Триллиан тоже были там. Недоставало лишь мира и согласия.
– А я что, неживым вернулся? – парировал Артур, кипя благородной яростью. Его брови скакали вверх-вниз, точно норовя подраться между собой.
– Да еще чуть-чуть, и тебя пришлось бы в гробу возвращать! – взорвался Форд.
Артур воззвал к Слартибартфасту, который сидел в своем пилотском кресле, задумчиво уставившись в донышко бутылки – похоже, оно сообщало ему нечто глубоко непостижимое.
– Как ты думаешь, он понимает первое слово моей фразы? – вскричал он, весь трепеща от негодования.
– Не могу сказать, – ушел от ответа Слартибартфаст. – Не отважусь утверждать, что знаю это, – добавил он, на миг оторвав глаза от прибора и тут же вновь уставившись на него с обновленным энергичным недоумением. – Давай ты все нам растолкуешь с самого начала, – предложил он Артуру.
– Ну…
– Только попозже. Надвигается ужасная катастрофа.
Он постучал по псевдостеклянному донышку псевдобутылки:
– Боюсь, на вечеринке мы проявили себя не лучшим образом, и теперь наша последняя надежда – не допустить, чтобы роботы открыли Ключом Замок… Один Бог знает, как это сделать, – пробормотал он. – Полагаю, придется перехватить их прямо у Замка. Скажу честно: меня эта идея совсем не прельщает. Видимо, там нам и головы сложить.
– Стоп, а куда делась Триллиан? – спросил Артур с внезапной тревогой.
Они с Фордом повздорили после заявления Форда, что нечего было разводить препирательства со всякими там Громовержцами, когда надо удирать со всей мочи. Артур, напротив, оповестил всех, что, по его скромному мнению и что бы там ни думали остальные, он, Артур, проявил чрезвычайное мужество и смекалку.
Однако возобладал взгляд, что мнение Артура не стоит выеденного тухлого яйца. Причем сама Триллиан – тем самым ранив Артура в самое сердце – проявила полное безразличие к спору, а потом и вовсе куда-то исчезла.
– А куда делся мой пакетик с картошкой? – возопил Форд.
– Они оба, – сообщил Слартибартфаст, не поднимая головы от бутыльной доски, – находятся в Зале информационных иллюзий. Насколько я понимаю, ваша приятельница пытается вникнуть в некоторые проблемы галактической истории. А картошка, вероятно, ей в этом содействует.

24
Не стоит думать, будто при помощи одной лишь картошки можно решить какие-либо серьезные проблемы.
Например, жил-был когда-то в Галактике один патологически агрессивный народ, называвший себя Кремнезубыми Бронескорпионами со Стритизавра. Веселенькое имечко – а ведь так звался просто-напросто сам народ. Можете себе представить, какое устрашающее наименование носила их армия. К счастью, они жили в самый ранний период галактической истории, куда мы с вами пока и не заглядывали, – двадцать биллионов лет назад, во времена юности Галактики, когда все идеи, за которые стоит повоевать, были по крайней мере свежими.
Ну а воевать Кремнезубые Бронескорпионы умели, а потому увлеченно отдавались этому занятию. Они воевали то со своими врагами (то есть со всеми остальными), то друг с другом. На их планете живого места не было – всюду покинутые города в кольце из покинутых боевых машин, а вокруг – еще одно кольцо из глубоких бункеров, где Кремнезубые Бронескорпионы жили-поживали и друг друга донимали.
Лучшим способом ввязаться в драку с Кремнезубым Бронескорпионом было просто родиться. Подобные поступки оскорбляли их до глубины души. А когда Бронескорпион оскорблен, ждите, что кому-то не поздоровится. Утомительный образ жизни, можете вы сказать, но, по-видимому, они были наделены неиссякающей энергией.
Лучший способ поладить с Кремнезубым Бронескорпионом – это закрыть его одного в комнате. Рано или поздно он просто изобьет сам себя до смерти.
В итоге жизнь навела их на мысль, что надо как-то себя обуздывать, и был принят закон, что все граждане Стритизавра, вынужденные носить оружие в силу профессиональной необходимости (полицейские, охранники, учителя начальной школы и т.д.), ежедневно обязаны как минимум сорок пять минут пинать мешок с картошкой, дабы излить лишнюю агрессию.
Некоторое время это помогало, пока какому-то умнику не пришло в голову, что куда эффективнее и скорее будет просто стрелять по картофелинам.
В результате возродилось увлечение стрельбой по всему подряд, и все страшно обрадовались предлогу затеять первую в текущем месяце крупную войну.
Кремнезубые Бронескорпионы со Стритизавра свершили еще одно уникальное деяние – впервые в истории умудрились шокировать компьютер.
То был суперкомпьютер по имени Хактар, настолько гигантский, что его пришлось разместить на орбите. До сего времени о нем вспоминают как об одном из мощнейших в истории. То был первый компьютер, сконструированный по образцу живого мозга. Любая его клетка-ячейка несла в себе модель целого. Это обеспечивало ему способность к гибкому, образному мышлению, а также, как показали события, способность испытывать шок.
Кремнезубые Бронескорпионы со Стритизавра вели очередную из своих регулярных войн с Двужильными Щукозубрами с Рогатни, но наслаждались этим куда меньше, чем подобало, ибо им то и дело приходилось ползать на брюхе по Мбзендским Радиоактивным Топям и Аццетинским Огненным Горам, а в этих местностях им было как-то не по себе.
А когда в войну вступили Кинжальные Горлогрызы с Джаджакистаки, вынудив Бронескорпионов открыть второй фронт в Гамма-Пещерах Карфракса и Ледо-Бурях Уубргутгена, власти Стритизавра решили, что хорошенького понемножку, и приказали Хактару создать Абсолютное Оружие.
– Что вы понимаете под термином «Абсолютное»? – спросил Хактар.
На что Кремнезубые Бронескорпионы ответили:
– Посмотри в словаре, кретин! – И отбыли назад на поле брани.
Хактар создал Абсолютное Оружие.
То была маленькая-маленькая бомба – простенький гиперпространственный соединительный узел, который в момент детонации должен был синхронно соединить ядро каждой крупной звезды с ядрами всех остальных крупных звезд, тем самым превратив всю Вселенную в одну гигантскую гиперпространственную сверхновую.
Когда же Бронескорпионы попытались взорвать этой бомбой оружейный склад Кинжальных Горлогрызов в одной из Гамма-Пещер, у них ничего не вышло. Они не скрыли своего огорчения от Хактара.
Тут-то и выяснилось, что Хактар был шокирован самой идеей как таковой.
Он попытался объяснить им, что, задумавшись о природе Абсолютного Оружия, вычислил, что ни одно из вероятных последствий отказа от применения бомбы не хуже, чем вероятные последствия ее применения, и потому взял на себя смелость снабдить конструкцию небольшим изъяном и надеется, что все заинтересованные лица, по зрелом размышлении…
Бронескорпионы выразили свое несогласие тем, что стерли компьютер в порошок.
А по зрелом размышлении уничтожили и саму бракованную бомбу.
После чего, сделав передышку лишь на то, чтобы как следует отколошматить Кинжальных Горлогрызов и Двужильных Щукозубров, выдумали совершенно новый способ взорвать самих себя с потрохами, что вызвало у всей Галактики вздох облегчения. Особенно радовались Горлогрызы, Щукозубры и картошка.
Триллиан познакомилась со всей этой историей, как и с историей Криккита. В глубокой задумчивости вышла она из Зала инфоиллюзий – как раз для того, чтобы узнать, что они опять опоздали.

25
Уже в тот момент, когда «Бистроматолет» материализовался на вершине невысокой горы, что находилась на астероиде в милю диаметром, который одиноко совершал свой вечный путь вокруг запертой системы Криккита, наши герои осознали, что им остается лишь роль свидетелей неотвратимого исторического события.
Правда, как оказалось на деле, вместо одного события им довелось лицезреть целых два.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25