Разумеется, ни одного из своих великих стихотворений он так и не написал. Просто руки не дошли. Но эта проблема оказалась легкоразрешимой. Время от времени корпорация по производству «Штриха» просто отправляла Лаллафу на недельку в какое-нибудь курортное место, снабдив его запасом сушеных листьев хабубры и академическим изданием его произведений, дабы он просто списывал их с книги, для правдоподобия уснащая текст мелкими описками и исправлениями.
И теперь многие говорят, что стихи Лаллафы вдруг лишились всякого очарования. Другие возражают, что они ничем не отличаются от тех, какими были изначально, так в чем же перемена? Первые заявляют, что суть проблемы не в этом. В чем именно суть, они сформулировать не могут, но что суть есть и что сама проблема есть, не сомневаются. Чтобы воспрепятствовать повторению подобных порочных инцидентов, они учредили Движение за Реальное Время. Их влияние немало возросло благодаря одному совпадению – спустя неделю после учреждения ДРВ разнеслась весть, что знаменитый Халезмийский собор, снесенный, дабы освободить место для нового ионообогатительного завода, исчез не просто из настоящего, но и из минувшего. Строительство ионообогатительного завода так затянулось, что ради сдачи объекта к сроку конструкторы были вынуждены все дальше и дальше отступать в прошлое. И в итоге вышло так, что Халезмийский собор вообще не был построен – его место еще в начале времен занял завод. Открытки с изображением собора внезапно стали цениться на вес золота.
Итак, история гибнет бесследно. Движение за Реальное Время заявляет, что, подобно тому, как облегчение передвижений в пространстве стерло различия между разными странами и планетами, унифицировало их, так и путешествия во времени постепенно стирают различия между разными эпохами. «Теперь прошлое страшно похоже на чужие страны, – говорят они. – Там все точно такое же, как у нас».

18
Артур материализовался. Коленки у него подгибались, сердце сжимали спазмы, горло перехватило, конечности ныли. Таковы были обычные болезненные последствия очередной материализации после пользования проклятым телепортом. Артур мужественно решился не позволять себе свыкнуться с ними.
Он поискал глазами остальных.
Их нигде не было видно.
Он вновь поискал их глазами.
Все равно никого.
Он зажмурился.
Вновь раскрыл глаза.
Поискал глазами остальных.
Те упорствовали в своем отсутствии.
Он вновь закрыл глаза, готовясь еще раз проделать всю абсолютно тщетную процедуру высматривания, и только тут, когда его мозг наконец-то принялся обрабатывать увиденное глазами до их зажмуривания, Артур озадаченно наморщил лоб.
Он снова раскрыл глаза, чтобы проверить их первоначальные показания. Озадаченное выражение так и приросло к его лицу.
Если он действительно попал на вечеринку, то явно на очень неудачную. Видимо, такую фиговую, что все остальные гости давно уже разошлись. Тут Артур отбросил эту гипотезу как дурацкую. Очевидно, он находился не на вечеринке, но в некой пещере, либо в лабиринте, либо в тоннеле – точнее нельзя было сказать из-за дефицита света. Артура окружала тьма, кромешная, сырая, какая-то лоснящаяся. И только его собственные прерывистые вздохи слышались в тишине. Артур тихонько кашлянул – и был вынужден долго-долго слушать, как тоненькое призрачное эхо его кашля путешествует по извилистым коридорам и темным залам этого колоссального лабиринта, чтобы в итоге вернуться к нему по этим же коридорам, как бы намекая: «Ау?»
Подобная история повторялась со всяким малейшим звуком и шумом. Что ужасно действовало на нервы. Артур попробовал было напеть под нос одну веселую песенку, но умолк на полутакте, когда она вернулась к нему в обличье заунывного надгробного плача.
Перед его мысленным взором вновь предстали персонажи рассказа Слартибартфаста. Он почти ожидал, что сейчас из тьмы выступят церемониальным шагом ужасные белые роботы и расправятся с ним. Он затаил дыхание. Роботы не появлялись. Он шумно перевел дух. Теперь он вообще не знал, чего ждать.
Однако кто-то или что-то ожидал его тут, потому что вдали во тьме вспыхнула зеленым огнем таинственная неоновая надпись вроде вывески:
ТЕБЯ ПЕРЕХВАТИЛИ
Надпись погасла, причем то, как именно она погасла, Артуру никак не понравилось. Она погасла, сверкнув напоследок с каким-то демонстративным презрением. Артур попытался внушить себе, что это просто воображение шалит. Неоновые вывески либо горят, либо не горят, в зависимости оттого, проходит ли в данный момент сквозь них электрический ток. И – втолковывал он себе – ни одна вывеска просто технически не способна переходить из одного режима в другой с демонстративным презрением. Поплотнее закутавшись в халат, Артур затрясся.
Вдруг в недрах тьмы опять загорелись неоновые знаки. На этот раз это было нечто совершенно непостижимое. А именно: многоточие и запятая. Вот такие:
…,
Только не черным по белому, а зеленым светом по тьме.
После одной-двух секунд вдумчивого созерцания Артур сообразил, что этим его предупреждают, что предложение еще не окончилось. Предупреждают с какой-то почти сверхчеловеческой педантичностью, отметил он. Как минимум с нечеловеческой.
Тут появился финал предложения:
АРТУР ДЕНТ
Артур Дент пошатнулся. Заставил себя присмотреться к вывеске. «АРТУР ДЕНТ», и все тут. Артура опять шатнуло.
Надпись вновь погасла, погрузив изумленного Артура во тьму. На его сетчатке мерцал лишь тусклый красный контур его имени – остаточный след.
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, – нежданно заявила надпись.
Но спустя минуту добавила:
ОЙ ЛИ?
Хладный, как змея, ужас, все это время витавший над Артуром в ожидании подходящего случая, осознал, что его время пришло, и ринулся в душу землянина. Однако Артур не сдался без боя. Он попытался было настороженно, но стойко припасть к земле, как делал это герой какого-то телефильма, но, должно быть, у того были лучше развиты коленные мышцы. Артур воровато вгляделся в тьму впереди.
– Э-э, ау? – вымолвил он.
Прочистив глотку, он вновь воззвал ко тьме, на этот раз громче и без приставки «э-э». Вместо ответа в дальнем конце коридора начали бить в большой барабан. Во всяком случае, так казалось.
Прислушавшись, Артур сообразил, что это стучит его собственное сердце.
Еще раз прислушавшись, Артур пришел к выводу, что это все же не сердце, а барабан в дальнем конце коридора.
Круглые капельки пота выступили на его лбу, собрались с силами и покатились вниз. Артур оперся рукой об пол – для устойчивости, ибо поза настороженного охотника не очень-то получалась. Надпись вновь обновилась. Теперь она гласила:
НЕ НЕРВНИЧАЙ
Затем добавила:
ТРЕПЕЩИ, КАК ОСИНОВЫЙ ЛИСТ, АРТУР ДЕНТ
И в очередной раз погасла. В очередной раз погрузив Артура во тьму. Его глаза были готовы выскочить из своих орбит, и Артур сам не знал, почему: то ли они желали получше разглядеть то, что впереди, то ли, наоборот, ретироваться.
– Ау? – вновь воззвал Артур, пытаясь придать своему голосу оттенок хриплой, агрессивной самоуверенности. – Есть здесь кто-нибудь?
Ответа не последовало. Ну вообще никакого.
Это взволновало Артура куда сильнее, чем какой бы то ни было из возможных ответов. Он начал пятиться прочь от жуткого ничто. И чем дальше пятился, тем глубже его душа уходила в пятки. Немного погодя он сообразил, что это влияние просмотренных фильмов, где герой частенько пятится от какой-то воображаемой угрозы – прямиком в лапы какой-то угрозе подлинной, поражающей его со спины.
И только тут он догадался срочно обернуться.
Пусто.
Одна только тьма.
Это явилось решающим ударом для его нервов. Он попятился назад, к тому месту, от которого пятился сначала.
Спустя некоторое время до него дошло, что он движется спиной вперед к тому месту, от которого вначале улепетывал.
И был вынужден сознаться, что поступает глупо. Он решил, что безопаснее будет пятиться в ту сторону, куда он пятился сначала, и вновь развернулся.
Тут-то и оказалось, что второе движение его души оказалось верным, ибо за его спиной тихо стояло неописуемо ужасное чудовище. Артур дико возопил. Его кожа рванулась в одну сторону, а скелет – в противоположную, меж тем как мозг серьезно задумался, которое из двух ушей использовать в качестве аварийного выхода.
– Спорим, ты не ждал, что опять со мной свидишься, – проговорило чудище.
Артур невольно удивился – прежде он с этим чудовищем не встречался. Доказательством тому служил сей неоспоримый факт, что до сих пор Артур спал по ночам спокойным сном. Оно было… было… было оно…
Артур захлопал глазами. Чудище стояло совершенно бездвижно. Кого-то оно напоминало…
Ужасный хладный покой снизошел на Артура – он осознал, что перед ним предстало топографическое изображение мухи комнатной, шести футов высотой.
Он подивился, зачем это ему демонстрируют шестифутовую голографическую муху. И чей же голос он слышал?
Голограмма выглядела до озноба жизнеподобно.
Она исчезла.
– А может, я лучше тебе запомнился, – произнес голос, густой, гулкий, злобный голос – точно расплавленная смола с каким-то нехорошим намерением выливалась из котла – в обличье кролика.
Раздался щелчок, и во тьме лабиринта появился кролик, колоссально, ужасающе, кошмарно пушистый и очаровательный кролик – тоже голограмма, но очень качественная: каждый пушистый и очаровательный волосок его пушистой очаровательной шубки казался настоящим. Артур ошеломленно узрел во влажном, очаровательном, немигающем карем глазу кролика собственное отражение.
– Рожденный во тьме, – загремел голос, – вскормленный во тьме. Однажды утром я впервые высунул свою головку в дивный новый мир – и череп мой хрустнул под каким-то примитивным кремневым орудием.
Изготовленным тобой, Артур Дент, и тобой же занесенным. Довольно тяжелым, настолько мне помнится.
Из моей шкурки ты сделал сумку для хранения красивых камешков. Мне это известно, поскольку в следующем перерождении я вернулся к жизни в обличье мухи, а ты меня прихлопнул. Вновь. Только на этот раз ты прихлопнул меня сумкой, сшитой из моей предыдущей шкурки.
Артур Дент, ты не просто жесток и бессердечен, но еще и лишен малейшего понятия о такте.
Голос временно умолк. Артур только беззвучно разевал рот.
– Вижу, сумку ты потерял, – заявил голос. – Что, надоела?
Артур беспомощно покрутил головой. Он хотел объяснить, что вообще-то, напротив, очень любил эту сумку, и очень ее берег, и всюду брал с собой, но по какой-то неизвестной причине после каждого путешествия у него на плече оказывалась совершенно не та сумка. И прямо в этот момент, как ни странно, он впервые заметил, что теперь у него на плече висит сумка из отвратительного искусственного леопардового меха, а не та, которая была у него еще несколько минут назад там, откуда он сюда прибыл. Будь его воля, он бы и в руки такую сумку не взял, и одному Богу известно, что в ней лежит, поскольку это не его сумка, и, конечно, он предпочел бы получить свою подлинную сумку назад, хотя, конечно, ему ужасно жаль, что он столь преждевременно отобрал ее, точнее, сырье для нее, то есть кроличью шкурку, у прежнего владельца, в смысле кролика, к которому он сейчас безуспешно пытался обратиться.
Все, что ему удалось произнести вслух, – это «Эхм».
– Познакомься с тритоном, на которого ты наступил, – произнес голос.
И вот в коридоре перед Артуром предстал тритон: гигантский, чешуйчатый, зеленый. Обернувшись, Артур вскричал благим матом, отпрыгнул назад и оказался посреди кролика. Он снова вскричал, но отпрыгивать было больше некуда.
– Это тоже был я, – вкрадчиво зарычал голос, – можно подумать, ты не знал…
– Не знал? – вскинулся Артур. – Это можно было знать?
– Чем любопытна реинкарнация, – прогудел голос, – большинство индивидуумов, большинство душ даже не подозревают, что проходят через нее.
Он многозначительно умолк. Артуру показалось, что многозначительности в атмосфере встречи и так хватает.
– Я ОСОЗНАЛ, – прошипел голос, – то есть МОЕ СОЗНАНИЕ ПРОБУДИЛОСЬ. Медленно. Шаг за шагом.
Неизвестный вновь помолчал, переводя дух.
– Разве я мог что-то изменить, – взревел он, – когда каждый раз, вновь и вновь, вновь и вновь, меня постигала все одна и та же судьба! В каждом очередном перерождении я погибал от руки Артура Дента. В любом теле, на любой планете, в любой момент времени не успеваю я оглянуться, как приходит Артур Дент и – хрясь – со мной расправляется.
Трудненько не заметить. Нехилая памятка. Нехилый узелок на носовом платке. Вечная премия от судьбы, черт бы ее…
«Ну и ну, – говорила моя душа самой себе всякий раз, когда возносилась назад в астрал после очередной бесплодной, Денто-пресеченной вылазки в край живых, – этот тип, который переехал меня, когда я, никого не трогая, скакала по шоссе к своему любимому пруду… где-то я его уже видела…» И постепенно я воссоздал цельную картину происходящего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25