А на кошеле ведь знак его как раз! Что на это скажешь?
– Не знаю. – Леки так и чуял, как треснутого перекосило, – Может, и правда. Тогда хоть этого сдадим. Сколько тебе обещали?
– По три канда полновесных за одного колдуна. Да у этого парня мы хорошо поживились. А кошель я верну. С парой монеток. Пусть подарочек будет тэбу Симаю. Чего это владетельный тэб деньгами разбрасывается направо да налево. Не ровен час, тоже обеими ногами в колдовских делах увязнет. А нам еще отвалят! За внимание. За такие штуки тиган платит щедро!
– Хорошо бы! – вздохнул треснутый. – Только вот я слыхал про четыре канда полновесных, – вкрадчиво проговорил он.
– Четыре, – с недовольством проворчал Прату, – это тем, кто нашел. А ты кого нашел? Да ежели б я знал, что так легко будет, я б их еще ночью…
– Я бы… Кабы… – процедил треснутый. – Сам не управился, значит, деньги поровну!
Шум усилился. Охотники Прату и треснутого ругались между собой.
– Один канд нам, – шумел Прату, перекрикивая всех, – мы нашли. Остальное поровну!
– Грабеж! – кричал треснутый, и ему вторили его люди. – Ты меня средь бела дня разуть-раздеть вздумал?
Леки перестал вслушиваться. Боль была уже такой невыносимой, что стало все равно. Какая ему разница, кто сколько огребет за их поимку? Он просил, чтобы ему хоть что-то снизошло в его бедную голову, хоть какая-то спасительная мысль осенила, но боль не давала расслабиться, погрузиться в спасительное забытье. Не давала Леки увидать, что с ними будет. Может, к лучшему?
Он продолжал прикидываться до самой темноты. Голоса сливались и разливались вокруг него, охотники все никак не могли выяснить, сколько кому достанется, но к вечеру пришли к согласию, Леки даже не понял, к какому. Он поглядывал на Триго. Казалось, щеки у того слегка порозовели. Еще казалось, что ресницы вздрагивают время от времени. Неужто только казалось?
Вечером они снова остановились. Броде не время для привала. Темнело. Сейчас бы поселок какой-нибудь искать, а не… О чем они там? Голова огнем горела, слов не разобрать. Вдруг на них опрокинулся целый холодный поток затхлой воды. Леки дрогнул и неуклюже забарахтался, приподнявшись над днищем повозки.
– Ага! Один очухался! Живой будет!
Леки повалился снова на солому, не в силах держаться. В глазах вспыхнули разноцветные огни. И тут он услыхал слабый стон. В ожидании уставился на ниори, не притворяясь больше, не к чему. Триго пошевелился, попытался перевернуться на спину и опять застонал.
– И этот не сдох! – обрадовался треснутый. – Только бахнутый маленько.
– Маленько! – передразнил Прату. – Ну-ка, Кайс, тащи еще.
Еще немного, и на них снова опрокинулся холодный затхлый дождь. Теперь уж больше на Триго. Он резко вдохнул, верно, от неожиданности, и закашлялся. Вода попала в горло. Он надсадно зашелся в кашле. Наконец открыл глаза, мутные, даже в сумерках видно. Посмотрел на Леки.
«Прости, – хотел сказать Леки, – прости меня». Но так и не смог. Попробовал прошептать одними губами, но тоже не получилось. Не шли эти слова. Не шли, и все.
Охотники веселились вовсю.
– Теперь и сдавать их можно. Сейчас Анос будет. А поутру айда обратно, других искать!
Вся ватага дружными возгласами подтвердила мудрость Прату.
– За целых все сполна отдадут! – пекся о главном треснутый.
– Тронулись!
Отряд снова наладился в путь к близкому уже Аносу.
– Ты как? – выдавил Леки наконец, стараясь шептать как можно тише.
Ниори лишь веки опустил и поднял. Говорить не мог или не хотел. На каждом новом ухабе он постанывал, как будто испытывал сильную боль. Резко запрокидывал голову, когда раненая скула утыкалась в солому.
Леки дал ему еще немного времени прийти в себя.
– Ты как? – спросил снова, громче.
– А ну, там, в телеге! – рявкнул Прату. – Вот когда мы вас пристроим, болтайте сколько влезет. А счас – молчать. И ежели хоть кусочек заклинанья уронить доведется, хоть капелюшечку, хоть пол безобидного словца, я вам такие кляпы повгоняю! В жисть не высунешь! Ясно?
Пришлось помалкивать. Они только переглядывались. Так и приехали в Анос. То ли селенье большое, то ли городишко маленький. Стеной да воротами огражденный. Леки поначалу дивился, но потом вспомнил, что места южные, неспокойные, на краю почти: тут и шекимы то и дело наседают, и Игалор – тоже не подарок. Их пропустили быстро. Даже дорогу указали, хоть охотники и сами, видать, знали, куда идти. Леки поглядывал вокруг, сколько мог. Дома зажиточные, но небольшие. Поселок все-таки.
Они преодолели еще одну стену из заостренных сверху толстых бревен. Леки услыхал привычный шум, здесь стояли стражники, солдаты или треи, все равно кто, тут окопалось Королевское войско. То есть войско Истармы.
– Эй, Лидд! – кричал уже главарь охотников. – Чего? Не признал, что ли? Зови старшего кандара скорей. Мы тут ценный подарочек привезли! Да чего стоишь, как дурак? За кандаром беги, сказал!
Постепенно вокруг стало людно. Леки видел удивленные лица, склонявшиеся над ними. «И что, правда колдуны?» «Нешто колдун!..» – неслось отовсюду. Леки прямо нутром чуял их мрачный интерес к своей особе.
– Р-разойтись! – рявкнуло над ухом.
Все лица вокруг исчезли, осталось одно. Квадратное, как отцовские короба для грибов, и столь же огромное. Кандар некоторое время, щурясь, разглядывал пленников. Потом пробормотал:
– Уж больно хлипкие… аж не верится. – Вновь возвысил голос, как человек, привыкший приказывать: – Тащите-ка их в караульню, там и свет есть, я их получше обсмотрю. Прикину, что и как.
Леки рывком сдернули с телеги, подняли на ноги. Голова снова полыхнула болью, как огнем, и он невольно вскрикнул. Вокруг захохотали. Поволокли, держа с двух сторон. Сзади послышалось то ли шипенье, то ли свист сквозь зубы. «Триго», – догадался Леки. Верно, ему таки больше досталось.
Их протащили через какую-то комнатку, потом еще через одну. Длинный домик, срубленный недавно. Свежий запах дерева и смолы еще не в силах были забить ни пот, ни металл, ни курево с арахшем пополам, ни вонь несвежих тел. Солдаты, видать, тут только начали обживаться.
Их втащили в совсем крошечную каморку, бросили на пол. Кандар, что, наверное, тут на первое время и пристроился, присел на лавку, разглядывая пойманных незнакомцев при свете коптящей светильни. Сзади, у дверей, топтались Прату и треснутый.
– Х-м… – с сомнением вздохнул кандар. Крикнул: – Вигри!
Дверь скрипнула, но Леки не стал крутить головой.
– Писца мне позови!
Вскоре дверь опять скрипнула.
– Давай-ка свитки бери, где описанье колдунов значится. Счас мне еще раз читать будешь, только медленно.
Писец засуетился где-то сзади, скрипнула дверка, и неказистый человечек в обычном солдатском платье подсел к кандару. Начал читать в четверть голоса. Леки прислушался, но уловить удавалось немногие слова. Он успокоился. Чего теперь?
Старший кандар то и дело посматривал на них, словно сверяясь с описанием. То кивал, то недоверчиво покачивал головой.
– Посадите-ка их на лавку, чего валяются… Мне несподручно так… – бормотнул кандар, и Леки тотчас же ухватили под мышками и подсадили спеленатое веревками тело на лавку. Потом Триго, и ниори вновь зашипел, не сдержавшись.
– Чего, попортили изрядно? – подозрительно спросил кандар.
– Не, – хмыкнул треснутый, – руку малость задели… ну, рожу еще подмалевали. А чего нам? С голыми руками супротив них? Они ведь нашего ухлопали.
– Кого это? – оживился кандар.
– Счастливчика.
– Туда ему и дорога. – Кандар снова ухом склонился к писцу, поглядывая то и дело на пленников. – Этот похож! – Наконец указал он на Триго. – Только не главный он, так, мелочь. Прихвостень. А этого куда?
– Тут ведь какое дело, – сладенько пропел Прату, приближаясь к кандару, зашептал что-то на ухо, вытянул из-за пазухи сверток, вложил в огромную ручищу вояки. Мешочек тэба Тандоорта, не иначе.
Тот развернул тряпицу, поглядел.
– Да, дела… – Кандар задумался. – Там ведь ничего такого приметного не значится, в описаньи, я помню. Ну, волосы обычные, глаза светлые, высокий. Мало ли таких в Кромае? Ну, с луком… А вот кошель…
– И конь, конь такой же, поглядеть можешь прямо счас! Мы его с собой притащили! – горячо убеждал Прату. Указал на Леки. – А ты его поспрошай посильнее, он, может, и сам признается!
– Если точно он, то портить не велено, – сумрачно возразил кандар. – Дело нехитрое, конечно… – Он с сомнением переводил взгляд то на Триго, то на Леки, аж внутри все похолодело. – Но коль это они и есть, то заместо награды нам тогда кой чего другого приснится. А чернявого не видали?
– Этот – как сквозь землю. – Прату ругнулся, поминая, чем придется, неуловимого южанина.
– Жаль, – вздохнул кандар, – за него уже полную меру пообещали. И мне б перепало.
Охотники аж задохнулись, Леки тоже. Двенадцать самых настоящих полновесных золотых! Не каких-нибудь скойтов, а настоящих королевских монет! Целое богатство! И тут же поник совсем. Если за Дэйи такие деньги дают, то, верно, не зря ему та картинка с ловушкой привиделась. Страж в окружении стражников.
– Эй, Леки! – внезапно отрубил кандар.
Леки вздрогнул от неожиданности и тут же прижался к стене. Откуда?.. Оттуда же! Раз тэб Тандоорт их подробно описал, то имена, конечно, тоже назвал! Ах, он дурак! Сын олду безголовый!
– Ну вот! – обрадовался кандар. – Он самый и есть!
– Это чего? – удивился треснутый.
– Ну да! – одновременно воскликнул Прату. – Точно так и есть! Дружок его так и звал, когда мы в той избенке стояли… Я слыхал. Точно он.
– Послушай-ка, Леки. – Кандар пытался говорить вкрадчиво, но ничего не выходило у этой глотки, привыкшей больше орать приказы, чем дознаньем заниматься. – А где твой дружок исчез? Которого Дэем зовут. Который с юга, черный такой, длинный. Лук еще имеет странный, шекимский вроде, да не совсем, а? Ножи метает больно здорово… – Он говорил все тише и тише и вдруг взревел: – Где он?
Леки оставил его вопль без внимания, хоть и пробрало. Так, немного, самую малость.
– Да чего с ним тут панькаться, – суетился треснутый. – Только скажи, и мы с него выбьем в один момент! – Рванул Леки за шею, словно придавить хотел. Опять водопадом хлынула боль, и Леки сморщился, стараясь не проронить ни звука.
– Слыхал? – спросил кандар. – А я ведь позволенье дам, еще как. Ты сдохнешь – не велика беда. За вас даже за двоих полной меры не дадут. А за чернявого – дадут. Ну, чего молчишь?
Леки молчал. Внутри испуганным комочком сжалось сердце. Нет, он не выдаст Дэйи ни за что, ни за что… Да и что он знает сейчас? Ничего. Где-то по дороге в Эгрос… Ему никто не поверит. Но умирать от зверских побоев стражников да наемников, охочих до легкой наживы… Кто знает, на что они горазды? И Триго… Он бросил беглый взгляд на ниори. Тот не шелохнулся даже, как будто и речь не о нем. Леки решил молчать. Как начнешь говорить с ними, уже не отвертишься. Смекнут, коль слово одно сказал, значит, дальше петь придется, рассудил он. Сжал зубы.
– Так что, пошли, что ли? – Треснутый столкнул Леки с лавки, пинком распахнул дверь и поволок за порог.
– Стой, – вяло бросил вслед кандар. – Портить их больше не дам. Может, и не скажет ничего. Вон, рот на замок припечатал. Может, и не знает. А дружок его и вовсе. Вроде не в себе. – Он пригляделся к Триго, тот все никак не менялся в лице, точно выпал из мира на время. – Это мне ответ держать перед Главным тиганом. Кто-то да протреплется, что их сюда привозили. А спрос-то с меня. Давай-ка так… Верни его!
– Да мы легонечко, – не сдавался треснутый. – Мы ж умеючи. Никто ничего потом и не приметит:
– Никто не приметит, говоришь? – помрачнел кандар. – Тупоголовый сын олду! – рявкнул он внезапно. – Никто и ничего! А ОН сразу и все! Ясно, дурак? ОН все видит, все слышит, все знает! И тэб Симай тоже смекает куда лучше, чем кто другой! Я за такую историю полгода назад чуть простым кандаром не сделался! Хорошо еще, не сильно повеселились ребята, так, для острастки больше.
Он понемногу успокаивался. Видать, боялся он одного Истарму и даже далеко от тигана трепетал сверх всякой меры.
Треснутый с сожалением определил Леки обратно на скамью.
– Так вот, – Кандар снова обратился к Леки. – За вас двоих меньше дадут, чем за него одного. Вот и думай. Скажешь, где чернявый, отпущу тебя. Слово даю.
Леки молчал.
– Ага, – уговаривал треснутый, – ты подумай, дурачок! Кандар тебе от доброты своей обещает.
«Ага, – в тон ему подумал Леки, – он же не ниори какой-нибудь, чтобы это слово потом еще и исполнить».
– Конечно, не сразу, – внес ясность кандар, – вдруг ты нас сказками укормить вздумаешь. Подумаем, как быть с тобой пока. То ли тут посидишь, пока они, вон, поймают, – кивнул на охотников, – то ли с ними тебя отряжу. Только со мною лучше, безопаснее, – нехорошо ухмыльнулся он.
Леки уже делили. Тупой кандар и впрямь небось думал, что Леки дурак. Охотники его кандару оставят в обмен на южанина, это точно. А кандар его поимку как свою заслугу представит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78