ГЛАВА 7
Леки смертельно устал. Позапрошлую ночь, сразу после поспешного бегства из Эгроса, им довелось провести в лесу. Но не это так его утомило. Не так уж долго им той ночью пришлось скакать в темноте по большаку. К тому же вскоре вышла луна, и дорога стала просматриваться очень хорошо, Дэйи даже свой факел погасил. Вдалеке, справа от дороги, Леки углядел какой-то огонек, похожий на жилье, но его спутник явно не стремился к ночлегу так близко от Эгроса. Напротив, вскоре они съехали на тропу, забиравшую влево, подальше от манящего огонька. Леки, не чувствуя еще себя полноправным спутником южанина, боялся лишний раз спрашивать, куда же они держат путь, а сам понял это только тогда, когда ночная чернота впереди сгустилась до предела.
Южанин стремился к лесу, громада которого выросла впереди, там он решил укрыться от возможного преследования. Леки не очень-то хотелось въезжать ночью в незнакомый лес – невесть какие опасности там скрываются, мало ли какие звери водятся. Да что звери, там могли свить себе гнездо недобрые люди, лиходеи, а такие порой хуже диких зверей. Не хотелось Леки туда ночью, никак не хотелось. Но он следовал за своим спутником и еще тешил себя мыслью, что они скроются до конца ночи в подлеске. Нет, он не трусил, забредал порой в Айсинский лес с охотниками на несколько дней, случалось и одному ходить надолго, но то был старый знакомый Айсин, а здесь Леки чужак, ничего про эти места не знает. Сам бы никогда сюда ночью не сунулся. А вот южанину, похоже, бывать в этих местах приходилось, уж очень уверенно он выбирал тропинки, да еще в темноте, хотя с широкой торной тропы они давно уже съехали. Что ж, Леки в который раз положился на своего спутника, и когда по бокам замелькали молодые деревца подлеска, он только глубоко вздохнул.
В подлеске ночевать им все-таки не пришлось. Мелькнула, правда, надежда, когда южанин остановился на некоторое время, но оказалось, это только для того, чтобы зажечь факел. Еще мгновение – и Дэйи уверенно въехал под мрачные лесные своды. Леки без колебаний последовал за ним, чего нельзя сказать о Ста, но хозяину быстро удалось вразумить четвероногого. Южанин, услышав за спиной возню, оглянулся и кивнул, когда увидал, что Леки и сам справился.
Продвигались они очень медленно. Хотя тропу хорошо видать было – факел ярко горел, – кони все равно спотыкались, особенно Ста. Да, в общем-то, Ста и спотыкался в основном; наверняка конь Дэйи был привычен к таким ночным поездкам. Однако Ста недолго пришлось так страдать. Они только слегка отъехали от кромки леса, наверное, южанин в подлеске не чувствовал себя в безопасности, но и углубляться ночью в чащу тоже не хотел. Леки было невдомек. как его спутник углядел эту полянку невдалеке от тропы, может, просто знал о ней, часто здесь ездил, но она пришлась как раз кстати. Тут и заночевали. Леки сначала было не по себе, но в одеяле Дэйи он как-то необычайно быстро согрелся и заснул, до раннего утра проспал.
Спит ли этот южанин вообще когда-нибудь? Когда Леки продрал глаза, тот уже развел небольшой костерок, хоть неизвестно, как это ему удалось – все, что годилось на дрова и валялось здесь в великом множестве, отчаянно отсырело. Тем не менее костерочек исправно горел, не так уж и сильно дымил притом, и что-то на нем уже жарилось. И это что-то издавало приятный запах. Очень кстати, потому что Леки как раз от голода проснулся, приглашать его к завтраку два раза не пришлось. Леки еще только доедал свою долю, а Дэйи уже седлал коней. Он торопился, и Леки старался не отставать.
Вот так он и поступал все два дня, пока они пробирались лесами. И за эти двое суток Леки устал, как загнанный конь. Они продвигались порой совершенно без троп, ведя коней на поводу, по глухим местам, к тому же размокшим от дождей. Одно благо – погода наконец установилась теплая и солнечная. Конечно, под сумрачными сводами этих чащоб, солнца Леки не видел, зато сверху уже не капало, и следующим вечером им удалось развести неплохой костер, у которого Леки стало так тепло и уютно после вечной сырости, что ночной лес временно перестал его заботить.
Одно мучило – постоянное молчание загадочного спутника. Сам Леки решил с ним не заговаривать, а тот, казалось, и не замечал его, как будто и не было у него попутчика. Однако дичь он добывал исправно на двоих.
Охотник он, конечно, был – не то что Леки. Сам Леки считал себя одним из лучших охотников в Айсине, но то, как стрелял свою добычу его спутник, он постигнуть не мог. Как можно так вот, небрежно, прямо на ходу, подстрелить быстрокрылого юркого лайва, если его и разглядеть-то среди ветвей удается лишь случайно, и то самым опытным? Прижмется к стволу – и сольется, ищи его не ищи, только глаза проглядишь. Нет, Леки поневоле восхищался своим спутником, ловил себя на этом, сердился на себя, но поделать ничего не мог.
Да, южанину привычны были длинные утомительные переходы, а Леки за два дня, проведенных в лесу, смертельно устал. И не похоже на то, что эта ночь станет последней в лесу, их окружала такая глушь, что казалось, они забрели в самое сердце леса. Леки иногда диву давался, как они умудряются протаскивать вперед своих коней в таких зарослях. Тропы им попадались уже только звериные, люди тут если и ходили, то редко. Наверное, одни охотники сюда и забредали, ведь зверья-то здесь как раз великое множество. Странно, что крупные звери, например аклеи или волки, ни разу им не попались, ведь следы-то их Леки несколько раз видал и был все время начеку.
Деревья вдруг быстро поредели, и Леки не успел сообразить, как они вышли из чащи на довольно открытое место. Странное это было место, очень похожее на давно заброшенное поселение в лесу, успевшее порасти не только мхами и травами, но и деревьями, да еще и вдобавок древними совсем. Леки попытался прикинуть, сколько же циклов должно было пройти с тех пор, но быстро сдался. Эти развалины имели настолько старый вид, что в такой чащобе само место это давно должно было скрыться под буйной растительностью.
Как бы то ни было, а южанин решил остаться здесь на ночлег, он уже начал расседлывать своего коня. Леки тоже бы не воспротивился, если бы его потрудились спросить. Ему как-то сразу понравилась эта обширная поляна, хоть и основательно уже заросшая. Тут почему-то царило спокойствие, но Леки, как ни устал, не дал себе успокоиться. Уж очень беспечным ему казался сейчас Дэйи, а ведь мало ли что может скрываться в этих развалинах! Спрыгнув с коня, он не стал его расседлывать, а подобрался вплотную к остаткам ближайшего к нему строения и внимательно оглядел его. Странная тут кладка, необычная. Так уже давно, наверное, Дома не складывают, подумалось Леки.
– Здесь ничего опасного нет, – ворвался южанин в его мысли.
Он подошел сзади так тихо и незаметно, что Леки невольно вздрогнул, неожиданно услышав за спиной его голос.
– Тут могут прятаться звери, в развалинах, – пробормотал он, чтобы скрыть замешательство.
– Звери приходят сюда, – кивнул южанин головой совершенно серьезно, – но когда здесь, кроме них, больше никого нет. Тут особое место. Для тебя безопасное. Мы здесь заночуем.
– Не похоже на заброшенный охотничий поселок… – начал было Леки, но южанин перебил его:
– Уже скоро стемнеет. Тебе лучше заняться костром. Я что-нибудь раздобуду. Все остальное потом.
И, не дожидаясь ответа, он повернулся и зашагал к зарослям. Конь его, уже расседланный и очень этим довольный, лакомился весенней травкой. Леки направился к своему скакуну, все еще изнемогавшему в сбруе. Отпустив его наконец на волю, он принялся собирать сушняк. «Действительно, скоро стемнеет, – подумал Леки, – хоть бы Дэйи успел вернуться». Но не удалось ему еще сообразить костер, как тот уже явился с добычей, впрочем, снова скрывшись со словами: «Здесь рядом вода». Вернулся он скоро с наполненными флягами и квартом для коней. Сумерки к тому времени стали уже заметными, но костер весело пылал, и Леки, ловко устроивший над ним подобие очага и нанизавший кусочки будущего жаркого на свежеструганые палочки, блаженствовал рядом, наслаждаясь отдыхом. Пока мясо пеклось, южанин опять исчез. Судя по звукам, он полез куда-то в развалины. Леки несколько раз слышат шум осыпавшихся камней. «Все-таки чего-то он опасается, но мне не говорит, как всегда», – решил Леки. Не так уж это его и удивило.
Когда мясо поспело, Дэйи бесшумно возник у костра и тихо сел, по обыкновению так и не подав голоса. Леки ел, краем глаза наблюдая за своим спутником. Он уже немного, как ему казалось, изучил повадки южанина и по опыту знал, что, когда тот впадает в такую глубокую задумчивость, его что-то заботит, поэтому всегдашняя бесстрастность не могла его обмануть. После вылазки в развалины он чем-то встревожен, показалось Леки. «Что он там, интересно, обнаружить мог? Может, тут опасно?» Он снова забеспокоился.
И все-таки южанин читал его мысли. Он повернулся к Леки, заговорил без малейшего намека на беспокойство:
– Тут безопасно, Леки. Сегодня ночью можешь спать спокойно.
– А что это за место? – спросил Леки, надеясь, что удастся завязать разговор. К его удивлению, спутник ответил даже обстоятельнее, чем он ожидал.
– Здесь был город. Когда-то. Очень давно.
– Город? Кто ж будет строить город в лесу… – начал Леки и сразу осекся.
И в самом деле, как же его сразу не удивила добротная каменная кладка посреди густого леса? Ему случалось в лесных поселениях бывать, там деревянные дома ставят, из бревен, или землянки роют. Никто и никогда в лесу каменных домов не ставит!
– Когда строили этот город, здесь не было леса. Тэйсин был раньше намного меньше. Так обозначено на древних картах.
– Тэйсин? Так мы в Тэйсинском лесу?
– Ты так плохо знаешь свой Кромай? – неожиданно спросил южанин, и этот вопрос заставил Леки вспыхнуть жаром.
Хорошо, что сейчас темно и краснеть можно сколько угодно, никто не заметит. И все-таки он попытался оправдаться, хотя вряд ли кому-то из них это нужно.
– Вся моя жизнь в Кобе прошла, в ее окрестностях. Я Айсин хорошо знаю. Но редко за его пределы ездил. Даже в Эгросе никогда не бывал. Тигрит самым большим городом раньше был! Для меня то есть… Год назад, во время нашествия шекимов, я в южном приграничье Кромая очутился, но остальное, что уж тут говорить, плохо знаю. – Он развел руками. – Просто мне не нужно было. Кромай-то большой!
– Тэйсинский лес огромный. Не лес даже – целый край лесистый. Его северо-западная кромка недалеко от Эгроса, но на юг и восток он тянется на много дней пути отсюда. Раньше, в древние времена, он меньше был. Постепенно он отвоевывает у равнины все больше места. Когда-то и здесь была равнина.
– Но ведь лес тут повсюду, вокруг… – Леки силился прикинуть, сколько же лет назад эти камни совсем тут забросили, и не мог. – Значит, город бросили… обалдеть сколько циклов назад!.. Мне, наверное, даже и не сосчитать сколько! Но за такое время… тут бы все рассыпалось под напором деревьев! Раскрошилось и в землю ушло!
– Деревья щадят остатки этого города, – непонятно ответил Дэйи, – чтобы они не исчезли совсем. С ними уйдут те, что живут в развалинах, а им этого не хочется.
– Кому? – Нет, Леки уже совсем ничего не понимал.
– Деревьям.
Нет, он издевался над Леки!
– Да это ж просто деревья, – засмеялся Леки, – какая им может быть разница?
– А возле Просеки ты, помнится, мне рассказывал, что лес тебя об опасности предупреждает, «деревья говорят», – перебил его южанин с легкой усмешкой, и Леки сразу не нашелся что ответить.
Прав он, этот южанин, как ни мудри, но теперь Леки хотел знать больше, и это желание его подстегивало все сильнее.
– Ты все время молчишь, а когда рот открываешь, недомолвками сыплешь, намеками дурацкими, – внезапно вырвалось у него. – Устал я так. Уж если хочешь – обижайся, пожалуйста. Но все-таки я прямо спрошу: кто ты такой?
– На твой вопрос не так просто дать ответ, – услышал он, но продолжал настаивать:
– Я давно уж понял: ты не просто какой-то там трей с юга. Тебе, верно, прямая выгода под этим обличьем скрываться. Я ж тебя видал… там, на Просеке, видал, как ты охотишься, как из лука стреляешь, и знаешь, что я думаю? Ты мог бы местечко под солнцем подостойнее отхватить, а бродишь тут со мною по лесам – от чьих-то глаз, стало быть, скрываешься! Так что ж ты за человек? – окончил Леки, почти захлебываясь.
– Я не человек, – придавил его ответ, – и никогда не был им, и, хвала Великой Матери, не буду. – И, подумав мгновение, прибавил: – Да и ты тоже, – и посмотрел на Леки поверх костра.
Леки молчал, не в силах отвести взгляд от его лица. Костер был слишком ярок сегодня и хорошо освещал обоих. За время их недолгого совместного пути Леки уже привык к своему спутнику, но сейчас ему стало жутковато. Он нутром чувствовал, что все это правда, что-то в нем было такое… нечеловеческое, но его потрясенный ум оказался бессилен что-либо сообразить. Он не знал, что можно еще сказать и, главное, что дальше делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78